Бырч

Начало лета в той части Бырча, которая располагается на юго-востоке от истоков Волынки, всегда тёплое и спокойное. Тёплое потому, что от ветров, приходящих с Великого Гульфстрёма, эту область защищают Пиндросские горы, и земля быстро прогревается, а спокойное от того, что кочевники отгоняют свои стада в горы или на север. По мере таяния снегов появляются сочные травы, скот отъедается, а степь набирается сил, чтобы принять заготовщиков сена в конце лета и вернувшихся кочевников осенью. Именно в начале лета, на Емелю Колбасного, после целомудренной недели, когда девушкам нельзя показывать свои прелести противоположному полу, а мужчинам прилюдно справлять малую нужду, что вызывает много мучений у настоящих мужиков, в одной из дубрав, зеленевших на берегу узкой в верховьях реки Икры, расположились лагерем задружники, которых до сих пор в этих местах не видали. Двое мужчин: один широкий, лысый и загорелый, второй – стройный, прятавший свою белоснежную кожу в тени огромных полей лубяного сомбреро, – стояли на берегу и мочились в прозрачную воду с покосившегося трухлявого причала. Делали они это основательно, с явным удовольствием, потоки их журчали, сливаясь с прохладной водой, и вызывали явный интерес у мелкой рыбёшки, шнырявшей на мелководье. – Наконец-то можно не сдерживаться, – выдохнул широкий, которого звали Гдыня, и последним усилием вытолкнул из себя влагу аж до середины реки. – Да, женщинам не понять, – мелодичным тенором откликнулся стройный и спрятал своё неимоверных размеров достоинство под короткой туникой. – Слушай, Пердикка, – Гдыня повернулся и чуть не столкнул своего напарника с мостков, задев его огромную шляпу. – Прости.. Ты это… Вроде из этих мест же? – Ну, если пойти в Херсонес Татуиврический, на юг, то там мои родственники живут, сам-то я с другой стороны Пиндросских гор. – А понятно… Мужчины пошли вверх по склону в сторону тлеющего костра и шатра. – Мне неспокойно что-то, – признался Пердикка. – Знахарка наша второй день не показывается. А у нас у всех разные представления о приметах на эти дни, вдруг что не так? – Думаю, всё в порядке, – успокоил его Гдыня. – Если бы что-то важное было, знахарка бы нас предупредила. В Бырче, как известно, нет магии, есть только знахарство, важной частью которого является приметология. Приметы тщательно анализируют, разбирают их внутренние связи, экспериментально проверяют, записывают и запоминают. Однако, простые люди плавают по поверхности, а чтобы разобраться в тонкостях, нужны знахарки. – Эх, нужна мне знахарка, – вздохнул Гдыня, думая о чём-то своём. – Неделю целую терпел… Пердикка сочувственно посмотрел на огромный бугор в штанах собеседника, но ничего не сказал. Они подошли к костру, и в это время из шатра показалась аппетитная девичья попа в мизерных атласных шортах. Это была задняя часть знаменитой Чужемилы, наводившей страх на всех местных чудовищ своим острым, как бритва, тесаком. Чужемила пятилась, таща за лямки кожаный рюкзак, расшитый золотой нитью и бисером, и напевала легкомысленную песенку: – На Колбасного Емелю Надкусила колбасу Вот такой толщины, Вот такой вот длины. Увидев стоящую внаклон героиню, Гдыня затрясся и пробормотал: «Хоть потрогаю». Он шагнул к шатру и нежно прикоснулся к прелестным гладким округлостям. От неожиданности Чужемила немного дёрнулась назад, стукнулась попой о чресла мужчины, потеряла равновесие и вынужденно упёрлась руками в объёмный рюкзак. Гдыня застонал. Широкая рубаха сползла с тела Чужемилы на её золотую пышную шевелюру и на свежем воздухе показались две спелые округлости, увенчанные крупными, похожими на вишни, пимпочками. С видимым усилием Гдыня отстранился, но рук от попы, впрочем, не отнял. – Что бы ты ни удумал, злодей, – раздался приглушённый рубахой и пышными волосами хриплый голос, – продолжай… Гдыня помог Чужемиле распрямиться, придерживая ладонями за вишенки, и прикоснулся губами к её уху. Пердикка старательно делал вид, что не подглядывает, поэтому проворонил появление маленькой девочки, которая вышла на поляну из-за ближайшего дуба. – Гой еси, задружники удалые, – пропищала девочка и поправила своё платьице, сшитое из свежих листочков. Отпрянув от девушки, Гдыня смачно выругался. – Да нет, нет, продолжайте, – разрешила малявка. – Я посмотрю. – Ты же мелкая совсем, – жалобно произнёс Гдыня. – Стыдоба-то какая, – пискнула Чужемила и скрылась в глубине шатра. Пердикка, известный так же как Андрофил, сделал вид, что ни при чём и принялся фальшиво насвистывать. – Какая я мелкая? – равнодушно переспросила девочка. – Я же – Дриада. Тут рощи небольшие, вот и я небольшая, а так мне пять тысяч лет. – Ну всё же, – промямлил красный, как варёный рак, мужчина, нервно сжимая и разжимая пальцы. – Так же неправильно, в смысле, непривычно. – Вот вас, людей, не поймешь, – Дриада всплеснула руками. – Сами же придумали, что на Емелю надо колбасу опробовать, что, если даму колбасит, то мясник – умелый, что колбаса меж булок – бутерброд вкусный, что сервелат и стерву доброй делает, что… – Хватит, остановись, – взмолился Гдыня. – Лучше скажи, зачем пожаловала? Знаю ведь, что Дриады к людям без причины не выходят. – А, ну да, ты прав, – девочка важно покивала. – Предупредить вас хочу. Тётя моя – Принцесса Нимфетка из Фессалийского леса сюда едет, помощь ей ваша нужна. – Нимфам помощь нужна? – послышался удивлённый женский голос и из-за шатра вышла красивая высокая черноволосая девушка. – Это к ним как раз никто не суётся, боятся все. – Богатея? – оправившись, наконец, от смущения, Гдыня проявил интерес к сути сказанного Дриадой. – Тебе почём знать? – Так Великая Степь – моя Родина, всё, что её окружает, меня интересует. Это вам в лесах тяжело перемещаться, а тут погляди – просторы, можно за неделю тысячу вёрст отмахать. – А, ну да, так что ты, Дриада, можешь рассказать о проблемах нимф? – Есть у них проблемы, – отрезала малявка, по-хозяйски села к костру и стала копаться в разнообразной снеди, разложенной на кожаном переднике, валявшемся на земле. – Нимфетка придёт – расскажет… – Погоди, – внезапно вмешался в разговор Пердикка. – Вот это Пиндросские горы, – он кинул своё сомбреро на траву, – это наш лагерь, – он указал на костровище, – а Богатея вчера говорила, что видела тут, – он подобрал палочку и ткнул посередине между горами и лагерем, – стадо вздрюкоптериев. – Точно, – подтвердила черноволосая красотка и скинула объёмную куртку. Гдыня судорожно вздохнул, увидев в вырезе холщёвого жилета точёные ключицы и аппетитную впадинку между маленькими грудями. Он отвернулся и посмотрел на юг – примерно туда, откуда должна была появится принцесса. – Что такого в этих вздрюкоптериях? – снова спросил Гдыня, успокоившись. – Так птерос – это птица, или оперение, – важно пояснил Пердикка, – терий – это слон. Летающие слоны, одним словом. – И что, они агрессивные какие-то? – Да нет, добрейшие существа, – вмешалась Богатея. – Просто не замечают более мелких существ, оттого и страшные такие. – Хм, не стоит ли тогда её, ту принцессу, встретить? – Чё-та мне страшно за тётю. – Слышь, Дриада, как считаешь, что нам делать? – спросил Гдыня, поднимаясь. – Ну по приметам, нынче у кого колбаса больше, того и счастье, а у вас, я смотрю, целых две колбасы и немаленькие, – она ткнула пальцем в направлении паха Пердикки и важно продолжила. – Лучше только ваша знахарка разумеет, она лучшая, кого я тут чуяла за последние две тысячи лет. Так что к ней обращайтесь. – Хорошо, так и сделаем – решил Гдыня. – Не, – Дриада поковыряла в носу, подняла с земли шмат сала и откусила, – она далеко ушла, – погрузившись в пережёвывание, девочка замолкла. – Идём в степь, – велела внезапно вышедшая из шатра Чужемила. Она уже облачилась в доспехи: ажурный стальной нагрудник, через который просвечивали вишенки, кожаные обтягивающие шорты, наколенники, латные рукавицы и шлем-шишак с красным плюмажем. – Все идём? – подскочил Пердикка. – Нужно кого-то оставить лагерь охранять и знахарку нашу ждать, – Гдыня поднял свой топор и велел. – Пойдём мы с Чужемилой и Богатеей, а ты, Пердикка, жди знахарку и развлекай Дриаду. – Пердикку я не стесняюсь, – громким шёпотом сказала Чужемила в ухо Гдыне, – а Богатея сама не прочь. – Так Пердиккина колбаса должна лагерю удачу принести, – таким же громким шёпотом ответил Гдыня. – Я отвернусь и посторожу, – немного истерически заверила Богатея. Героиня-боец отпрянула от мужчины и пошатываясь направилась прочь от лагеря. Гдыня пошёл следом. Богатея схватила тяжёлый лук и побежала за ними. – Помните только, что в степи конская колбаса всегда верх берёт, – крикнула ей вслед Дриада. Девушка стрелок только махнула рукой, мол, знаю, и припустила быстрее. Полчаса быстрой ходьбы привели разбушевавшиеся чувства задружников в более-менее спокойное русло. Они шли, иногда переговаривались. Богатея то и дело забегала вперёд и вглядывалась в горизонт. Наконец, поднявшись на невысокий холм, она увидела то, что выглядывала в степи, и замахала руками, привлекая внимание спутников. – Вон, смотрите, – указала она дальше на юг, когда Чужемила и Гдыня её догнали, – вздрюкоптерии. На расстоянии версты от них паслись чудные звери. Было видно, что каждый размером с большой дом-пятистенок. У вздрюкоптериев были длинные хоботы, которыми они мирно щипали траву, а тела прикрывало яркое оперение. – Вроде мирные, – покачал головой Гдыня. – Да ты смотри, – велела стрелок и тряхнула волосами. Мужчина залюбовался переливами солнечного света в её тёмных кудрях и поэтому вздрогнул, когда из степи донеслось протяжное «вздрюкдрюкдрюкдрюрюууу». Один из огромных зверей затрясся, расправляя гигантские перья, из его задней части вырвалось облако жёлтого газа, вздрюкоптерий присел оттолкнулся и взлетел. – Вот так они перелетают с места на место, – пояснила Богатея. – А, понятно. Могут раздавить, – Чужемила нахмурилась. – Это не самое страшное, – стрелок весело улыбнулась, – газы ядовитые. – Фу. – Ага. – Смотрите! – Гдыня протянул руку на юго-запад. Он заворожённо смотрел на стадо перелетающих зверей и не участвовал в разговоре, поэтому заметил странное движение на самой границе видимости. Задружники молча, сохраняя дыхание, припустили по свежей траве. Ещё через полчаса бега им стало понятно, что в степи разворачивается настоящая драма. Прямо к ним на ажурной повозке, в которую был впряжён двуногий ящер, неслась длинноволосая пышногрудая красотка в полупрозрачной тунике. А за ней на расстоянии выстрела скакал огромный конь с человеческим туловищем вместо конской головы. – Кентавры! – крикнула Богатея и наложила стрелу на тетиву. – Щас мы ему!.. – рявкнула Чужемила. – Ну-ка, осторожнее – конская колбаса! Гдыня кинулся вперёд, пытаясь оказаться впереди Чужемилы, чтобы защитить её при столкновении с кентавром. Нимфа заставила своего ящера вильнуть в сторону, поэтому его стрела просвистела мимо, но повозка завалилась набок, и красотка с визгом выпала в густую траву. Богатея пустила стрелу, но кентавр легко перехватил её рукой и заорал мощным басом: – Я – Кония Колбасиани – великий шаман всех кентавров. Сейчас вы отправитесь к праотцам! Молча метнув свой смертоносный тесак, Чужемила бросилась в атаку, доставая на ходу кастет-важдру. Гдыня бежал рядом, размахивая топором. Шаман всех кентавров молниеносно крутанул боло, которое до сих пор покоилось у него в наспинной корзине. Героиня и Гдыня, спутанные верёвками, оказались прижатыми друг к другу и больно рухнули на землю. – Я передумал, – заорал Колбасиани. – Эмилиан Колбасный завещал пытать пленников. Вы все умрёте, затра… ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.