Называя звёзды

Если раньше Чанбин чувствовал себя неловко рядом с Феликсом, то теперь он не мог просто находиться в одной комнате с ним. Даже когда Со всячески избегал младшего, его разум продолжал мучить его, показывая смесь сцен Феликса из сна и из их детства, из-за чего Чанбина закручивало вихрем слишком большого количества эмоций, напрочь сбивающих с толку и тянущих в самое пекло чувства вины. Очевидно, Феликс заметил его странное поведение. Это явно было не то, чего младший ожидал после их поцелуя, потому что тоска и надежда в его глазах начали увядать, превращаясь в разочарование и замешательство, когда он несколько раз наблюдал, как Чанбин молча выходит из комнаты. Остальные ребята заметили внезапно появившуюся дистанцию между ними, но никто ничего об этом не говорил. Даже Минхо, который расстроенно хмурился, глядя на Чанбина каждый раз, когда становился свидетелем их неловких взаимодействий друг с другом. Чанбин всегда извинялся, даже когда об этом никто не просил. Он ворчал по поводу домашки, всё твердил о том, как сложно ему вложить в песню то чувство, которое он хотел, или как трудно найти правильные слова, которые складывали бы хорошую рифму, как он и представлял у себя в голове. Каждый раз он использовал это как предлог, чтобы засесть в библиотеке или студии универа. На самом деле это не было ложью. У него и правда проблемы с написанием песни. Не то чтобы это имело какое-то отношение к тому, как мало времени он проводит дома с друзьями. Так и наступило лето. Дни становились длиннее, и друзей тянуло больше времени проводить на свежем воздухе. По крайней мере, когда они все вместе ели рамён или барбекю, как всегда шумные и хаотичные, Чанбин мог расслабиться и чувствовал себя в безопасности от собственных мыслей. Он даже мог бы шутить в компании Феликса, и всё снова стало бы нормально, как раньше. Тем не менее, в те выходные у Сынмина и Чана были ночные смены, а Хёнджин с Чонином разъехались по домам к родителям. Чанбин рылся в ящиках на кухне, пока трое остальных смотрели Netflix на диване, Джисон растянулся, положив голову на колени Минхо, а ноги на ноги Феликса. Избалованный засранец. Он продолжал поиски хоть какого-то рамёна, который можно было бы по-быстрому приготовить (если залить его кипячёной водой можно назвать «готовкой»), но безуспешно. Почему, чёрт возьми, у них шесть нераспечатанных коробок хлопьев, но ни одного рамёна было загадкой для Чанбина. В конце концов он сдался и повернулся к друзьям. — Кто дежурил по продуктам на этой неделе? — спросил он, пытаясь смягчить раздражение в голосе. Джисон был слишком поглощён дорамой по телеку, а Минхо продолжал скролить в телефоне, оба полностью проигнорировали вопрос Чанбина. Феликс единственный, кто поднял на него голову. — Я. А что? Уф. Точно. — Ничего, не волнуйся. Я просто искал рамён, потому что мне не хотелось готовить ужин, — Минхо перебил его издевательской усмешкой. — Ты когда-нибудь вообще готовил, Бин? — Чанбин кинул ему убийственный взгляд, а Джисон, посмеявшись с их перепалки, встал и направился в ванную. — Не важно, мне всё равно очень хочется пиццы, так что я пойду прогуляюсь и закажу что-нибудь в Domino's, — сказал он, уже направляясь в свою комнату, чтобы переодеться во что-то более подходящее. — О! Я с тобой! Я тоже голодный, — сказал Феликс, вставая следом. Чанбин проклинал свою везучесть. — Может, мы пойдём вместе? Поедим и подышим свежим воздухом? — Свежий воздух в Domino's? Я в этом не уверен, — Чанбину куда больше нравилось, когда Минхо молчал. — Но нет, спасибо. Джисони сказал, что пойдёт спать сразу после душа, а я типа подсел на эту дораму. Но вы можете сходить за едой, в холодильнике всё равно почти пусто, — закончил Минхо с улыбкой. Чанбин нахмурился. — На задницу мне ты подсел. Ты сидел в телефоне последние двадцать минут. — Ну, наконец-то началось что-то интересное, так что теперь я буду смотреть, — настаивал Минхо, не сводя глаз с упрямого взгляда Чанбина в молчаливом матче. Слава Богу, Феликс ушёл в свою комнату переодеваться, потому что Ли Минхо терял всякий стыд, когда дело касалось Чанбина. — Я знаю, что ты делаешь, — прорычал Чанбин, обвиняюще тыча пальцем в старшего. — Хватит. — Я? — спросил Минхо, изображая явно наигранное удивление. — Не понимаю, о чём ты. Чанбин взглянул на Феликса, выходящего из его комнаты, и решил прекратить этот разговор. Он заметил постоянные попытки Минхо сблизить его и Феликса. Это был не просто поцелуй. С тех пор, как они съехались все вместе, он всегда давал им вдвоём идти на занятия по утрам, когда у них совпадали расписания, или уходил к себе, оставляя их наедине в гостиной. Или, как сейчас, он остался в стороне или даже подговорил Джисона остаться, чтобы Чанбин и Феликс пошли поужинали вдвоём или просто сходили за едой для всех. Это раздражало и ни в малейшей степени не помогало Чанбину с его сложившимся кризисом, но он не мог говорить об этом перед Феликсом. Да и не то чтобы Минхо волновало, что он ему скажет. Чанбин и Феликс решили сходить в пиццерию, погода уже была достаточно хорошей. Ночи в последнее время стали тёплыми, вызывая у Чанбина ностальгию по лету в их родном городе, играх в бассейне с друзьями или по тому, как они с Феликсом жгли бенгальские огни в парке. Он взглянул на младшего, который осматривал витрину какого-то компьютерного магазина с блестящими глазами, как задрот, которым он, собственно, и был. Чанбин ласково улыбнулся. Может быть, они могли бы купить несколько бенгальских огней и зажечь их в парке рядом недалеко от квартиры. В такое время пиццерия была переполнена, Феликс смотрел меню, пока они ждали официанта. Чанбин искал свой бумажник, чтобы достать скидочные купоны, но замер, засунув руки в карманы. Феликс кинул на него вопрошающий взгляд. — Ты взял бумажник? — спросил Чанбин, но уже знал ответ. Друзья никогда не брали с собой кошельки, если шли куда-нибудь поесть с ним. — Нет? — лицо Феликса озарилось осознанием. — А телефон? — Чанбин немного отставал в технологиях в некоторых аспектах. У него не было функции оплаты с телефона, но он знал, что у Феликса есть. — Сдох, — младший по-детски надул губу. Они пошли домой, у Чанбина урчало в животе, пока он мысленно проклинал собственную глупость. Феликс лишь отшутился, посчитав ситуацию забавной. — Зато мы можем прогуляться ночью! — Чанбин был готов боготворить младшего за его невинное, оптимистичное сердце. Всего в квартале от их квартиры Феликс остановился, как вкопанный, перед магазином и с удивлением на лице посмотрел на старшего, доставая из заднего кармана купюры в три тысячи вон. — Давай, хён, возьмём рамен. Угощаю, — посмеялся Феликс в ответ на насмешку Чанбина, но тот не смог скрыть улыбку от младшего. Они купили то, что могли себе позволить на те небольшие деньги, что у них были, и, наконец, вернулись домой после своего маленького приключения. По крайней мере, настроение Чанбина стало заметно лучше. Теперь он знал, что они с Феликсом могут вести себя нормально и даже дружелюбно друг с другом, когда остаются наедине. Первое, что заметил Чанбин, открыв входную дверь, это горящий свет в гостиной. Их не было всего сорок минут, поэтому Минхо, вероятно, всё ещё делал вид, что смотрит телевизор. — А! Чанбин вздрогнул от вскрика, и то, что он нашёл на диване, определенно не было скучающим Минхо, копающимся в телефоне. — Джи, ммм, да, вот так, — выдохнул Минхо, лёжа спиной на диване и сжимая руками подлокотник у себя под головой. Его член выставлен на всеобщее обозрение, капая ему на живот, пока Джисон толкался в него так сильно, как только мог. — Мин, блять, — захныкал Джисон. Младший одним коленом упирался в диван, а второй ногой стоял на полу для лучшей устойчивости. Чанбин вылупился на это. Мир будто замер, а вместе с ним и он сам. Ему стало холодно, а потом внезапно жарко, из-за чего почти мгновенно вспотел под одеждой. Одежда. Ему бы очень хотелось, чтобы на его друзьях сейчас была хоть какая-то одежда. В какой-то момент хлюпающих звуков и скулежа Минхо стало слишком много. Когда Джисон наклонился, с низким стоном обводя языком сосок Минхо, Чанбин, наконец, не выдержал. — ААААААААААААААААААААААА! Он закричал, будто попал в какой-то фильм ужасов и только что увидел что-то невероятно страшное, чем вызвал реакцию домино, когда Джисон сам отдёрнулся с визгом, вынимая красный член из Минхо и закрывая его руками. Слишком поздно. Чанбин уже травмирован на всю жизнь. Чанбин и Джисон закричали в панике, оба красные, как помидоры. Чанбин не видел, как Феликс подошёл сзади, слишком занятый своими проблемами. Минхо не двигался, всё так же лежал на диване, заткнув уши руками и раздражённо хмурясь. — Закрывай, блять, член, а не уши, придурок! Чанбин резко развернулся, потащив за собой ошеломлённого Феликса из квартиры, подальше от этой жуткой картины внутри и заперев их подальше от этого. Может, из-за смущения, может, из-за шока, но они, казалось, не могли смотреть друг другу в глаза. Они просто сидели у двери, пока изнутри доносился тихий шёпот и возня. Пять минут спустя — казалось, что пятьдесят — Минхо открыл дверь. Слава богу, в этот раз он был полностью одет. — Да ладно вам, вы собираетесь спать в коридоре? Они вдвоём пошли за Минхо к столу на кухню. Чанбин рад, что они не пошли на диван, ему нужно время, чтобы снова спокойно садиться на него. Когда он огляделся, то заметил, что Джисона нигде не видно. В груди неспокойно кольнуло. — Значит, вы всё видели, — начал Минхо. — Да нет, ты что, — возмутился Чанбин. Другой уставился на него. — Я не твой папа, поэтому не буду рассказывать тебе о сексе. Что есть, то есть, не думаю, что тебе нужно пояснение. — сказал Минхо, пожав плечами. — Мне всё равно, что вы нас видели, но Джисону нет, — черты его лица смягчились к концу предложения, и Чанбин знал, что тот обеспокоен куда больше, чем показывал. — Он всё ещё смиряется со многими вещами, так что, пожалуйста, пока ведите себя как обычно. В конце концов он сам вам всё расскажет. Кивнув в последний раз, он ушёл в свою с Джисоном комнату. Чанбин всё так же сбит с толку, как и раньше, если не больше. Феликс, до сих пор не издавший ни звука, сидел рядом. Чанбин не представлял, о чём в данный момент думал младший, и, честно говоря, не хотел знать. Он и без того чувствовал себя достаточно подавленным. Оказавшись в постели, Чанбин понял, что спать этой ночью будет нелегко. В голове снова и снова прокручивалась минувшая сцена, каждый раз заполняя голову Чанбина новыми вопросами. Это был первый раз, когда они делали это? Они выглядели слишком спокойными друг с другом, так что он сомневался в этом. Они... типа, встречаются или что-то в этом роде? Боже, мысль об этом казалась Чанбину слишком странной. Они все практически росли вместе, были как семья. Как они могли делать это? Он не позволял своим мыслям переключаться на Феликса или на то, что младший мог подумать об увиденном.

✶

Ещё не было и восьми, когда следующим утром Чанбин вышел из своей комнаты. В голове была каша после практически бессонной ночи и постоянной головной боли, но лежать в постели он больше не мог. После того, как смыл усталость с лица, он пошёл на кухню, чувствуя себя немного более похожим на человека. Однако в это утро он не единственный, кто встал рано. Минхо повернулся, с лопаткой в ​​одной руке, а другой продолжал трясти сковороду, чтобы рис не прилипал. — Доброе утро. Плохо спал? — А ты как думаешь? — бормотал Чанбин, неловко стоя возле стола, так и не садясь за него. Минхо лишь закатил глаза и пожал плечами, снова возвращая внимание на готовку еды. Повисла холодная и тяжёлая тишина. По крайней мере, Чанбин чувствовал это так. Это молчание душило его, усиливая беспорядок в голове. Когда еда была готова, Минхо поставил на стол две порции горячего жареного риса. Ну, если что-то и могло немного улучшить ситуацию, так это еда. Они ели, сидя друг перед другом, не говоря ни слова. Чанбин был слишком смущён, чтобы вот так просто поднять глаза и задать всю сотню вопросов, что вертятся в его голове. Минхо первым нарушил тишину. — Замолчи. — Чего? Я молчал! — Ты думаешь слишком громко. Бесит, — нахмурившись, сказал Минхо. — Это бре- — Если ты хочешь что-то спросить, просто спроси. Чанбин сжал губы в линию и снова опустил взгляд на еду. Несколько секунд он тыкал вилкой в ​​ветчину, думая, с чего начать. Решил начать с самого банального. — Как долго вы..? — Как долго мы что? — Ты знаешь, — простонал Чанбин, чувствуя, как лицо горячеет. Они только начали разговор, но почему это уже так сложно? — О, я-то знаю. Просто хочу услышать, как ты скажешь это вслух, — признался Минхо со своей фирменной чеширской улыбкой. — Придурок, — Чанбин закрыл лицо ладонями. — Я не знаю! Как долго вы вместе? Вы вообще встречаетесь? Боже, это пиздецки странно. Минхо вздохнул и отложил вилку, зная, что не сможет в полной мере насладиться едой, пока они не обсудят всё. — Да, мы встречаемся. И если ты под этим имеешь в виду, как долго мы трахаемся- — Нет. Нет. Это точно не то, что я имел в виду, не- — ...началось спустя какое-то время после того, как Джи и Ликс переехали, — закончил он, не обращая внимания на бубнёж Чанбина. — То есть МЕСЯЦЫ? Как получилось так, что двое его лучших друзей трахаются уже несколько месяцев, а он так и не заметил? Насколько глубоко Чанбин погряз в своих проблемах, что не заметил чего-то такого значимого? Он вроде не слепой. Он знал, что отношения Минхо и Джисона были особенными даже в пределах их маленькой компании, но отношения? — Разве это не... странно? — наконец он задал самый главный вопрос, сидевший у него в голове. Тот самый, который не давал ему спать ночью. — Я имею в виду, вы знаете друг друга с начальной школы, и вы лучшие друзья. Разве не странно заниматься такими вещами с другом? — Тебе становится любопытно, Бинни? — Минхо улыбнулся, намеренно уклоняясь от всех его вопросов. Чанбин заикнулся, сбитый с толку. — Ч-что? — Потому что я уверен, что Ликсу прямо сейчас приходят в голову какие-то идеи. Сердце сделало кувырок в груди. — Пожалуйста, не надо. Это не... — он не хотел сейчас думать о младшем. — Я просто пытаюсь понять вас. Чанбин боится. Последние несколько недель его отношения с друзьями становились всё более странными. Он чувствовал себя отдалённым от них всех. Они для него настоящая семья, и Чанбин не мог перестать чувствовать, как всё портит и как все отдаляются. — Это не странно, — Минхо сел рядом и взял Чанбина за руку, помогая ему расслабиться одним простым жестом. — По крайней мере, не для меня. Я всегда знал, что именно так всё и будет у нас. Но Джисону определённо нужно было больше... времени на адаптацию. — Как по мне, он выглядел довольно адаптированным, — пробормотал Чанбин, снова вспоминая картину, которая практически на внутренней стороне век у него вытатуировалась. Минхо ущипнул его за руку, заставив вскрикнуть. — Так-то да. Ну, я всегда думал, что когда все узнают о нас, мы сможем трахаться где и когда нам захочется, но похоже, что никто из нас не получит то, что хочет. — СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ! — Минхо снова посмеялся над страданиями Чанбина, прежде чем они снова замолчали. Чанбин копошил еду вилкой, глубоко задумавшись. Минхо ждал его, не давил и просто продолжил есть, правой рукой всё ещё держа руку Чанбина. — Как вы можете быть так уверены, что это не ошибка? Что вы не пожалеете об этом? — спросил Чанбин через какое-то время. — Ты вообще гей? — Минхо никогда не встречался ни с девушкой, ни с парнем с тех пор, как они вообще познакомились, так что Чанбин никогда не задумывался об этом. — К сведению, да, я бы предпочёл быть трахнутым мужским членом, чем сам бы трахнул женщину... — Подбирай слова, Минхо, боже! — Но это не особо важно, — голос Минхо стал спокойнее и тише, в глазах на мгновение пропала резкость. — Для меня есть только Джисон. Если бы он родился женщиной, я бы всё равно хотел быть с ним. Так что да, я почти уверен, что не пожалею об этом, — старший посмотрел Чанбину прямо в глаза, и тот на секунду запыхался. — И я знаю, что Джисон тоже уверен в нас, — он встал и отнёс посуду в раковину, принявшись вытирать кухонные тумбы и плиту. В процессе этого он продолжал говорить с Чанбином. — Это скорее проблема личности и общения с людьми, чем что-то другое, поэтому, пожалуйста, пока просто наберись терпения.

✶

Чанбин был терпелив, правда. Тем не менее, похоже, это не помогало ситуации. Следующие несколько дней Джисон постиг дзен в избегании всех и вся в доме. Чанбин просто больше не видел его. Он знал, что тот возвращается домой, потому что иногда слышал его шепот из их общей с Минхо комнаты, но на этом всё. Чанбину нужно поговорить с ним. Джисон его самый старый друг, они знают друг друга с незапамятных времен, жили вместе, сочиняли вместе музыку почти каждый день... Чанбин не мог вынести даже мысли о том, что потерять всё это. Ему нужно сказать ему, что всё хорошо, что между ними всё порядке, что между ними ничего не изменится. Всё в порядке. Чанбин доверяет их дружбе, он знает, что это не разлучит их. Ему нужно поговорить с Феликсом. Может быть, вместе они смогут разработать план наилучшего подхода к проблеме. Конечно, это было бы проще, если бы Феликс тоже не избегал его. Чанбин заметил, что младший стал ещё более отстранённым, чем раньше, вечно в своих мыслях. Даже если Чанбин всё ещё смущён и не мог забыть о вечеринке и поцелуе, сейчас ему как никогда нужна поддержка лучшего друга. В среду Чанбин, наконец, почувствовал себя достаточно храбрым, чтобы первым пойти навстречу. Он снял наушники, услышав, как дверь в комнату младшего открылась, и повернулся, глядя на него через спинку дивана. — Эй, мы можем поговорить? Феликс остановился на пути к входной двери и моргнул. Он выглядел удивлённым присутствием Чанбина или, может быть, тем фактом, что тот разговаривал непосредственно с ним. — Да. Конечно, хён. — сказал Феликс с лёгкой успокаивающей улыбкой, когда поставил свою сумку на пол и направился к дивану. Прежде чем он успел сесть, открылась входная дверь, и вошёл Джисон, с сосредоточенным лицом копающийся в телефоне. Он снял туфли и прошёл в гостиную, как вдруг замер, увидев, что двое других смотрят прямо на него. — О, бля... Феликс первый прервал их гляделки. — Привет, Джи. Ты зако- — Извините, я занят, — пробормотал тот, вперив глаза в пол и быстро ретировался в свою комнату, закрыв дверь. Звук двери резонировал в голове Чанбина, и он с тяжёлым вздохом откинулся на спинку дивана. Он знал, что так и будет. Он с самого начала знал, что это плохая идея. — Думаю, ему нужно больше времени... — так же выдохнул Феликс, когда наконец сел, продолжая смотреть на закрытую дверь в комнату друга. — Почти неделя прошла, — ответил Чанбин, дёргая левой ногой и постукивая пяткой по полу. — Это было ошибкой с самого начала, — простонал он. — Что ты имеешь в виду? — спросил Феликс, слегла нахмурив брови. — Что я имею в виду? — Чанбину не понравилось, как Феликс смотрел на него. Будто это он ведёт себя странно и неуместно, в то время как он чувствует себя единственным нормальным человеком в этой квартире. — Я имею в виду, вот что происходит, если мешать чувства с дружбой, — Чанбин знал, что пожалеет о своих словах, как только закончит говорить. — Прошу прощения? — Феликс резко вскочил, и Чанбин воздержался от того, чтобы взять его за руку и удержать. Младший выглядел взбешённым, когда поднял с пола свою спортивную сумку и резким движение закинул её через плечо. — По крайней мере, они достаточно смелые, чтобы попытаться, хён. Слова застряли в горле прежде, чем Чанбин успел позвать его, просто наблюдая, как Феликс уходит, хлопнув дверью.

✶

— Итак, полагаю, вы все задаётесь вопросом, зачем я позвал вас сюда. Заговорил Минхо, потянув растерянного Феликса за руку на кухню и заставив его сесть за стол возле Чанбина. Уф. У Чанбина желудок узлом заворачивало. — Я знаю, что мы все немного напряжены в последнее время. И Джисони всё ещё немного смущён, — продолжил Минхо, стоя позади выглядящего измученным Джисона, положив руки на его плечи, удерживая на месте и лишая того возможности убежать. — Так что я просто уравновешиваю ситуацию между нами, окей? — Нет, не окей. Почему это звучит так, будто нас ждёт что-то плохое? В тот вечер Чанбин набивал второй пакет закусок, пока смотрел, как Минхо готовит ужин, хотя, по словам старшего: "Никто не придёт ужинать, как нормальная семья, зачем тогда мне вообще стараться?" Было классно. Несмотря на все разглагольствования и нытьё Минхо, Чанбин ценил его компанию. В последнее время он чувствовал себя одиноким. Феликс всё ещё злился на него (это был самый долгий период, когда он реально злился на него), а Джисон избегал его, как чумы. Так что просто сидеть и слушать, как Минхо ворчит или болтает о какой-то бездомной кошке, которую видел около танцевальной студии, давало сердцу Чанбина отдых, в котором оно так отчаянно нуждалось всю неделю. Когда Джисон вошёл в квартиру, вернувшись с занятий (или, может, с одного из сотен кружков, на которые ходил), Минхо схватил его, прежде чем тот успел улизнуть в их комнату. Затем он притащил Феликса из комнаты и заставил их всех усесться за стол. Это было самое странное воссоединение семьи, на котором Чанбину не посчастливилось присутствовать. — Вот что я подумал. Я расскажу постыдный секрет о каждом из вас, чтобы мы все были связаны этим нашим позором, — коротко объяснил Минхо, гордо кивнув в конце. — ЧТО? Я не соглашался на это? — крикнул Чанбин. — Заткнись, всем плевать, — отмахнулся старший, прокашлявшись. — Итак, раз уж Чанбин так горит желанием, то давайте начнём с него. — Нет! — Однажды, когда мы учились во втором классе старшей школы, я пошёл к нему домой работать над нашим общим проектом. Представьте моё удивление, когда я наткнулся на возбуждённого подростка Чанбина, мастурбирующего на нашу училку биологии, миссис Пак, — закончил Минхо, равнодушный к отчаянию своего друга. — ЛИ МИНХО! — в ужасе завыл Чанбин. — Боже, какая мерзость, хён! — Джисон первым не выдержал, пытаясь скрыть смех, который грозил вырваться наружу. — Она же вообще не была сексуальной! — Феликс едва не плакал, надавливая пальцами на глаза, словно хотел стереть всплывший в голове образ из памяти. — Я не думал о ней, понятно? Это просто проскользнуло в голове среди процесса, но я не думал о ней в этом плане! — Чанбин с отчаянием посмотрел на двух младших. — Тот факт, что ты не понимаешь, что это ещё хуже, делает это почти милым. Почти, — Минхо потянулся ущипнуть Чанбина за щёку, но тот с мученическим стоном отбил его руку. Старший, посмеявшись с этого, продолжил. — Хорошо, фейский мальчик следующий. Феликс громко сглотнул, но всё же небрежно хихикнул, очевидно, уверенный, что не имеет за спиной подобных историй. Губы Минхо изогнулись в дьявольской улыбке. — Однажды на Хэллоуин мы с Ликси пошли в дом ужасов, — начал Минхо, и у Феликса перехватило дыхание. — Он был таким милым, дрожал и цеплялся за мою руку, пытаясь быть храбрым, но всё равно обмочился, когда из-за угла вылез клоун-убийца. За столом послышались два вздоха, когда Феликс закрыл лицо руками, краснея до кончиков ушей. — Чтобы защитить достоинство Феликса, я не буду говорить, сколько нам было лет, — серьёзным голосом объявил Минхо, но в его глазах мелькнул подозрительный блеск. — Пожалуйста, хён, не надо, — сказал Феликс с дрожью в голосе. В этот момент он был готов умолять, что стало большой ошибкой, которая только ещё больше раззадорила старшего. — Но мы уже не были в средней школе, — добавил он, глядя на двух других, которые сосредоточили на нём всё своё внимание. — О Боже, — прошептал Джисон, положив ладони на щёки, чтобы защитить себя от того, что грядет. Феликс вскочил на стул и хлопнул ладонями по столу. — КЛЯНУСЬ, Я УБЬЮ ТЕБЯ! — Это было в прошлом году. — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Джисон расхохотался, когда младший упал на колени, уткнувшись лицом в скрещённые руки над столом. Чанбин рассмеялся следом, протянув руку к голове младшего и нежно погладил его по волосам, чем только вырвав из смущенного Феликса более громкий стыдливый скулёж. — Вот и всё. Видите? Теперь мы квиты, — закончил Минхо, хлопнув Джисона по плечу и удовлетворённо кивнув. — А ты? Почему ты единственный, кто публично не опозорился? — заявил Чанбин, всё ещё обиженный, что его секрет раскрыли. —Ты уже видел мой член. Этого недостаточно? — Чанбин фыркнул на фальшивую невинность другого. — Да, будто тебя это волнует. — В любом случае, это не имеет значения, — сказал Минхо, наконец, сев рядом с Джисоном перед Чанбином. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, самодовольно улыбаясь. — У тебя нет ничего на меня, потому что я не настолько глуп, чтобы позволить кому-то иметь власть надо мной. — О, ты правда так думаешь? — Джисон ухмыльнулся, подвигав бровями так, как он, конечно, считал интригующим, но Чанбину это показалось банальным и неубедительным. Это сработало, однако, с Минхо, который усмехнулся, вызывая симпатию. — Хан Джисон. Ты не можешь предать меня, ты должен быть на моей стороне! Смех заполнил кухню, прогоняя неприятную атмосферу, витавшую между ними последние дни. Чанбин закрыл глаза и позволил себе насладиться этим, удовлетворённый. Лёгкое хихиканье Феликса рядом принесло ему спокойствие, которого он не чувствовал уже несколько недель, и он наконец понял, насколько тупым было то, что он сказал во время их ссоры. Ему нужно извиниться как можно скорее. Сидящий перед ним Джисон перестал смеяться и теперь смотрел на Минхо полными преданности глазами, держа старшего за руку. "Спасибо", — прочитал Чанбин по его губам, на что Минхо крепче сжал руку младшего. Он почувствовал, как что-то сжимает его грудь. То, как Минхо и Джисон смотрели друг на друга, казалось таким интимным и глубоким, что Чанбин внезапно почувствовал себя лишним, будто он стал свидетелем чего-то личного между чужими людьми, а не своими лучшими друзьями, с которыми он вырос. В конце концов, они как обычно поужинали вместе. После того, как все были сыты и довольны вкусной едой, Чанбин предложил убрать со стола и вымыть посуду. Это был его способ поблагодарить Минхо не только за еду, но и за многое другое. Запах моющего средства и звон посуды заполнили кухню. Чанбин усердно работал, концентрируясь на том, чтобы не разбить ничего, хотя он прекрасно осознавал присутствие Феликса, всё ещё находившегося в комнате, единственного, кроме него самого. Через несколько минут Феликс встал и подошёл, взяв мокрые, только что вымытые тарелки, и начал протирать их. Чанбин продолжал работать, время от времени украдкой поглядывая на мальчика и получая от него лёгкую улыбку, их плечи соприкасались, пока они передавали посуду из одной руки в другую. — Прости, — быстро выпалил Чанбин, отчего голос его прозвучал совсем неразборчиво. Феликс вопросительно посмотрел на него, ожидая пояснений. — Я не должен был говорить то, что сказал на днях. Я не думаю, что то, что происходит между Джисоном и Минхо, это ошибка, и я не должен был сравнивать их с нами в таком ключе, будто это что-то плохое, — Чанбин думал об этом без остановки в течение нескольких дней. Ему нужно было правильно объясниться перед Феликсом, и он не хотел, чтобы что-то вставало между ними, даже если ему трудно признать некоторые вещи. — Спасибо, хён. Я ценю это, — тихо, но твёрдо сказал Феликс. — И ты прости. Я отреагировал не лучшим образом. Думаю, что я проецировал всё на себя, — сказал он. Чанбин отрицательно покачал головой. Феликс был самым вдумчивым человеком, которого он знал. В нём не было ни капли эгоизма. — А ещё, — Феликс стукнулся плечом о плечо Чанбина, когда старший больше ничего не добавил. — мне жаль, что миссис Пак так возбудила тебя, что ты не заметил, как Минхо-хён подкрался к тебе. — Боже, серьёзно? — Чанбин посмотрел на него и шлепнул по спине мокрой рукой. Феликс взвизгнул, убегая. — По крайней мере, я не обмочил штаны в восемнадцать! — Ты не можешь контролировать страх, хён! Но ты должен уметь контролировать свой член! — Феликс рассмеялся, увидев, как покраснело лицо Чанбина, с каждой секундой всё сильнее сжимающего губку в кулаке. — Ты тоже не можешь ничего контролировать, когда... знаешь, занимаешься этим! — образ Феликса, трущегося о его член с чертовски горячим стоном в последнем сне, пронёсся в голове Чанбина, но он пытался игнорировать это по мере своих сил. — Значит, ты признаёшься, что дрочил на неё! — Нет! Нет? Заткнись! Чанбин брызнул в Феликса водой, и вскоре они вступили в открытую войну. Они обливали друг друга водой, и звонкий смех Феликса эхом разнёсся по комнате, когда Чанбин швырнул в него губку и с позором промазал.

✶

Жизнь вернулась в нормальное русло. Или, по крайней мере, как это назвал Чанбин, новое нормальное русло. Через несколько дней Джисон с Минхо поговорили с остальными друзьями об их отношениях. Джисон выглядел тронутым той поддержкой, которую остальные парни дали им и поблагодарил их всех. Итак, Джисон наконец преодолел своё смущение. И это было хорошо. Хорошо, что Джисон снова чувствует себя в безопасности и достаточно комфортно дома, чтобы оставаться рядом, и Чанбин счастлив, что их обычная повседневная жизнь вернулась. Но по мере того, как Джисону становилось всё более комфортно, постепенно начинался личный кошмар Чанбина. Он выругался, когда утром сработал будильник, разбудив его самым неприятным образом. Только близился июль, а лето уже было слишком жарким и влажным. По ночам без кондиционера в комнате спать было сложно, Чанбину нужно поговорить с домовладельцем о его установке. Это не должно быть проблемой, если Чанбин предложит всё оплатить. Он вышел из своей комнаты в одних шортах и с полотенцем на плече, собираясь принять душ перед тем, как ехать в студию работать над своим дурацким проектом. В квартире было тихо и казалось, что тут никого нет, пока он не обнаружил Феликса, спящего на диване, греющегося в лучах утреннего солнца, просачивающихся через балконное окно. — Ликс? Чего ты тут делаешь? Ты спал здесь? Феликс покачал головой, не открывая глаз. — Жду, — выдавил он, махнув в сторону ванной. — И как долго ты ждёшь? — спросил старший. Ликс выглядел так, будто вот-вот вырубится на подлокотнике, и в ответ лишь неопределённо пожал плечами. Чанбин приложил ухо к двери и дёрнул за ручку. Он слышал слабый звук бегущей в душе воды. — Минхо? Ты здесь? — позвал он, и услышал какие-то приглушённые звуки, прежде чем ответил другой человек. — В душе! — Это был голос Джисона. — О, Джисон? Тебе долго ещё? Ликс ждёт. Почти минуту никакого ответа не было. Когда Чанбин собирался постучать, из-за двери послышался другой голос. — Аааах... Что за нахуй? — Джисон? — Ещё пять минут! — это был не Джисон. Это был сдавленный и надломленный голос Минхо, за которым последовал ещё один стон. — Вы серьёзно сейчас трахаетесь в душе?! — Чанбин был готов выбить эту чёртову дверь. Хотя, может, и нет, потому что он не особо горел желанием видеть то, что там может быть. — Бля, хён, мы бы уже закончили, если бы ты перестал мешать нам, — крикнул Джисон немного натужным голосом. Чанбин повернулся к Феликсу, ярко-красный и в немного смешанных чувствах, пытаясь заручиться его поддержкой, но тот уже успел уснуть. — Вам, вообще-то, нельзя трахаться в общих комнатах! — Да ладно, ты просто бесишься, потому что одинок, — он услышал, как Джисон похихикал на эти слова Минхо. — Нет! Это нарушение нашей частной жизни! Вы проявляете неуважение к нам с Феликсом! — крикнул Чанбин в ответ, снова стукнув в дверь. — И всё же ты до сих пор стоишь снаружи и подслушиваешь, — голос Минхо звучал прерывисто, но всё ещё дерзко. Чанбин покраснел ещё больше. — Хочешь присоединиться к нам, Бин? — СОВСЕМ ИЗ УМА ВЫЖИЛ?! Это был не единственный случай, когда Чанбин столкнулся со сценами, быть свидетелем которых он не хотел, и это, конечно, оставило у него травму на всю жизнь. Он наткнулся на них, целующихся на кухне. Джисон сидел на столе, а Минхо стоял между его ног, пока еда почти горела на плите (еда, которой Чанбин собирался ужинать!). Ещё, когда он вернулся из спортзала после того, как Джисон отказался идти с ним, он заметил их на диване с включённым телевизором и с руками в штанах друг у друга. И теперь, когда их отношения больше не были тайной, он был вынужден время от времени слушать, как они пытаются делать это по ночам. Даже если большую часть времени Чанбин задумывался о том, чтобы переехать, он рад, что в их жизни вернулась хоть какая-то нормальность. Феликс теперь тоже больше бывал дома, хотя в отличие от Чанбина, он ходил в клуб со своими одногруппниками по крайней мере два раза в неделю. Однако почти каждый вечер они вчетвером ужинали вместе, и Чанбину этого было достаточно.

✶

Субботнее утро было одним из самых ленивых событий в доме. Даже Минхо, который всегда встаёт рано, не торопился идти готовить завтрак, так как поздно ночью вернулся со смены в кафе. Так что, когда Чанбин неспешно полз на кухню, чтобы позавтракать, он не ожидал увидеть там Джисона и какого-то полуголого парня за беседой. — О да, миссис Чхве та сучара ещё, надо быть осторожнее, когда... — Джисон остановился на полуслове, увидев Чанбина. Первая мысль в голове Чанбина о том, что Джисон изменяет Минхо, быстро испарилась. Джисон никогда бы не сделал такого. Тогда кто этот парень? Чанбин осмотрел незнакомца без одежды. Тёмные, волнистые, длинные волосы торчали во все стороны и несколько прядей падали на его лицо, губы у него полные, а щёки, хоть и малость впалые, но кажутся мягкими. На нём только тёмно-синие трусы-боксеры. — Доброе утро, хён. Молока больше нет, но я сварил кофе, — заговорил Джисон , как будто ничего необычного не происходило. Несмотря на, что говорил он обыденно небрежно, Чанбин знал его достаточно хорошо, чтобы заметить в его голосе лёгкие нотки нервозности. Что, чёрт возьми, происходит? — О, привет. Ты, должно быть, сосед Джисона и Феликса, — незнакомец с улыбкой протянул руку, которую Чанбин, всё ещё настороженно, пожал. Он заметил, что незнакомец как минимум на десять (досадно) сантиметров выше него. — А ты...? — Ой, извини, — засмеялся тот, и смех его звучал ну слишком очаровательно, даже несмотря на то, что Чанбин всё ещё считал его странным извращенцем. — Меня зовут Сону, мы с Джисоном однокурсники. Приятно познакомиться, — с каждым его словом у Чанбина всё сильнее путался мозг. Джисон неловко хмыкнул за спиной Сону. Чанбин собирался что-то сказать, когда они все услышали, как где-то в квартире открылась и закрылась дверь. — Ну, я пойду к Феликсу в комнату, пока твой парень лишнего не подумал, — пошутил он. В чью комнату? — О, заткнись. Минхо не такой, — сказал Джисон, слегка покраснев. Сону вышел из кухни как раз в тот момент, когда вошёл Минхо. Чанбин увидел, как старший бесстыдно посмотрел на задницу парня, прежде чем вопросительно взглянуть на них и Джисона. — Какого чёрта? У вас была вечеринка, а меня не позвали? Грустно, — надулся он. Чанбин был настолько шокирован, что даже не отреагировал на такую непристойную шутку. — Хён, умоляю, это Феликс привёл его. Я вахуи был, когда просто зашёл на кухню и увидел моего почти голого однокурсника, — заскулил Джисон, нервно падая на стул. — Я не знал, как реагировать, поэтому начал говорить о нашем задании по теории музыки, а потом мы заговорили о занятиях, и я не знал, как это всё остановить, — его последние слова были приглушены ладонями, в которые он спрятал лицо. Кончики его ушей горели ярко-красным, а румянец полз к щекам. — Ты милый, — хихикнул Минхо, но всё ещё стоял позади младшего и обнимая его. Джисон как на автомате расслабился. — Что значит "Феликс привел его"? — Чанбин опомнился слишком поздно. Минхо посмотрел на него без какого-либо удивления. — Я думаю, это очевидно, Бин. — Нет, подожди. Подожди. Может, они познакомились через Джисона, и Феликс разрешил ему остаться на ночь, потому что он живёт далеко? — попытался Чанбин рассудить. Мозг работал на всю мощность, но явно не в том направлении. — Я их не знакомил. Я даже никогда не видел их в одном помещении, — сказал Джисон, приподняв бровь. — Уверен, что ночью они очень хорошо познакомились. — Ли Минхо! — И он живёт в общаге. Это всего десять минут пешком отсюда, — закончил Джисон. Чанбин сел, обдумывая всё, пока двое других готовили завтрак и болтали на заднем плане. Сердце колотилось со скоростью километра в минуту, а мозг продолжал пытаться найти логическое и более-менее удовлетворительное объяснение всему этому. "Феликс не стал бы этого делать. Верно?" — подумал Чанбин про себя. Минхо ошибается, Чанбин знает Феликса лучше, чем кто-либо другой. Он мягкосердечный и чувствительный, и даже близко не тот человек, который стал бы трахаться с незнакомцами. "О Боже. И тем не менее, они потрахались" — значит, они встречаются? Нет. Нет, этого не может быть. Феликс не стал бы встречаться с этим парнем. Не после того, что случилось всего несколько недель назад, не тогда, когда он всё ещё любит Ча- Он тут же остановил себя. Он не может так думать. Чанбин много раз говорил Феликсу, что не хочет его в этом плане. Младший может встречаться с кем хочет. Он милый и добрый, и он заслуживает того, чтобы его любили и баловали. И если этот кудрявый эксгибиционист — парень, которого выбрал Феликс, Чанбин должен уважать его выбор. Ага. Он вполне мог это сделать. Он прекрасно принял отношения Джисона и Минхо, когда увидел любовь, которую те давали друг другу. И Чанбин может принять отношения своего лучшего друга. Он хочет, чтобы Феликс был счастлив. Даже если это означает, что он будет счастлив без Чанбина. Ага.

✶

Оказалось, что полуголый парень не был парнем, которого выбрал Феликс. Как и Большеносый в следующую субботу, как и Дебильная-Версия-Кан-Тэ-О в воскресенье утром. Как и никто последующий. Потому что Чанбин знал, что их больше. Иногда Феликс вообще не возвращался домой и появлялся на следующий день после обеда совершенно отдохнувшим и явно после душа. Чанбин знал это, потому что от него пахло другим шампунем, и нет, он не был противным, просто у него хороший нюх, ясно? Однако он никогда не спал с одним и тем же парнем дважды. Или, по крайне мере, Чанбин так думал. Однажды утром в четверг он спешил в спортзал, чтобы позаниматься часик перед тем, как запереться в студии на весь день. Композиция песни о любви уже полностью отшлифована, но текст Чанбину всё никак не давался так же легко (не то чтобы в этой песне было хоть что-то лёгкое). Он шёл через гостиную, когда увидел, как Большеносый обнимает Феликса со спины. Он легонько чмокнул младшего в шею и помахал ему на прощание, прежде чем уйти. Сердце Чанбина упало в пятки, порвало их и полетело дальше в землю. Когда Феликс вернулся в гостиную, Чанбин чисто рефлекторно спрятался, но это было бессмысленно, потому что младший сразу заметил его и мило зевнул. Блондин был одет в старую застиранную футболку с Наруто, которую он использовал вместо пижамы, и спортивные шорты. Он выглядел мягким, тёплым и уютным, в этой удобной одежде, с пухлыми розовыми губами и тёмными веснушками. Его непослушные волосы собраны в небрежный хвост в попытке обуздать этот лохматый хаос, но безуспешно. Было бы здорово, если бы Чанбин не знал причину взъерошенных волос. Хватит представлять это, Со Чанбин. Возьми себя, блять, в руки. Даже с мучительными упражнениями, которые тренер устроил ему тем утром в спортзале, Чанбин не мог забыть то, что видел. Окей, Феликс был очень активен, ну и что с этим делать? Чанбину всё равно. Совсем. Чанбин тоже активничал на первом курсе, так устроен универ. Так ведь? Может быть, какое-то время он ни с кем не был близок (и нет, пьяные поцелуи с лучшим другом на вечеринке не в счёт), но теперь Чанбин занятой второкурсник. У него есть дела. Или типа того. Он издал звук, похожий на кряканье, с грохотом бросая гири, запутанный собственными мыслями. Он взял телефон с полотенца. Потребовалось некоторое время, чтобы найти приложение Tinder'а в куче разноцветных значков других приложений, нетронутых с прошлого года. Сейчас четверг, но ему всё равно. Ему надо развеяться. Да. Он тоже может быть немного безрассудным, верно?

✶

— О? Новые духи, Бинни? Чанбин вышел из ванной, свежевыбритый и одетый в новую одежду, которую купил в тот же день: чёрные брюки, которые облегали его плотные бёдра теснее, чем должны бы, и чёрная футболка, которая облегала его грудь, как вторая кожа. — Да, спасибо, что заметил, — он улыбнулся Минхо, который одобрительно кивнул, осмотрев его образ. Феликс сел рядом с ним на диван, а Джисон на полу, сидя между ног блондина, пока тот массировал его плечи, не сводя глаз с дорамы по телевизору. — Я на свидание. Не ждите меня. Три пары глаз обернулись на него совершенно синхронно, чем почти смутили его. Он почувствовал, что начинает краснеть, пока обувался. — Кому так повезло? — спросил Джисон с фальшивой беззаботностью. — Ты её не знаешь, так что даже не пытайся, — Чанбин нащупал свой бумажник и ключи и проверил чат с девушкой на наличие новых сообщений. Пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы проигнорировать пристальный взгляд Феликса на его затылке. — О, так это она, — хихикнул Джисон над теми крупицами информации, которые узнал. Минхо наклонился, аккуратно ущипнув его за щёку. — Веселись, Бин. Чанбин повозился со своими волосами перед зеркалом у двери, будто специально оттягивая время, сам не понимая зачем. Со вздохом он наконец повернулся, чтобы помахать друзьям на прощание, и его глаза встретились с пристальным взглядом Феликса. Младший не отвел взгляда, вместо этого просто улыбнулся ему и помахал в ответ.

✶

Чанбин чуть не упал на задницу, когда губы девушки снова прижались к его, как только закрылась входная дверь. — Ты так горячо выглядишь в этом, — сказала девушка, потянув за его футболку и вытаскивая её из штанов. Она просунула руки под его одежду, проводя пальцами по животу и спине, пока не обняла его, прижавшись к ​​нему всем телом и ртом к губам. Чанбин запустил пальцы в длинные пряди волос, когда наткнулся на дверь, когда, спотыкаясь, попятился к двери, немного поддатый от того, как много выпил. Ещё до того, как переступил порог своей квартиры, он знал, что будет непросто вот так встречаться и трахаться с кем попало после стольких лет. Не в том состоянии, в котором его разум был в последнее время. Поэтому он выпил. И после этого разговоры стали идти легче, руки стали смелее, а мозг приглушил раздражающий внутренний голос, говорящий ему, что это не самая хорошая идея. Что это неправильно. Он провёл по её языку своим, после чего она опустилась губами на его шею, покрывая её влажными поцелуями. Её руки скользнули к его штанам, а пальцы Чанбина сжались в её волосах. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но его член всё ещё реагировал и дёргался, когда маленькие женские руки касались его. Это нормально. Он может это сделать. Чанбин потянул её голову к своему лицу и снова поцеловал, спотыкаясь по коридору в сторону комнаты.

✶

Всё прошло не так плохо, как сначала опасался Чанбин. Тем не менее, он знал, что девушка могла сказать, что что-то не так, и она не пригласила Чанбина остаться после того, как они закончили. Чанбин вернулся в квартиру, почти дрожа от ночной прохлады. Ночью температура была достаточно низкой, чтобы заставить дрожать от холода, хотя днём ​​августовская жара была беспощадна. Когда Чанбин, наконец, зашёл к себе в комнату, он позволил себе упасть на кровать, изнемогая и телом, и мозгом. После беспокойного сна и долгого обжигающего душа Чанбин поехал в студию, никого не разбудив дома. Он пытался придумать идею для песни, ему просто нужна была ниточка, чтобы потянуть за неё и размотать застрявший в голове узел слов. Летние каникулы не за горами, и сразу после них Чанбин должен будет представить заключительное демо песни. У него мало времени. Однако он мало что сделал и отправился домой, чувствуя себя ещё хуже, чем утром. На следующий день была суббота, и Чанбин решил, что ему нужно заслуженное свободное от дел утро, чтобы просто бездельничать и нормально позавтракать. Он как раз готовил всё, чтобы разогреть вафли и утопить их в джеме, когда входная дверь открылась и до кухни донёсся звон ключей. Чанбин догадался, что это снова вернулся Феликс, почти в полдень. Прошлой ночью он, Хёнджин и Минхо с Уёном и другими однокурсниками ходили на что-то вроде танцевальной вечеринки. Чанбин был уверен, что Минхо вернулся домой ночью, потому что утром его обувь уже стояла у входной двери. — О. Привет, хён, — Феликс не ожидал кого-то встретить, когда проходил мимо кухни к себе в комнату. — Привет, — Чанбин заставил себя перестать пялиться на него и повернулся к микроволновке, чтобы проверить вафли. — Ты завтракал? Могу подогреть тебе ещё две, — предложил он. — Да, спасибо, хён, — Феликс лучезарно улыбнулся ему и подождал у высокого стола, пока он вытаскивал наушники и клал их обратно в коробку. — Лучше сядь, придётся подождать. Бля, нам надо купить новую микроволновку, эта на последнем издыхании, — сказал он, готовя ещё один латте. — Да я постою, всё нормально. А насчёт микроволновки согласен. Чанбин обернулся, глядя на всё ещё стоящего около стола парня. — Уверен? — спросил он, выгнув бровь. — Да. Я, кхм, — Феликс продолжал избегать взгляда старшего, сосредоточившись на каком-то пятне на стене, ковыряя его ногтем и неловко посмеиваясь. — Немного больно садиться. Кхм. Стараюсь меньше сидеть сегодня, — попытался пошутить по этому поводу младший, но румянец всё равно окрасил его уши и веснушчатые щёки. Однако Чанбин, как бы не пытался, не смог заставить себя смеяться вместе с ним. Они болтали, пока завтракали. Атмосфера между ними была достаточно спокойной, даже если с течением времени становилось все труднее игнорировать всё то, что скрывалось под этой бессмысленной болтовнёй. К данному моменту Чанбин уже успел стать экспертом в игнорировании этих мыслей, как и в игнорировании его истекающего кровью сердца на полу кухни.

✶

После этого у Чанбина возник вихрь мыслей. Итоговая неделя выдалась буквально адом на земле для всех, но Чанбину всё происходящее казалось в десять раз хуже. Он начал загружать себя работой, чтобы не думать о вещах, о которых не хотел думать, но он не мог выполнить никакой работы. Режим сна стал совсем беспорядочным, он часами сидел в библиотеке без еды только чтобы наесться после, и три дня не принимал душ (даже если Джисон сказал, что последняя часть больше характерна для хорошей недели). По крайней мере, он сдал все экзамены с хорошими оценками, но песня про любовь к последнему заданию почему-то сама по себе не писалась, и Чанбин был полон решимости игнорировать её. В день своего последнего экзамена он вернулся домой после и завалился на кровать, как труп. Когда проснулся на следующее утро, то чувствовал себя хуже, чем когда-либо. Под одеялом было жарко, он вспотел, но всё равно дрожал, руки были холодными, а зубы стучали друг о друга. Всё тело ломило и болело, а давящая боль в голове грозила вот-вот расколоть череп надвое. Заболел. Прекрасно. Яркость экрана телефона оказалась как пощёчина. [8:17 утра]

Чанбин:

я умираю, помогите

Минхо: хорош драматизировать, ты не хёнджин где ты?

Чанбин:

у себя в комнате

кажется, у меня темпа ;_;

Минхо: я не дома, у меня последнее выступление через 40 минут Феликс тоже тут, но Джисон дома давай я позвоню ему Чанбин погрузился в лихорадочный сон, — сам не знает, как долго он спал, — пока Джисон не пришёл к нему в маске и с пакетом лекарств. — Хён? Ты жив? — прошептал младший, на цыпочках крадясь к кровати. — Едва ли, — хрипло проворчал Чанбин. В закрытой комнате было душно и кишело микробами, поэтому Джисон открыл окно, впуская свежий воздух. Чанбин не без нытья сел на кровати, чтобы взять у Джисона стакан воды и таблетку обезболивающего. — Ты где так подхватил? Вообще не помню, чтоб ты когда-нибудь болел, — Джисон вручил Чанбину поднос с супом, спортивным напитком и очищенным яблоком и сел рядом на кровати. — Боже. Я наконец-то сошёл с ума? Ты готовил для меня? — Чанбин уставился на младшего, тронутый этим жестом. — За кого ты меня принимаешь, хён? Конечно, мне не сложно приготовить для тебя! — Джисон надулся, изображая обиду, прежде чем улыбнуться, продолжая: — Если бы я знал, как это делать. Я просто заказал это в доставке. Лицо Чанбина сразу помрачнело. — Мерзко. — Эй! Я почистил яблоко! — младший рассмеялся над недовольным лицом старшего. — А если серьезно, хён. Что случилось? Ты никогда не доводил себя до такого состояния. — У меня было много дел, поэтому вирусы решили воспользоваться ситуацией, — хоть Чанбин и попытался изобразить какую-то серьёзность в голосе, Джисона это не сильно убедило. — Всё в порядке, серьёзно. Точнее, я чувствую себя так, будто умираю, а голова вот-вот взорвётся, но жить буду. Джисон закатил глаза на хныканье своего хёна, но он не мог сдержать лёгкой улыбки от глупого поведения старшего. — Ты уверен, что ничего не происходит? — настаивал Джисон, не сводя глаз с Чанбина. Через несколько секунд добавил: — Как продвигается печально известная песня о любви? Чанбин снова застонал, возвращаясь к своему супу, избегая этой темы. — Не спрашивай. — Почему так, как ты думаешь? — Я не знаю? Потому что это глупая, банальная, избитая тема, и нас не должны заставлять вносить в неё больше смысла, чем оно того заслуживает? — Чанбин, выдохнув, откинулся назад. Джисон хмыкнул, игнорируя его пронзительный тон, которым это всё было сказано. — Это просто задание, хён. Это никак на твою жизнь не повлияет, — Джисон играл со складками одеяла, пытаясь подобрать нужные слова. — Но если ты чувствуешь, что что-то мешает тебе написать эту песню, может быть, стоит сначала разобраться с этим? — Ничто не мешает мне писать, — сказал Чанбин, упрямо поглощая свой суп. Джисон только пожал плечами, оставив всё как есть. — Я ухожу через полчаса, но Минхо-хён проверит тебя, когда вернётся, — Джисон взял поднос после того, как Чанбин закончил есть, оставив на тумбочке только стакан воды. — Спасибо, Джисони. Джисон скривился от фальшивого детского голоса, но тем не менее рассмеялся. — Постарайся отдохнуть, хён.

✶

После этого Чанбин то засыпал, то просыпался, но ему всё же удавалось впадать в обрывки размытых снов. Снились жаркие летние дни, фейерверки, светлые волосы и ночное небо, полное созвездий. Когда он проснулся и увидел перед собой взволнованное лицо Феликса, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он уже не спит. — Ликс? — Привет, хён. Как ты себя чувствуешь? Чанбин вздрогнул, когда Феликс приложил холодную мокрую ткань к его лбу, аккуратно убирая чёлку со лба. — И лучше, и хуже одновременно, если так вообще может быть. Который час? — голос звучал резко, а во рту совершенно пересохло, как песка поел. Чувствовал себя выбитым из реальности после стольких часов сна. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — усмехнулся Феликс. — Пятый час, ты проспал несколько часов, — объяснил он, похлопывая и взбивая подушки под головой Чанбина. — У Минхо-хёна смена, поэтому он послал меня проверить тебя. Чанбин уж подумал, что, может быть, Феликс услышал от Джисона или Минхо о том, что он заболел, и пришёл потому, что хотел этого, а не потому, что Минхо заставил его прийти проверить его. Однако он не позволил разочарованию как-то отразиться на лице. Младший принёс ещё воды. Лихорадка была в стадии, когда пот идёт особо сильно, и под несколькими одеялами Чанбин едва не задыхался. Чанбин спросил Феликса о его выступлении. Это был последний экзамен в этом семестре, так что в выходные большинство студентов уезжают домой на летние каникулы. — Может, нам тоже стоит купить билеты, пока поезд не забит, — сказал Чанбин, проверяя расписание вокзала в телефоне. — Круто. Разве не стоит сначала спросить Минхо-хёна и Джисони? — Феликс сидел на кровати рядом с Чанбином и смотрел через его плечо на экран телефона. — Мы можем поехать вдвоём, — рассеянно сказал Чанбин. — Я уверен, что они в любом случае предпочтут добираться одни, и я каждый день вижу их дома. Если честно, мне бы не помешало немного свободного от минсонов времени, — полушутя сказал он, робко усмехнувшись. Он и не заметил, что Феликс замолчал на целую минуту. — Ты и меня видишь каждый день, — наконец сказал Феликс совершенно серьёзно. — Так-то да. Но это другое, — засмеялся Чанбин, как ни в чём не бывало. — Почему? — Что? — Чем они отличаются от меня? Чанбин не мог понять, что происходит. Он сказал что-то не так? Феликс выглядел расстроенным, а Чанбин чувствовал себя загнанным в угол, когда заметил, что их лица в нескольких дюймах. — Просто другое и всё! Ты же знаешь, что ты мой лучший друг! — рявкнул Чанбин, обороняясь. — Разве Минхо-хён не твой лучший друг тоже? — старший едва успел что-то пробормотать в ответ, как Феликс продолжил безжалостно давить на него. — А Джисон? Разве он не твой лучший друг? — Конечно же да! — Тогда в чём разница? Чанбин загнан в угол, губы плотно сжаты, а в висках болезненно пульсирует. — Я не знаю, в чём. Почему ты расстроен? Я уверен, что они думают о нас также. Что здесь такого? — Потому что они встречаются, хён! Разумеется, они по-другому относятся друг к другу! — сердце Чанбина подпрыгнуло, когда тон младшего стал выше. Феликс никогда не кричал ни на него, ни на кого-либо. — Они встречаются, а мы нет, так чем я отличаюсь от них, хён? У Чанбина перехватило дыхание. Он уставился своими круглыми, широко раскрытыми глазами на скомканные в кулаках простыни. — Я- Чанбин не знал, что ответить. Феликс говорил какую-то ерунду. То, что Минхо и Джисон встречаются не имело к ним никакого отношения. Феликс сдулся после нескольких секунд полной тишины, отодвинувшись. Чанбин почувствовал, что снова может дышать. — Да. Я так и думал, — он встал с кровати. Даже если Чанбин хотел остановить его, он не мог и пальцем пошевелить. — Я хочу, чтобы ты уже принял решение и прекратил давать мне ложные сигналы, Чанбин. Я… — слова Феликса застряли у него в горле. Он моргнул несколько раз, прежде чем продолжить. — Я думаю, нам нужно какое-то время побыть порознь. Мне это нужно. Нет. Что? Почему? Чанбин не хотел этого. Он попытался сказать это, но слова не шли, пока Феликс приближался к двери. — Всё в порядке, хён. Тебе нужно ещё поспать, у тебя всё ещё температура. С этими словами он закрыл за собой дверь.

✶

Чанбину потребовалось ещё два дня, чтобы полностью восстановиться. Всё это время парни заботились о нём. Даже Феликс раз или два приходил с водой или чем-нибудь из еды, хотя его визиты и были слишком короткими, чтобы хотя бы пытаться завязать разговор. Пятницу он встретил более растерянным и расстроенным, чем когда-либо, но, к счастью, теперь он хотя бы может вернуться ко всей их домашней суете. Утром перед отъездом он сходил в спортзал, ему нужно было восстановить силы после стольких дней валяния в постели. А ещё для Чанбина это лучший способ немного подумать и обдумать всё, что произошло. После этого они вчетвером поедут домой, чтобы насладиться заслуженным отдыхом. — Доброе. Он нашёл Минхо и Джисона на кухне. Они оба замолчали, как только Чанбин появился. Джисон выглядел расстроенным, а Минхо слегка нахмурился. Странно. — Привет, хён. Тебе лучше? — Джисон явно нервничал. Чанбин знал его больше двенадцати лет, он мог точно определить каждую мелочь, которая могла выдать его, когда он пытался что-то скрыть. — Да, спасибо вам за всё, — ответил Чанбин, всё ещё чувствуя, будто что-то не так. — Где Феликс? Ему надо уже вставать, если мы хотим уехать до обеда. Джисон напрягся, а Минхо отвернулся, игнорируя вопрос. О как. — Что такое? — Хм, — Джисон сжал пальцы, избегая смотреть в глаза. — Он уехал вчера. Он уже дома. — Что? Почему он поехал один? — какого хера? — Почему он не сказал мне, что уезжает? Минхо усмехнулся за спиной Джисона. Чанбин нахмурился. — По правде говоря, я думаю, что он уехал не один, а с Уёном, — сказал Джисон. Что. За. Хуйня? — Почему? — это единственное, что он мог просить сейчас, всё ещё пребывая в шоке, пока что-то медленно закипало глубоко внутри. — А что? Ему нужно твоё разрешение или что-то типа того? — Хён! — Джисон хмуро посмотрел на Минхо. — Что с тобой не так? — Минхо снова посмеялся над его словами, и кипяток внутри Чанбина превратился в лаву. — Хён, сядь, пожалуйста, — Джисон уговорил Чанбина сесть за стол. Тот факт, что младший думал, что ему нужно сидеть, чтобы сказать то, что он собирался сказать, ни капельки не помогал. — Феликс уехал с Уёном вчера. Они... — Джисон взглянул на Минхо с обеспокоенным выражением лица, — они встречаются, хён. — Чт... — слово застряло комом в горле прежде, чем он успел договорить. Маска Джисона слетела раньше, чем Чанбин успел заметить влагу на своих щеках. — Хён! Хён, всё нормально? Чанбин не мог говорить. Он не мог моргнуть, не мог сдвинуться ни на сантиметр, не мог даже вдохнуть. Словно кто-то щёлкнул выключателем внутри него, и все его сдерживаемые чувства несдерживаемым потоком хлынули на его лицо. Вот и всё. Слишком поздно. — Я же говорил тебе, что это плохая идея! — зашипел Джисон на Минхо, сам находясь почти на грани слёз. Минхо, кажется, впервые выглядел так, будто чувствует себя виноватым. — Какая... идея? — голос Чанбина звучал странно, как будто вовсе не его. — Почему ты плачешь? — Минхо опустился перед ним на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. — Я... я не знаю, — заикаясь ответил Чанбин. Он не рыдал и не всхлипывал, но слёзы всё катились по щекам. — Знаешь. Ты не можешь вечно врать сам себе, Чанбин, — тон Минхо был резким, но его взгляд определённо мягче, чем был несколько минут назад. — Я наврал, — поспешил объяснить Джисон. — Прости, хён. Феликс с Уёном не встречаются. ​​Ликс вчера уехал один, — Чанбин судорожно вздохнул. — Тогда зачем ты сказал это? — Потому что тебе нравится Феликс, Чанбин, — наконец сказал Джисон. Чанбин повернулся к нему. — И Уён просил поехать с Ликсом, но он сказал, что хочет поехать один. — Боже, да перестань ты делать такое лицо. Ты не мог не знать, что он тебе нравится, Бин! Нельзя же так сильно пытаться всё отрицать и самому же верить в это, — фыркнул Минхо, но взял руку Чанбина, лежащую на его коленях, в свои пальцы. — Думаю, что Ликс — единственный, кто этого пока не знает, — добавил Джисон. Чанбин моргнул, глядя на него. — Ага. И если ты будешь продолжать нести всю эту чушь, на этот раз потеряешь его по-настоящему и окончательно, — Минхо сжал его руку, и Чанбин наконец отреагировал. Он глубоко вздохнул и схватился за руку Минхо в ответ, как утопающий за спасательный круг. — Я не знаю, что делать, — испуганно признался он. — Иди собирай вещи, — сказал Минхо, вставая с пола и утягивая Чанбина за собой. — Ты садишься на первый поезд. Джисон? — Я уже забронировал место, — объявил он, пролистывая свой телефон. — Вот. На полдень. Они помогли ему собраться, пока Чанбин принимал душ так быстро, как только мог. Его голова кружилась в безумии всех этих мыслей, и он чувствовал, как внутри нарастает паника, но он попытался вдохнуть и опустошить голову. — Всё получится. Всё будет хорошо, хён, — заверил его Джисон, когда Чанбин стоял у входной двери, готовый ехать. Все трое обнимаются, крепко переплетая конечностями Чанбина, который прямо сейчас чувствовал себя как никогда в безопасности. — Хо, если ты ищешь задницу своего парня, то та, за которую ты держишься сейчас, точно не она, — приглушённо сказал Чанбин в плечо Джисона. Младший громко рассмеялся, а потом Минхо ответил: — Ты только что сказал волшебное слово. Если. Пока Чанбин ехал на автобусе на вокзал, он пытался собраться с мыслями, но это оказалось бесполезным. Он не мог ничего поделать с трясущейся от нервов ногой или с тем, как быстро колошматило сердце, что казалось, оно вот-вот взорвётся. Когда он, наконец, оказался в поезде и сел на забронированное место, он, наконец, смог нормально дышать. Раскрыл перед собой сложенный столик и вытащил блокнот из рюкзака. И сделал то, что делал всегда, когда ему нужно было привести мысли в порядок. Начал писать.

✶

Пришлось заскочить домой к родителям, чтобы оставить чемодан и рюкзак, прежде чем отправиться к Феликсу. Однако это "заскочить" затянулось дольше, чем планировалось. Мама ругала его за то, что он, казалось, часами появлялся без предупреждения. — Мы с папой собирались встретить тебя на вокзале! Он собирался приготовить твою любимую пасту! Чанбин извинился как минимум десять раз, прежде чем смог покинуть свой дом и отправиться к Феликсу. Солнце уже садилось, и небо окрасилось переливами оранжевых и красных оттенков. Несмотря на поздний час, температура не щадила. Чанбин едва не задыхался в спортивных шортах и ​​чёрной футболке (да, чёрной, умирать так по-мужски). Итак. Было бы разумно постучать в дверь и попросить Феликса о встрече. В этом нет ничего странного, Чанбин бывал дома у Феликса почти так же часто, как у себя, провёл в нём так много дней и ночей начиная с десяти лет. Однако сейчас, учитывая причину его визита, он слишком стеснялся, чтобы просто взять и позвонить в дверь Ли, прося разрешения войти. Поэтому он, как истинный гений, выбрал другой план. Чанбин обхватил ветку ногами и одной рукой, второй пытаясь дотянуться до окна комнаты Феликса. Вниз он старался не смотреть, иначе точно бы обделался. По крайней мере, он рад, что родители Феликса решили не сносить старый домик на дереве, потому что только благодаря ему Чанбин смог забраться по деревянной лестнице и через маленькое окошко по ветке проползти к окну старой комнаты Феликса. Несмотря на все часы, проведённые в спортзале, Чанбин не уверен, что смог бы залезть на дерево голыми руками. После того, как он в третий раз успешно постучал в окно с тихим звоном и прежде чем успел подумать, что Феликса просто нет дома, младший открыл окно с полными паники глазами. — Хён, какого хрена? Что ты там делаешь?! — Впусти, пожалуйста, я сейчас нассу, — запинаясь, пробормотал Чанбин, протягивая руку младшему. С громким стуком они упали, к счастью, на пол в спальне Феликса. — Ты с ума сошёл? — прошипел Феликс, стараясь не издавать лишнего шума, который мог бы привлечь внимание родителей, даже если он и не понимал, к чему такая скрытность. Когда Чанбин оказался в целости и сохранности, он наконец внимательно посмотрел на младшего. — Ты обратно перекрасился, — сказал он, будто Феликс этого не знал. — Ага, — пробормотал младший, слабо улыбнувшись и взяв прядь тёмных волос между пальцев. — Чувствовал, будто мне нужно новое начало. У Чанбина укололо в груди. — Новое начало без меня? — он пожалел о своих словах, когда увидел, как Феликс вздрогнул. — Нет. Прости. Я не хотел этого говорить. Я здесь не поэтому. — Тогда почему, хён? Всё ещё сидя на полу, Чанбин смотрел на своего лучшего друга. В комнате становилось всё темнее с каждой секундой, а стены были украшены точками и звёздочками света от вращающейся сферической лампы на прикроватной тумбочке. Точки света падали на лицо младшего при каждом повороте лампы, украшая его кожу бесчисленными крошечными белыми звёздочками. С его длинными чёрными волосами и созвездиями, усеивающими лицо, Феликс выглядел точно так же, как в тот день, когда они встретились в первый раз. Когда однажды летним днём ​​Чанбин нашёл у реки плачущую фею. — Хён? — Я... — он запнулся, но глубоко вздохнул и попытался привести мысли в порядок. — Я хотел извиниться. Феликс поднял бровь, всё ещё не понимающий, что происходит. — За что? — За всё. За то, что отверг тебя, но всё равно ревновал, когда ты сближался с другими. За то, что поцеловал тебя, чтобы потом оттолкнуть. За всё, что я говорил и делал в последние недели, — Чанбин выдохнул, медленно и неуверенно. Он посмотрел прямо в широко раскрытые глаза Феликса. — За то, что соврал тебе и сказал, что не любил тебя так, как ты любил меня. Вздох Феликса разорвал тишину, словно гром среди ночи. — Я... я не понимаю, — младший выглядел потерянным и почти грустным, пухлые губы приоткрыты, а глаза заблестели от непролитых слёз. И всё же слабый свет надежды, танцующий в его зрачках, придал Чанбину мужества, в котором он так отчаянно нуждался. — Звучит почти как признание. — Потому что это оно и есть, дурной, — рассмеялся Чанбин, и это было легко и искренне. Он переплел свои пальцы с более маленькими пальцами Феликса. — Что? — Я люблю тебя. Вот. Я сказал это, — выпалил Чанбин. — Вау, ладно, это было не так уж и сложно. Теперь я чувствую себя немного глупо, — засмеялся он, немного смущённый молчанием младшего и его разинутым ртом. Из-за отсутствия реакции Феликса Чанбин решил взять инициативу на себя, так как чувствовал себя сейчас достаточно храбрым, опьяненным моментом и близостью Феликса. Быстрым движением он потянул младшего за руки и придвинулся ближе. Теперь их лица были на расстоянии одного выдоха. — Могу я поцеловать тебя? На этот раз как следует? С губ Феликса сорвался всхлип, и он нетерпеливо кивнул, обвив руками шею старшего и наклонившись вперёд, ища его губы. Руки Чанбина словно сами прижали его ближе. Их чрезмерный энтузиазм заставил их стукнуться лбами и носами, отчего оба болезненно промычали и отстранились. Они посмотрели друг на друга с намёком на слёзы в уголках глаз и, приложив ладони к своим лбам, не могли не рассмеяться. Однако они не отпустили друг друга, продолжая обниматься. — Кстати, я закончил песню, — прошептал Чанбин, и лицо почему-то покраснело от его же собственных слов. Феликс на секунду выглядел сбитым с толку, но в следующий миг расплылся в улыбке. — Это потрясающе, хён, — сказал он, мило и ласково, как всегда. — Я горжусь тобой. О чём песня? — О тебе, — без колебаний ответил Чанбин. Феликс снова вздохнул, лицо ярко порозовело под коричневыми веснушками. — Я покажу тебе позже, если хочешь. Она называется "Называя звёзды", — Чанбин вытянул шею, чтобы поцеловать каждую веснушку, каждую родинку, каждую из звёзд, образующих все эти созвездия на коже Феликса. Его губы прошлись по каждой веснушке, а затем снова тем же путём он сцеловал каждую слезинку, стекающую по щекам младшего. Он обхватил его лицо руками, тревожно вглядываясь в глаза. — Прости. — Всё хорошо, — прошептал Феликс со вздохом. — Я чувствую, что не заслуживаю этого после всего, через что заставил тебя пройти, — Феликс покачал головой. — Нет. Не говори так, — Феликс сжал футболку Чанбина, притягивая его ещё ближе, их лица были в миллиметрах друг от друга. — Всё хорошо, потому что, когда мы находимся вот так близко, я даже дышать забываю, — сказав это, Феликс медленно провёл кончиком своего носа по щекам и носу Чанбина. — И даже если мне будет больно, вспоминая всё, что было, это тоже хорошо. Боль не должна исчезать. С этого момента нам просто нужно навёрстывать упущенное. Феликс оказался первым, кто преодолел почти несуществующую пропасть между ними. От прикосновения его губ к губам Чанбина, тот почувствовал, как тепло наполняет всё его тело изнутри. Это было едва ощутимое прикосновение губ, едва двигающееся, но Чанбин уже чувствовал себя побеждённым. Он сбился со счёта, сколько раз мечтал об этом моменте. Тот факт, что ему потребовалось так много времени, чтобы понять, что он любит своего лучшего друга, заставил его чувствовать себя до невозможности нелепо. Он начал двигаться, сминая губы Феликса, и, боже, они ещё мягче и больше, чем он запомнил. Такие простые прикосновения и медленное скольжение заставляли голову идти кругом. — Чанбин... Выдохнул Феликс, углубляя поцелуй и обвивая шею Чанбина руками, запуская пальцы в его волосы. Старший промычал в его губы, когда Феликс ногтями царапнули его кожу головы, и низкий стон застрял у него в горле. Чанбин позволил своим рукам скользнуть вниз по телу младшего, кончиками пальцев касаясь его боков, пока они не опустились на его бёдра. Феликс заскулил и перекинул ногу через скрещённые ноги Чанбина, удачно устроившись на нём. Чанбин простонал, когда Феликс опустился на его полутвердый член. — Должен признаться. Я не думал, что мы зайдём так далеко, когда шёл к тебе, — усмехнулся Чанбин, немного запыхавшись. Он застонал, впиваясь пальцами в нежные бока младшего, заставляя его плотнее опуститься на член, не двигаться, а просто удержать это давление. Для него это уже было слишком, и если Феликс не перестанет ласкать его шею, он, вероятно, такими темпами очень скоро кончит. — Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом, — пробормотал он. Феликс вспискнул, вздрогнул на его коленях и спрятав красное лицо в изгиб шеи. — Хён, — хмыкнул он. — Мне нужно- — Сделай это, — перебил его Чанбин, целуя его шею и оставляя мокрый след. — Всё, что тебе нужно, просто сделай это, — предложил он Феликсу себя. Ему всё равно. Он просто понял, что теперь, когда он наконец держит Феликса в своих руках, он хочет — нуждается — во всём и вся Феликсе. Как только он это сказал, младший начал медленно тереться о него, и тихие стоны со вздохами их обоих стали наполнять комнату. — Ликс, Ликс, Ликс! Помедленнее, детка. Мы всё ещё на полу, ты меня убиваешь, — Чанбин обхватил мальчика руками поперёк талии и одним плавным движением поднялся с пола вместе с ним. Он бесцеремонно повалил Феликса на кровать. — Хён! — Чшш. Молчи, ты привлечёшь внимание родителей, — сказал Чанбин, подползая к нему. Он обхватил голову друга своими руками и посмотрел на него сверху. — Они всё равно узнают, что ты здесь. Или ты снова собираешься уйти через окно, Питер Пэн? — смех Феликса был прерван тем, что старший ткнул его в бока, щекоча. — Прекрати! — запищал Феликс, смеясь ещё громче. — Я же сказал тебе быть тише! — шёпотом закричал Чанбин, нахмурившись. Феликс улыбнулся, немного дьявольски, с его волосами, рассыпавшимися нимбом вокруг головы, и блеском его глаз, который делал его похожим на фею. — Заставь меня. И кто такой Чанбин, чтобы отказаться от этого вызова? Он наклонился, чтобы поцеловать младшего, на этот раз чувствуя себя более уверенно, когда своим языком раздвинул губы друга, касаясь его языка. Он почувствовал, как руки Феликса шарят по его груди, ощупывая пальцами все впадины и выступы живота. От этого стало невероятно жарко от потребности в чём-то, в чём Чанбин так долго не мог признаться до сегодняшнего утра. Разве это не должно казаться более странным? Чуждым? Делать такие вещи со своим лучшим другом? Но от того, как губы Феликса идеально касались его собственных в перерывах между тихими вздохами, до того, как их тела идеально складывались друг с другом, всё казалось слишком правильным, чтобы быть странным. — Чанбин. Я хочу... — Феликс прервался стоном, когда старший вжался в его выпуклость. — Чего ты хочешь? Скажи мне, — он продолжал тереть их друг о друга через одежду в поисках облегчения их накалившемуся возбуждению. Всего было слишком много и всё было слишком хорошо, и Чанбин никогда раньше не чувствовал себя так ни с одним другим партнёром. — Хочу отсосать тебе, — просьба Феликса пошла прямиком к члену Чанбина, заставив его дёрнуться. — Я определённо тоже об этом мечтал, — заскулил Чанбин. Плавным движением Феликс поменял их местами: Чанбин лёг спиной на изголовье, а младший устроился между его ног. — Сними, — выдохнул Феликс, кивнув на футболку Чанбина, прежде чем поспешно стянуть с него шорты. Чанбин смутился под голодными глазами младшего. Феликс никогда не приказывал ему так, и он поймал себя на том, что в ответ на это в нижнем белье стало влажно, а пальцы рефлекторно вцепились в простыни. Это что-то новое. Ему понравилось. Он остался почти голым, только в трусах-боксерах, которые идеально обрисовывали очертания его члена. Феликс снова оседлал его бёдра и накрыл грудь руками, пытаясь закрыть весь объём мышц своими маленькими ладошками, но безуспешно. Он смотрел, почти как загипнотизированный, пока его пальцы скользили по торчащим соскам, не оставляя ни один участок кожи нетронутым. Когда его пальцы достигли края белья и залезли под него, Чанбин быстро обхватил руками талию младшего, а его бёдра рефлекторно толкнулись вверх. — Ах! Чанбин потянул младшего за футболку, пока тот не понял намек и тоже не снял её. Они поцеловались. Языками, зубами и губами исследуя друг друга, пока Феликс не отполз назад, опускаясь между ног Чанбина и остановившись лицом всего в нескольких дюймах от его члена. — Я долго не протяну, — предупредил его Чанбин, пальцы одной руки запустив в волосы Феликса, а другой вцепившись в простыни в попытке подготовиться к тому, что грядет, из-за чего сердце так бешено колотится в груди. — Всё хорошо. Феликс взял его в рот одним разом, совсем чуть-чуть не достав носом до основания. Потрясенный до предела, Чанбин прикусил нижнюю губу в попытке удержать рвущийся наружу протяжный стон. — Б-блять, Ликс! Серьёзно, нас услышат, — заскулил он срывающимся от удовольствия голосом. — Тогда тебе нужно вести себя тихо, хён. Не особо заботясь о волнениях старшего, Феликс провёл языком от яичек до основания члена и до самого кончика. Его руки ласкали внутреннюю сторону его бёдер, нежно заставляя старшего держать их раскрытыми, поглаживали вверх и вниз в попытке расслабить его. Он обхватил головку губами, провел языком по щели, заставив Чанбина извиваться на простынях. Чанбин сильно дёрнул за волосы, хорошо разглядев его лицо и опухшие губы, растянутые членом, и... Да. Этот взгляд был ему знакомым, но он оказался намного лучше, чем могло представить его воображение. Феликс замычал от лёгкой боли в натянутых волосах, от вибрации Чанбин выгнулся со сдавленным стоном. — Детка, я кончу, если ты продолжишь в том же духе, — он оглядел комнату, пытаясь на чём-то сфокусировать своё затуманенное зрение. — Л-Ликс. Салфетки. У т-тебя есть? О, боже, — Чанбин судорожно выдохнул, а Феликс продолжал двигать головой, игнорируя всё, что говорит старший. Чанбин провёл пальцем по щеке младшего, вытирая дорожку слёз. Феликс с влажным звуком выпустил член изо рта, и ниточка слюны соединяла его красные губы с блестящей головкой. — Можешь кончить, хён, — голос у него уже сорвался, тон на октаву ниже, чем обычно. Говоря, он продолжал надрачивать рукой. — Я проглочу всё, так что не беспокойся о беспорядке. С этого момента должны начаться официальные похороны Чанбина. Феликс снова опустился вниз по члену, пока носом не коснулся мягкого основания живота Чанбина. Теперь он двигал головой быстрее, одной рукой осторожно сжимая и разжимая яички. Лава закипела внутри Чанбина, угрожая вот-вот взорваться, когда он почувствовал, как большим пальцем Феликс скользнул к его промежности и коснулся там. Электрический разряд, прошедший по телу Чанбина, заставил его задрожать и с хрипом кончить в горло младшего. — Господи блять, ты с ума сошёл, — фыркнул Чанбин, глядя на парня, убирая взмокшие пряди волос с его лица, пока тот вылизывал с его члена стекающую вниз по стволу сперму. Когда он закончил, а Чанбин начал расслабляться, Феликс заполз по его телу и бесцеремонно плюхнулся сверху, потерся лицом о шею старшего и вжался в неё, как котёнок. Натянув боксеры обратно, Чанбин с легким смешком обнял его и поцеловал в макушку. — Как от всего этого... — он сделал паузу, потянув на себя ближе всё тело младшего, — ... ты пришёл к вот этому котёнку всего за секунду? — он рассмеялся, потеревшись о щёку Феликса. — Не недооценивай меня, — заскулил тот, чуть приподняв красное лицо. — Я всё ещё очень возбуждён, — прижавшись бёдрами к Чанбину, он дал ему почувствовать, насколько твёрдым и горячим всё ещё был. — Позволь я помогу. — О, в этом нет необходимости! Чанбин грубо подтянул младшего, разворачивая так, чтобы он сел спиной к его широкой груди. Он запустил руку под его нижнее белье и обхватил рукой твёрдый член, будучи слишком опьянённым своим послеоргазменным состоянием, что его мозг даже не пытался думать о том, что происходит. Он взял член своего лучшего друга, ну и что? Чанбин рад осознавать, что это ощущение не показалось ему странным. Наоборот, ощущение горячей тяжести веса Феликса в руке только заставило его собственный член снова дёрнуться в белье. — Ах! — вздохнул Феликс, когда Чанбин начал поглаживать его, уже такого мокрого, в спешке выпутываясь из нижнего белья и в процессе задевая затылком подбородок старшего. — Ау! — Чанбин в отместку ущипнул его за сосок, вырывая из младшего стон. — Прости, — промямлил Феликс, хватаясь руками за бёдра Чанбина с каждой стороны, как за спасательный круг. — Сделай так ещё раз. Чанбин облизнул большой и указательный пальцы, прежде чем снова ущипнуть маленький сосок и потереть его круговыми движениями, возобновив движение второй руки. Феликсу не потребовалось много времени, чтобы в конвульсиях забиться в его руках стонущим беспорядком, когда он выгнулся навстречу сжатому кулаку. Чанбин уткнулся носом в его шею, вдыхая его естественный запах, который заставлял голову идти кругами ада. Он нежно поцеловал младшего за ухом, и ещё раз, и ещё, спускаясь ниже, пока не прикусил в месте, где шея переходит в плечо. Феликс вскрикнул, кончая в руку Чанбина, которая не переставала двигаться, размазывая сперму и проводя младшего через оргазм. После того, как Чанбин вытер руку о брошенную Феликсом футболку — ему всё ещё надо было вернуться домой одетым, — он начал покрывать лицо младшего громкими, надоедливыми поцелуями. Феликс попытался уворачиваться от них и вырваться, но он слишком устал, и в итоге просто рухнул мёртвым грузом поверх старшего. Ему все же удалось повернуться и посмотреть Чанбину в глаза. — Я люблю тебя, Чанбин, — прошептал он. Сердце пропустило несколько ударов. — Ага. Но на этот раз он поверил в эти слова. — Я тоже тебя люблю.

✶

9 декабря. Четыре месяца спустя. — Быстрее, хён! — Я не могу найти смазку! — шёпотом крикнул Чанбин своему парню, ожидающему в постели. — Во втором верхнем ящике, — подсказал Феликс. Он поглаживал свой член, размазывая большим пальцем жемчужинки предэякулята, сочащиеся из головки. — Нашёл! — Чанбин вернулся в постель, бросив маленький тюбик смазки на матрас. На четвереньках он подполз к младшему, целуя его пупок и, поднявшись выше, обхватив губами чувствительный сосок. — Откуда ты вообще знаешь, где смазка? — Может быть, потому что, вопреки тому, что ты думаешь, хён, смазка не растёт по волшебству у нас на тумбочке, — ответил младший чем-то между тихим стоном и мычанием. — Эй! — Чанбин шлёпнул Феликса по бедру, получив в ответ сдавленный стон. — Не веди себя так высокомерно. Ты тоже не покупаешь, а просто тыришь у них. Чанбин взял смазку и щедро налил на пальцы, растирая её, чтобы та стала теплее. Он встал на колени между ног Феликса и, раздвинув их одной рукой, провел одним смазанным пальцем между ягодиц младшего. У Феликса перехватило дыхание. — Холодно? — Чанбин водил по краю, ожидая, пока его парень привыкнет к температуре. — Нет. Нет, нет, нет, всё хорошо. Давай, — выдохнул Феликс, вцепившись руками в подушку за головой. Чанбин наклонился и лизнул внутреннюю часть бедра младшего, прикусив нежную кожу и скользя вверх, пока не уткнулся лицом в пах младшего. Он лизнул полосу от паховой складки до члена, на который опустился ртом почти полностью, чем вырвал из младшего протяжный крик и успешно отвлекая его от пальца, входящего внутрь. Чанбин лениво качал головой, сосредоточившись на прикосновении к своему парню, и вскоре младший выгибался уже на трёх пальцах и поднялся в горячей полости его рта. Когда Чанбин убедился, что мальчик достаточно растянут, то вымазанной в смазке рукой провёл по своему члену, прежде чем раскатать презерватив. Феликс заскулил при этом. — Не капризничай. Мы не можем устроить здесь беспорядок. Чанбин шлёпнул его по бедру, прося больше раздвинуть ноги, и пристроился ближе. Поцеловал его вспотевший лоб, толкнувшись внутрь, войдя только головкой. Этого было достаточно, чтобы Феликс всхлипнул и застонал, уже более взвинченный и чувствительный, чем до этого. Не прошло и минуты, как они услышали приближающиеся тяжёлые шаги и лязг запертой дверной ручки, когда кто-то попытался открыть дверь. Феликс хихикнул. — Мин? Боже блять, Минхо-хён, иди сюда! Быстрее! Они ебутся на нашей кровати, хён! — голос Джисона просочился сквозь дверь. Феликс с Чанбином рассмеялись над плаксивым голосом друга. — Не смейтесь! Это мерзко, какого хера? Ты покойник, Со Чанбин! — Делиться — значит заботиться, Джисон! Где твой Рождественский дух? — Феликс хрипло рассмеялся. — Молчи, шлёндра. Не приплетай сюда моё святое Рождество. В этом нет ничего святого! — Вы совсем охерели, — послышался голос Минхо. — Я открываю дверь, — объявил он вслух. — Как? Она заперта изнутри! —Джисон заплакал. — Сони, принеси скрепку и стержень от шариковой ручки, — серьёзно сказал Минхо. — Тебе лучше поторопиться, Бин! Я даю вам максимум пять минут! — Тогда нам лучше поторопиться, — сказал Чанбин с ухмылкой и поцеловал младшего в губы прямо перед тем, как горячо толкнуться. Чанбин железной хваткой схватился за бёдра Феликса и толкался в него, как дикий зверь, с каждым движением вырывая из мальчика всё новые и новые вскрики. Когда он нашёл нужную точку, он усадил младшего на себя, потираясь головкой о его простату и доводя мальчика до предела. — Бин... Бин, я близко! Чанбин возобновил быстрый темп, двигая младшего на себе взад-вперёд. Комната наполнилась шумом шлепков кожи к коже, всхлипами, бесстыдными стонами и запахом секса. Когда Чанбин почувствовал, как младший напрягся вокруг него, он взял член Феликса в руку и направил на свою грудь, чтобы не испачкать кровать. Как раз вовремя, потому что младший с криком кончил через пару секунд с такой силой, что сперма почти достала до острого подбородка Чанбина. Он последовал за Феликсом, давление вокруг него было слишком приятным и слишком сильным. Старший позволил себе расслабленно упасть на кровать рядом со своим парнем, всё ещё с презервативом на его смягчающемся члене. Они слились в объятиях и глубоком, но нежном поцелуе, медленно ворочая языками. — Месть лучше подавать холодной, — наконец сказал Чанбин. Оба разразились приступом смеха.

Если это не любовь, то как это назвать?

Я не знал

И испуганно кричал твоё имя

Скажи, что я твой единственный

Кончики наших носов соприкасаются, и я забываю дышать

Боль не должна исчезать

Yonezu Kenshi — Uma to Shika