На берегу в синем платье

***

Она вернулась в свой номер, и помещение встретило её неприятной темнотой и угнетающей пустой, несмотря на роскошь интерьера и ещё не позднее время. Вся одежда была мокрая, ноги скользили в босоножках так, что каждый шаг давался с трудом, а волосы противно прилипли к лицу, ведь она почему-то не додумалась прикрыть голову мужским пиджаком, который всё ещё покоился на плечах. Скинув надоевшую обувь, Ирина прошла в спальню и оставила на кресле, аккуратно расправив, пиджак Кривицкого, чтобы тот высох и она могла вернуть его владельцу. «Жаль», — подумала женщина, когда осознала, что ей снова придется как-то взаимодействовать с заведующим и, очевидно, даже вступать в диалог. Не хотелось ни видеть, ни слышать его. Даже не из-за несправедливо отнятой должности — эта боль, как ни странно, успела притупиться. Она решила быть выше этого и оставить глупую гордость, потому что время всё расставит на свои места. Просто он для неё — проблемная личность, встречи с которой обязательно приводят к нерадостным мыслям. Тяжело рядом — и всё. Ни сил, ни желания переодеваться у неё не было. Ничего — а лучше бы вообще никто не трогал. Павлова завалилась на огромную кровать, скрестив руки на груди, и уставилась в потолок. Мысли беспорядочно крутились в голове и не приносили особо полезных результатов. Ей показалось, что прошла вечность с того момента, как тело соприкоснулось с мягкой постелью, но она повернула голову к часам на прикроватной тумбочке и увидела — прошло всего три минуты. «Так дело не пойдет», — Павлова вспомнила, что находится ей здесь суждено лишь несколько дней, а дальше — вновь замкнутый круг московских забот: дом, работа, дом, работа, дом. Это ведь первый отпуск за столько лет, пусть и не таким он представлялся в мечтах… Решено отставить грусть и наполнять смыслом каждую минуту курортной жизни. Но для начала не мешало бы просто поужинать. Не случайно перед глазами возник образ Лазарева и Куликова, разглядывающих вдалеке так и манящий к себе бар — и вопрос о занятости на ближайшие пару часов решился сам собой. После короткого звонка с целью заказать столик Павлова невзначай заметила одиноко стоящий в углу чемодан. Он будто намекал, что время разобрать его пришло и что вещи, зачем-то набранные в невероятном количестве из Москвы, необходимо показать этому миру. Поразмыслив и придя к выводу, что коллеги выполнили план мероприятий на сегодняшний день и теперь мирно будут отдыхать в своих номерах, Ирина пересилила себя и пошла выбирать, в чем же ей выйти в свет, пусть даже выход этот — спустится на пару этажей вниз.

***

— Чёрт! — блондинка выругалась вслух, потому что заранее не предусмотрела сочетание своей обуви и одежды. И сейчас её же невысокий каблук черных лодочек оказался прямиком на широких и длинных брюках, едва не порвав их. Она уже десять раз пожалела и один раз прокляла ту минуту, когда решила надеть шелковый брючный костюм. Во-первых, он оказался жутко непрактичным, во-вторых — всё больше казалось, что ты разгуливаешь в пижаме. Но освещение так красиво играло с сиреневым шелком, а ткань так легко и приятно обволакивала тело… И в конце концов, не зря же этот костюм был куплен и притащен в Сочи. — Ирина Алексеевна, шикарная! — разом проговорили несколько мужских голосов. — Куда так торопитесь? Павлова закончила расправлять брюки и медленно подняла глаза к источнику звука. Перед ней стояли Лазарев и Брагин. К слову, коллеги — последние из списка людей, которых она хотела бы встретить на пути этой ночью. — Очень есть хочется, — шутливо улыбнулась женщина, — одними фруктами Кривицкого сыт не будешь. А вы откуда? Где Куликова потеряли? — А мы из бара прямиком в номер к Куликову. Для продолжения банкета, — не стал таить Олег. — Рекомендуем, — подтвердил его слова Лазарев, выставив вперед большой палец. — Куликова? — наигранно удивилась Павлова. — Да нет же, бар! — на полном серьезе выдал уже слегка затуманенный разум Кости. — А, обязательно, — хирург не сдержала вырывающегося смеха, — надеюсь встретить вас на завтраке живыми и целыми. — Есть! — Брагин отдал честь бывшей начальнице и, придерживая Лазарева, поспешил навстречу Куликову и их веселой ночи. Остаток её пути до ресторана, как ни странно, прошел без происшествий. — Добрый вечер. Вы бронировали место? — на входе Ирину встретил обходительный мужчина в смокинге. — Да, бронировала. Павлова, я одна, — так же приветливо попыталась ответить женщина, однако на словах «я одна» глаза почему-то невольно опустились в пол. — Отлично, ваш столик будет готов через пять минут. Пока вы можете подождать у бара, — мужчина указал рукой на красивую барную стойку с обилием стекла и изысканных напитков. — Спасибо. Павлова окинула взглядом помещение и, к своему счастью, не заметила знакомых лиц. У бара тоже было пусто — лишь с края двое мужчин с бокалами для виски чему-то тихо смеялись. Она приземлила на столешницу черный клатч, привлекая внимание бармена, и закинув ногу на ногу, наконец-то расслабленно расположилась на стуле. — Желаете что-нибудь выпить? — Апельсиновый сок, пожалуйста, — неловко улыбнулась Павлова своему наивному заказу, но в следующую секунду вновь вспомнила, как скоро кончится это путешествие, — нет! Давайте мартини. Без льда, с лимоном. — Как скажете, — усмехнулся бармен смене её желаний и потянулся за бутылкой вермута. Очевидно, алкоголь оказал своё влияние на мужчин по соседству и их смех стал значительно громче, чего Ирина Алексеевна терпеть не могла в такого рода заведениях. Но проблема заключалась далеко не в этом: один голос показался больно знакомым. «Нет, нет, нет, только не это», — думала Павлова, неспеша поворачивая голову в сторону. Но все опасения и догадки сегодня вечером подтверждались. Другая мужская спина отплыла куда-то вбок, и на расстоянии двух стульев показалась хорошо известная ей физиономия — пронзительный взгляд карих глаз и широкая улыбка, потому что он уже успел заметить свою знакомую. Конечно, прежнее место его больше не устраивало, он поднялся, подошел ближе и опустился рядом. «А всё же как быстро он находит новых друзей…», — промелькнуло в её голове. — Егорова, привет. — Здравствуйте, Геннадий Ильич, — она выдавила подобие улыбки и в этот раз получилось довольно правдоподобно. — Отчего выпиваете в одиночестве?.. — он хотел продолжить, но подошедший администратор перебил его и без того затрудненный мыслительный процесс. — Ирина Алексеевна, ваш столик готов. — Ирина Алексеевна… — Кривицкий растягивал её имя, будто пробуя на вкус. — Разрешите составить вам компанию? Прикрыв глаза, женщина обреченно выдохнула и смирилась со своей горькой участью. Разыгрывать драму, а то и жалкую комедию на глазах у персонала не сильно-то хотелось. — Да пожалуйста, — она стремительно поднялась, по-женски загадочно улыбнулась и направилась вглубь ресторана, не оставляя Кривицкому времени на осмысление происходящего.

***

Тарелки давно пустовали, зато официант практически не успевал наполнять бокалы или подносить на дегустацию всё новые напитки. Благодаря спиртному люди, которые ещё час назад не хотели видеть друг друга (он — потому что ещё не знал, как вернуть утраченное несколько раз доверие, она — ещё злилась и мысленно твердила: «убейте меня, если я подпущу его так близко в третий раз»), легко нашли общий язык и перешли к последней, финальной стадии — совместным воспоминаниям. — Кривицкий, может пора остановиться? Куда ты столько заливаешь? Печень новую тебе искать никто не будет! — Ира, Ира! — справиться с таким потоком вопросов уже было непосильной задачей. — Мне приятно, конечно, что ты беспокоишься о моём состоянии. Но не стоит. В конце концов, мы на отдыхе или нет?! — На отдыхе он, — передразнила Павлова, — давно забыл, как в кардиологии отдыхал? Даже у меня голова раскалывается… Как раз в эту минуту подоспел молодой парень, чтобы снова наполнить им бокалы. Красным вином? Нет, это для влюбленных или для женатых — не их история в общем. Они допивают бутылку того самого вермута, которого Павлова не успела отведать у бара по причине неуместного появления коллеги. Или уже не такого и неуместного?.. — Егорова, а помнишь, как ты первый раз напилась? — светлые воспоминания бурной молодости вдруг посетили Кривицкого. — Забудешь такое… — женщина театрально прикрыла лицо ладонями. — Да, не так я себе планировала твоё знакомство с родителями… Где-то в начале 80-х годов «— Ира, держись за руку, пожалуйста, — худой темноволосый парень отчаянно вдавливал кнопку дверного звонка, а шагов по ту сторону всё равно не было слышно, — это точно твоя квартира? — Ма-а-а-ам! — что есть силы закричала девушка, забыв о первом часу ночи. В то же мгновение двери открылись и в проеме показалась явно недовольная женщина с бигудями на голове. По их наличию Геннадий определил, что она, к радости студентов, ещё не спала — невозможно ведь спать с такими штуками, в самом деле! Как оказалось позже, он мало знал о женской силе и терпении… — Добрый вечер, — спокойно произнес парень. — Вечер, да… — женщина сложила руки на груди и облокотилась о дверной косяк, рассматривая интересных людей напротив. — Здравствуй, доченька! А вы?.. — Я Гена, Гена Кривицкий. Мы учимся вместе. — Я вижу, как вы учитесь, да. — Мам, всё хорошо! Познакомься! — подала голос крепко ухватившаяся за руку парня блондинка, с трудом выговаривая слова. — Это тот Гена, который лучше всех знает анатомию, да и вообще самый добрый, красивый и умный? — процитировала женщина недавние слова дочери. Парень засмущался, а Ирина рассмеялась и охотно кивнула. — Он самый! — Как я понимаю, это вы ту самую анатомию и обмывали? — Извините, пожалуйста, — виновато заговорил Кривицкий, — не уследил. — Заходите, будущее российской медицины! — усмехнулась женщина, пропуская студентов в просторную прихожую. — К вашему счастью, завтра суббота. Сегодня уже, точнее.» Вспоминая тот вечер, Кривицкий смеялся, не сдерживаясь. А напротив Павлова закатывала глаза. — Повезло тебе, Егорова, что отец твой на дежурстве был! Хотя живым не ушел бы тогда я… — Хватит, нашел, что вспоминать… С кем ни бывало, Гена! — Согласен, — не унимался мужчина, — слушай, не каждый же день люди экзамен по анатомии на «отлично» сдают! — Да, анатомию мы с тобой изучили досконально… — Что? — Кривицкий от неожиданности подавился только что сделанным глотком мартини, вникая в двусмысленность слов Павловой. Глупая улыбка распирала его лицо. — Мне, наверное, хватит… — через какое-то время ситуация дошла и до Ирины. — Пойдем танцевать? — вдруг загорелся идеей мужчина, услышав одну из знакомых песен их молодости. — Ты что, сдурел? Нет, нет и ещё раз нет! — противилась Павлова, но он уже нависал над ней и тянул за руку к себе…

***

— Спасибо, Геннадий Ильич, что проводил бедную уставшую женщину, а теперь — к себе, за стенку. До встречи на завтраке, — Ирина еле стояла на ногах, однако надо отметить, что не от количества выпитого. Учитывая то, что ещё утром она была в Москве, а сейчас двенадцатый час ночи и ей давно не восемнадцать — держалась она прекрасно. На проклятом шелковом костюме — след от салата, ноги — в кровь от черных лодочек и танцев Кривицкого. Но женщины способны вынести и не такие испытания — этот урок усвоен давно. А Кривицкий, придерживая её под руку, как и тридцать лет назад после экзамена по анатомии, стоял и отчаянно, но безрезультатно пытался найти хоть малейший повод задержаться, зайти не в свой номер. Что ж, у него в запасе есть ещё три дня. Три дня без Москвы, Склифа, Аленикова и скопища их проблем… — Спокойной ночи. Прости, если испортил твой ужин. — Всё хорошо, — она сначала удивилась его словам, а после — своему ответу. Быть может, почувствовала, что снова где-то даёт слабину… Он по-доброму улыбнулся, развернулся и с легким сожалением о вечной нерешительности пошел к своему номеру. Нет, с таким содержанием алкоголя разговаривать на серьезные темы просто запрещено. Особенно, если эта тема — они и их, мягко говоря, проблемные взаимоотношения. А хотелось далеко не разговаривать. Хотелось ощущать под своими ладонями шелк её одежды. — Гена, стой! — неожиданно окликнула Кривицкого Павлова. — У меня же твой пиджак, подожди здесь. И она скрылась в своем номере, попутно думая над тем, зачем только что задержала его, когда могла вернуть пиджак завтра… Забрала вещь, пахнущую дождем и теперь уже её цветочными духами, с кресла, а когда развернулась к дверям — уткнулась в мужскую грудь. Замерла и случайно выпустила из рук пиджак. Медленно подняла глаза вверх и столкнулась с его изучающим взглядом. Она слишком хорошо знала его — этот взгляд. И практически никогда не могла сопротивляться ему. Не могла и не хотела. «…Ничего, Ирина Алексеевна, вы же пустите Геннадия Ильича на люкс посмотреть?» Мужская рука притянула дверь, и та со звоном захлопнулась, разрезая тишину, в которой было слышно лишь прерывистое дыхание, и закрываясь на замок…