Грань

Он прекрасно знал, что её мужик — подонок. Она согревалась в его объятиях каждый раз, когда дома случался скандал. Приходила зареванная и запуганная. Всё, что ей нужно было — это половина его кровати и его теплые надежные руки поперек тела. От прежней жизнерадостной Вик и след простыл. Он скучал по её вечному оптимизму, скучал по её счастливой улыбке, ведь она так красива, когда смеется. Всё было хорошо, пока она не познакомилась с этим козлом в пабе. Дамиано с грустью наблюдал за тем, как постепенно Виктория исчезала из его повседневной жизни. Репетиции и выступления — больше нигде он её не видел. Пока она в слезах не появилась у его порога. Конечно, он всё понял. Она не могла внятно объяснить ситуацию в таком состоянии, но ей и не нужно было. И, конечно, позволил ей остаться у себя. Это длилось неделями. Слезы, успокаивающие поцелуи, объятия и ночи в одной постели. Дамиано не раз говорил ей оставить парня, грозился не отпустить из дому с утра, пока она этого не сделает. Сколько можно поддаваться этой пытке… — Не могу. Я…кажется, люблю его, Дами. — Должна быть грань, Вик. Ты прощаешь ему слишком многое. Она не ответила. И это было подобно выстрелу в висок. Дамиано устал врать самому себе. Он уже давно не видел в Вик младшую сестру. Уже давно мучился от желания исследовать губами каждый миллиметр её потрясающего тела, хотел прижать к себе и назвать своей. И засыпая рядом с ней, он чувствовал, как накаляется воздух вокруг. Настоящая пытка — она с тобой, но не твоя. Ему надоело ругаться. Взгляд опустел, и Дами спрыгнул с кровати. Ему нужно смыть это с себя. Она ушла, как всегда. А вечером снова приедет, пока он будет курить на балконе. Размажет слезы по щекам, выпьет с ним пару бокалов, может быть, посмотрит фильм и по-дружески уткнется лбом в его крепкую грудь, обняв за пояс. Уснет под звук его размеренного дыхания и до последнего будет чувствовать, как бьется его сердце. Он уже начал поглядывать на часы. Время одиннадцать вечера, а её ещё нет. Неужели прекратили ругаться? Или не виделись сегодня? Парень пошел к барной стойке с целью найти что-то покрепче. Всё-таки удобно, когда хороший алкоголь всегда под рукой в твоей же комнате. В коридоре за дверью послышались какие-то звуки, а после раздался слабый стук. Дамиано выдохнул. Он сходу поймал её: она не могла самостоятельно держать равновесие. Как, спрашивается, дошла? — Вик, что с тобой? — Он ударил меня, — она не плакала, её глаза уже высохли, — он никогда раньше меня не бил. Парень громко выругался и в который раз высказал всё, что думает об ухажере девушки, бережно опуская её на кровать. Он чуть приподнял ей голову и уложил на подушку. — Я упала и ударилась головой. У меня была кровь, — она показала измазанные кровью пальцы. Взгляд не фокусировался, и речь не всегда была четкой. — Так...я звоню в скорую. А ты лежи! — Хорошо, — промычала она и прикрыла глаза. Сотрясение мозга второй степени. Серьезных повреждений нет. Пока Вик была в больнице, её телефон оставался у Дамиано. И как огреб этот мудак, когда в первый раз написал… Дам не сдержался, записал внушительное голосовое сообщение, после которого более ничего в обратную сторону не последовало. Съел, сука. — Мне нужно было послушать тебя, — в день выписки она осталась одна в палате, и парень пришел как раз вовремя, чтобы они могли спокойно поговорить. — Я была слепа и сама не понимала, что чувствую. И что делаю. Он расслабился и закивал, взяв её руку в свою. — Лучше бы ты запер меня дома, — они оба усмехнулись. — Я больше тебя не отпущу ни к кому. Дамиано грустно улыбнулся и провел ладонью по её лицу. Слишком приятно, она таяла под его прикосновениями, ластилась ближе. — Я собрала вещи. Дами, я могу пока пожить у тебя? — Конечно. Поехали.

***

Она нарывалась. Обнималась при нём с теми, кто его бесил. Отвечала на флирт, невинно хлопая глазками. Танцевала, прижавшись к чужому телу, одетая только в легкий топик и шортики. Чего она хотела этим добиться? Чтобы он насильно унес её из этого клуба на плече, проклиная всех подряд? Или чтобы поставил на коленки перед собой на танцполе, наказывая за дерзкое поведение? Виктория не контролировала себя, она была пьяна и просто хотела повеселиться. Но веселье закончилось, как только Дамиано впечатал её в стену, едва они приехали домой. Он набросился на её шею, как хищник. Грубо схватив за горло, кусал и покрывал поцелуями кожу. Его сбитое дыхание возбуждало, её приглушенные стоны заставляли тело распадаться на мелкие крупицы. Дамиано был готов целовать её вечность. Он медленно наклонился и коснулся её губ, надавливая на затылок ладонью. Он полыхал, но держался изо всех сил, чтобы не разорвать к чертям её одежду. Наслаждался тем, как она оттягивает назад его отросшие волосы и шепчет какие-то глупости на ухо. В ту ночь он решительно перекрывал все синяки на её теле, оставленные не им. Он сжимал её бедра и глушил визги поцелуем. Скребся щетиной о её нежную кожу, царапая грудь и живот. Он сорвался. Вбивался в неё так, чтобы она забыла всё и всех, кто был до. Он мстил. Мстил за то, что это не произошло раньше, потому что чувствовал, что она хотела его так же сильно, как и он её. Она неожиданно перехватила инициативу: сорвала с него рубашку, одним движением вырвав пуговицы, и повалила его разгоряченное тело на кровать, усаживаясь сверху. Покрыла влажной дорожкой поцелуев каждую букву его татуировки, пока он избавлялся от оставшейся одежды. Её прикосновения обжигали кожу, но чертов мазохист Дамиано: он наслаждался этим. Позволил себе потерять голову всего на одну ночь. Завтра утром они всё обсудят. И, возможно, он наконец-то сможет целовать её в губы не только наедине. Называть своей не только в мыслях. Держать под руку целыми днями и не беспокоиться о том, что её кто-то обидит. Возможно. А возможно, она уедет с утра, как всегда. Вернется к своему мужику-подонку, а по вечерам опять будет находить утешение в постели такого заботливого «друга». Только теперь они будут проводить время веселее. Она же не видит грани. Как и он, позволяя пользоваться собой, как игрушкой-антистрессом. Бесится, но рядом. Любит. А она? Она запуталась. Слетела с катушек. Прости, Дамиано, ей не жаль, что ты не увидишь её с утра.