Таро

      — Готов? — ЭОС сжимает крепко его ладонь, смотрит снизу вверх бирюзовым взглядом, полным поддержки и понимания. Она будто бы открытую книгу его читает, знает все страхи и беспокойства.       — Да, готов, — голос предательски дрожит, но отступать Джон не собирается. Он делает шаг к гравитационному лифту, садится в кресло и почти с отчаянием смотрит на закрывающуюся дверь, за которой остаётся рыжая девочка.       — Не бойся, всё это время я буду рядом, — звучит голос ЭОС, а с потолка опускается её камера. — Как раньше, так и впредь, — обещает она, загораясь зелёными лампочками, и это по своему успокаивает.       — Что ж, — сглатывает вставший в горле комок Джон, затем откашливается и продолжает: — Спускаемся на остров Трейси.       Лифт издаёт какой-то щёлкающий незнакомый звук, приходит в движение.       Джон не помнит, чтобы раньше спуск был настолько медленным, но старается отогнать лезущие в голову мысли о неполадках. Всё, что делает Брейн, надёжно. Даже если это что-то находится лишь в голове Джона. Он старается успокоить себя тем, что ему всего-то и нужно, что спуститься на остров Трейси, и тогда он очнётся. Нужно лишь думать о том, что всё завершится удачно.       — Быть может ещё одно гадание напоследок? — нарушает поток мыслей участливый голос ЭОС. Джон на мгновение задумывается, затем кивает, загадывая на то, что карта выпадет хорошая и поможет побороть страхи.       Несколько минут проходят в молчании, лишь где-то на периферии слышится звук тасуемых карт, да пощёлкивание и поскрипывание лифта. Когда загорается голографический экран, звуки словно затихают окончательно, а потому голос ЭОС звучит излишне громко, подобно приговору.       — Смерть.       Сердце пропускает удар, лёгкие сдавливает. Лифт больше не движется медленно, а стремительно падает вниз, будто бы трос оборвался. От наполняющего пространство гула закладывает уши, Джон пытается зажать их ладонями, складывается пополам от ломоты в теле. Он почти кричит от боли и непонимания происходящего, а ЭОС, словно ничего не замечая, зачитывает значение карты:       — Окончание, новые начинания, перемены, преображение, переход.       Джон зажмуривается, ощущая на щеках горячие слёзы, кричит, не слыша собственного голоса. И задыхается, не в силах сделать ни единого вдоха.       Всё прекращается так внезапно, что на пару мгновений Джон чувствует покой и умиротворение. Тело становится легче воздуха, тишина обволакивает мягким одеялом. Вокруг нет ничего, и он — ни что. Джон открывает глаза, но ничего не видит из-за ослепляющего белого света. Приходит осознание, что это — конец. Остаётся сделать только один шаг…       — Нет… — Джон оступается, пятится. Он не понимает, почему не хочет остаться навсегда среди тишины и света, наполняющего покоем. Но стоит ему сделать ещё несколько шагов назад, как приходят воспоминания. Улыбающаяся мама с новорождённым Аланом на руках, Скотт, готовящийся к экзамену по физике и читающий братьям вместо сказки на ночь теорию термодинамики, Гордон, победивший в чемпионате по плаванию, Вирджил, исполняющий на фортепьяно рождественские мелодии.       — Джон… — кто-то зовёт едва слышно, но не понять — откуда.       Джон делает ещё несколько шагов назад, боясь обернуться, боясь, что если это сделает, то потеряется, растворится в свете.       Что-то невесомое касается руки, обхватывает пальцы. Осторожно, нежно. Джон прикрывает глаза, сжимает ладонь в ответ и слышит вздох облегчения на несколько голосов.       На этот раз глаза удаётся открыть с трудом. Сквозь слёзы едва различим белый свет с неровными цветными пятнами.       — Как же ты нас напугал, — звучит нежный голос леди Пенелопы, а ладонь сдавливают сильнее. Так тепло, уютно.       — Я знал, что ты справишься, братишка, — а это уже Скотт. Его голос звучит, как и всегда, уверенно, но в то же время слышны беспокойство и усталость, скопившаяся за прошедшие дни.       — Больше никогда так не делай! — Джон чувствует, как на него наваливается Алан, сжимает, словно боясь, что тот исчезнет.       — Постараюсь, — пытается ободряюще ответить Джон, но с пересохших губ срывается лишь хрип. Зрение приходит в норму, позволяя рассмотреть братьев и одновременно грустную и радостную Пенелопу. Он наконец-то дома, ведь дом — это не место, а люди, что ему дороги, и которым дорог он сам.       Гораздо позже, когда доктор выгнал всех из палаты, настаивая на том, что покой для выздоровления нужен не меньше, чем поддержка родных, а прийти можно и завтра, Джон прикрыл глаза и тихо произнёс в пустоту:       — Спасибо за помощь, ЭОС.       — Пожалуйста, Джон, — так же тихо, на грани слышимости, прозвучал голос ИИ. Она была рядом с первых дней, как тот попал в больницу — взломала систему, чтобы знать о его состоянии и иметь возможность, в случае необходимости, оперативно помочь. А когда в палате никого не было, разговаривала с Джоном, улавливая по меняющимся показателям мозговой деятельности, что тот её слышит. — Я ведь всегда буду рядом, отныне и впредь.