Моя кровь ведь стала желанной для тебя?

      Во взгляде Макса прямо читалось объяснимое смятение. Я знал, что Даниэль придёт, но дампира не предупредил: просто вышло то, что мы сейчас видим — неловко. Честно надеялся, что тот позже придёт, а также, что и парня отпущу пораньше. Благо, я сразу прибрался в комнате, постель на кровати чистая. Следы все заметены. — Я пришёл совместно с учителем делать работу. Бернард Алексеевич пригласил меня к себе. — Да, это так. — Кивнув, согласился я. — Хорошо провели время, Макс, — я помахал рукой на прощание недоумевающему, — а сейчас у меня работа. Хорошо тебе дойти до дома.       Парень не собирался уходить просто так, но ситуация вынуждала об обратном, чтобы не вызвать подозрения. У него были ко мне вопросы. Он бросил на меня обиженный взгляд и вышел из квартиры, столкнув с пути Даниэля ударом плеча. — Какая жалость. — Съязвил парень. — Здравствуете. — Обратился он к Рите. — Здравствуй. — Девушка прокашлялась.       Рита, смотря на всю эту картину закурила сигарету и вернулась на кухню. Я закрыл за Максом дверь, и Даниэль, снимая обувь, прошёл в коридор. Я сказал ему, куда поставить кеды и повесить пальто. Под верхней одеждой была аккуратно выглажена белая рубашка с короткими рукавами. Он прошёл со мной в мою комнату. — Прости, у меня привычка быть дома без футболки, если я тебя смущаю, то могу надеть футболку. Максу было без разницы. — На ваше тело приятно смотреть. Мечта художника. Не каждый день встретишь взрослого, который доводит тело до идеала — это восхищает.       На моём лице проскользнула ухмылка. — Главная красота моего тела — эта сила. Никогда не знаешь, кто встретиться в тёмном переулке ночью. — Наше время не такое криминальное. Не преувеличивай.       Не стоит щеголять мне в таком виде при студенте, как никак мы ещё не совсем близки. Я открыл шкаф и надел на себя серую свободную футболку. Дверца шкафа закрывала меня от взора парня. Из верхней полки я достал небольшой осиновый кол, положив его к себе в карман шорт. На указательный палец надел серебряное кольцо. «Надо быть осторожнее. Кто знает… может он целится на мужчин». — С хлопком я закрыл шкаф и повернулся к нему, мило улыбнувшись. — Не стесняйся, садись на кресло, ноутбук ставь на стол. Воды или чаю хочешь? — Буду благодарен тёплой кружке зелёного чая с лимоном и без сахара. — Он присел на кресло и начал оглядывать комнату. — Хорошо, Даниэль. Пока включай ноутбук, открывай проект. — Отлично, всё пойдёт по плану.       Я спокойно вышел из комнаты и прошёл на небольшую кухоньку. Кухня была в приятных песочных, шоколадных оттенках. Девушка сидела у приоткрытого окна и глянула на меня. — Долго мне пришлось возится с зельями, чтобы они были безвкусны. — Она указала сигаретой на шкаф. — Бери жёлтый и розовый флакон.       Я взял всё нужное для приготовления чая и поставил зелья на кухонную гарнитуру. Я начал рассматривать их и призадумался. — Два флакона? — Одна наводит на правду, а другая с эффектом сна. У него появится ощущение, что он во сне, поэтому даже не посчитает правду из своих уст очень странной и пугающей, если он хотел её скрыть. Эффекты двух зелий длятся около 2-3 часов и я немало своей магической силы потратила. — Это точно не наркотики? — я нарезал лимон и бросил в кружку с кипятком и пакетиком простого зелёного чая. — Пф-ф. Ну, если снятся ему эротические сны, то можешь рассчитывать и на секс с братом своего любовника. Всё равно правду не скрыть после принятого зелья. — Не думаю, что мои вопросы про его брата сведут Даниэля на секс.       Я налил оба зелья в чай. Цвет напитка стал розовее и запах приобрёл цветочные оттенки. Я преподнёс кружку к носу и принюхался к приятному аромату. — Сам только не пей это, Барни. Нюхать тоже не советую. — Кхм, хорошо.       Направившись с кружкой в свою комнату, Даниэль глядел на экран ноутбука и быстро печатал. Я подал ему чай, и он улыбнулся мне. — Спасибо. — Ты сегодня в линзах? — Ага, переносица от очков болеть стала, вот и перешёл на линзы. — Тебе идёт.       Парень фыркнул и заинтересованно глянул на меня, сделав глоток чая. — Ты не просто так позвал меня к себе, Бернард Алексеевич. — Да, тебе надо помочь с проектом. Ты можешь переборщить, поэтому должен помочь отредактировать информацию. — Улыбнулся я и приставил стул к креслу, сев на него. — Я надеюсь на победу твоей работы. — Эта работа будет лучшей. — Определился с темой? — К чему вы так заинтересованы моим братом? — взгляд парня начал меркнуть, и он кратко зевнул, как неожиданно стал бодрым.       Даниэль словно бы не верил, где он находится и почему. Он ощупывал себя, а потом оглядывал пространство. — Это не тема, Даниэль. Давай сначала займёмся твоим проектом, а потом поговорим о другом. — Мой брат не из этих. — Он вскинул бровь и покачал головой, смотря в окно. — Каких таких? — из уст вышел смешок, и я широко улыбнулся. — Даниэль, ты очень хорошо, кажется, заботишься о брате? Я его друг и учитель, больше никто. Не волнуйся.        Даниэль цокнул и посмотрел мне в глаза. — Смотря на вас, то, кажется, наоборот. Небось трахнули его в зад и превратили в гея. — Почему между вами не очень хорошие отношения?       Он склонил голову и потёр переносицу, тяжело вздыхая, задумавшись над тем, что ему ответить мне. — Господи, а почему я должен к нему хорошо относиться? Он просто отброс общества! КАК ВЫ МОЖЕТЕ ОБЩАТЬСЯ С ТАКИМ?! У него кроме внешности ничего хорошего нет! Он тупой отброс! Тупая скотина с красивым лицом! — Вас родители по-разному любят? Должно быть он- любимчик? Просто такая вседозволенность у него, а у тебя, как на иголочках. Ты строг, словно тебя держали в библиотеке.       Он начал дуться и цыкнул. — Хах-а… — Он приподнял кончик губы и начал глядеть на экран ноутбука. — Наоборот. Я — воспитанный интеллигент, которого уважали и лелеяли родители. Я был послушным с пелёнок, в отличие от него. Макс вечно ревновал меня, потому как родители привносили моё хорошее поведение в пример для подражания. Пока в свои шесть лет я грыз гранит знаний, он — играл с глупыми детишками и драл коленки об грязную грубую почву неудачно падая с гаражей. Учёба его совсем не интересовала, тот ещё сорванец. Бернард Алексеевич, ты уже можешь представлять, что родители рассказывали обо мне, а что о Максе. — Он нежно провёл пальцем по сенсорной панели и исправил ошибку в каком-то слове. — Разумеется, моего брата пытались исправить всякими особыми нянями, репетиторами — это было просто четно. Ему гулянки дороже. Тупой дебил. Просто бездарь. Родители дарили мне всё что я захочу за хорошие отметки, Максу леща за поздний приход домой. Так ему и надо. Сейчас он ночует у кого-то или проводит время в клубе, без него очень тихо и пусто дома. Как никак… никаких добрых слов от родителей он не услышит, если явится.       «Как интересно». — У меня была жалость к нему. Не считай меня какой-то тварью. Только мне оставалось давать ему тепло и заботу, несмотря на то, что родители сталкивали нас лбами друг об друга, чтобы мы были не в самых лучших отношениях. Макс вёл себя, как придурок, но у меня были человеческие чувства и братская забота к нему. Это всё просто так пропало из-за его… — Он насупился и сжал кулак. — Я ненавижу его. — Почему ты ненавидишь его? Что же такое случилось… от чего ты так стал холодно относится к нему?       Парень неожиданно начал елозить пальцем по моим губам. — Тише-тише, накачанный пупсик. Знаешь, такой хуйни спрашивать не надо.       «Не стоило Рите делать зелье с эффектом сна… Лучше бы зелье с потерей память сделала». — Я взял его за руку и вздохнул. — Я никому не расскажу, Даниэль. — Ты не поверишь в сказанное мной. — Пожалуйста, — настойчиво произнёс я, — я хочу знать. Я… должен много узнать о нём.       Даниэль задумчиво вздохнул и глянул на меня. Его глаза необычайно загорелись золотым оттенком.

***

      Это был необычайно счастливый день: конец экзаменов, каникулы, прекрасная погода. Жаль прощаться с теми, кто ушёл после девятого класса. Шестнадцать лет — пара крепких воспоминаний и проверка дружбы с теми, с кем прошёл школьные годы. Не хочется верить в то, что через какие-то немыслимые два-три года будет совсем новая обстановка, как и коллектив.       Я расписал все дни каникул по делам. Я был настроен на продуктивный отдых! В моих планах были встречи с друзьями и со своей близкой подругой, в которую я тайно был влюблён. Она обожала философию, как и я. У нас было очень много общего.       Сидя на качели летней веранды я писал чудесный пейзаж сада. Я уделял отдельное внимание и любовь к небу и деревьям. Я расписывал на холсте большой куст астрометрий с хризантемами.       Через железную калитку я увидел радостную ровесницу в белоснежном платье. Я мазнул на холсте белую линию. Это была Лили — моя возлюбленная. Я сразу прибрал кисточки в старый этюдник и помахал ей рукой. — Лили, какая неожиданная встреча! Привет, заходи ко мне на участок!       При виде неё, моё сердце счастливо учащённо билось. Мои зрачки расширялись и в голове я сразу не находил места своим мыслям. Мы виделись с ней каждое лето. Она не жила в Колеях: сюда, в глухой посёлок, брюнетка приезжала к дедушке и бабушке. Я побежал навстречу к ней и крепко обнял её. — Привет, Даниэль! — Дорогая, как же я долго ждал этого лета! Как ты? Куда поступать собираешься? — радостно и звонко произнёс я.       Мы присели с ней на качели и бурно обсуждали прошедшее за последний школьный месяц и планы о будущей жизни. Я трепетно слушал её, не перебивая, и гладил по мягкой её коже тыльной стороны ладони. Она была для меня всем. Я завороженно смотрел на её слегка загорелую кожу лица и шеи, на которую падали лучики солнца из-за листвы клёна. Её глаза блестели прекрасным изумрудным оттенком. Она восхищалась написанной мной картиной, и я стеснительно убрал белую полосу, зарисовывая на её место участок калитки и неба. «Я сделаю её отдельную картину». — Я тепло улыбнулся ей.

— О чудо моё прекрасное!

Заря моих бессмертных дней!

Я люблю тебя,

Да, только тебя.

Согласишься ли ты выбрать меня?

О, распрекрасная ромашка моя!

Твоя душа очаровывает меня.

Не забывай меня.

      Каждое лето я рисовал для неё портреты, писал стихи и поэмы. Всего портеров около пяти-шести. Мы давно знаем и ценим друг друга. Прошли через множество приключений в этом замечательном, далёком от города местечке. Когда мы в далёкой разлуке, то присылали друг другу письма. Письма намного ценнее, какого-то сообщения в телефоне. Мы присылали друг другу по 1 письму раз в месяц: написанное всегда было от трёх до десяти страниц, сопровождающееся приятным парфюмом и фотографиями. Я хранил каждое письмо в альбоме.       В этот день мы должны были быть одни, но вечером неожиданно приехала машина родителей. Я увидел папу, маму и… Макса. Моего брата обычно отправляли в деревню к строгой бабуле у которой он трудился.       Девушка поздоровалась с моими родителями и поражённо посмотрела на Макса. — Брат-близнец? — Оу, Даниэль, а ты не говорил, что проводишь тут время с такой красоткой. — Он лукаво улыбнулся Лили и прищурился.       Мы были с Максом, как две капельки воды. Отличал нас лишь характер, темперамент и вкус в одежде. Разница в росте не была так сильно велика. — Даниэль, почему ты не говорил о брате? — удивленно произнесла она. — А что бы ты о нём хотела услышать? — Хотя бы то, что он есть.       Макс принюхался к девушке. — Какой изумительный парфюм. ~ Как тебя зовут, красотка? — Л-лили… — покрасневши сказала она. — Чудесное имя ~ — Не приближайся к ней, Макс. — Ой, а что это за ревновашки, братец? — Она моя подруга, и я её в беду не отдам.       Лини погладила себя по плечу. Я заметил нарастающие мурашки по её коже. Нервно сглотнув слюну, в голову пришла манящая мысль согреть её в своих объятиях. «Что-то как-то холодно стало под вечер, может, пройдём в дом?». — Задала она этот вопрос, и я ей кивнул. На вечер, в приятную прохладу, вышло много комаров, готовые полакомился сладкой тёплой кровью с оголённых плеч девушки. В тишине были слышны стрекочущие сверчки.       Мы прошли к дому позади веранды и я, как джентльмен, открыл девушке дверь и дал ей пройти первой. Двухэтажный дом был большой, из черного кирпича и серой черепицы. Внутри дома было довольно прохладно, закрытая дверь и плотные белые шторы не давали пройти солнечному теплу в дом. Ремонт в доме был просто шикарный, в современном стиле. Естественно, родители в состоянии сделать условия проживания лучше: отец — чиновник, мать — модельер. Вся техника в доме была самой лучшей. На кухне родители раскладывали множество продуктов из пакетов на стол. Лили спросила, может ли она остаться тут с ночёвкой, и родители были не против. Втроём мы выпросили вкусное и направились на второй этаж. Макс неприятно моему взору заинтересованно смотрел на Лили. В сердце возникала неприятная тяжесть. «Это… и называется ревность? Что мне делать?». — Мы зашли в мою просторную комнату. На стенах были большие карты мира, звёздного неба. Даже тут у меня была личная библиотека. Я открыл шкаф и подал девушке спортивную кофту. — В доме ещё прохладнее, так что надеть пока это. Лили, хочешь чаю или тёплый молочный коктейль? Может ужин?       Лили с улыбкой приняла одежду. — Даниша, какой ты заботливый. ~       По моим щекам всплыл яркий румянец. Макс сложил руки и надул щёки, оглядывая щёки. — Мне сделай коктейль с клубничкой, брат. — Мне тогда тоже. Я пока выберу нам фильм. — Тепло улыбнулась девушка.       У шкафа-купе была ниша с плазменным телевизором. В доме имелся Wi-Fi, поэтому без проблем можно было глянуть любой фильм из интернета. Лили любила оставаться у меня с ночёвкой и смотреть со мной фильмы, но похоже сегодня это времяпровождение разделит и брат. — Лили, ты отпросилась с ночёвкой у родных? — Конечно, они знают, что я сейчас у тебя. Я им перед сном позвоню.       Я вышел из комнаты и направился по винтовой лестнице на первый этаж. «Точно! Надо занести этюдник с картиной в дом, обещают маленький дождик ночью». — Из дома я вышел на веранду. На улице уже стемнело, и мотыльки толпились вокруг круглых ламп. — Дануся, поможешь отнести дров в баню? — я встретил маму, которая собирала макулатуру. Похоже они c папой собрались топить баню.       Я немного склонил голову и почесал за ухом. — Меня брат с Лили ждут наверху. — Подождут. — Может брата попросишь помочь? — Я попросила тебя, — настояла она, немного повысив голос. — Будь добр отнести пару тройку брёвен. — Хорошо, мам. — Расстроенно произнёс я. — Я откажусь от бани, вчера мылся. — Твоего брата с отцом в баню отправлю. Веником, как надо изобьёт. Бабушка уж сильно ругала Макса, он вечно убегал куда-то с друзьями кататься на велосипеде, вместо помощи по огороду.       Я послушно отнёс брёвна к небольшой, но уютной и красивой бане. Внутри предбанника было тепло, отец сидел и пополнял печь бумагой, деревяшками, попеременно отпивая бутылку пива. Отец с улыбкой посмотрел на меня и попросил ещё помочь ему со всяким разным.       Пребывая порой на улице, чтобы отнести новую партию брёвен в баню, я лицезрел в окне счастливую, смеющуюся Лили с Максом. «Весело они проводят время…». — Я и вправду чувствовал ревность.       Задержать в бане, через какое-то время я и не заметил их в окне дома. Покончив с делами, я направился к веранде и дому. «Интересно, Макс сделал ей тёплый напиток?». — Я отнёс этюдник с картиной на первый этаж и заглянул на кухню.       Замороженной покупной клубники не было, бутылки молока тоже. «Ну, хорошо. Значит сделал». — Немного осмотря кухню, я сделал для себя горячего чаю. — К-КТО ДОМА?!       Я вздрогнул от неожиданного разрывистого крика. Из моих рук чуть не вылетела чашка чая. «Ай!». — Кипяток попал мне на тыльную сторону ладони, и я зажмурился от боли. — Макс? Что такое? — крикнул я ему в ответ. — П-подойти, пожалуйста! — Что случилось?       С кружкой чая я направился на второй этаж в свою комнату. Мне стало нехорошо от плохого предчувствия, поднимаясь по лестнице. — Лили? Макс?       Дверь в мою комнату было приоткрыла. Замерев, я слышал громкое томное дыхание брата. Я медленными шагами подошёл к двери заглянул в комнату. — Д-Даниэль, брат, прости меня!       От увиденного из моих рук выпала кружка. Она с дребезгом, ударившись об пол разлетелась осколками в разные стороны. Кипяток обжог мои ноги. — Ах!       Картина всей ситуации повергла меня в шок.       Мой брат менялся прямо на глазах. Глаза карие залились оранжевым цветом с фиолетовой каймой — они становились настоящим огненным опалом. Он становился выше, накаченнее, красивее. Подростковые прыщи моментально исчезли, тон кожи становился ровнее и светлее. Всё выглядело до боли фантастически. Он ошарашено глядел на меня, сидя на кровати в одних трусах. Вся его нижняя челюсть была в крови — крови Лили.       Моя любимая лежала у него на коленях со вздёрнутым мятым подолом без трусов. Я видел её прелесть на показ. Она лежала неподвижно, вся кожа бледная, шея высушенная, словно… да взаправду кровью высосанная. Весь вверх белого платья был в алой крови. Её шея была одним тёмно-красным пятном. В своей милой руке она держала мою кофту.       Мой брат рыдал, извинялся передо мной. Его голос начал рваться и меняться. — О-она…я-я… М-меня притянул её запах, и-и… П-прости, ради Бога!       Он заикивался и нервно качал головой, глядя то на меня, то на неё. Переполненным одним ужасом, я стоял неподвижно. Моё сердце больно билось. Я еле как дышал. От вида крови в моих глазах стало темнеть. Мольбы Макса становились всё тише и тише.

***

— Так она… — Умерла. — Горько проговорил он.       Даниэль тихо лил слёзы и склонился к ноутбуку. — Пусть он сдохнет! Сдохнет в блядской нищете. Ненавижу его! — Что было потом?       Зелье продолжало действовать, он не мог сопротивляться. Он еле как говорил через боль. — Пришли родители и были разгневаны, о-они, — Хитров выглядел очень напуганным. Он смотрел в пустоту. — Заставили его съесть её. Они били его головой об её бледное тельце. Глаза моей бедной Лили были цвета завялой травы. Я стоял в проёме и не мог пошевелиться. Я не мог оторвать взгляда от Лили. Я лицезрел от начала и до конца, как мой брат ел мою любимую. От неё остались одни кости, отданные постовой собаке. А её телефон, я-я не помню, что было с ним. Мои родители сообщили её родным, что та ушла на ночь к ним. По итогу она осталась без вести пропавшей. Камеры видеонаблюдения были только у главного входа, а постовая собака находилась у другого входа.       Даниэль сжал руки в кулаках. — Зачем вы дружите с убийцей? — Не волнуйся. Твоего брата достигнет карма. — С улыбкой произнёс я. — Почему его не сдали полиции? — Мой отец чиновник. Клининг быстро справился с чисткой кровати от крови, а полиция получила хорошую так взятку, поверив в то, что Лили пропала. Меня заставили молчать.       Я погладил горюющего по спине. — Скоро справедливость восторжествует, Даниэль. — Я вытер указательным пальцем слезу с его щеки. Я чувствовал гордость. — А теперь… может приступим в работе? Теперь надо отвлечься.       Из рассказа теперь мне стало ясно, что Даниэль не пьёт чужую кровь. Его внешность бы так же поменялась, как у Макса, который судя по всему боится возвращаться в старое обличие — быть «обыкновенным низшим простолюдином».