Правдивый лжец

- Здравствуй, - сказала женщина, мягко улыбнувшись. - Здравствуйте.    Ремни врезались в кожу, кажется, этот охранник слишком сильно их затянул, да и ненавидит его, хотя, кто бы любил тварь, убившую человека.   - Как ты? Нет каких-то переживаний?.. - Она на пару секунд затихла и закусила нижнюю губу. Ямагучи мысленно всё проклинает - прекрасно знает, о чем она сейчас спросит. - Может, чувствуешь вину? - Нет. - Это хорошо.    Тадаши смотрит саркастичным взглядом, приподнимая брови - а-ля, вы серьезно? Пару минут они молчат; психотерапевт листает блокнот, ища последнюю запись; пациент от нечего делать, просто прожигает взглядом охранника в углу. - Так, что произошло той ночью? После инцидента с ванной? - спросила она. - Ну, мы легли спать и...    ...Тсукишима тяжело вздохнул, говоря привычным сарказмом с издевкой: - Тебе что, сказку рассказать? - Боже, Тсукки, я не ребенок. - Ведешь себя как трехлетнее дитя.    Ямагучи хихикает, переворачиваясь на правый бок, чтобы встретиться со взглядом. В темноте плохо видно вообще что-то, поэтому он щурится, но пользы от этого мало. Кей, конечно, тоже его не видит - очки сложены на тумбе, а плохое зрение еще больше усложняет факт, видеть вообще что-то, кроме тёмных пятен. Заснуть у обоих не получается, у Тадаши сбитый режим не позволяет, а Тсукишиму невнятное бурчание друга, даже черт не разберет, что он там говорит.  - Тсукки, - громче говорит он, и грустным голосом добавляет: - Мы же будем друзьями... при любых обстоятельствах?    Молчание. Это, блядское молчание, а в груди у обоих все сжимается. - К чему ты это? - Это "нет"?    Голос задрожал и Ямагучи сжимает плед, замечает как бледное нечто тянется к очкам. - Так, что случилось? - надевая очки и садясь на кровать, сказал Кей, кажется, он сложил руки на груди - не добрый знак.    Может, будет серьезный разговор - другие с Кеем и не бывают, а их Тадаши ненавидит. Эта ужасно-нагнетающая атмосфера, учащенное сердцебиение и волнение, то чувство, когда в груди все сжимается. В такие моменты постоянно думаешь о плохом. Даже голоса в голове смолкают, не считая женского, который говорит о глупости всей ситуации. "Серьёзные разговоры" были редко, в детстве их даже не было - детство в принципе мутное, и ощущение, что его и вовсе не было, будто он просто взял и пропустил этот уровень. А с появлением Кея и малейшей заметной грусти, они появились. - Садись, - он похлопал рядом с собой.    Ямагучи, немного неуверенно сел рядом и поджал колени. Он потянулся к небольшому ночнику, и половину комнату залил теплый, желтый свет. Он нервно вздохнул. - Тсукки, я знаю, что это нагло, но-о, - протянул он, оборачиваясь на Тсукишиму, который был весь во внимании. - я могу поспать на твоей кровати? Я правда не могу заснуть.    В ответ на него уставились рассерженным взглядом - он поднял брови и облизнул губы. - Да, ты прав, это нагло. - Он тяжело вздохнул и, стукаясь макушкой об стену, посмотрел на потолок. - Но, почему ты вдруг это спросил? - Я не хочу об этом говорить. - говорит быстро, будто зубрил эту фразу последние десять минут, если не лет.     Может, он и правда не хочет говорить о том, что будет дальше. А должно ли быть вообще что-то? Все они разъедутся через год - и этих людей, будто бы и не было, только смутные воспоминания. Только Кей будет, а другие просто чудики без лиц, которые будут вспоминаться в глубокой старости. Но Ямагучи надеется, что эта старость не наступит - просто не видит смысла жить долго. Да, он как и большинство, боится этого, блядского, будущего. Боится до звездочек в глазах, как маленький ребенок невидимых монстрах в шкафу и под кроватью. Вдруг что-то не получится? Вдруг что-то пойдет не так? Хотя, что "должно пойти не так", если оно не пойдет? Он смотрит на Тсукишиму, у него-то все спланировано; универ давно нашелся; специальность ему по-нраву. Ему не хочется разрывать дружбу, они будут в разных городах, общаться через мессенджер и по телефону, но, как это бывает, у них найдутся новые увлечения и друзья, на друг друга, просто элементарно не будет хватать времени и все.     Ямагучи выдыхает и закрывает глаза…    …Девушка открывает глаза и улыбается, пихает в локоть рядом сидящего, просверливая взглядом книги напротив. - Знаешь, а я ведь не знаю, чего хочу от жизни.  - У тебя хорошо получается писать стихи, почему бы не стать писателем?    Она смотрит на него как на дурака. - Тсукки, писать книги не так и легко, а стихи... Стихи, в общем-то, никого и не интересуют. Мне нравится попивать вино перед их написанием,- она берет воображаемый стакан для вина, и немного покачивает им, представляя, как жидкость в нем идет по кругу. А на вопросительный взгляд Кея, лишь поворачивает голову и еще шире улыбается.     Улыбается слишком мягко и незнакомо, а в груди такое мерзкое ощущение, что он видит эту улыбку в последний раз. Последний раз, когда он, в принципе, видит Ямагучи.    Девушка залезает обратно в черепушку.    И, кажется, впервые, появляется Он. Сейчас, по громкоговорителю должны объявить, что монстр вырвался, но ничего такого не будет. - Adiós guapo,¹ - неожиданно, на испанском говорит Ямагучи и открывает глаза. Смотрит строго, с какой-то ненавистью и безразличием. Тсукишима хмурится, ему не нравятся такие шутки, хотя те бывали и мега-редко, он мог взять и сказать что-то на этом испанском, из-за незнания языка, понять что там рассказывает его друг - невозможно. А он продолжает с какой-то иронией в голосе, но уже на японском: - Я знаю, что, с какой-то стороны, это не правильно, pero te quiere mucho²... - он снова переходит на испанский, и последнее, что он говорит, звучит как-то грустно: - Y no tener la culpa de nada³. Он залезает в голову и таится в самом тёмном углу сознания. Ямагучи закрывает глаза и скатывается по стене на плечо Кея. Сам Кей в небольшом шоке, по сравнению с тем, когда Тадаши впервые сказал какую-то фразу на другом языке, а потом сделал такое лицо, будто и сам не понял, что только что сморозил, то это просто легкий шок. Тсукишима немного ерошит его волосы и смотрит на часы, неудивительно, что он просто взял и вырубился, время та, уже почти час. Ничего не поделать, просьба и правда немного наглая, но вполне выполнимая. Он укладывает его в свою кровать, а сам ложится на футон. Не успевая лишь сказать, что, если Ямагучи, даже убьет человека и позвонит ему, то он, черт, поможет спрятать труп. Но, это он лишь так думает. - То есть, ты просто... Потерял сознание? - уточнила Като, поправляя очки и немного нервно стукая по блокноту. - Когда появился Он, а не... - Да, верно, - перебил Ямагучи.   Дать им выбрать имена - была хорошая идея, но они все также режут слух. - Можешь продолжать. - Я проснулся... ...С чётким словом в голове "БЕГИ". Не было вопросов от чего и куда, просто надо было бежать. А может, убегать от кого-то или чего-то. Ямагучи встает и видит окно. Убежать как можно быстрее. Кровать под ним немного скрипит, он скидывает на пол ручку, учебник и, кажется, ночник. Пытается открыть окно, а паника накатывает его с головой; сердце бешено стучит; ладони жутко потеют, хотя раньше такой проблемы вообще не было. Он сидит на коленях на столе, пытается открыть окно, которое никак не поддается - вроде, Тсукки говорил, что оно сломалось. Тишина заполняется его собственными рваными вдохами, каким-то шарканьем на полу. Спустя двух сильных попыток, оно наконец-то открывается и он уже собирается выпрыгнуть, но слышит испуганный голос сзади: - Ямагучи? Именно испуганный и взволнованный, такой, который никто бы никогда не услышал от, кажется, Тсукишимы Кея. Выглядит он, честно говоря, ошеломленным, он быстро трет глаза и смотрит точно также. Хочется его обнять и сказать, чтобы он не волновался, ведь все хорошо. Но приказной голос в голове командует, что пора бежать, и желание смыться отсюда, растет по стремительной прямой. И Ямагучи выпрыгивает в это, чёртово окно, спрыгивая на траву босиком. Он даже не медлит, сразу же срывается с места и оббегает дом, чтобы выбежать на тротуар. Может, то, от чего он убегает, покажется? Тсукишима выглядывает в окно, но когда никого не замечает, тут же бежит в комнату к родителям. Влетает чуть ли не пулей, но это хорошо. Первые пять секунд они ругают его, что он их разбудил и вообще, сейчас глубокая ночь - три часа. Но младший сын их перебивает, чуть ли не крича, сообщает: - Ямагучи сбежал! Родители медлят, явно не могут воспринять информацию, пока мужской голос не переспрашивает: - Прости, что ты сказал? - Ямагучи! Он просто выпрыгнул в окно и убежал! Он сбежал! Он срывает голос, наверное, даже будя Акитеру, который приехал на пару дней. - Он сбежал? - Да, чёрт тебя дери! Он не отпускает такие ругательства на родителей, но, если все же сказал, то можно сразу понять - то, что он говорит, важнее даже предотвращения убийства президента. Родители тут же встают; мать направляется в сторону комнаты старшего сына; отец в ванную комнату. Ямагучи не успевает задать вопросы, хотя, они бы не поместились в его мыслях сейчас, потому что все, о чем он может думать, лишь слово - "БЕГИ". Ему кажется, что оно выцарапано у него на мозгу или, в лушем случае, на черепушке. По щекам бегут слезы. Он не особо понимает, почему сейчас плачет, почему сейчас бежит куда глаза глядят. Стопы уже болят, к ним прилипла трава и листья. В шортах и белой футболки немного холодно, но он чувствуется лишь тогда, когда останавливается на пару секунд, чтобы перевести дыхание. Тадаши останавливается возле полу-освещенной скамьи, сгибается и пытается отдышаться. Голова немного болит, но он все также плачет. Голоса медленно становятся громче, хочется заорать во все горло, но оно и без этого болит. И теперь, когда в черепушке пусто, вопросы выливаются на него, словно обливают из ведра кипятком. Он откладывает их в отдельный ящик, с обещанием, что он обязательно на них ответит, но как - не представляет. Ночью прохладно и Ямагучи чувствует, как кожа покрывается мурашками, он садится на скамью и устало трет переносицу. Он не знает где он - вокруг все незнакомо. Все жутко пугает. Он, черт знает где, он даже не знает, с чего это ему вдруг приспичило убегать. Тадаши вообще ничего не понимает. Перед Тсукишимой будет жутко стыдно, он, наверное, весь дом на уши поставит. Школьная форма на сегодня, телефон, учебники - все это осталось у Кея, а идти к нему сейчас, поступок какого-то кидалы. Надо будет объясниться, почему он убежал, а перед остальными членами семьи, будет стыдно вдвойне; из-за него они встали в три ночи, лишились здорового сна, прекрасных сновидений. Нет, это точно позор. Дома есть домашний телефон, если побыстрее найти дорогу домой или вообще знакомые улочки, то можно будет позвонить. Ямагучи встает и идет назад, по дороге, по которой, кажется, сюда и прибежал. Голоса в голове общаются. Он слышит небольшое хихиканье, но не обращает на это внимание. - Ну, потом я пришёл домой и позвонил им, сказал что все нормально. - А вещи? - Тсукки... - он глянул на камеру за спиной психотерапевта. - Тсукишима занес мне вещи и мы пошли в школу. Всё. Като кивнула и как-то по грустному улыбнулась, напряженно выдохнула, и сказала: - Следующий сеанс наш последний перед твоим судом. - Да-а... - Это очень редкий случай, но у тебя Диссоциативное Расстройство Идентичности и... Оно может появится из-за сексуального насилия, то есть, твой мозг поделил себя, чтобы избежать стресса.    Ямагучи сначала смотрит удивленно, а потом ерзает на месте и отводит взгляд, кусает щеку изнутри, и хочет просто исчезнуть - он никогда не мог подумать, что будет говорить об этом с кем-то, да еще и в такой обстановке.  - Я понимаю, говорить об этом сложно, но в твоей ситуации, это необходимо, - она поднимает уголки губ и тянется к его руке. Немного сжимает пальцы и поглаживает по тыльной стороне. Становится приятно и уютно, даже чувствуется спокойствие, которое он так долго не ощущал, после этого дня m. - Десять лет назад, твоя мать... - Подала заявление на парня, - договаривает он, не желая слышать об этом из уст кого-то другого - слишком противно. - за то, что он сексуально домогался до меня. Да, это правда.    Он поджимает губы, во рту противный кислый привкус, а горло начинает болеть, сдерживать слезы, оказывается, намного сложнее чем раньше.  - Это продолжалось на протяжение года, но первый случай был тогда, когда была... ...Глубокая ночь, Ямагучи просыпается от настойчивых рук, трогающих его за правую ягодицу. Пальцы, то сильно сжимали её, то поглаживали. Он снова закрыл глаза, думая, что сможет заснуть. Это неприятно - внизу нарастает боль и он немного ерзает, чуть отодвигаясь к другому краю кровати. За ним также придвинулись и прижались вплотную, в копчик уперлось что-то твердое и, кажется, что-то большое. Ягодицу сжимают до боли и он вскрикивает.  - Ямагучи, я знаю, что ты не спишь, - шепчет мужской голос и облизывает ухо, проходясь языком прямо по наружному слуховому проходу. Он зарывается носом в его волосы и вдыхает, а на выдохе стонет и дергает тазом вверх.    Мужчина отодвигается, но хватает мальчика за подмышки и ставит его перед кроватью, а сам садится на нее, раздвигая ноги. Надавливает на хрупкие плечи и Тадаши садится на колени, наблюдая, как отчим снимает штаны на резинки вместе с нижним бельем. Он впервые жалеет, что в родительской комнате шторы распахнуты, потому что свет от фонаря на улице заливает комнату, потому что он все видит; отвратительную ухмылку на лице, правую руку, в которой он держал свой половой орган. Он был чертовски большим, по крайней мере, так казалось снизу.  - Открой рот, - голос до невозможности грубый и приказной.    И он открывает, совершенно не понимая, что сейчас произойдет; что-то хорошее или плохое? Что от него хотят? Почему он это делает? Что они вообще сейчас будут делать?    Все происходит медленно и мучительно; он засовывает в рот свой орган, все приказывая и приказывая его открыть больше, уголки рта болят, губы буквально горят; мужчина начинает двигаться, упирается то в щеку, то в горло. Слезы от боли уже все выплаканы, а счет времени потерян с самого начала. Он сильнее жмурится - так, что появляются салюты в темноте, наверху стонут чаще и сильнее надавливают на затылок, а потом, за волосы оттягивают. Наконец, мужчина высовывает изо рта и, наверное, немного рычит, но тут же говорит: - Дай свои руки.    Ямагучи протягивает дрожащие, небольшие ладони, и их тут же заставляют трогать орган; дергать вверх-вниз, всячески теребить яички и доставлять удовольствие. От этого всего, лишь противное и ужасающее ощущение тошноты. Мужчина правой рукой тоже надрачивает, и как только срывается рык, вперемешку со стоном с его губ, на лицо и в ладони мальчика капает белая, вязкая жидкость. - Он сказал, что это наш секрет и... - Тадаши всхлипывает и шмыгает носом, продолжая таким же дрожащим голосом: - И я не должен говорить об этом маме.    Като всё также держит его за руку. - Я вижу, что тебе не легко об этом говорить, и то, что было с тобой - просто ужасно, - говорит она, таким понимающим и добрым голосом, что он окутывает его пледом.     Они немного молчат, пока охранник в углу не закашлял, намекая, что скоро конец. - Знаешь, перед тем как ты уйдешь, я бы хотела кое-что спросить, - интригующе сказала она, поправляя очки. - Тебе кто-то нравится?    Ямагучи смотрит на нее с открытым ртом и удивленным взглядом, отводит взгляд и кивает, нервно покусывая нижнюю губу. - Хорошо, - кажется, она облегченно выдыхает.    Като возвращается в свое привычное положение и выпрямляет спину, закрывает блокнот и откладывает его на край стола. Охранник подходит и отстегивает ремни, тут же надевая на него наручники, он проверяет, защелкнулись ли они и, лишь после этого, отходит. - До свидания, - прощается Тадаши, грустно улыбаясь. - До встречи, - слышит он женский голос за своей спиной и выходит, вновь встречаясь с двумя мужчинами.    Женский голос в голове тяжело вздыхает и говорит: "И куда же мы вляпались".    Он закатывает глаза, обращая внимания на другие камеры - некоторые лежат на матрасах, другие провожают его взглядом, от этого места становится жутко и противно.    Хочется поскорее отсюда исчезнуть.    Хочется жить как раньше - будто ты нормальный. Будто все нормально.