Глаз крови

Чун Юнь — прошлое.       Когда Чун Юнь впервые понял, с чем ему придется столкнуться в жизни, изгоняя духов, он бы отдал многое, чтобы этого не было. Ведь именно его «болезнь» кардинально меняла всю жизнь. Он с детства мучался перегревом всего организма.              Нормальные дети могли плакать и кричать, когда им что-то не нравилось, но, в случае семьи экзорцистов, мальчик по имени Чунь Юнь был достаточно тихим малышом. Когда у него начинали течь слёзы он мог моментально вырубиться и заснуть. Конечно, с возрастом это стало проявляться с точностью да наоборот.       Это как зарядить человека большим количеством энергии, и он начнёт бегать и прыгать как в не себя. Однажды родители даже потеряли мальчика из-за того что он убежал далеко в горы. Там его подобрал адепт, что спустил неугомонного мальчика вниз на подножье горы. Когда родители наконец-то смогли найти мальчика, то нашли лишь спящего ребенка, будто он не бегал целый день по улице.       Когда мальчик был маленьким, то для него это сильной проблемы не вызывало, только головная боль для папы с мамой.       Но чем старше он был тем больше ему это мешало. В его одиннадцать лет один из самых почитаемых в клане экзорцистов сказал: «Мальчик этот — проклят. В его жилах течет очень много энергии Ян. Он не будет проклят злом, но жизнью своей нарушит порядок вещей. Держи эмоции свои в узде, помни, что вырвутся они наружу и зло ты причинишь остальным».       Тогда родители впервые посмотрели на своё дитя со страхом в глазах. В тот момент мальчику хотел заплакать, но сразу осёкся и вспомнил, что нельзя. Теперь он пытался научится держать в себе свои эмоции. Родители учили, как ему быть собраннее, спокойным и лишь небольшая улыбка позволялась.       Мать и отец хоть и пытались научить мальчика держать под контролем энергию Ян, но теперь дома никто не хотел его лично учить экзорцизму. Дома это стало под запретом. Чун Юнь не знал были ли родители разочарованы им или же просто переживали, что он может себя погубить. Когда однажды он поднял эту тему, то мать перестала смотреть на мальчика, а отец в свою очередь посмотрел на него взглядом, который он запомнил на всю жизнь.       Родители могли ругать его за непослушание или же за его «вспыльчивый» характер, и он никогда не видел, чтобы в одном лице была ярость и ужасное горе за ребёнка. Ощущение сложилось, что его хотели наказать за проступок, в котором он не виноват. Но с этим будто его похоронили и сожгли его мечты. Тогда отец ушёл из дома на несколько дней и даже не подал ни одной весточки. Мама просто с ним не разговаривала за эти дни, только если это было по важным вопросам и его личным тренировкам по контролю своих эмоций.       После такой ситуации он больше не спрашивал про свою мечту. Он начал самостоятельно научиться самому, но иногда это выходило из его под его контроля и он мог пораниться. Он скрывал все свои синяки перед родителями, так как не хотел говорить правду. Но только эта деталь не смогла скрыться от его друга он почти сразу заметил, что с парнем что-то не так. Только внимательно присмотревшись он понял, что так пытался скрыть его лучший друг.       Сначала юный экзорцист пытался отнекиваться, говоря, что с ним всё хорошо и не стоит так переживать. Но в один момент, когда он увидел повязки на руках, игнорировать это стало невозможно. Чун Юнь больше не мог врать и рассказал всё, что происходило последние полгода. Именно столько времени прошло с тех пор как те слова слетели с уст старейшины клана экзорцистов.       Когда Син Цю впервые услышал обо всём, что происходило, то был очень зол. Сначала Чун Юнь хотел было защититься и поспорить с другом, но как только младший начал возмущаться, он понял, что злоба была направлена не на него. — Почему они считают твою высокую энергию Ян какой-то неправильной?! Разве её нельзя назвать преимуществом? Тебе даже не нужно стараться, чтобы кого-то изгонять. Духи и демоны уже тебя будут бояться? Это стало не так работает? — Ты прав, если перегружать меня, то из меня будет литься эта энергия через край и духам уже будет не очень хорошо. У этого есть другая сторона, негативная сторона. — Чун Юнь отвернул свой взгляд от друга. — Я становлюсь не совсем подвластным себе и могу натворить плохие вещи. Я никого не хочу поранить и пытаюсь самостоятельно научиться экзорцизму, не прибегая к своей «болезни». — Не называй это болезнью! Я хочу, чтобы ты думал об этом как о своей особенности. Ты единственный и неповторимый в своём роде. Ты будешь первым экзорцистом, который с такой высокой энергией Ян будет изгонять демонов. Ты будешь тем, кто будет спасать людей. Ведь ты — Чун Юнь! Как может быть иначе?       Сначала Чун Юнь смотрел на своего друга с удивлением, но потом ярко улыбнулся такому напору. Хоть экзорцист всё ещё сомневался в своём «даре», именно эта уверенность Син Цю придавала сил мальчику стремиться к цели жизни: стать героем, изгоняющим злых духов и успокаивающим беспокойные души, которые не могут сами уйти на другую сторону. — Ты прав. — Я знаю.       Чун Юнь иногда не знал как он мог стать сильнее, но в голове звучал голос, что он должен больше тренироваться и поддерживать форму. Син Цю мирно сидел рядом и хотел было уже достать книгу и почитать, пока они уселись отдыхать на мостике гавани. — Син Цю? — Он тихонько притронулся к другому плечу. Тот быстро повернул голову в его сторону — Что такое, Юнь?       Пару лет назад Син Цю начал его так звать. Чун Юнь сначала раздражался, и пытался сделать всё, чтобы это прекратилось. Голубоволосый мальчик стеснялся такого нежного имени, он считал его ребяческим.       Но он сам виноват. Проиграл ему в споре, когда не смог съесть стряпню Сян Лин. Он перегрелся, и пришлось срочно где-то достать сильно холодные ингредиенты. Только зря поддался уговорам девушки, которая явно хотела как лучше или же ей было просто любопытно испробовать свои навыки готовки на ком-то другом.       Син Цю решил взять на слабо и сказал, что он не сможет выдержать готовку их подруги. Это дало ему полную уверенность попробовать кулинарный эксперимент. Когда он вырубился и проснулся рядом с Син Цю, тот тормошил его за плечо и прикладывал ко лбу какой-то очень холодный напиток. «Юнь-Юнь, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь.» «Больше никаких экспериментов…» «Ох, хорошо… Ты в порядке. Ну раз ты отзываешься на «Юнь», буду иногда тебя так звать» — Он так нежно улыбался ему, что старшему ничего и не хотелось на тот момент возражать. Так и закрепилось за ним это прозвище. Он очень смущался, когда его друг начинал использовать это имя при других людях. Когда кто-то из друзей начинал так дразнить его, то он готов был провалится сквозь землю.       Видимо его лицо сильно отличалось, когда это говорил синеволосый мальчик в отличие от остальных людей. Поэтому когда кто-то другой только заикался о таком прозвище Син Цю заставлял людей больше так не делать, а когда его не понимали с первого раза, то потом он делал так, чтобы люди лично извинялись перед Чун Юнем.       Экзорцист не знает почему Син Цю так реагировал, когда кто-то кроме него использовал это имя. — Чунь Юнь! ПРОСНИСЬ!       Мальчик отвлёкся от своих воспоминаний и посмотрел на своего друга, который уже с беспокойством смотрел на него. — А, да? — Ты чего, снова перегрелся от переживаний? — Мальчик поднес руку к его лбу и хотел было померить насколько поднялась температура у друга, но Чун Юнь быстро её отбросил в сторону. — Нет-нет. Просто хотел спросить. Ты же тоже о чём-то мечтаешь, да? Я никогда не спрашивал, чтобы ты хотел на самом деле. — Знаешь, говорят же: если расскажешь, то не исполнится. — Син Цю отвернулся и смотрел куда-то вдаль, будто вопрос заданный раннее поставил его в тупик. — Но мы же знаем, что нужно загадывать те желания, которые возможны для исполнения. — Сначала младший нахмурился от его слов, но как только до него дошёл смысл сказанного, то брови взлетели вверх и он быстро повернул голову в его сторону. — Ах, Чун Юнь, ты же знаешь, что если сильно постараться, то всё будет осуществимо в твоём будущем. Я всегда готов тебе помочь во всех твоих начинаниях. Больше не смей о таком даже намекать. — Но… — Нет, Чун Юнь. Я буду искать для тебя книги и если понадобится я буду рядом при проведении ритуалов, чтобы ты смог сделать всё правильно и не пораниться. — Син Цю встал с места и начал ходить вокруг своего друга. — Мы обязательно с тобой научимся сражаться как против злых духов, так и против плохих людей. Хочешь мы начнем тренироваться в сражениях? Когда ты подарил мне деревянный меч я начал практиковаться и пытаться повторить те же движения, что были книги обучающие боевому искусству. Мы можем учиться и тренироваться вместе. А ещё я почти уговорил отца отдать меня в школу боевых искусств… — Пока Син Цю всё это говорил, он не заметил как Чун Юнь встал и резко его обнял. — Ам… Юнь-Юнь? — Спасибо тебе, Син Цю. Я правда рад, что ты мой лучший друг! — Да, это ничего! Я всегда готов помочь, когда у меня есть возможность. Так что давай успокаивайся, а то свалишься с ног. Я не смогу тебя дотащить до твоего дома! — Извини-извини, наверное задушил тебя. — Син Цю выдохнул как только Чун Юнь отпустил его. — Да откуда у тебя столько сил? Ты сильнее, чем кажешься. — Чун Юнь почесал затылок.       Иронично, но именно сила у Чун Юня и правда была выше, чем у его соратников, то ли его «особенность повышенной энергии» или же его генетическая составляющая давала о себе знать. Поэтому через несколько тренировок с мечом, парень понял, что одноручный меч не для него. Он больше рассчитывал не на чёткость движений и слабые места, а на то что целился со всей мощи пытался сбить с ног оппонента.       Однажды пока они тренировались на общем дворе гильдии, то к ним присоединился на улице старший брат Син Цю. Сначала тому было не интересно, чем занимались младшие ребятишки. Он сидел и что-то рисовал у себя в блокноте, только через минут десять он впервые взглянул, на то что происходило вокруг него. Бэй Цю долго смотрел на них, после чего выдал странную вещь, которую никто от него не ожидал. — Син Цю, твоему другу надо дать меч побольше.       В тот момент Син Цю стоял весь вспотевший и задыхался от активности, что преследовала его последние несколько поединков с другом. В свою очередь Чун Юнь стоял почти ни капли не уставший. Единственное, что его мучило это яркое солнце на небосводе. При эмоциях оно служило зажигалкой для перегрева организма. — Уф, учитывая сколько в тебе энергии Чун Юнь я-фуф-даже соглашусь с братом. — Син Цю сел на скамью и одна из рабочих в доме подала им стаканы с водой. Женщина средних лет ждала пока младшие члены семьи допьют и хотела было идти, но Бэй Цю остановил её. — Найдите где-нибудь наш старый двуручный меч, что мы храним в оружейных для наёмных. — Женщина быстро отклонилась, пока они отдыхали на ярком солнце. Через минут десять они принесли большой по размеру меч. — Хм, я не уверен, что могу его поднять и атаковать достаточно быстро. — Чун Юнь взял его в руки и сначала тот не очень хотел поддаваться силе. — Тут явно не поможет стиль обычного меча, что мы с тобой недавно пытались выучить. — Хочешь я поищу книг, чтобы ты мог почерпнуть что-то оттуда? — Пока Чун Юнь поднимал его вверх, то его немного занесло в сторону и он чуть не упал если бы женщина, которая ещё не успела уйти. Она быстро подхватила юношу и поставила его ровно на землю. — Ой, извините пожалуйста… — Чун Юнь сильно смутился своей неудаче. — Что вы, понимаю для ещё молодого организма это бывает тяжеловато. Извините, что так влезаю не в своё дело, но мне кажется вам юноша нужен для этого взрослый учитель, что научит вас правильно держать сей оружие.       Они втроём переглянулись. — Вообще-то, я думаю госпожа права. — Начал Бэй Цю. — Чун Юнь, у вас разве нет никого в клане кто мог бы тебя научить? — Не знаю. — Мальчик явно расстроился из-за этого вопроса. Син Цю в свою же очередь толкнул сидящего на скамье брата в бок с претензией того, что он вообще об этом заговорил. Тот стал больно потирать руку. — После того как мой клан потерял веру в моё будущие, то они почти не обращают на меня внимания. Да, мы ещё семья, но наше общее так сказать ремесло больше не сближает нас, а лишь стало поводом отдалиться. «Иронично» — вот какая мысль пришла Син Цю и его брату.       Син Цю не хотел бы оказаться запертым в гильдии. Уже в свои одиннадцать он начал понимать, что, скорее всего, ему придется продолжить дело семьи вместе с братом. Как бы Син Цю ни бегал от этого и как бы его брат ни выгораживал его перед родителями, но последние каждую неделю напоминали маленькому мальчику, какое ждёт его будущие.       Удивительно, но в случае с Чун Юнем была обратная ситуация. Голубоглазый хотел заниматься делом его семьи и сделать так, чтобы родные им гордились. Вместо этого родные просто не признавали в их младшем члене семьи того, кто мог бы продолжить их дело.       Бэй Цю нахмурился, после чего резко встал со скамьи и извинился перед мальчишками. Он удалился в дом гильдии на всей скорости даже кого-то сбивая с ног. — Что это с ним? — Вариант первый — он что-то придумал и решил это обдумать сам, вариант второй — ему возможно стало неловко перед тобой и он решил не позориться и уйти, вариант третий — я не знаю. — ответил Син Цю. — И-и-и к какому ты склоняешься? — Тут ближе к первому, но так как я даже не могу представить, что творится в мозгах моего брата, то я скажу, что это третий вариант. — Ла-а-адно. Может я хоть попытаюсь потренироваться на силу? А потом уже попытаемся откопать что-то интересное в твоих книжках. — Как насчёт того чтобы перекусить чем-то вкусным? Как раз пороемся в книгах? — Да, ты прав, я и правда немного голодный, так что не откажусь. Только без горячего, а то, я тебя знаю! — Ну как же Юнь-Юнь, я не стал бы тебе вредить. — Син Цю отложил меч в сторону, сам подошел к взрослой служанке. — Вы меня извините госпожа, не могли бы вы пожалуйста для меня и моего друга принести свежих фруктов и ягод. — Конечно, молодой господин. — Спасибо вам и принесите пожалуйста это всё в мою комнату!       После этого проведенного дня вместе они расстались надолго. Точнее сказать, никакой весточки целый месяц. Удивительно, но у обоих мальчишек была причина для этого. Оба оказались заняты.       На третий день после встречи родители увидели, как их сын пытался овладеть мастерством владения меча. Сначала они затаились и тихо наблюдали за мальчиком, ничего не говоря. Через какое-то время женщина начала что-то шептать мужчине, и его лицо приняло волнительный вид, а потом и вовсе стало бледным, и он быстро закивал. Мама мальчика чуть улыбнулась, после чего снова посмотрела на сына с таким видом, будто что-то задумала.       Она встала с места и подошла к своему сыну. — Чун Юнь, не хочешь присесть и отдохнуть? Зато поделаем ежедневные упражнения на дыхание. — Ох, я думал вы уже научили меня всему по технике дыхания? — Мальчик отложил меч, который Син Цю заставил забрать после их времяпровождения. Скорее младший настоял, что он обязан помочь ему на первое время, пока старший не научиться им управлять. Чун Юнь посчитал такой подарок просто разменом, когда он первый принес другу деревянный меч как только услышал, что младший стал так воодушевлен героями книг. — Но «навыки порождают мастерство», не так ли? — Женщина предложила присесть мальчику напротив неё. После чего сказала: «Давай закроем глаза».       Подросток не стал сопротивляться и сделал ровно, то что сказала мама. Они некоторое время занимались разными техниками, пока женщина не спросила у него относительно странный вопрос. — Скажи мне, Чун Юнь, как относишься к своему другу Син Цю? — Этот вопрос взбудоражил его и он даже на мгновение замер. — Чун Юнь, не забывай про дыхание. — Да-да извини, сейчас. — Через пару десяток секунд, он ответил на поставленный вопрос. — Он мой лучший друг, мама. Он хороший и не только словами, но и действиями заботиться обо мне и наших друзьях. — Разве, ты не рассказывал, что он иногда может жестоко пошутить над тобой? — Её голос звучал удивленной. В свою очередь мальчишка тихо захихикал. — Порой, он сильно меня удивляет своими такими выходками, но я точно всегда мог обозначить наши границы, а он в свою очередь никогда не пересекал черты, что я ставлю. В свою очередь он никогда не ставил мне границ, так что я мог в ответ пошутить над ним. Порой это выливалось уж в очень неловкие ситуации для него. — Последняя ситуация, которая вспомнилась Чун Юню, это где они были у Ху Тао в гостях пару недель назад.       Тогда это вышло случайно, но сначала за стол с письменами сел Чун Юнь. Ху Тао пыталась придумать речь для дедушки, которую он бы говорил при похоронах для родственников умершего. Сочиняли всё это Син Цю и их подруга, так как они были очень начитанными и могли придумать красивые метафоры. Они так долго думали и смеялись со своего выпендрежа, что в один момент Чун Юнь решает, что с него хватит и он начал специально притворяться будто не понимает как это сесть написать.       Когда Ху Тао начинала нервничать, она усадила за стол Син Цю, так как тот умел грамотно писать. Он записывал всё, что она придумывала. Сначала мальчик хотел отказаться и спросил: «Почему я, а не ты?», на что услышал: «Я автор, а ты лишь соавтор, так что ты мой помощник». После этого их перепалки насчёт текста прекратились, потому что младший не успевал оппонировать подруге. Он пытался поспеть за ней, но было видно, что он явно не успевает.       В какой-то момент Син Цю попросил подругу действовать помедленнее. Та сначала и правда замедлилась, но потом снова начала быстро рассуждать и указывать, в каком порядке Син Цю исписать бумагу. Закончили они только к позднему вечеру, потому что Ху Тао хоть и не показывала этого, но было видно, что она очень переживает перед дедушкой и перед другими людьми, которые будут присутствовать. Поэтому этот шедевр они переписывали по несколько раз.       Из-за того, что они так поздно закончили, проверить всё толком не смогли. Когда впопыхах Ху Тао передала текст дедушке, тот сначала ничего не заподозрил, так как почерк был хоть и немного кривым, но слова всё ещё чётко написаны и легко читались. В тот день Син Цю и Чун Юнь тоже тихонько пробрались в ряды родственников и друзей погибшего. Они хотели поддержать подругу и, если получится, помочь чем смогут.       Чун Юнь надолго запомнит лицо Син Цю в момент, когда дедушка Ху Тао дошёл до текста, когда письменность перешла в ужасно корявый почерк, который читать было невозможно. Из-за этого хозяин ритуального бюро начал запинаться, а один раз неправильно прочитал имя погибшего. Вскоре мужчина откашлялся и решил импровизировать, потому что под конец буквы стали неразличимы.       Лицо Син Цю было полностью красным от стыда. Удивительно, но Ху Тао стояла с лицом, которое было сложно описать. Это что-то между попыткой не рассмеяться и одновременно было видно, что она была готова стукнуть обоих своих друзей. Чун Юнь прекрасно знал о плохом почерке друга, но предпочёл промолчать и ничего не говорить своей подруге. А Син Цю не смог убедить подругу, что сажать его за письменный стол — это плохая идея.       Конечно, смеяться при их подруге было очень плохим поступком, так что только после того дня, когда лучшие друзья остались наедине, Чун Юнь смог поехидничать над другом. Тот в свою очередь пытался отшучиваться, но было видно, что он с трудом сохранял невозмутимое лицо. Син Цю тоже человек, который может стесняться, но когда он в большинстве случаев показывает, что он уверенный в себе мальчишка из богатой семьи, то иногда бывает забавно увидеть его таким.       Чун Юнь сразу же извинился перед ним и пообещал, что больше не будет использовать почерк Син Цю для шуток. Тот немного дулся сначала, но достаточно быстро успокоился, когда Чун Юнь купил ему книгу в порту города.       Сидя перед своей мамой, мальчик тихо засмеялся. — А если бы так случилось, что тебе придется находится рядом с ним всю жизнь, ты бы смог? — Чун Юнь нахмурился. Для него показалось странным, что мать задаёт этот вопрос. Так что продышавшись какое-то время, он ответил на этот вопрос очень уверенно. — Всегда.

***

      Через какое-то время их дыхательная тренировка закончилась и мальчик хотел встать с места и снова взяться за меч. Но тут женщина снова начала говорить. — Сынок, мы заметили, что последние пару дней ты занимаешься с двуручным мечом. С чего бы такая увлеченность? — У Чун Юня что-то сдавило в груди и он быстро ответил. — А вы разве бы не хотели, чтобы я мог защищать людей или же вас, ну когда стану постарше? — Это и правда очень благородно с твоей стороны. Может показаться странным, но ты помнишь своего дядю Кианга? Он уехал из Ли Юэ, когда ты был совсем маленький. — Чун Юнь не помнит такого, но это неудивительно, в конце концов он был ещё мал. Хотя за всю жизнь ни разу не слышал его упоминания, плюс такое необычное имя.       Чун Юнь слышал конечно, что ветка их семьи тянулась в разные стороны и порой так выходило, что их дальние родственники не входили в клан экзорцистов. Конечно же общение между такими отдельными ветками не было близким, но всё же они оставались семьёй и продолжали общаться, а также помогать друг другу чем могут. — Он жил последние семь лет в Мондштадте, так как нашёл там милую девушку и решил остаться с ней. Но недавно он решил вернуться на пару месяцев и навестить семью. — Мальчик кажется начал припоминать этого дядю, будто на очень и очень смутном воспоминании. — Если бы ты хорошо его попросил Чун Юнь, то я думаю он сможет тебя научить владеть двуручным мечом. — ПРАВДА?! — Мальчик чуть ли не начал прыгать на месте, но держался из-за всех сил. — Я бы правда был счастлив, если он мог бы научить меня! Как думаешь, он согласиться? Он наверное уже и не помнит меня, не так ли? — Чун Юнь, дыши. — Мальчик настолько перенервничал, что стал успокаивать себя дыханием. — Ой, похоже мне нужно мороженное. — Чун Юнь, он больше дома проводил у нас, чем у себя. Я удивлена, что ты его не запомнил. Ну твой дядя мне является двоюродным братишкой. — Женщина хитро улыбнулась. — Мы с ним в детстве неплохо ладили, не думаю, что он откажет тебе как минимум из уважения и любви ко мне. Так что не дави на него, хорошо? — Кх-м, хорошо мама. — Так что в следующие пару дней мальчик ждал, когда же Кианг вернётся на родину.

***

      Когда уже через пару дней к ним постучались, Чун Юнь быстро понял, кто будет стоять за дверью. Мальчик побежал открывать и увидел за ней пару молодых людей. Мужчина был выше него, с тёмно-коричневыми волосами, как у матери. Глаза были светлые, как у него и у всей их семьи со стороны матери. Мужчина был одет в простую одежду, руки у него были чуть накачены. Рядом стояла миловидная девушка, и она явно была в положении. Это первое, что бросалось в глаза: живот был уже большим, значит, роды не за горами. — Здравствуйте, дядя! — Чун Юнь поклонился. — Ой, Чун Юнь, какой ты стал большой! Был же совсем малышом! А уже такой взрослый! — Он погладил мальчика по голове. Из-за чего подростку стало немного неловко. Его щёки нагрелись. — Кианг, не дразни мальчика, а то он может перегреться. Приветствую твою семью у себя на родине. — Мужчина любопытно посмотрел на него, но быстро перевёл взгляд на маму младшего члена семьи. — Женщина встала рядом с сыном и пропустила пару домой. — Знакомьтесь, это моя жена Грета. — Она тихонько поклонилась и поздоровалась с ними. — Ам, извините мою бестактность миссис Грета, но какая идёт неделя? — Его мама, мило улыбнулась и предложила им сесть за стол, где бы она смогла бы им заварить чаю. — Сейчас идёт примерно тридцать шестая. — Она немного смутилась, но чашку чая взяла в руки и потихоньку начала отпивать. — Брат! — Женщина даже чуть с чайника не пролила на руку мужчины кипяток. — Ты чего жену в положении по странам таскаешь?! Она вот и родит, может и прямо сейчас! — Она хотела продолжить свою тираду, но во время остановилось и просто вздохнула. — Чун Линь, я же не говорил наверное? Мы решили переехать в Ли Юэ перед родами Греты. — Мужчина принял чашку чая. — Но почему? — Даже Чун Юню стало интересно узнать причину. — Стражникам миллелитам платят больше, чем рыцарям Ордо Фавониус. Обычно рыцарям приходиться брать подработку или даже заниматься охотой внерабочее время, но мне бы хотелось, чтобы я мог быть дома с ребенком, по крайней мере первые пару лет пока ребенок не сможет быть более самостоятельным, также, чтобы я мог прокормить всю семью. — Ты уверен, что причина ещё в этом? — Женщина скептично подняла бровь. Он промолчал секунд десять. — Ты так не хотел в своё время видеть свой родной дом… — Женщина вдруг закрыла рот, но потом продолжила. — извини… Я имела ввиду… — Не извиняйся, я понимаю, к чему ты вела… Магистр рыцарей начал собирать большую экспедицию. Я побоялся, что меня могли бы призвать, так как я очень даже неплохой оружейник и неплохо ориентируюсь в пространстве. — Мужчина отпил ещё напитка и продолжил. — Тогда в своём резюме я указал, что знаю небольшие обряды экзорцизма, и меня взяли на обучение рыцарем сразу же. Так что даже мои навыки могли бы понадобиться магистру Варке. Я решил, что не хочу оставлять жену с ребёнком, поэтому я уволился со службы, и мы стали думать над переездом.       Когда они разговорились, мальчик понял, что не хочет мешать взрослым, и решил уйти на улицу тренироваться. Он встал перед деревом и пробовал разные техники, которые нашёл в книгах, найденных вместе с Син Цю.       Чун Линь готовила для них ужин из продуктов, которые успела купить ещё вчера. Они обсуждали самые обычные бытовые истории из жизни, случившиеся с ними за время разлуки. — А где твой муж? Что, он побоялся взглянуть на своего шурина? — Усмехнулся мужчина и положил ладонь на подбородок. В это время Грета предложила помочь женщине нарезать овощи и они сели за стол. — Ну он уехал в деревню Цинцэ, с каким-то вызовом проводить неспокойную душу в мир иной. — Она скинула морковь в миску. — Ах, работа. Тогда понятно, а мне уже показалось, что он не очень хотел конфликтовать со мной насчёт моей жизни. — Женщина встала со стола и направилась к печи. Она долгое время молчала, что Киангу показалось, что он сказал что-то не так, а когда его жена хмуро на него посмотрела, то быстро прокашлялся. — Кха-кха… А как поживает Чун Юнь? Он же вижу растёт сильным юношей, наверняка хочет пойти по стопам родителей?       На пол падет миска с нарезанной морковью.

***

      Чун Юнь уже довольно долго тренировался, делая перерывы на чтение книг для расширения кругозора и лучшего понимания того, как действовать в разных ситуациях. В какой-то момент он подумал, что неплохо бы пойти домой и поужинать, ведь прошло уже много времени. Но он решил сделать последний подход перед тем, как отправиться домой.       Правда, он понемногу начинал уставать, и меч он поднимал уже не с таким энтузиазмом. В один момент, развернувшись, чтобы ударить дерево позади себя, он чуть не задел человека, стоявшего перед ним. Тот уклонился от оружия и тихо рассмеялся. — Ох, Чун Юнь смотри кого пытаешься поранить. Я тебя звал последние секунд двадцать, но ты не отзывался. — Мужчина перед ним убрал руки за спину и улыбался дружелюбной улыбкой. — Извините, дядя! Я просто устал уже сегодня и видимо ушёл в себя! — Прощаю тебя. Понимаю твой молодой организм учиться держать меч в руках, не так ли? — Мужчина взял из рук мальчишки меч и прокрутил его вокруг себя. — Хм, меч явно очень старый… — Откуда вы знаете? Ну то что я только учусь? — Твоя мать упомянула это. — Ну Чун Юнь мог догадаться об этом. — Не прими это за оскорбление, но ты руки и позу не соблюдаешь как человек, который знает как держать меч в руках. — Да, это правда. Мне никогда не подходила тактика бить точно в цель и я больше полагаюсь на силу. Мне предложили попробовать взять меч побольше. — А для чего ты этим занялся? Мне казалось ты пойдешь по стопам своего клана. — Ну мне кажется, что и навык владения оружия должен помочь моей силе. Это неплохая тренировка, чтобы я мог держать эмоции под контролем. — Мужчина присел на землю и начал собирать вещи в сумку. — И я всё ещё планирую быть экзорцистом. Это моя мечта жизни и я всё сделаю для этого. — Чун Юнь, а ты уверен, что сможешь пройти все преграды? — Мальчик хотел же сразу ответить, но ему не дали сразу это сделать — И не смотри на свой юношеский максимализм. Ты сейчас очень юн и может сейчас этого особо не понимаешь, но порой жизнь преподносит не то что ты хочешь. Даже твоя высокая энергия Ян, она может кого-то поранить если это не контролировать. — Дядя Кианг, я знаю с чем мне придётся иметь дело, но я сделаю всё для того чтобы этого не произошло. — Его брови опустились, но голос не дрожал и был твёрдым в своём убеждении. — Моя мечта даже не совсем факт становления экзорцистом, я хочу помогать людям жить в мире. Где они могут просыпаться и знать, что можно побежать с близкими рассмотреть красивый восход, а вечером, чтобы они смотрели на прекраснейший закат. — Это очень романтичная мечта, но я понимаю твоё стремление. Когда-то я сам сбежал из семьи, только бы не связывать свою жизнь с экзорцизмом. — Мужчина передал сумку с вещами Чун Юню. — В чём-то барды были правы, что я душа свободы. Но всё же я вырос в стране где другие устои и правила, поэтому наверное мне хочется для семьи больше уюта, вот так я оказался тут снова. Мне бы хотелось, чтобы в жизни у тебя получалось именно так как это требует твоё сердце. — Эм… Дядя… Я бы хотел спросить. Вы бы могли научить меня всему, что вы знаете? Знаю-знаю, что я лишь ваш племянник и у вас скоро родиться ребенок, но… Некому научить меня, но мне не хочется сдаваться! — А разве твои родители не могут этого сделать? — Он шёл в сторону дома. — Ну после того как старейшина клана сказал, что я проклят, родители то ли бояться за меня, то ли вообще разочарованы, что их сын не может быть как все и в принципе разговоры о моём будущем они стараются игнорировать… — Я знаю самый минимум об экзорцизме, в чём я хорош — это владение оружием и неплохой справочник по выживанию в природе. — Он остановился и посмотрел на голубоволосого юношу. — Я прошу вас! — Мальчик сложил руки в уважительном жесте и поклонился мужчине.       Мужчина так удивлённо посмотрел на него. После чего тихонько кивнул, сначала мальчику показалось это был ответ на его вопрос. Но нет, это будто мужчина отвечал себе на какие-то вопросы. — Знаешь, ты первый ребёнок в жизни, которого я держал на руках. — Мужчина почесал затылок, а затем развёл руки в стороны. — Я помню радость твоих родителей, когда ты родился на свет. Необычный мальчик с ярко-голубыми волосами. Все думали, что ты благословлён самими богами, всем казалось, что вот он кто прославит весь клан экзорцизма по всему миру. Но родители твои тогда не думали об этом, они держали тебя маленького и не могли нарадоваться какой у них красивый и здоровый сын. — Он улыбнулся когда закрыл глаза. — Внутри себя я мечтаю и надеюсь, чтобы мой ребёнок смог бы заниматься тем что ему по нраву, потому что самому приходилось заниматься тем что мне не нравиться, пока не нашёл смелости сбежать от родины и родного дома. — Ох… Вам бы наверное не хотелось снова возвращаться к ремеслу нашей семьи. Я не хочу вас просить об этом, если это означает, что вам это доставляет дискомфорт. — Я это вёл к тому… Может же быть вероятность, что мой первенец захочет заниматься изгнанием демонов из людей? Мне бы не хотелось, чтобы я резко запретил это делать только потому что мне это неприятно. — Мужчина положил свою ладонь на плечо мальчика. — Чун Юнь, я постараюсь научить тебя всему, что сам знаю. — Серьёзно?! — Да, но не рассчитывай, что я прямо профессионал. Твои родители мне кажется знают намного больше чем я. — Спасибо, вам Дядя Кианг! — Чун Юнь весь был красный и еле держался, чтобы не упасть в обморок. — Кхм… Вообще я сначала хотел попросить вас только помочь мне овладеть оружием, но раз так сложилось, ещё раз говорю вам спасибо дядюшка! — Ну всю в мать пошёл! — Мужчина приложил к лицу свою ладонь, будто уже сожалея о своём решении. — Такой же тихий, но амбициозный.

***

      Мужчина был прав, он и правда знал меньше в деле экзорцизма. Даже сам мальчик на его фоне знал намного больше с точки зрения теории. Но мужчина знал, как сделать так, чтобы ритуалы проходили правильно, без очередных ранений, которые раньше могли случиться у мальчика. Бывало, что из-за неправильного положения рук при размещении средств для работы, мальчик мог поранить руки, а если бы насыпал неправильное количество ингредиентов, то и вовсе мог случиться взрыв.       Его дядя всегда сравнивал эти обряды с готовкой на кухне. Родственник признался, что сам редко готовит, потому что этим любит заниматься его жена, да и ночные дежурства на работе его выматывали. Тут было не до готовки. Но зато он знал, как охотиться и приготовить еду на костре где-нибудь в глуши леса, да так, чтобы тебя ещё не съели и не обокрали.       Нет, конечно, родители иногда брали его с собой в командировки, но в большинстве случаев он не мог обучиться тем вещам, которым его учил дядя. Со временем дядя стал понимать, что, как бы его сестра и её муж ни заботились о мальчике, было «но». Из-за резкой отстраненности и незаинтересованности в целеустремленности сына, тот будто тянулся к нему и с удовольствием слушался его. Сначала это смущало мужчину, но позже…       Когда Грета наконец-то родила ребёнка, вся семья экзорцистов ликовала. Это была девочка. Глаза — от отца, а носик и цвет волос — от матери.       На какое-то время тренировки прекратились, так как мужчина разрывался между новой работой и женой с ребёнком. Чун Юнь был благодарным юношей и повторял всё, чему его успели научить. У него и правда последние пару дней выдались очень свободными, даже родители были заняты работой и помощью дяде с переездом. Повторять одно и то же и оттачивать навыки было полезно, но и отдыхать тоже нужно. Первые дни Чун Юнь мог посидеть пару часов с новорождённым ребёнком, чтобы молодая матушка поспала. Это было относительно просто. Чун Юнь тихонько читал книги, а девочку это усыпляло. В редкие моменты, когда ребёнок плакал, он её укачивал, но порой это не помогало, и тогда её мама вставала, чтобы её покормить или поменять грязное бельё. В остальное время он был предоставлен сам себе.       Так что в один из этих свободных вечеров он успел пробежаться до города и навестить друзей около «Народного выбора». Взяв что-то перекусить, Чун Юнь направился в сторону торговой гильдии Фэйюнь. Около входа разговаривали какие-то люди, скорее всего, работники. Они говорили о каком-то грузе из другой страны, но мальчику было это неинтересно. И он тихонько попытался привлечь их внимание.       Как только один из них посмотрел на Чун Юня, то закатил глаза, но всё же улыбнулся подростку. — Ты к молодому господину? — Чун Юнь тихонько помотал головой вверх-вниз, мужчина развернулся и открыл дверь в дом и позвал ту самую женщину, которую он видел в последний раз при их тренировке с Син Цю.       Она чуть поклонилась ему и поздоровалась с ним, мальчик в свою очередь поздоровался с ней и прошёл за ней в дом. Когда они шли в сторону комнаты его друга, то женщина перед лестницей на второй этаж остановилась на месте, после посмотрела на него таким странным и обеспокоенным лицом. Она аккуратно положила свою ладонь на верхнюю часть руки. — М-м-м… Хочу вас предупредить, чтобы вы возможно были осторожны со словами к молодому господину. И он не виноват, даже он будет утверждать обратное. — Эти слова заставили его заволноваться. Со Син Цю что-то случилось? Или же не случилось? А может он что-то не так сказал в прошлый раз и это отразилось на его друга. Нет, бред, такого не было. Он бы об это узнал от своих друзей как минимум. — Хорошо… — Он поднялся по лестнице и тихонько постучался в комнату, так как тот не любил когда к нему врываются и он очень дуется на это. Чун Юнь понимал такую позицию. Всё же личные границы никто не отменял и это просто самая простая форма вежливости. — Входите! — Он приоткрыл дверцу. За столом сидел мальчик и он что-то пытался выписывать на бумаге. «Скорее всего занимается каллиграфией» — подумалось экзорцисту. — Это я… — Син Цю сразу развернулся на месте из-за чего пролил чернила на бумагу. — Ой! — Он быстро отодвинулся, чтобы не испачкать одежду и даже успел. В это же время он скрючился на полу и сначала не подавал признаки жизни, но потом медленно встал с пола и развернулся к нему с улыбкой на лице. — Фух… Извини Чун Юнь, не ожидал твоего прихода. — Чун Юню не понравилось это лицо… Что-то было не так. Это было больно натянутое лицо. Только вот он не понимал что же не так. — Мы давно не виделись и я принес сладкое, что ты любишь брать у господина Мао. Кстати Сян Лин просила передать, чтобы ты перестал прятаться дома. — Спасибо мой дражайший Чун Юнь за сладкое. А насчёт Сян Лин, ну я вообще-то последний месяц был занят. — Син Цю выхватил из его рук сумку с вкусными булочками. — Хм, надо бы пойти чай налить, а то всухомятку хомячить как-то неправильно. — Син Цю хотел было выйти из комнаты, но экзорцист остановил его. — Чем это ты был занят? — Чун Юнь присел на кровать. — Стал изучать новые книги, чтобы быть более подготовленным к занятиям в школе искусств. — Вот теперь улыбка смотрелась искренне на этом лице. — Всё-всё, давай я принесу что-нибудь. — Его друг быстро убежал, Чун Юнь даже не успел ему ответить на это. «Это странно. Причём, очень странно.»       Мальчик не мог избавиться от этого дурацкого чувства. Ощущение неправильности и лицо натянутое. Такое он видит впервые. Может именно об этом говорила служанка дома? «…вы возможно были осторожны со словами к молодому господину…»       Может, она имела в виду, что не стоит заострять внимание на таком необычном поведении друга? Только вот это, наоборот, разжигает в нём дурацкое беспокойство, ну и немного любопытства. Видимо, этот месяц не только для него наполнен сюрпризами и насущными событиями.       Чун Юнь много раз слышал от мечника, что ему часто приходится притворяться ради семьи, так как этого требует его имя и гильдия. Голубоволосый мальчик мог это понять, но он не мог понять, почему друг врал ему лично. Он предположил, что тот боится, как боялся Чун Юнь рассказать ему о своем «самообучении», из-за которого мог легко пораниться. «А вдруг он поранился и просто не хочет, чтобы я беспокоился?»       Вообще-то Чун Юнь помнит только один раз, когда его друг не хотел признать, что ему плохо. Это было в прошлом году, на день рождения Син Цю, когда родители заперли его на целый месяц дома. Чун Юнь помнит, как тот сказал, что с ним всё в порядке, хотя это было далеко не так. Но Чун Юнь в то время старался больше проводить время с другом, и тогда тот быстро пришёл в себя и даже начал делиться своим новым увлечением. Это были лёгкие романы из Инадзумы с героями, что носили с собой мечи наперевес и побеждали плохих парней. Чун Юнь помнит, как у младшего горели глаза, когда он повторял строчки из книжки. Тогда он подарил ему деревянный меч, чтобы тот мог тренироваться.       Кстати о тренировках… — Юнь-Юнь, я вернулся. пожалуйста возьми свою чашку. — Пока он был в раздумьях, наследник торговой гильдии протягивал кружку с прохладным чаем. «О, он запомнил» — Ну рассказывай, чем ты занимался в этом месяце, что не мог даже весточку кинуть? Уезжал куда-то что ли? — Он аккуратно сел и взял булочку. — Спасибо. — Мальчик поднимает кружку, благодаря за прохладный напиток. — О, насчёт этого месяца. Представляешь мне повезло и семья мне помогла, они сами предложили мне помощь! — Это же здорово! Ты теперь обучаешься тому, чему хотел, верно? — Его друг улыбался ему и, кажется, искренне был рад. Чун Юнь много чего ещё мог рассказать, но боится, что из-за внутренней тревоги за Син Цю мог быстро увлечься и слишком перенервничать по этому поводу. Не хотелось бы перегреться прямо сейчас. — А ты не хочешь после чаепития пойти потренироваться на мечах? Я бы смог показать чему я научился за это время. — Лицо у младшего на мгновение приобрело потемневший оттенок, но он достаточно быстро вернул всё в прежнее русло. — Прости, Чун Юнь что-то я сегодня не в настроении. Да и утром я уже выходил во двор с мечом… Мне даже помог брат, хотя сначала поворчал, что ему это не надо. — Син Цю тараторил и говорил быстро и с фальшивой улыбкой на губах. «Так вот как ты притворяешься перед родителями, чтобы хотя бы на минутку побыть в одиночестве»       Чун Юнь достаточно быстро заметил одну деталь пока сидел в комнате. За стулом, на котором сидел его друг обычно висели ножны, только теперь было не так как обычно. Было другое. — Ах, ты себе купил новый меч?       Когда Син Цю выронил из рук чашку с горячим чаем после заданного вопроса, ему стало не до ответа. Горячий напиток заставил его дернуться, и мечник громко застонал во весь голос. Чун Юнь сначала подумал, что это от кипятка, но боль была не от этого.       Его друг держался за грудную клетку и почти не дышал. В глазах друга он увидел слёзы, но они не лились по щекам. Син Цю не давал себе расплакаться от боли, а лишь держал всё в себе. В принципе, Чун Юнь догадался, что скрывал от него друг: сильную боль. — Син Цю, что с твоими рёбрами?

***

      Друг через какое-то время пришёл в себя и решил перевести тему. Он смотрел на него умоляющими глазами, да так, что Чун Юнь не смог отказаться. Будто рассказать ему больно также как и физически.       Он не хотел делать ещё хуже, ещё больнее.

Границу, которую Син Цю сам прочертил.

      Он ужасно беспокоился, но ничего не мог сделать, чтобы лучшему другу стало лучше. Это заставляло его страдать. Это была грусть, перемешанная с гневом. На следующей тренировке, которую он устроил с дядей, взрослый мужчина это сразу подметил. Племянник бил мечом намного агрессивнее, чем обычно. Он даже впервые смог сбить с ног своего «наставника». При обычных обстоятельствах мальчик бы безумно радовался, что у него стало получаться.       Но нет.       Такого не произошло, он лишь протянул руку своему дяде и не сказал ни слова. Сначала старший даже хотел спросить, в чём дело, но решил промолчать. Он хотел, чтобы подросток выплеснул все гормоны, которые резко стали бушевать в организме. Он, конечно, останавливал его периодически, чтобы тот выпил воды и немного пришёл в себя. Всё же была опасность, что юноша перегреется и вовсе перестанет себя контролировать. Тогда бы уже самому мужчине пришлось вырубить ребёнка, чего бы не очень хотелось.       Когда мальчик наконец выбился из сил и лёг на землю, мужчина решил закончить на сегодня. — Ты сегодня молодец, Чун Юнь. Ты даже смог выбить землю из-под моих ног. — Мальчик молчал и ничего не говорит. — Ты почему молчишь? Мне казалось ты будешь рад этому. — Дядя, скажите… — Мальчик привстал с земли. — У вас было, что вы видели как кому-то больно, но ничего не можете сделать? — Сначала Кианг не сильно хотел рассказывать об этом, но такое у него было. — Во время службы в Мондштадте, были товарищи, что получали сильные ранения из-за монстров бездны. Многие гордые идиоты не хотели признаваться, что с ними что-то не так и бывало погибали, так как им вовремя не оказали медицинскую помощь. — Дядя нахмурился. — Как думайте, почему они не хотели жить и врали, что им не больно? — Как бы я не расстраивался, но мог понять их точку зрения. Они служили, чтобы защитить жизнь и свободу людей, ведь это буквально самая важная вещь для каждого жителя этой страны. — Мужчина встал напротив подростка и помог ему подняться с земли. — Когда это происходило при обороне или при большом рейде на монстров, они действовали из логики, что не хотят подорвать смелость рыцарей. В худшем случае остальные будут думать не про защиту своей родины, а о своём товарище, что был недостаточно аккуратен. — Но можно хоть что-то сделать, когда не знаешь как помочь? — Нужно лишь проявить терпение. Может тогда тебе повезёт. — То есть нужно просто ждать?! — Необязательно. — Чун Юнь посмотрел на него озадаченным взглядом. — Если речь о человеке, о котором ты беспокоишься, то просто нужно дать ему больше времени и если вы близки, то он сам тебе расскажет.       Ну… Чун Юнь был неплох в том, чтобы потерпеть и подождать.

***

      Син Цю — настоящее.       Син Цю тоже довольно долго мог терпеть в себе обиду или же когда речь шла об ожидании важного — он тоже был не промах.       Когда мечник прочитал то самое письмо от Е Лань, то впал в сомнения. Ему совсем не хотелось в крайнем случае иметь дело с Цисин. Одно лишь самомнение, которое они так любят показывать, чего стоит.       С госпожой Е Лань немного легче было иметь дело, когда она приходила по зову властей. Она почти не задавала лишних вопросов и была деловым человеком. Если она видит, что ловить нечего, то уйдёт и вряд ли скоро вернётся. По ней сразу можно сказать, что ей не особо хочется заниматься ерундой.       Син Цю знал, что отец вёл с ней какие-то личные разговоры и имел договорённости. Но вот сам парень не знал, о чём они были, и никогда не уточнял. Ему не хотелось лишний раз провоцировать отца, если вдруг госпожа Е Лань решит его обмануть.       «Здравствуйте, Син Цю.       Ваш поступок, он крайне удивил меня. Я знаю, что вы не из тех людей, которые легко доверяют людям. Это было видно по вам, когда мы с вами встречались на периодической «проверке» летом. Дело в том, что моя семья кое-что потеряла и мы обязаны это вернуть. То что вы не успели мне рассказать.       Но вы либо слишком благородны для своего блага, либо успели за время отсутствия в городе немного сойти с ума. Обычно, когда люди при смерти, то захотят сначала помочь себе, а не чужому раненому человеку. Но вы успели меня заинтересовать и вашу помощь я ценю по достоинству. Я хочу устроить для нас встречу. Киньте весточку в чайную Яньшэн, там будут стоять вышибалы, которые меня знают.»       Внизу листка стояла небольшая печатка с орхидеей. Видимо такая подпись для этой женщины была более нейтральная, чем если бы она своими руками красиво выписывала своё имя.       Син Цю сразу понял, что вещь которая потеряла семья Е Лань связана с теми самыми кольцами. Правда же Син Цю не помнил, что говорил что-то насчёт них. Есть вероятность, что она могла позже узнать информацию, когда стала зачищать лагерь Фатуи от трупов. Наверняка были же какие-нибудь документы от начальства выше.       Почему же кольца имели такую ценность, Син Цю не знал.       Хотя…       Кажется, Син Цю знает причину. Кольца были синего цвета. Он это запомнил, когда Светлана упомянула о них впервые. Это украшение, и скорее всего, из необычного материала, да и цвет нетипичный. Син Цю видел разные технологии в своей жизни, многие из них — из Фонтейна. Но чтобы украшения могли впитывать элементальную энергию… Если про технологии шла речь, пожалуй, он такое видел в стране справедливости.       Но украшения и правда выделялись. И браслет госпожи Е Лань так ярко сияет, когда наполнен элементальной стихией, что глазам становится некомфортно. Да, он был синего цвета. Тогда получается, что браслет — это лишь часть всей коллекции. Есть ещё кольца. Син Цю стал думать, что, возможно, существуют, например, ожерелье или серьги, или красивые заколки для волос. Все эти побрякушки, артефакты, которые, скорее всего, будут вписаны в историю, и семья Е Лань считает, что они по праву принадлежат им. Парню даже стало любопытно, к чему это приведёт.       Любопытство могло его погубить. Может, Е Лань сейчас и не трогает его, но скорее всего, это из-за его здоровья. Странно же будет, если женщина, работающая на госпожу Воли Небес, резко вытащит больного наследника гильдии из дома в какую-то чайную. Так что она тихо ожидала ответа. Ему хочется надеяться, что это встреча чисто из личных побуждений, не с договоренностями выше.       Он садится писать письмо, и поздно вечером сбегает из дома. Осторожно он выходит в город и идёт в сторону чайной. На улице достаточно тихо, так как большинство торговых точек уже закрыты. Но когда он стал подходить к зданию и увидел грозных мужчину и женщину, то стало ясно, что чайная всё ещё работает. На самом деле парень всегда удивлялся, что это здание закрывается чуть ли не под утро и входной вечерний пропуск есть только у определённых персон.       В голову всегда приходило, что здесь делают что-то нелегальное. Но он не стал это проверять. Ему хватило истории, когда брат в Сумеру чуть не угодил не на читальный вечер, а на вечер, где его чуть не нагнули задом. Поэтому всегда нужно аккуратно просить брошюру, прежде чем соваться в такие места. Он никогда не получал приглашения в такие места, поэтому и не лез.       Он подошёл к женщине, которая сразу посмотрела на него как-то грозно, будто совсем не рада видеть нового гостя. — Извините пожалуйста, мне сказали, что я могу передать письмо через вас… — Почему это мы должны предавать письма? Мы что похожи на почтальонов? — Она сложила руки на груди и даже перестала смотреть на него, не признавая перед собой мечника. — Успокойся, Клык. Может это правда что-то важное? Парень говори пароль, тогда мы подумаем над тем, что ты сказал.       Пароль? Пароль нигде не упоминался. Госпожа Е Лань слишком хорошо думала о этих двоих. Ну или она сама не смогла ему сказать пароль и теперь заставляла его почувствовать себя дураком. Без сложностей же не может быть. Парень нахмурился из-за раздражения. Он придумал только одно, что на его слух так необычно отпечаталось о женщине. — М-м-м… Призрачная орхидея? — Мужчина и женщина резко переглянулись между собой. Они были в явном недоумении. Они подошли к друг другу поближе, после чего начали шептаться. — …не гость… — …это над разломом?.. Фэйюнь… — …хозяйка… выслушаем давай. — Кх-м, парень мы тебя внимательно слушаем. — Мне нужно оставить весточку госпоже, она сказала, что вы можете с этим помочь. — Он достал из внутреннего кармана письмо. Чуть ближе подошёл к ними протянул к ним. — Хорошо, раз для госпожи важно ваше слово мы обязательно займемся этим. Ждите, на следующий день вы скорее всего получите ответ.

***

      Они не обманули.       Когда на следующий день они с братом и Ксяолин направились в порт, чтобы проверить поставки из Инадзумы, то один из моряков позвал его помочь по какому-то вопросу. Даже не возникло вопроса зачем и мечник быстро ретировался вместе с мужчиной в отдалённое место. Ему без какого либо разговора тихо протянул письмо, а лицо у него было невозмутимо.       В одно мгновение он посмотрел на Син Цю и у него даже глаза расширились. — Я никогда и не думал, что сейчас увижу Чжэнь Юй’я. — Неожиданно, но фанат. — Когда я видел вас последний раз, вы были на фестивале в Инадзуме пару лет назад. Я в Ли Юэ сейчас по работе и не бываю здесь обычно, но мне нравятся ваши книги. Надеюсь на скорое продолжение книги про мужчину шахтёра! — Ага, спасибо вам. — Син Цю чуть улыбается. — Если бы вы были не против, не могли бы вы оставить свой автограф? — Он протянул небольшую книгу. Син Цю сразу вспоминает об этой книге, она в основном была небольшая биография парня плюс ответы на вопросы от фанатов.       Книгу продавали небольшим тиражом. Эта книга была создана скорее даже не по инициативе парня, а по настоянию редакции. Гудзе Яэ была очень убедительна в своём решении, так что они пошли на сделку, по которой Син Цю мог в своём графике выпускать книги, как сам того хочет. Раньше это был определённый дедлайн, а сейчас свобода и можно было не забивать голову тем, что он куда-то опаздывает. — Прошу прощения, у меня нет специальной подписи с собой, так что, к сожалению, не смогу вам помочь, — уже годы как мечник давно заменил подпись на печать и не подписывал своим почерком. Хотя многие коллекционеры и фанаты были готовы отвалить большие деньги за очень кривую и некрасивую каллиграфию в своих книгах. — Очень жаль. Извините, что так наседаю на вас. — Ничего. Мне тоже жаль, что я не смог вам помочь.       Они быстро вернулись обратно к своей работе. Син Цю спрятал письмо в рукав. Он конечно удивился, что как-то госпожа Е Лань смогла найти определённого человека, чтобы передать ему информацию. Так ещё нашла того кому доверяет. Видно, что не хочет, чтобы его семья знала как она добивается его внимания, поэтому даже его брата не затронули. «Ну и правильно, ему не нужно знать о моей сделке, а иначе…» — Син Цю, мне кажется мы почти закончили, осталось довезти всё это в сторону гильдии. — Мы на сегодня всё? — Ему не вериться, что они на сегодня могли закончить. Вдруг рядом с ними появилась девушка, что до этого разговаривала с капитаном судна. — Ну вам осталось только заполнить все бумаги, тщательно проверить товар, расписать бюджет и ценники которые пойдут на рынок города, а также в ближайшие государства. А ещё господин Дэй Цю хочет собрать вас на ужин у него видимо есть новости для вас. — Ксяолин держала небольшой блокнот.       Син Цю так удивлялся, что девушка так быстро освоила все дела гильдии и всё продолжает радовать её отношение к работе. Она компетентный работник, которому ты будешь кланяться в ноги. А если она решит уйти, то они вместе с братом сделают всё для того, чтобы эта дама осталась. Её хоть ставь за главную в гильдии.       Правда сейчас Син Цю был готов спрятаться от всех, лишь бы не заниматься бумажками. Письмо было важным аспектом, которое он должен узнать в первую очередь. Но быть сыном торговой гильдии, издержки его жизненного пути.       По его лицу брата тоже не сильно был рад такой перспективе. — Вы идёте с нами, Ксяолин? — Извините, мистер Бэй Цю, но сегодня прошу отклониться. Господин Дэй Цю дал разрешение на отгул в этом месяце. У меня отец тяжело заболел и есть шанс, что его скоро не станет. — Два парня остановились среди дороги и оба повернулись к девушке. Её лицо поникло, а из глаз потекла слеза. Она захлопнула блокнот и приложила к своему лицу, чтобы спрятать своё лицо. — Извините, что не сообщила вам заранее. Не хотела вам портить этот день. — Ты не должна извиняться Ксяолин. Семья есть семья, от этого не денешься и порой случаются печальные вещи с людьми. — Бэй Цю протянул руки и аккуратно опустил её руки с небольшой книжкой. Он вытащил из кармана небольшой платок, который обычно использует для своих очков для чтения и передал ей. — Ты должна пойти проститься если у него всё настолько всё плохо. Я уж не думаю, что мы не справимся у нас почти весь день впереди и все следующие дни. — Син Цю пошёл к ним и положил руку ей на плечо. — Возвращайтесь как будите готовы, а сейчас я лишь благословляю вашего отца и всю вашу семью. — Возьмите столько сколько вам нужно. — Старший положил свою ладонь на другое плечо девушки. — Спасибо вам, я безумно вам благодарна, что вы так добры. — Она подняла на них свой взор и кивнула им.       Они отпусти её, а сами пошли пешком до дома. Это тяжёло когда теряешь близкого, они понимали это и хоть ничего не могли сделать, но ощущение всё равно были не приятные. У младшего начинала чесаться правая рука и небольшие шрамы на лице и горле.       Брат и вовсе был очень поникшим и тёр свои пальцы. У Бэй Цю тоже была дурацкая привычка давить и чесать руки, когда он нервничает. Это редко можно было увидеть, но когда случались очень стрессовые ситуации он прятал свои руки либо за спину, либо в длинные рукава его одежды, если на нём была накинута официальная одежда гильдии. Но сегодня ни того ни другого не было. — Кхм, Бэй Цю. — Да? — Он посмотрел на свои руки. — Ей просто нужно время и наша поддержка. Это всё. — Ты говоришь мне нужно проявить терпение? — Да.       Бэй Цю кивнул, но его лицо не выражало уверенности.       Закончили они впритык к ужину. Сюй всё не хотел их отпускать, так как они вдвоём не очень любили монотонную работу. Мужчина на все уговоры «доделать работу завтра» лишь цыкал, но не ругал их. Он просто пассивной агрессией показывал, что он их лично раскромсает, если они не закончат до конца его рабочей смены на сегодня. Наследники гильдии лишь немного «поныли», но всё же взяли себя в руки и осилили сегодняшний объём поставок.       Бэй Цю — единственный, кто мог поднять товар из двоих братьев, так как Бай Чжу, хоть и увидел полностью здоровое тело парня, всё же рекомендовал не поднимать ничего тяжёлого и гидро стихию использовать только при необходимости. Хоть Син Цю сначала и сопротивлялся такой опеке, со временем он понял истинную обеспокоенность врача. Если телом он был почти здоров, то душа чувствовала себя ослабшей из-за периодической бессонницы, которая его мучает.       Когда он уже не может стоять на ногах, то он спит без задних ног. Но если такого не происходит, то ему снятся кошмары, от которых он просыпается в холодном поту. Одна из малых причин, почему он идёт к «Призрачной Орхидее», а точнее прямо в её лепестки.       Когда они приходят на ужин, то садятся за стол и ждут подачи блюд. Это происходит достаточно быстро, будто до их появления уже всё было готово, что достаточно необычно. Они с братом переглянулись.       Все сидели за столом: он, Бэй Цю, отец… все, кроме матери. Женщины не было, а мужчина даже не подумал упомянуть о ней и даже не просил слуг позвать свою супругу. Они начали приём пищи в тишине. Они просидели минут пять, и не было произнесено ни слова. Син Цю в этот момент подумал: «Я мог поужинать и у себя сегодня». Пища была почти съедена за столом, пока они не услышали оглушающий кашель на всю комнату. — Вы, наверное, напрашиваетесь на вопрос, где ваша мать и почему я позвал вас сегодня, — отец встал со стола, прошёл к их стороне стола и встал сзади старшего сына. — Дело в том, что скоро праздник морских фонарей, а это значит начало нового года. Это значит, что постарею ещё на год. Скоро мне пятьдесят пять исполнится, а некоторые, между прочим, в моём возрасте становятся дедами.       Ой, это нехорошо. — Вы у меня такие взрослые, уже выполняете почти восемьдесят пять процентов нашей работы. Вы принимаете самостоятельные решения, которые влияют на всю нашу семью, на всех работников гильдии. Да, можно сказать, что вы уже неплохо так влияете на экономику страны. Почти что наравне с самой госпожой Волей Небес, за это я вас стал очень уважать, — он положил руки на плечи старшего сына. — Меня лишь волнует одна деталь, что вы одиноки на своём пути. Никакой нежной руки, которая могла бы успокоить все невзгоды. Нет половины, что могла бы идти с вами рука об руку всю жизнь.       Так, он серьёзно начал об этом говорить. При их серьёзной перепалке на дне рождения он упомянул: «Когда ты женишься или вдруг мой век жизни резко оборвется, то я спокойно отпускаю тебя восвояси». Не думается младшему члену семьи, что Дэй Цю готов его так легко отпустить, так что эти слова обращены в основном к его брату. Тот в основном сидел бледный как поганка, а глаза были наполнены испугом.       Бэй Цю никогда не высказывал желания поскорее жениться. Скорее наоборот, всегда пытался всеми фибрами избежать этот разговор. Когда ему дарили открытки девушки на улице или предлагали куда-нибудь сходить, он в основном отказывал дамам. Он помнит только единственную девушку, которой всё же удалось отдать письмо. Бэй Цю никогда не говорил о ней и вовсе даже не заикался насчёт этого.       Только вот, как бы парень ни пытался избежать разговора на этот счёт, не всегда получалось слезть с этой темы. В таких случаях парень многозначительно глядел на отца и даже виду не подавал, что волнуется. А сейчас чуть не дрожал. — Отец… Разве уже пора? — Бэй Цю, тебе сейчас двадцать пять лет. В следующем году тебе двадцать шесть. Столько же мне было, когда мы с твоей мамой вступили в брак. Я позволял тебе побыть в лучах молодости, в конце концов, вы с детства только и делали, что обучались делам гильдии, и на себя времени почти не бывает вовсе. Это я могу понять. Но сейчас уже пора повзрослеть и найти в себе смелость жениться. — Он как-то посмотрел на Син Цю с нахмурившимся взглядом. — Вы знаете, как это происходит в нашей семье.       Син Цю знает, почему он кинул такой резкий взгляд на него. Тот прекрасно мог предугадать реакцию своего младшего сына. Все эти дурацкие устои аристократии, что ты обязан выбирать себе пару по статусу. Мечник мог сказать, что это всё бред.       Младший помнит пир на двадцать первый день рождения брата. Отец рассчитывал, что он сможет сразу совершить какую-нибудь выгодную сделку для сына, заставив его жениться. Тогда были приглашены многие вельможи из разных стран, а также богатые торговцы с их детьми.       Он не знает, откуда у отца вообще появилась тогда такая идея, но, скорее всего, это из-за одного из партнёров отца, который хвалился своими внуками. Того торговца можно было понять, он очень любит свою семью, но в тот момент его раздражала вся эта ерунда при заключении контрактов на долгосрочной основе. Видимо, не только Син Цю это бесило, но и что-то дёрнулось внутри их отца. На балу, когда отец чуть ли не напрямую начал намекать на женитьбу, брат просто ушёл с бала и не возвращался. Ну, по крайней мере, он это услышал лично от брата в тот период времени…       На следующий день после пиршества их мать так кричала на своего мужа, что слышал, наверное, весь дом. Мужчина тогда тоже не стеснялся в выражениях, но в конце концов в споре победила женщина. После чего активных подначиваний к браку не было, только лишь пассивные намёки, которые всегда игнорировались его братом. — Вы даже знаете, ваша мать пошла по домам важных людей, достойных твоего внимания, Бэй Цю. — Мужчина стал отходить от их стороны стола и хотел присесть обратно на своё место. — Самому она не дала мне выбора в данном вопросе, но я доверяю своей жене. В конце концов, именно она выбрала в своё время меня как своего суженого. У неё точно есть хороший вкус и взгляд торговки. «Тут уж сомневаюсь. У матери явно был плохой вкус.»       Син Цю на это внутренне усмехнулся. — Прямо перед твоим днём рождения в мае мы устроим некое знакомство с несколькими дамами. Думаю, ты сам в состоянии оценить каждую по достоинству. — Всё ещё не понимаю, почему я сам не могу выбрать, когда мне вступать в брак. — Син Цю даже взглянул на своего брата, который смотрел на Дэй Цю со всем своим осуждением и злобой.       Ой, а дела принимают интересный поворот. — Хоть я и говорю, что старею с каждым годом, это относится и к тебе. Ты стал мужчиной в самом расцвете сил, к которому дамы сами будут тянуться. Твоё богатство — лишь бонус. С каждым годом у дам будет только меньше мотивации к тебе подходить, пока ты не станешь слишком старым. Стоит помнить, что всех хороших дам твоего возраста быстро разберут. — Раз у меня нет права голоса, не понимаю твоих слов насчёт выбора дамы. Какая разница, старше или младше. Всё равно эта женщина будет лишь моим партнёром для бизнеса, но не в любовном смысле, — Бэй Цю решил начать спор. Син Цю решил молчать, это личное, и он это понимает. — Ну, мы могли бы просто выбрать одну достойную девушку на эту роль, но твоя мать чётко дала мне отворот поворот в этом вопросе и поэтому выбирает несколько достойных дам, которые могли бы тебе потенциально понравиться. Так что выбор у тебя есть, и не стоит смотреть на это с таким неблагодарным видом, — мужчина не отставал и продолжал давить на Бэй Цю. Брат посмотрел на него с извиняющимся взглядом, после чего произошло нечто выходящее за рамки. — Какая, нахрен, разница, когда это произойдёт?! — Он стукнул по столу и встал с места.       Син Цю аж рот раскрыл от удивления, отец тоже замер на мгновение. Почти вечно послушный сын, в отличие от него, ругался, да ещё и на Дэй Цю. Син Цю за всю жизнь слышал, как он ругался, и это было всего два раза. А дальше вообще был нонсенс. Брат посмотрел по сторонам, после чего увидел в комнате Сюй’я и посмотрел на него. — Выведи отсюда всех и не пускай сюда, пока мы с братом не выйдем, — Брат был зол, и его тон был явно приказным. Мужчина у двери не смел ослушаться и сразу же собрал всех поваров и кухарок, после чего выгнал их из комнаты, а затем вышел сам и запер дверь. — Что это ты себе позволяешь, Бэй Цю? Ты же знаешь, что будет по-нашему с матерью, и ты нас не переубедишь, — отец тоже встал с места. Честно говоря, Син Цю не хотел здесь быть. Почему-то было плохое предчувствие. — Нет. Правда, я просто не могу понять, почему ты торопишь меня с этим событием. Мы вроде в прошлый раз договорились, но ты почему-то решил, что можешь решать за меня! — Они оба подошли друг к другу, и Син Цю тоже подошёл к ним, потому что это могло перерасти в какую-то неразбериху. — Только вот одного не пойму, ты не считаешь меня своей семьей, но всё равно внуков ждёшь именно от меня? Да вся наша семья прекрасно знает, что отдашь всю гильдию в наследство Син Цю, так как ты люто обижен на мать! Ты ещё и почему-то решаешь, как мне жить!       Син Цю вообще не ожидал, что так закончится для него этот вечер. Он точно не рассчитывал на семейные разборки. Не ожидал, что его брат будет так орать. Либо его брат настолько не хотел жениться и приводить чужую женщину в дом, либо его в принципе не интересовали отношения с кем-либо. Ну был ещё один вариант, Бэй Цю был ещё большим романтиком в душе, чем он себя показывает на деле и хочет найти своего человека из-за чувств любви. Мечнику всегда казалось, что из них двоих он более чувствителен к этой теме, так как пишет романы где у него были любовные линии.       Мечник всегда понимал, что у него не будет выбора в этом вопросе, если он сам не захочет сбежать из дома. Тогда он смог бы сам выбирать свою жизнь и кого любить. Но он не мог бросить свою семью, не мог подставить невинных людей и причинить им боль. Он прекрасно это понимал, с тех пор как однажды разбил себе сердце. Влюбляться в других было под запретом, иначе будет очень больно. Эта боль периодически всё же будет проявляться.       Даже если бы отец заставил его выбрать спутницу на всю жизнь, то он бы начал сопротивляться из принципа, потому что ему не нравилась вся эта ахинея с аристократией и женитьбой по статусу. Только вот брат сражается за своё право на выбор, а не из-за каких-то устаревших устоев. — Да ты должен быть счастлив, что я позволил тебе остаться здесь и не отправил куда подальше! Неблагодарный паразит! — Самый настоящий паразит — это ты, так что я сам выберу, на ком мне жениться! Знаешь, как мне самому будет жалко выбирать кого-то из них, так как их просто выставляют как товар передо мной. — Это не так, это наша природа и наша жизнь, где мы должны поддерживать хорошие отношения с другими уважаемыми семьями. Вы с Син Цю — продолжатели рода и обязаны завести детей в будущем. — Как думаешь, а матери было жалко тебя, когда она выбирала тебя в роли своего суженого? — Брат уже настолько не стеснялся в выражениях. Обычно для такого требовалось его напоить и разозлить, а тут просто вечерний ужин.       Видно, это сильно задело старшего мужчину, и он, не выдержав, занёс руку назад и хотел ударить своего сына. Син Цю среагировал без промедлений. Около шеи оказался водяной клинок. — Сделаешь это, и нашей сделке конец. — Отец с испугом посмотрел на младшего сына. Мужчина отскочил назад от сыновей. Бэй Цю положил руку ему на плечо. — Успокойся, тебе сейчас нельзя использовать много сил. Убери клинок. — Син Цю злобно посмотрел на отца, но всё же перестал пользоваться глазом бога. — Тогда сделаем так. В этом году кто-то из вас в любом случае должен выбрать суженную. Ваша мать не просто же так пошла по домам и отправила пару писем на определенные числа мая. Не будем же унижать вашу мать, всё же женщина родила вас обоих и старается для вашего счастья. Так что выбирай Бэй Цю, либо ты, либо твой брат. — Мужчина развёл в стороны плечи. — Что? — Он так легко готов отпустить Син Цю в свободное плавание? Нет, он не верит в эту чушь, он просто манипулирует ими. Давит на брата, чтобы у него не было выбора. — Почему вы так смотрите? Син Цю в следующем году исполниться двадцать два и по закону он может жениться. — Отец резко успокоился и уже будто знал, что победил своих детей в этом вопросе. — Бэй Цю, не думай об этом, он лишь манипулирует тобой! — Син Цю закрыл своим лицом обзор на взгляд отца, но видимо этого было недостаточно. — Ладно, буду в мае ждать многоуважаемых дам у нас дома, но прошу сообщить мне заранее когда это всё произойдёт. — Он произнёс это со всем ядом в голосе. Син Цю не верил в это. Его брат самый настоящий идиот. Бэй Цю развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, из-за чего стена задрожала. — Ну на этом и порешали. — Отец хотел выйти из комнаты, но остановился, когда Син Цю спросил. — Всё же я тоже не пойму, что вам толку, если Бэй Цю женится, если вы ждёте наследников от меня даже больше, чем от него? — Син Цю сел на стул. — Во-первых, как я и сказал, Бэй Цю и правда пора жениться. В последующие годы это будет явно сложнее, и для общества будет казаться, что твой брат какой-то не такой. Представляешь, могут даже пойти слухи, что его, скажем так, привлекает совсем не тот пол. Это будет унижение не только для гильдии, но и для самого Бэй Цю. — Он полностью развернулся корпусом и близко подошёл к нему. — Во-вторых, это неплохой рычаг давления для тебя и нашей сделки. Всё же когда тебя удерживает не только брат, но и его жена, которая может оказаться в бедности из-за тебя, то и у тебя остаётся больше мотивации оставаться здесь и слушать, что я говорю. — Ну, знаете, чужая женщина никогда меня не удержит. Мне казалось, вы и так это прекрасно понимаете. — Парень откинулся на спинку стула и даже не взглянул на подошедшего мужчину. — Знаешь, я не такой уж и глупый. Но вот родные племянники никогда ничего не значили для тебя? — Син Цю посмотрел на него. — С чего ты взял, что Бэй Цю сейчас захочет детей? Всё же вы с матерью не сразу решились на детей. А потом ещё ты сам не мог помочь матери забеременеть… Так что первенец в семье появился только через какое-то время, я думаю, здесь тебе поставят черту. — Не будь так в этом уверен. — Нет, вы неправильно поняли. Я ставлю здесь черту. — Син Цю встал с места и обошёл отца. — Я думаю, Бэй Цю разделяет со мной мнение, что не хочет подпускать вас к своим детям. — Син Цю усмехнулся. — Забавно получилось сегодня с одной стороны. — Что ты имеешь в виду? — Послушный сын, который почти не спорил с вами, только если дело не касалось работы. Мне кажется, вы даже поддерживали его споры на тему работы, но всегда плевали на личные границы, и здесь вот брат только мог немного повозникать, но сразу успокаивался. А сегодня вы прямо проломили все принципы Бэй Цю, и он вышел из себя. Мне кажется забавным факт того, что Бэй Цю уже взрослый молодой человек, а вы помыкаете им как ребёнком, хотя всем видом показываете всей семье, что он никто в ваших глазах. — Син Цю остановился и резко взглянул в глаза мужчине. — Может, всё же вас волнует будущее Бэй Цю, просто не можете себе признаться в этом? Вы давитесь какими-то консервативными речами, которые в вас закладывали, когда росли вы.       Мужчина перед ним ничего не говорил, может, Син Цю был прав. Только всё же это никак не исправит положение дел. Дэй Цю останется со своим никому не нужным мнением, а Бэй Цю начнёт свою личную войну с отцом. Главное, чтобы не дошло до унижений и избиений. Син Цю отошёл от мужчины и пошёл к выходу. — Если посмеете тронуть моего брата или как-то унизить его, я не сдержусь. Не постесняюсь использовать грубую силу на вас. А и сделке сразу конец, я думаю, брат поймёт мою позицию. — Син Цю повернул голову и последний раз взглянул на отца. — Я уже не маленький ребёнок, которому вы могли причинить боль.       Син Цю вышел из комнаты и закрыл дверь. Пройдя по коридору, он заметил, как брат и Сюй о чём-то говорили, но сразу перестали говорить, как он появился в проёме. — Господин, а ваш брат, он же… — Спасибо, что беспокоитесь о нас, но я сам скажу Син Цю как обстоят дела. А и да возьмите два мешочка моры и отнесите к их семье. Передайте наши соболезнования. «Соболезнования?» — Будет сделано, господин. — Мужчина побежал по коридорам обратно и скрылся за поворотом. Син Цю посмотрел на старшего, а тот лишь прикрыл лицо рукой. Его можно было понять, всё же вечер оказался тяжёлым. — Отец Ксяолин скончался сегодня. — У Син Цю помрачнело лицо. Ему было слишком печально за девушку, ведь умер её родной человек. — Предлагаю, чтобы не давить нашими проблемами на неё, когда она сможет вернуться, не упоминать сегодняшний инцидент.       Мечник понимал, почему старший так предлагал. У девушки очень сильная эмпатия к ним обоим. Она и так сильно печётся о них. Когда он или брат увлечены работой, она всегда следит за ними, чтобы они не пропадали из реальности, даже еду им приносит, хотя она не обязана этим заниматься. Син Цю сразу заметил, как в его комнате было чище, так как ему самому было стыдно показывать девушке свою обитель.       Так сегодняшний инцидент только усугубит положение. Девушка будет делать всё для их комфорта и сама брать их работу на себя. Ни ему, ни брату не хотелось бы потом увидеть девушку свалившейся с ног из-за переживаний. Он готов помочь брату сохранить это в тайне. — Хорошо. — Син Цю почесал голову, после чего тихо спросил. — Ты хочешь поговорить об этом? — Парень напротив него лишь отвернул свой взгляд. Он открыл рот, но сразу же закрыл. Старший зажмурился. Пару секунд он стоял застыв как камень, но после тихо-тихо сказал: — Ты меня извини. — А? За что? — Что врал тебе все эти годы. — Сначала Син Цю и не понял, о чём шла речь. До него только через мгновение дошло: Бэй Цю говорил, что всегда знал о их семейной неразберихе.       Дэй Цю не был отцом для Бэй Цю. Старший брат всегда это знал, но почему-то оставался здесь, когда мог уже давно уйти. — Я не знаю, почему родители не хотели тебе рассказывать и мне запретили, но факт остаётся фактом: мы не совсем родные братья. Наша мама просто не хотела признать очевидного и совершила ошибку, вот так родился я. — Кажется, брат забыл, как дышать, когда это говорил.       Правда в том, что с момента, когда он лежал в лечебнице, и до сегодняшнего дня он успел простить Бэй Цю. Сначала он хотел все эмоции выплеснуть на другого, но понял, что тот был таким же ребёнком и он не виноват в поступках взрослых. А может, старший слишком боялся расстроить его и молчал. Не важна причина, он знал, что у него была ситуация, когда ты находишься в тупике и обратно не обернуться.       Брат опустил голову, будто провинившийся ребенок. Син Цю подошёл к нему и тыкнул пальцем в макушку. — Ну, я узнал об этом пару месяцев назад. Так что правда бы рано или поздно раскрылась. — Син Цю зевнул в ладонь. — Я вообще-то спрашивал про главную тему вечера. Ты идиот, что согласился с отцом! — Ты не злишься? — Бэй Цю поднял голову и посмотрел на Син Цю. Он закатил глаза. Конечно, он понимал, что брату очень стыдно перед ним и, скорее всего, он испытывает вину. Да и Син Цю хотелось и правда кричать, когда он впервые услышал об этом. Он вдохнул и выдохнул, после чего притянул брата к себе.       Он обнял его.       А Бэй Цю через пару секунд обнял в ответ. Син Цю всегда знал, что при других людях тот держался молодцом, но когда он был рядом с ним, то он мог расслабиться и немного побыть собой. Конечно, у него появился ещё один друг в виде Ксяолин, но она лишь недавно стала для них двоих важным человеком. Но они всегда были друг у друга. Да, у них иногда не получалось сказать правду из-за страха быть отвергнутым. Они и так считай были отвергнуты родителями.       Син Цю отстранился. — Не важно родной или нет, ты моя единственная семья. Помни об этом, так как наша жизнь может подкинуть нам сложные задачи. Но одно не изменно — я буду о тебе заботиться, как и ты обо мне. — Кхм, спасибо тебе. — Так что, ты объяснишься мне? Что это было? Не помню, когда ты так орал хоть на кого-то. Ты никогда не возникал сильно, а тут… Как бы сказать… Взрыв. — Син Цю показывает руками «бум», Бэй Цю внимательно на него смотрит, после чего решает ответить. — Никогда не думал, что ты будешь не против жениться на рандомной девушке. — Бэй Цю явно пытался перевести тему. — Кто сказал, что я не против? Просто я лично себя знаю, я бы скорее стал спорить с отцом, что все его консервативные устои — это полная ерунда. Только вот ты спорил по причине: я хочу сам решать, кого любить. Пора было ещё на балу догадаться, что отец не даст нам поблажки по этому поводу. — Я это знаю. Знаешь, Син Цю, я больше не хочу на эту тему разговаривать сегодня. — Он отвернулся. Он чесал затылок и не хотел в чём-то признаваться. Син Цю решает оставить это в покое на какое-то время. Но только пока, когда старший сам будет готов рассказать ему, да, чуть с напором, но рассказать. — Хорошо, давай на сегодня закончим день и завтра займёмся насущными проблемами. — Ещё раз благодарю, спокойной ночи. — После Бэй Цю кивнул и ушёл в сторону лестницы на второй этаж, где находилась его комната.       Син Цю постоял на месте, пару раз внутренне проклиная своего отца. После чего он вспомнил о письме у него в рукаве. Он быстро порыскал и убедился, что оно всё ещё на месте. Мечник уже подходил к ступеням, как услышал, как открывается входная дверь. За ней стояла Ксу Цю и что-то говорила одному из работников дома. Как только она посмотрела на него, то, видимо, сразу увидела, как на его лице отобразилось недовольство и печаль. — Вижу, «ужин» прошёл так себе. — О-о-о, меня даже не подключай в свои разговоры о твоей роли свахи. Относительно вечер был «веселый», и ещё прибавлять себе «наилучшего» настроения я не хочу, так что ухожу к себе. Всего хорошего. — Син Цю быстро убежал к себе, пока его не отчитали за его неуважительное отношение.       Как только он оказался у себя, то запер дверь и быстро лёг в кровать от усталости. Пролежав пару минут, он всё же заставил себя встать и зажечь фонарь в комнате. Когда он переоделся в домашнюю одежду, то быстро распечатал письмо. Присев за стол, он внимательно начал изучать его.       «Приветствую, Син Цю.       Я понимаю ваши опасения, всё же я не просто кто-то, а тот, кто может одним словом сделать вам плохо. Если вас интересует правда, то не я подала иск на ваш дом пару месяцев назад.       Но не буду отрицать, что заинтересовалась вашим делом, когда вы мне рассказали о долгах вашего отца. Я изучила ваш инцидент. Многие детали дела были скрыты, а некоторые подправлены. Я не стала исправлять обычных стражей, так как многие из них бесполезны, когда дело касается ведения дела.       Я чётко поняла вашу позицию насчёт привлечения властей и защиты некоторых членов вашей семьи, и я готова с этим работать. Предлагаю встретиться в среду ночью, как обычно, в чайной. Пароль, я вижу, вы уже знаете, забавно было наблюдать реакцию своих работников. Они и правда успели напридумывать себе всякое. А вы просто оказались умнее многих моих клиентов.

      Буду вас ждать»

      Внизу стояла привычная печатка орхидеи.