Если вокруг мрак

Жизнь — это танец под присмотром чуткого бога, Повторяй эту поебень чаще, даже если звучит убого ©

Антон открывает глаза. Во лбу разливается боль, и веки сразу хочется сомкнуть обратно. Неестественная серость, выцепляемая боковым зрением, заставляет желудок в тревоге сжаться. Он с трудом садится. Взгляд не хочет фокусироваться, но, напрягаясь, он заставляет себя сконцентрироваться на ближайшем предмете. Им оказывается дерево, в деталях видно лишь его кору, но перед ним, определенно, темный древесный ствол. Он опускает на его шершавую поверхность ладонь, используя ее, как своего рода заземление. Надо собраться и рассмотреть все вокруг. Вокруг ничего нет. К горлу подкатывает комок. Он зажмуривается, открывает глаза вновь, чуть мотает головой, стараясь не скатиться в чистый ужас. По краям маленького островка земли, на которой он сидит, расстилается безграничное серое ничто, клубящийся туман, будто в непрогруженном участке компьютерной игры. Отовсюду веет терпкой свежестью, слышатся легкий треск веток и шуршание листьев — он определенно не в помещении, и это не декорация. Антон встает на ноги, пошатываясь. — Блядь, — раздается с другой стороны дерева. Секунду назад там никого не было, он мог бы в этом поклясться. Голос он узнает. Последний раз он видел Арса, уходя из воронежского Мариотта, где они отмечали финальный концерт тура две тысячи двадцать два. Тихо и мирно выпив в Серегином номере, так как сил ни на что большее не было, лавочку решили прикрыть около двенадцати. Антон попрощался со всеми и вызвал такси — дома, на левом берегу, ждали мама, отчим и еще горстка родственников. Все они желали общения и имели на это больше права, чем те, что и так в последнее время наблюдали Антона чуть ли не каждый день. Конечно, все родственники, кроме бабушки, уже видели его сегодня на концерте, но это же все было «не то». Хотя нет, «не то» — происходит сейчас. Я сплю, думает Антон, это, разумеется, сон. — …что, блядь, такое? — спрашивает, тем временем, Арсений, и голос его звучит неестественно высоко, что обычно происходит, когда он не совсем себя контролирует. Осторожно, стараясь не особенно смотреть под ноги, Антон обходит дерево. Там, действительно, обнаруживается Арсений, весь в черном, сидящий на земле и ошалело оглядывающийся по сторонам. — Антоха, — завидев его, Арс тянется к нему всем телом, очевидно, цепляясь за Антонов силуэт, как за единственное знакомое в окружающей обстановке, — это все что? Я сплю? — похоже, мысли у них движутся по единым паттернам. Но Антон не успевает ответить. Тишину разрезает неприятный визг — что-то с шумом и топотом несется им навстречу из тумана, приближаясь с каждой секундой. Арсений инстинктивно вцепляется Антону в ногу, стискивая лодыжку до боли. Антон и сам весь сжимается, ожидая чего угодно — как вдруг замечает автомат, лежащий прямо рядом с ними на все том же клочке земли. Антон никогда не держал в руках оружия, но теоретически знает, как им пользоваться — спасибо миллиону видеоигр и мальчишечьему любопытству в детстве. Слабо соображая, что делает, он хватает автомат с земли, взводит его курок и наставляет в клубящееся непроглядье. Спустя мгновение то, визжащее, вылетает прямо на них, и Антон не думает ни секунды — просто дает очередь, подсекая и валя его оземь. Отдача заставляет пошатнуться и чуть не роняет на спину. Огромный бурый зверь, в которого он попал, взревывает, перекатывается через себя, последний раз взмахивает копытами и затихает. Они смотрят на его останки тупо, как театральные зрители на сцену, которой не было заявлено в исходной пьесе. Оцепеневший Арсений все никак не разжимает ладонь, и Антону кажется вдруг, что он оглох от выстрелов. — Арс, — зовет он. Собственный голос слышится хриплым карканьем. Арсений отпускает, наконец, его ногу и поднимается. В отличие от Антона, он не трещит при этом суставами и не кренится, просто по-арсовски перетекает в состояние «стоя». Пока он идет к зверю, земля будто тянется за его шагами — из ниоткуда возникает, прорисовываясь, ее текстура, делая ему дорожку. Это выглядит совершенно нереалистично. Антон следит за ним, замерев. Присев на корточки, Арсений трогает серую шкуру возле оскаленного клыка. — Настоящий? — спрашивает Антон. Арс кивает, и Антон видит, как дрожат его пальцы.