Подчинённый или сотрудник?

— Ресторан «Четыре гуся», я вас слушаю. Мимика у Шастуна очень живая. Парень сам не замечает, как скучающее выражение лица меняется на замешательство, пока он заполняет графу из таблицы с бронью, автоматически уточняя количество человек. У менеджера в их ресторане нет отдельного кабинета, поэтому Антон обычно тусуется между стойками официантов и хостес, опасно держа макбук одной рукой. Вот и сейчас он подходит к Окси, которая только что проводила посетителей за столик и вернулась ко входу. Ноут стукается о стойку, пока брови Шастуна всё сильнее ползут вниз. — На какое имя забронировать? Глаза менеджера резко распахиваются и он кидает шокированный взгляд на Окси. Та по-отечески тепло смотрит в ответ, потому что Шастун опять удивился какой-нибудь мелочи. С таким же лицом он уже сообщал, что к ним придет Акакий или, там, Иблан. Хотя нет, на Иблане он пытался сдержать смех, да так, что слезы потекли. — Ты щас обосрешься, — сообщает Антон уже девушке. — Тош, ты еще громче скажи, тебя на втором этаже не слышно было, — они с Антоном ровесники, но Окси все равно чувствует себя старшей сестрой, которая привела брата-подростка на работу. — Воля! — объявляет Антон. — Какая воля, ты же на смену полчаса назад вышел. — Павел! — Воля? Да ну! — удивленно шипит Окси, понимая, что на них начинают озираться посетители. — Я, главное, слышу, голос вроде похож, но, думаю, не станет же он сам себе столик бронировать. А потом имя спросил и он такой: «Ляйсан». А ты много Ляйсан в России знаешь?! Окси не знает. На самом деле, знаменитые гости для них не в новинку. «Четыре гуся» находится на Патриках, занимает два этажа и объективно не бедствует. Только вот Окси понимает, что Павел Воля — это не все остальные, не инстаграм-блогеры, не жены чиновников и даже не грузные ТВ-продюсеры с дочками в черных худи. Воля — кумир Антона, поэтому на лице их менеджера Окси сейчас наблюдает целый спектр эмоций, от страха до безмерного счастья и какой-то нищенской надежды. Чувствуется, что ещё секунда, и Антону потребуется от трех до пяти дополнительных людей, которым он сможет об этом рассказать. Девушке даже становится жаль, что её отвлекают новоприбывшие посетители и она не успевает досмотреть взрыв эмоциональной бомбы, которая летит прямо на кухню, чтобы ошметками своей радости забрызгать друзей — Диму и Серёжу, соответственно шефа и су-шефа «Четырех гусей». — Вы ахуеете! — забегает на раздачу, неуклюже уворачиваясь от подноса. Вертит головой в поисках ребят и натыкается на стажера Попова. Тот, слегка съехав по кафельной стеночке вниз, просто стоит. Чтобы не упасть, он упирается ногами в тумбы с подогревом. За ними кухня, по которой носятся несчастные мигранты, пара студентов и, собственно, друзья Шаста. Повсюду пар, бульканье и шкворчание, а ещё такие запахи, что во рту сразу набирается слюна. Только вот в этой идиллической какафонии есть одно лишнее пятно в черной бабочке. — Попов, ты придурок, что ли, или тебе плохо? — подозрительным тоном спрашивает Антон. — Никак нет, ненаглядный начальник. — Ты придурок, что ли? Тогда что ты тут забыл? — пропустив мимо ушей «ненаглядный», спрашивает Шаст. — Жду. С подчиненными Антон не расшаркивается, с новичками — тем более. Уже хлебнул официантской благодарности за вежливость и обходительность. Поэтому сейчас он, внутренне спокойный, начинает специально добавлять нотки гнева в голос. — Ты, че, придурок, что ли?! Ждут в туалете, когда камни в почках, — на это Попов хмыкает то ли действительно от смеха, то ли в знак пренебрежения, — а здесь быстро забирают и уносят. — А как я узнаю, что блюдо можно забирать и уносить? Этот стажер точно издевается: специально тянет слова и безвольно ведет плечом, как тряпичная кукла, повисшая на нитках. Антона такие выкидоны не бесят, но беситься он должен, чтобы научить всех срываться с места по его первому слову. — Живо в зал. — А из-за чего мы ахуеем? — вдруг спрашивает Попов, отлипая от стены. Антон уже и забыл о благой вести, которую нёс. А сейчас вспомнил и со скромной улыбкой стушевался, как школьница: — К нам кое-кто зайдёт завтра. — Кто? — спрашивает Дима, ставя на железную тумбу сразу три тарелки. — Паша Воля. — Я ахуел, — саркастично бросает стажер, унося только одно их трех блюд в сторону двери. — Ты гонишь, — бросает Матвиенко, подходя к Позову. — Че, погнали, покурим?

***

Серёжа не курит, но на все перекуры уходит вместе с воронежской братией дышать свежим воздухом и разглядывать окна квартир над рестораном. Особенно приятно стоять в облачке сигаретного дыма сейчас, когда последние теплые дни осени только грозятся холодом по ночам. Шастун нервно крутит кольца на свободной руке. Он выговорился и теперь начинает переживать. Позов, зажав сигарету в зубах, ковыряется в Гугле, чтобы найти хоть какую-то причину для Воли придти к ним. — Ты смотри, направо и налево не надо про гостей рассказывать. Вдруг кто журналюгам донесёт, — задумчиво продолжает диалог Сережа. — Так я ж только вам и рассказал. Ну, и Окси. — А этот твой?.. — су-шеф крутит ладонью у головы, очень точно описывая Попова. — Он же только неделю отработал, мы его и не знаем совсем. Антон на секунду тормозит нервы, чтобы оценить надёжность стажера, пока сигаретный дым в очередной раз заполняет легкие. Арсений Попов ещё до конца не изучен учеными мужьями сего заведения. Пока Шаст может рассказать только то, что и так увидел на собеседовании. — Ну, у него такое чувство собственной важности. Мне кажется, сливать инфу для него низко. — Вот, точно, — Сережа разводит руками. — Он ещё с нами толком и не знаком, а мы уже быдло. — Это ты почему решил, Сереж, что он нас быдлом считает? — лукаво спрашивает Шаст, потому что ему «быдло» не кажется оскорблением, но все равно интересно, что о тебе думают подчиненные. — А ты не видишь? — подключается Дима. — Я вообще удивляюсь, как ты его терпишь, он же паясничает вечно. «Не страшно», — подумал Антон точно так же, как и во время собеседования. Тогда менеджеру показалось, что будет хорошей идеей нанять этого питерского интеллигента старше себя лет на 10. Тем более, тот и харизмой какой-то особенной обладал, а она нравится женской аудитории их ресторана. Антон — хороший менеджер, и мыслит исключительно в плоскостях сферы продаж, а что касается скверного характера, то его всегда можно отшлифовать. Бычки дотлели и затухли в банке, стоящей специально для персонала в углу дворика. Ребята разошлись по рабочим местам, снова вливаясь в бодрый ритм общепита. Антон продолжал принимать звонки, самостоятельно бегать с подносами в запару и из-за этого раздраженно шипеть на официантов, которые решали отдохнуть, пока на раздаче копились тарелки. Нарезая круги, он еле успел проверить завтрашнюю вечернюю смену, чтобы убедиться, что состав персонала остался почти неизменным. Только вместо Окси вечером прицокает Ира Кузнецова, которой Шаст побаивался. Блондинка явно имела на него какие-то планы, поэтому в её время он старался поставить собственного сменщика, хотя обычно Антона так просто не выгнать с работы. Что ж, ради Воли он готов потерпеть десять Ир, стреляющих глазами.