Я так соскучился...

Хотелось мчаться на всех порах к Косте. Что-то в груди болезненно сжималось, подавая признаки жизни. Юра тоже скучает. Тоскует по тем временам, когда он и Костя сидели вместе и пили пиво, когда Татищев лежал животом на коленях, будучи "немного" пьяным. И всё же, есть некая...теплота в этом. Дружеская. В их прекрасной дружбе не было чего-то "противозаконного" как бы сказал Юра, мягко выражаясь, будто перед Снежинском. Челябинск никак не мог вырваться из душащих объятий сигарет и работы,которой в последнее время слишком много. Пооткладывал отчёты для Кости на счет своей области, а теперь надо было разбираться со всем этим. Тяжело было сидеть в квартире, заполняя чертовы бумажки, которые хотелось порвать и выкинуть. Нельзя, потом же снова заполнять придется. Всю злость он выкуривал, отчего в пачке под конец дня оставалось от силы одна сигарета, а временами шла уже вторая пачка, опустошённая чуть менее чем на половину, из-за этого экология стала ухудшаться , до этого она была хоть чуточку лучше. Сейчас режим чёрного неба появлялся чаще, кровь вылетала из легких с большей частотой, убивая его всё больше, а вкус железа, который уже был привычно-отвратительным, так вообще отдельная тема. Писать уже более свежие отчёты, ближе к сегодняшнему дню, было тяжело, ведь ещё недавно экология давала хоть какие то надежды, а сейчас Юра лежал на диване около письменного стола, прикрывая рукой глаза, чтобы солнце, которое пробивалось сквозь шторы, не резало взгляд, контрастируя с тёмно-серыми стенами квартиры Татищева. Он громко кашлял, казалось, был готов разодрать себе горло в кровь изнутри, но, кажется, с этим прекрасно справлялся сам кашель, который из белого тёплого пледа сделал какое-то красно-розово-коричневое месиво. Страшно всё это. И как же счастлив Юра был, когда сел в междугородный автобус, взяв с собой самые важные вещи, по типу сигарет и телефона и помчался прямиком в такой родной Екатеринбург, чтобы увидеться с Костей, обнять, ощутить родное тепло, а потом совершенно по-дружески спать вместе на диване, напротив которого стоял большой телевизор, по которому так круто было смотреть какой-нибудь фильм. Именно в такой обстановке проходила большая часть времени, проведённая вместе с Костей. Но сейчас, страдая от долгой разлуки с таким дорогим человеком как Костя, хотелось его обнять, сильно-сильно прижать и не отпускать, лишь бы не чувствовать одиночество пустой квартиры, в которой он провёл последние два месяца. Лишь неделю у него в квартире кроме бумажек и его самого побывала Катя, и то только потому что с НМУ было тяжело справляться в одиночку, особенно когда температура под сорок и от настоебавшего, по-другому и не скажешь, вкуса крови, блевать тянуло. Обычно с таким помогал Костя, но тот вообще как на зло игнорировал звонки и сообщения как от Ани, так и от Юры, что было очень и очень странно. Всю поездку хотелось закурить сразу две, а то и три сигареты, потому что с нервами никак по другому не справиться, если ты - Челябинск, так волнительна для него была эта поездка. Увидев уже родные дома, Юра облегченно вздохнул. Он, можно сказать, дома. Вызывает такси, будто на автомате, садится в машину, где на удивление из колонок доносится довольно-таки крутая музыка, Юра только за неё в "Убере" готов пять звёзд поставить. Да и водитель неплохой мужик, разговор поддержит, они бы может и пообщались подольше, но вот - из- за поворота уже виднеется дом Уралова. В мандраже кончики пальцев дрожат, выходя из такси, Юра чуть ли не роняет ключи от Костиной квартиры в лужу, проронив несколько крепких таких словечек, которые отражались уже от стен подъезда. Поднимаясь на нужный этаж, он несколько раз от спешки споткнулся, достигнув лестничной площадки, в одной из квартир которой жил его друг, Юра встал, нагнувшись, оперелся руками о согнутые в коленях ноги и разразился громким кашлем, роняя на пол несколько ярких капель крови, всё же не до конца отошёл от режима чёрного неба, всё ещё херовато. Дрожащими от волнения руками Юра вставляет ключ и замочную скважину, хоть и не с первого раза, прокручивает два раза и открывает дверь родного места, в котором подозрительно тихо. "Костян, ты дома?" - разносится хриплый голос по всей квартире, первые секунд пять в которой царит тишина, а потом скрип кровати и тяжёлые шаги в сторону коридора, в котором стоял Татищев, которого от волнения конкретненько так потряхивало. Костя выходит и смотрит на лицо Юры, на котором виден...Страх? Паника? Но определённо что-то из этого разряда. Юра бросается в объятия лучшего друга, даже не спрашивает из-за чего он так паршиво выглядит. Ведь по нему всё видно - по Юре скучал. Они так и молчат, стоя в коридоре, боясь выпустить друг друга из своих рук, будто другой растворится, пропадёт навсегда, будто после того, как объятия закончатся, человека больше не будет рядом. Они так соскучились друг по другу. Сейчас они буквально хотели прижать настолько сильно, чтобы стать одним целым и не расставаться больше никогда. Такие желания Юру, безусловно, пугали. Как-то по-пидорски. Как то неправильно, не по-мужски, не так, как учил Данис с самого детства. Не по-мужски и ронять слёзы, от долгой разлуки, на плечо Юры. Но Косте можно. Он постоянно сдерживается, так почему бы сейчас не выпустить пар? Юра ведь не знает что сейчас, в слезах Костя проводил половину дня, если не проводил весь день в таком состоянии, рыдал , давясь слезами. Юра вышел из мыслей, помотав головой в разные стороны, будто бы отгоняя все размышления. Юра очень сильно скучал, постоянно звал к себе Катьку, чтобы её обнимать, ведь она так рада чувствовать тепло отца. Ведь она не против обниматься с папой. Это радует. Его любит хотя бы кто-то. И Костя. Но об этом никто не должен был знать. Никогда. Но не сдержавшись от безумно долгой разлуки, Уралов говорит о своей тайне, понимая, что это может быть конец их истории. Говорит, а после целует. Чувственно. Нежно до безумия. Когда понимает, что Юра не сопротивляется, а наоборот, даже пытается проявить инициативу, сажает его себе на колени, толкается языком глубже, словно изучая, после отрывается, смотрит в глаза напротив, где читалось возбуждение. Дикое, которого никогда Костя ранее не видал в этих угольных глазах. Эта ухмылка, эти движения рукой по ткани штанов где-то внизу, этот разгорающийся пожар внутри, всё это безумно пленило Костю, но в то же время и пугало, ведь раньше Юра бы никогда так не сделал и назвал бы любого, кто о таком хотя бы заикнулся, пидором и въебал бы как следует. Даже не верится, когда этот хриплый от количества выкуренных сигарет за всю свою жизнь и опьянающий родной голос просит большего, что это по-настоящему. Настоящий Юра так бы в жизни не сделал. Но Косте сейчас абсолютно плевать на это, ведь Татищев сейчас так привлекателен, такой открытый, что губы расползаются в нежной улыбке при взгляде в обожаемые черные глаза. Такой он прекрасный сейчас. И даже когда он на Косте, когда с его губ слетают один за другим громкие стоны от переполняющих изнутри чувств, он всё такой же прекрасный. Хоть и запыхавшийся под конец, но безумно красивый. Когда Юра засыпает на груди Кости после похода в душ, Уралов безумно счастлив наблюдать этого милого Юру. Домашего, уютного Юрочку. "Я ещё блядский раз повторяю- я не могу приехать в Челябинск прямо сейчас!"слышатся крики где-то на кухне. Эти крики и заставляют Уралова проснуться в полном непонимании ситуации. Недолгое молчание позволяет привести мысли в порядок. Екатеринбург встаёт с кровати, надевает какие-то серые спортивки, которые были брошены на стул, и направился в ванную. Юра стоит у плиты, пытаясь нормально разбить яйцо в сковороду, чтобы скорлупа не попала, параллельно разговаривая по телефону с директором производства с завода, на котором он работал, там случилась какая-то непредвиденная ситуация, что-то сломалось вроде, Юра особо не вслушивался, а лишь материл всё, на чём свет стоит и в сотый раз повторял, что не может вернуться в свой город ну вообще никак, услышав краем уха шаги Кости, который проснулся из-за Татищева, он быстро попрощался и положил трубку, несмотря на попытки с другой стороны остановить его. Он продолжил готовить. На удивление, у него получилось довольно-таки неплохо, а после, это подтвердил и Костя, назвав это самым вкусным, что готовил Юра за всё время их дружбы. А потом Юра предложил прогуляться по парку, неподалёку от дома Кости, ну, а что? Не для того же Юра приезжал, чтобы в четырёх стенах сидеть. Это он и дома может поделать. А тут- рядом с Костей, хочется пройтись по весеннему Екатеринбургу, и ни о чём не париться.