Это правда?

      — Пап, я пришёл! — крикнули из прихожей, как только прозвучал щелчок двери, уверяя о своём закрытии.       — Раздевайся, мой руки и за стол! — ответно прокричали со стороны кухни, снимая свой любимый голубой фартук с принтом белой майнкрафторской курицы. Да, наш милый и уже давно взрослый мужчина, любитель в свободное время поиграть в игры и с головой окунуться в кубический мир-песочницу. Такие увлечения у него ещё с, по ощущениям, дошкольного возраста, когда эта игра не была популярна, да и в принципе не было увлечением для детей.       — Что на сегодня? — зашли на кухню, предварительно тщательно вымыв руки с мылом.       — Стейк, — кратко и ясно или всё же не до конца понятно, раз последовал следующий вопрос:       — А с чем?       — Тут на выбор, — передали тарелку с самим прожаренным куском мяса и несколько с разнообразными овощами и зеленью.       — Спасибо и приятного аппетита! — проговорили, быстро переходя к трапезе, совершенно не замечая пристальный взгляд, обращённый к собственной персоне.

°°°

      — Пап! — крикнули из ванной, нервно перебирая ногами, но ответа не последовало, — Отец! — более сердито произнесли, нагибаясь к ручке двери, чтобы понять, что с ней такого случилось, раз та, даже под сильным напором, не хотела отворяться. И наконец, спустя пару минут к данному проёму подходит человек, которого заждались, в попытках справиться самостоятельно.       — Зачем меня звал? — логичный вопрос, но Лололошка слегка затупил внимание из-за счастья от появления долгожданной персоны и спустя пару секунд, всё же вспомнив ситуацию, разъяснил:       — Ручку либо заело, либо я не вдупляю, — неловкий смешок, который сменился явным смущением, после резкого отворения злосчастной деревяшки, — Я ещё полотенце не взял… — как-то поздно оправились. Что не можно сказать о самом Романе, с наслаждением разглядывающем столь шикарное накаченное тело: рельефу мышц можно позавидовать, сильные ноги и видные выпирающие вены на них; руки, напряжённые для закрытия интимных мест; рёбра, видные невооружённым глазом, и полностью открытая беззащитная шея. Прервав свои размышления на разные темы, Рома с «лёгкостью» оторвал желающий взгляд и пошёл в другую комнату, и, взяв полотенце, вернулся обратно, чтобы отдать его нуждающемуся в нём.       — Спасибо… — быстро поблагодарили и также с особой скоростью, но и с тем осторожностью, чтобы никого не задеть, захлопнули дверцу.       — Не за что, — с ухмылкой пошли убирать видный бугорок в штанах.

∆ х ∆

(≠°•°≠)

      — Папочка, не мог б-, — не успели что-либо вымолвить, как того перебили:       — Как ты меня назвал? — приподняли бровь, и над лицом одержало победу хмурое выражение.       — Папочка?.. — повторили, опуская взгляд в пол и хватаясь за край футболки, смутились, — А нельзя? — невинно приподняли глазки, похлопывая ресницами, так ещё и, как ребёночек, надувая губки, что окончательно добило собеседника.       — Если хочешь, то можно. Но не при людях, — спешили уточнить, чтобы в будущем не вызывать неловких ситуаций.       — Хорошо… Папочка~ — намеренно слащавым голоском произнёс виновник происходящего, и второй решил поскорее ретироваться, даже не попрощавшись, что вызвало неприятный осадок у сказавшего, и тот принял решение больше такого в слух не цедить. В то время Роман пытался как можно быстрее избавиться от возникшей неприятности в штанах, пока его сынишка по своей инициативе не пришёл не понятно за что извиняться. Что как раз произошло, спустя буквально пару секунд после возвращения в прошлое состояние одежды.

°°°

      — Ну что ж… Я уже не маленький и успел накопить на небольшую квартирку, — начал не тонкий намёк Лололошка, — Так что я пойду собирать вещи, — легко улыбнулись, на что последовала ответная от бывшего соседа, и отправились по направлению к комнате. Улыбка сошла с губ старшего, как только младший зашёл в свою уже бывшую комнату. «И это всё? Конец?» — думали, прикусив губу чуть ли не до крови, — «Это плохо. Я ведь даже не начал веселиться», — всё же прокусили губу.

[Спустя годик с лишним]

В дверь с немалой силой били кулаком.       — Да кого в час ночи там принесло? Да и каким ветром именно ко мне? — возмущаясь, бубнели себе под нос, но в глазке завидев знакомую мордашку, сразу оживились, — Лололошка? Проходи, не стесняйся, — с нескрываемым удовольствие открыли мешающую преграду. И как только щеколда сообщила о закрытии квартиры, вошедший обвёл руки вокруг шеи хозяина квартиры, подводя свои губы к чужим.       — Ты что творишь?! — возмутились, отталкивая ослабевшее от чего-то тело, — Что ты себе позволяешь?! — возмущение росло как и расстояние между ними, ведь Роман попятился и был в пяти метрах от Лололошки, но тот не унимался:       — Я понимаю, что это дико, знаю, что это может показаться отвратительным, но я не могу… Мне надо… Я обязан с кем-то заняться любовью! — на последнем предложении глаза залились слезами.       — Что?.. — растерялись.       — Мне подсыпали афродизиак, и я долже-, — того внезапно перебили:       — Так снял бы какую-нибудь девушку. В чём проблема? — явно удивились.       — Я не могу, а точнее, не хочу кого-то, кроме… тебя и твоего… — создали ещё большую неловкость, создав зрительный контакт, — Тела, — с уверенностью в голосе прозвучала эта фраза, как признание и призыв к действию противоположной стороны.       — Эм-м… Что?.. — понимали примерно… ни черта! — Не думаю, что смог-, — снова перебили только в этот раз именно его:       — Пожалуйста… Умоляю! — слеза пробежалась по щеке, а сам малец встал на колени прямо возле других ног.       — Хорошо, — голос с неуверенного сменился, чуть с хрипотцой от возбуждения, и, переведя взгляд прямо на паховую область, юноша понял, что отец уже давно возбуждён и член вожделеет ласок именно от нежных частей тела. Не долго думая, сынишка с ловкостью ищейки пальцами освободил желанную плоть из заточения и, чуть поелозив на месте, принялся её посасывать, не беря в руки.       — Может, помочь? — поинтересовались. Даже в сексуальном плане отец решает поднатаскать свою кровинушку, — Всё же даже в такой спешке, лучше помыться перед столь деликатной процедурой, — улыбнулись, — Не забудь подготовиться, чтобы мне не пришлось долго возиться. Я дам всё необходимое, — подали руку для помощи в поднятии тела на трясущихся от возбуждения ногах. «Как он вообще сюда добрался?» — пролетело в голове мысль, — «А, да, совсем забыл. Поблизости же находится его любимый бар, видимо, там его и накачали.»

°°°

      — Теперь-то можно? — ёрзали на кровати в одном голубом халате.       — Да. Но начинаешь именно ты~ — прошептали на ухо, вызывая табун мурашек. Последовав словам, Лололошка решил первым делом развязать не туго завязанный предмет одежды и, взглянув на стоявший колом член, чуть помедлил, но в голову резко ударил препарат, и весь рассудок затерялся где-то очень далеко-далеко. И никак не появиться до конца процесса. Член взяли в руку, проводя по всей длине, не задевая головку. За неё принялись язык и губы. Полость рта по началу не хотела принимать инородный орган и лишь посасывала, высасывая предэякулят, и лизала размашистыми движениями самую главную часть. Но спустя некоторые промедления всё же на половину поглотила желанную часть тела, после чего с уст верхнего, вместо еле слышных вздохов, отображались явные стоны удовольствия, и, как будто зная, что дальше делать, сын начал вибрировать глоткой, полностью заглатывая член, вызывая непредельное удовольствие его обладателю. На этом не остановились, решаясь поиграть с яичками, мня их в руках, используя ладонь и скользкие от собственной слюны и смазки партнёра пальчики, разнообразными способами массажируя мошонку, вызвав быстро наступивший оргазм, проявляющийся в горланом стоне удовольствия и небольшой судороги ног. Поменяв позицию, пассив расположился на коленях актива, предварительно скинув на днями ранее вымытый пол, пытаясь раззадорить горячую плоть на дальнейшие извержения. И немного времени спустя всё нужное возвращается в стоячие положение. Орган придерживали рукой, понемногу садясь на него уже в ванной комнате разработанной дырочкой, чуть шипя от непривычных ощущений. Поудобней усевшись, принялись ждать, пока привыкнут, что не особо понравилось отцу, и он решил не медлить, начиная облизывать, покусывать и посасывать открывшуюся ему невинную и нетронутую шею. Хотя все эти махинации проводили не только с ней, но и с ключицами, лопатками, грудью. То есть со всем, до чего можно было дотянуться, вызывая бурю эмоций у сына, во всю стонавшего под ним. Засосы стали грубее, оставляя явные сине-фиолетовые следы. Укусы перестали быть лишь названием, превращаясь в глубокие раны, от чего были слышны тихие всхлипы нижнего. Перестаравшись, папочка продолжал оставлять синяки от собственных рук на рёбрах и в некоторых участках конечностей. Уж слишком перестарался он, раз не заметил, что место заканчивается и такими темпами ничего живого не будет на теле пассива. Наконец привыкнув, Ло проделал первый толчок и понял, что больше не сможет сдерживаться. Наращивая темп, что отозвалось на активе, переставшего оставлять метки, и так заполонившие всё свободное пространство. Громкие и не менее горячие стоны заполонили всю квартиру. Хорошо, что стоит отличная шумоизоляция, хотя никого сейчас это не волновало. Интересовали лишь эмоции, впечатления и ощущения от производящего. Кто бы не хотел видеть, как на тебе скачет тот, кого ты так долго и сильно вожделел, так трепетно к нему относился и всё ждал удобного момента для воплощения своих желаний? Всё это слишком долго не продлилось, ведь оба быстро выдохлись. И сделав последние толчки, нижний кончил, чуть не теряя сознание, а после и второй. Но все же они понимают, что грязными и тем более липкими спать ложиться не хочется. Так что, еле как, на трясущихся ногах, не без помощи отца, сынишка дохромал до ванной, и они вместе, с большим удовольствием помылись. А позже было уже немного полегче, и оба добрались в этот раз до кровати, плюхнувшись на неё, уснув в обнимку. И только на утро те поймут, что произошло, да и будут выяснять отношения, а пока… пусть блаженно спят, ни о чём не волнуясь…