за закрытой дверью

С начала нулевых, а тем более десятых, чувство скромности, стыда и совести у Дарена постепенно сходило на нет. У него появились деньги, успех и популярность, а зависимость от Лёши свелась к нулю. В прочем, даже не смотря на затянувшуюся ссору, Лёша в его жизнь вернулся, на условный «испытательный срок», но обоих это в целом устраивало. Если есть ссоры — есть и примирительный секс. А что ещё нужно для счастья? — А выглядит ничего так, — Дарен осмотрел себя в зеркало, улыбаясь довольно. Он, на самом деле, давно хотел попробовать что-то такое, но выбрать подходящий образ оказалось довольно трудно. Не хотелось останавливаться на чем-то слишком пошлом, вроде какой-нибудь медсестры или горничной, а это вечернее платье было в самый раз. Оставалось только чулки надеть. Дарен обернулся на звон ключей и подтянул перчатку, хитро улыбаясь. В комнате выключен свет, горит только настольная лампа и пара свечей. Для атмосферы. У кровати осталась бутылка вина, недопитая прошлым вечером, и два бокала, но что-то подсказывало Кубанову, что допивать сегодня никто не будет. — Дарен, я дома, — голос Донского звучал слишком громко в устоявшейся тишине. — Ты тут, я п-… — Лёша остановился, сглотнув, и моргнул пару раз. Не сразу поняв, что он видит, он сделал шаг назад, а Дарен довольно улыбнулся, прикусив губу. — Это что? — Нравится? — Дарен, улыбается хитро и довольно, чуть ведёт плечом, с которого аккуратно соскальзывает бретелька, и прикусывает губу. Теперь смотрит наигранно-виновато, что у Лёши сводит всё внутри. — Или нет? Я могу снять. Он уже тянет за вторую бретельку, но его останавливают. Лёша, подойдя ближе, кладёт тому руки на плечи, пару секунд рассматривает лицо и шею, и жадно целует. Свои руки Дарен сразу закидывает Лёше на плечи, довольно улыбаясь в поцелуй и прижимаясь ближе, пока его сжимают и продолжают целовать. Донской водит ладонями по бёдрам, забираясь под юбку, выдыхая, когда понимает, что под платьем ничего нет. — Ты просто… — Что? — Дарен выдыхает в поцелуй, прикусывая губы, улыбается довольно, пока Лёша иступлённо гладит его бёдра. — Я не думал, что ты такой развратник. Дарену было бы даже стыдно, если бы он не был так возбуждён. Он прижимается к Лёше ближе, давая тому самому прочувствовать возбуждение, и стонет в губы, когда член трётся через ткань платья о лёшино бедро. Губы Донского смыкаются на бледной шее. Слишком бледной для южанина, но сейчас это даже кстати, Лёше хочется видеть все отметины, что он оставит — они завтра всё равно сойдут с уровнем краснодарской регенерации. Дарен шипит, сжимая в кулаке излюбленные кудри, откидывает голову, открывая больший доступ к шее. Мычит, кусая губы, когда ощущает руки Лёши на ягодицах, когда его пальцы скользят вдоль позвоночника ниже, дразнясь, но не проникая внутрь. — Хочу тебя до одури… Ростов шепчет горячо, чередуя слова с поцелуями и укусами. Дарен кусает губу от того, как становится жарко, выдыхает ему в ухо, прикусив мочку. — Можешь брать. Это почти как «фас». Лёша подхватывает его под бёдра, заставляя обхватить ногами корпус. В платье неудобно, оно задирается до бёдер, теперь полностью обнажая вставший член. Не смотря на весь порыв «повалить и выебать» Лёша укладывает Дарена на кровать слишком даже аккуратно, нависая сверху, целуя снова. Лицо, шею, плечи, ключицы, чуть стягивая бретельки, оттягивая платье, открывая доступ к соскам. Выцеловывает и вылизывает каждый открывшийся участок, чуть прикусывает ради шипения и стонов сверху, расстёгивая ремень на своих брюках. Пока хватает сил только на это, Дарена нельзя оставлять без внимания. Лёша опускается перед кроватью на колени, ноги Кубанова оказываются по обе стороны от лёшиной головы, сам он выцеловывает каждый сантиметр ног и бёдер, дразнится близостью, почти добивается у Дарена мольбы о большем. Проводит языком по члену, пару раз берёт в рот, спускается ниже, заставляя Дарена вскрикнуть, когда язык проходится между ягодиц. Дарен укладывает ноги Лёше на плечи, не давая отстраниться, пока по телу пробегаются мурашки. Но языка скоро становится мало, Дарен тянет за волосы, давая это понять, и дважды повторять не надо. Лёша отвлекается только на несколько секунд, достать смазку. В поволоке возбуждения Дарен этих мгновений не замечает, ему хочется ощутить Лёшу в себе, как можно скорее. И Донской эти мысли считывает, продолжает целовать, кусать и оставлять следы на коже, постепенно входя. Давая Дарену привыкнуть, не сделать ему больно. Каждое движение бёдрами от Кубанова это сигнал двигаться дальше, и когда Лёша оказывается внутри полностью, он ловит губами громкий стон, но больше не мешает Дарену срывать голос. Прижимать к себе, ловить выдохи, стоны и крики. Они даже до конца не разделись, но это так неважно сейчас. Дарена хочется выцеловывать всего, со всей нежностью и любовью, ловить губами следы на бледной коже. Его хочется вытрахать так, чтоб стоять не мог, и хватило бы сил столько продержаться. Краснодар помогает себе рукой, кончает на платье, Лёша даже несколько минут смотрит на это, слишком грязное и развратное зрелище, неожиданно горячее. Прижимается к губам и доводит себя до разрядки сам, кончая внутрь — Дарен не даёт ему отстраниться, и даже позже уйти. Полежать несколько минут вплотную друг к другу. Дарена хочется залюбить всего, потому что слышать, как он кончает, выкрикивая имя Лёши — самое приятное, что Лёше доводилось слышать.