love4eva

🍯 Это стало почти невыносимо. Чону на чертеже ставит минус под осью и передаёт карандаш ученику, указав на один из номеров в учебнике. Марк кивает, ещё пару мгновений зависая на схеме, поднимает глаза, забирая карандаш и провожая взглядом покрасневшие пальцы с совсем немного отросшими ногтями. Он молча приступает к упражнению, не без удовольствия отмечая собственный прогресс, а парень напротив забирается на стул, подгибая ноги и прижимая их к груди. Ким терпеливо ждёт, наблюдая за шустро бегающей по бумаге ручкой и блестящими под лучами солнца ненатурально бледными локонами на затылке уткнувшегося в стол. Он не знает, чем себя занять, ведь ощущает какую-то острую необходимость подольше посмотреть на младшего, и треплет ворот чёрного свитера. Чону тянет ткань выше, заставляя скрыться нижней части лица с привлекающими внимание жёлтыми пятнами, последовавшим за синяками. Он берёт свой телефон, где всё ещё ни одного сообщения от куратора, который должен был сегодня освободиться для встречи. Ким замирает, прикидывая в голове сегодняшние дела, и почти ощущает головную боль и усталость, которые накинутся на него ближе к ночи. Взгляд его замыливается, у фигур стираются грани, и он не знает, сколько находится в этом состоянии, но он чётко понимает: волнует его совершенно не курсовая. Сигареты на кровати. Марк не курит. — Чону-хён, — прикосновение к его колену током проходится по телу, заставляя плечи покрыться мурашками. Все мысли покидают голову от мягкого голоса, в котором звучит широкая, пусть и не отобразившаяся на лице улыбка, и Чону сам неосознанно улыбается, рассеянно оглядываясь. Марк смотрит любопытно и подталкивает ему уже перевёрнутую тетрадь, а Ким кивает и опускает ноги на пол, садясь ближе. Он левой рукой выше натягивает ворот, чтобы тот доставал до самого носа, домашним котом прячась в тепле, и пробегает взглядом по ровным строчкам. Он удовлетворённо кивает в процессе проверки и не видит тёплого взгляда, следящего за ним. А когда снова слышит своё имя, то наконец обращает внимание на чужие блестящие глаза. Они кажутся чёрными, но от падающего света радужка начинает переливаться растаявшим горьким шоколадом едва заметно. Чону смотрит заворожённо, будто бы видя в них собственное отражение, и восхищённо вздыхает, чувствуя глухо бьющееся сердце в пустой ныне груди. Он не понимает, почему младший не отводит взгляда, а себя корить не может за подрагивающие от нервов пальцы. Он обязательно займётся этим позже, промоет себе снова мозг по поводу того, что у Марка есть парень, что для него он должен быть только учителем, что они распрощаются сразу после… У Ли щёки пунцовые, он глаза закрывает на автомате, прижимаясь к лицу старшего. Ткань от соприкосновения с кожей горячая, а упругость чужих губ чувствуется сквозь тонкий ворот. В груди колет от трепета, Чону окончательно теряется, неверяще моргая и почти теряя сознание от захлестнувшего всплеска радости. Нежная плоть так тесно прижимается к грубоватой материи, что сухие трещины цепляются за нити, но Марку всё равно. Ким не отвечает, ещё не осознавая происходящее, а школьник не отстраняется, утыкаясь носом в его щёку, и старшему кажется, что он где-то между вторым и третьим уравнением перепутал реальности и попал в ту, где его сахарные мечты моментально сбылись. Но Ли отстраняется, его худое лицо сильнее заливается краской, он стыдливо улыбается, не получив ни отказа, ни согласия, и закрывается руками, не в силах издать ни звука. Чону смотрит нечитаемым взглядом, тёмные глаза его следят за действиями младшего, а тот хочет извиниться, спрятаться и больше никогда не видеть хёна, а уж посмотреть в глаза для него становится задачей из разряда невозможных. Ким вдруг прихватывает линию шва у горла и тянет вниз, открывая такие же розовые щёки и, как и казалось, пухлые губы. Он обхватывает ладони ученика своими, несильно сжимая его пальцы и заставляя открыть горящее от стыда лицо, чтобы почувствовать Ли уже без участия своего ворота. Он не торопится, ожидает реакции: неловкого смеха или звонкого мата, но получает только нетерпеливо потянувшегося к нему младшего, вырвавшегося из хватки и руками обхватившего его лицо. Марк волнуется, но сам инициативу не перехватывает, приблизившись и рвано выдохнув перед тем, как Чону прижимается к его губам на мгновения и мелко сцеловывает остатки неловкой улыбки. Младший до ужаса приторный, а Ким ненасытно целует снова, невинные моменты уже растягивая. Нарушать или торопить только тонкой нитью оплетающие их сердца узоры лёгкой симпатии не хотелось, поэтому старший, только почувствовав в животе несильную судорогу от напряжения, отстраняется, оставив Ли последний, самый нежный поцелуй. Они моргают растерянно, ни один не решается озвучить заветные слова, хотя оба догадываются об их общности на них двоих. Чону взгляд опускает на тетрадь, когда горячие ладони соскальзывают с его щёк и возвращаются на тело их взбудораженного хозяина. Он не чувствует ничего, кроме неровного биения сердца и слабости в руках, хочет что-нибудь сказать, но не знает, что. — Марк, а твой… — Это такое вознаграждение за успеваемость? — перебивает Ли, возможно, догадавшись, о чём думает растерянный учитель, возможно, просто уловив удачный момент, и смущённо, но всё ещё ярко улыбаясь. Чону предыдущую мысль теряет, чему даже, возможно, радуется.

🪐

Брюнет садится в машину, на которую указывает Со, и ждёт, пока старший разберётся с чем-то в багажнике. Он осматривает салон и корит себя за излишнюю любопытность, хотя ничего криминального на первый взгляд не находит. Через мгновение дверь открывается и старший приземляется на водительское сиденье, достаёт из кармана телефон и что-то печатает, оставляя второкурсника без внимания ещё несколько секунд. — Так, — он наконец кладёт телефон рядом, оборачиваясь к младшему. — По дороге никуда не заедем? — А нужно? — Ким не может сдержать улыбки, когда блондин заглядывает в зеркало и поправляет растрёпанные пряди, потому что ему это совершенно не нужно. — Ты в таком виде на занятия пойдёшь? — Не пойду, — Джонни отрывается от зеркала, состроив милую мордашку напоследок, и с той же снова оборачивается к младшему, вдруг удивлённо зависая. — Я поеду в салон красить корни, — он с уже более сосредоточенной миной тянется ладонью к лицу брюнета и прихватывает ещё немного влажные пряди пальцами. Доён краснеет едва-едва под заинтересованным взглядом, хочет смущённо отстраниться от прикосновений, но думает, что он уже не в том положении. Американец задумчиво откидывает послушные пряди назад, открывая младшему лоб и приглаживая ладонями разделённые на пробор волосы. — Ты когда-нибудь убирал так волосы? За тот год я ни разу не видел, как ты поднимал челку. — А ты следил? — Ким улыбается, отчего Со неопределенно фыркает. — Нет, я никогда не укладываю волосы по-другому. — Значит, попробуем позже. Тебе идёт, выглядишь сексуально, — Со хмыкает, прежде чем обхватить лицо младшего ладонями и коротко чмокнуть, проведя пальцами по мягкой щеке и аккуратной челюсти. Он разворачивается, заводит машину, оставляя брюнета пялится на него удивлённо, и оборачивается ровно в момент, когда на бледный лоб падает одна из высохших прядей, заставляя старшего почти задохнуться от очарования Кима и его забавной мордашки. — Да ну тебя, — ворчит Доён, треплет волосы, опуская их, и пальцами расчёсывая, и оглядываясь в окно, когда машина трогается. — С каких пор так неформально? — Джонни язвит, зная, что младший к этому обычно внимателен, но не может увидеть его лицо, сосредоточенный на выезде с парковки. — Разве в Корее не принято уважать старших? Я, конечно, не требую ползать передо мной на коленях, как ночью, но не грубить же. — Хён! — Ким смотрит испуганно, как всегда реагирует на давление или неожиданность, чем только больше напоминает старшему кролика. — Ладно, прости, я… — Я шучу, малыш, — торопливо перебивает его блондин, поправляя ремень безопасности и на мгновение оглядываясь на собеседника. — Меня не волнуют формальности. Можешь звать меня по имени. Просто люблю тебя дразнить, — младший затихает, нервно дёргает лямку от сумки, хотя дискомфорта с Джонни больше не испытывает. — Кстати, как думаешь, может, стоит подстричься? Доён внимательнее осматривает профиль расслабленного старшего, который откидывается на сиденье, выехав на дорогу, и вспоминает, что у него волосы едва-едва не заправляются за уши. — Не знаю. Может, у висков немного подрежешь и всё? — Ты же не застал, когда у меня был андеркат, да? Я на первом курсе был, — Джонни коротко улыбается, одной рукой прокручивая руль, а второй перехватывая телефон и открывая галерею. Ким смотрит завороженно на играющие тени на лице старшего и тянется вдруг опустить козырёк, когда понимает, что солнце ему мешает. Он поправляет капюшон серой толстовки, нелепо сместившийся на одной плечо, на самом деле, от большего желания дотронуться, чем от недовольства внешним видом старшего. Со оглядывается удивлённо, на его по-детски радостном взгляде Доён зависает всего на секунду, потому что тот торопится вернуться к созерцанию дороги, но в груди всё равно оседает согревающее изнутри чувство, которое брюнет пока не может объяснить. Зато он только замечает протянутый ему телефон и забирает, касаясь тёплых пальцев Джонни. Тот на экране в профиль изображён, с угольно-черными волосами, беседующим с Юно. В ухе блестящая длинная серьга, а на фиолетовой рубашке и пиджаке несколько приколотых аксессуаров и цепей. — Потрясно, — слишком внезапно. Доён улыбается, глядя на широкую улыбку старшего на экране, и хочет повернуться, чтобы проверить наличие серьг, но вспоминает о том, что обнаружил небольшие округлые ночью, даже пробовал на вкус. — Да уж, — кивает Джонни, снова сворачивая куда-то, и Ким возвращает старшему телефон, поправляя куртку, потому что замечает в окне знакомые виды. — Погоди, ты что, просто меня отвёз? Я думал, ты сам на занятия пойдёшь, — Доён, что не собирался стеснять Со, возмущённо на него пялится, пока блондин останавливает машину и сияет широкой улыбкой. — А я не пойду, — он оборачивается к парню, который дует губы, отстёгиваясь, и уже собирается выйти. — А поцелуй на прощание? — Нас могут увидеть, — отрезает Ким, только оборачиваясь к двери, как та звонко щёлкает блокировкой. — Ты так не поступишь! — Шевелись и целуй меня, пока на занятия не опоздал, — Доён сокрушённо смотрит на вытянувшего губы трубочкой старшего и подаётся к нему, оставляя на губах мимолётный чмок. — Да ладно тебе, нам не по пять лет, — блондин хмурится жалостливо, умоляя, и, глядя на него, Ким вполне уверен, что может поспорить с таким утверждением, но послушно прихватывает ворот толстовки, притягивая американца к себе и заранее проверив, чтоб никого рядом с машиной не было. Парень натягивает капюшон куртки, скрывая рыжую шевелюру, и утыкается в телефон, проходя мимо, делая вид, что ничего не увидел.