Сама Смерть пела его личный реквием

Мудзан слышал колыбельную напеваемую голосом матери, с самого момента рождения. Несмотря на то что его мать ни разу не пела ему. Каждый раз, будучи человеком, когда его сердце замирало, он чувствовал, что некто тянет к нему свои руки. Тонкие и холодные, словно только из кожи и костей и от того пугающие. Став демоном голос затих, он чувствовал себя в безопасности, словно бы он сбежал от чудища прячущегося в шкафу. А после того как он начал создавать демонов, что бы те искали голубую паучью лилию, дабы нечтоне вернулось. Обращенные начинали жаловаться на странное эхо в первые мгновения… Он понял, что сущность никогда не уходила. Она всё ещё была с ним. И следовала по пятам. В ожидании, когда его голова упадет ей в руки. Когда сможет завершить пение личной колыбельной, чтобы забрать к себе. Он не хотел умирать, и от того стал поглощать созданных собой демонов способных побороть его недостатки. Мудзан думал, что никогда не услышит то пение вновь. Охотник дыхания солнца был на грани от того чтобы убить его, Мудзан понял это по пению. Голос пел всю ту же песню, всё тем же нежным от того и пугающим тоном, словно, её не волнует ожидание. Только он и его жизнь, вот что было важно. Высшие луны были вторыми, кто поняли что из себя представляет этот голос. Почти все они не боялись, каждый по своим причинам. Каждая из высших лун услышала её конец. Гютаро и Даки сопроваждала эта мелодия, пока они шли в адское пекло, вместе. Умэ не пугалась ей, ведь уже слышала её, хоть раньше она пелась и не голосом матери Мудзана. Гёкко смирился, когда признал чужую победу в искусстве. Он пошёл за обладателем голоса в пустоту. Хантенгу дрожал пытаясь закрыть уши слышал пение, пробирающее все его копии до мурашек. Кайгаку боролся, пытаясь вырваться из цепких рук, но не сумел. Накимэ молча ушла вместе с сущностью, напоследок пожелав господину за её убийство сгнить в аду. Аказа не сопротивлялся поддаваясь воспоминаниям своего человеческого прошлого. Доума слышал мелодию вместе с Шинобу, но лидер вечного рая не желал идти к голосу. И когда Кочо отказом сбросила его прямо в руки сущности он впал в отчаяние. Кокушибо ждал её. Он протянул руки в ожидании, но нечто даже не прикоснулось к нему, жестом приказав идти в сторону его участи. Стоило крепости начать рушится, а ему ничего не слышать, радости не было предела. Он выживет любой ценой. Начался же знакомый напев когда усилилось действие яда. И тогда Томайо радостно заявила, что сама Смерть скоро закончит его личный реквием. И тогда он увидел её — Смерть. Лицо его матери было омрачено обидой, несмотряна то как нежна была сама песня. Он не желал умирать, что угодно лишь бы не услышать завершающую ноту. Последнее слово прозвучало стоило солнцу взойти. Лицо его матери сменило умиротворение. Она взяла руку прородителя демонов, что безвольно смотрел как охотник, обращенный им, был исцелен. Несмотря на то, что смог побороть солнце. — От меня не убежать, не откупиться и не спрятаться, — упрекала сущность голосом его матери, пока он сам становился вновь похожим на того кем был до обращения. Слабым, одиноким, немощным и больным. Мудзан молча в последний раз взглянул на солнце, прежде чем последовать во тьму за той кто следовала за ним от начала и до конца.