Идиоты

      Ладно, простите, я Вам соврал. Эта история совсем не о Диме Дубине или семье Громо-Прокопенко-Смирновых. Даже не о Чумном Докторе. Эта история об идиотах.       Простите, я не хотел Вам врать. Честно. Просто было бы странно, если бы я сказал Вам, что вообще не важно, что происходит в реальности, сейчас я Вам по полочкам объясню, почему все герои этой истории – идиоты! Самые, что ни на есть.       Но я надеюсь, что Вам все равно это интересно. Я надеюсь, что Вам не все равно.       Я расскажу Вам о человеке, которому было не все равно. Этот человек видел влюбленность своего партнера в другого человека и полностью это принял. Потому что партнер сказал, что это не отменяет бесконечной любви к нему, так что ж? Свыкнется-слюбится.       Этот человек видел чужого ребенка, ребенка друзей семьи, и понимал, что ему будет тяжело. Поэтому приглашал в гости на пироги. Поэтому с радостью принимал ребенка, когда его отец не мог остаться дома на ночь. Поэтому полюбил его, как своего. С одной стороны, потому что уже привык к его кудряшкам и детской улыбке. С другой стороны понимая, что сам завести ребенка человек уже никогда не сможет.       Этот человек видел, как объекту воздыхания партнера сложно. Как он со своим ребенком скоро засохнут, как фикусы. Они уживаются вместе, конечно, уживаются, они ведь семья. Но и Костя и Игорь чуть не погибли от безответственности первого. Поэтому человек говорит им остаться.       Она смотрит на бедного Юру, который выглядит как побитый щенок. Который плачет и говорит, что ближе Кости, Феди и Игоря у него никого нет. Что он перестал играть. Что ему бесконечно жаль. Лена первая, кто его прощает после Игоря.       Игорек вообще сообразительный малец – от одного известия, что отца и дядю Юру накачали наркотой, он сразу все схватывает. Он первый, кто понял, что ни Юра ни отец не понимали, что они делают.       А Лена тайно ненавидела Юру. Во-первых, за то, что он подстрелил ее сына. Во-вторых, потому что никогда его не видела, а ненавидеть того, кого не знаешь очень просто. Но потом Смирнов приходит к ней, когда все на работе, а у нее выходной.       Лена видит по его глазам, что он глубоко сожалеет. И прощает. А потом прощает Федя, потому что, если Юру простила его любимая жена, то и он прощает тоже. «Лена лучше знает», - говорит Федя Косте. – «Она же… Она единственная, кто не сошла с ума тут». И Костя прощает тоже.       А потом Юра начинает гостить чаще, приносит цветы и конфеты Лене, на что Федя по-доброму усмехается и выразительно смотрит на Лену, которая выразительно показывает на подарки. Со временем и Костя начинает носить конфеты и цветы в дом чаще, и Лена задумывается: ревнует ли тот или ему сам Юра подсказал?       Все решается очень просто: теперь у них семья из пятерых человек. Четыре идиота, считая одного подрастающего, и она сама. Они идиоты, и каждый совершает идиотские поступки, но Лена умна и прощает всегда первая. Умна не потому, что это главное у женщины – прощать, а потому, что она знает, что ее менты и ментеныш глупенькие и не всегда понимают, что они делают.       Когда Лена первая прощает Костю за то, что он снова в больницу попал, остальные смотрят на нее грустно. Они немного осуждают ее за ее доброту, но также и благодарят. Потому что в следующий раз, когда Федя срывается на Лене, она первая прощает и его. А остальные мужчины в доме строго смотрят на него. Потому что, когда Игорь впервые приносит домой двойку, она сразу же говорит, что они справятся с этой биологией вместе. Потом прощает Костя, потому что это его сын, потом Юра. Потом Федя, в основном потому, что узнал о двойке самый последний.       Потому что она первая, кто прощает Юру за то, что он потерял все деньги в банке. Потому что она знает про банки и знает про экономические кризисы, и она знает, что Юра хотел как лучше.       Но, боже, как же ей сложно было простить его за то, что он почти задохнулся в петле в ванной комнате на глазах у четырнадцатилетнего Игорька. Игорь, как очень смышлёный парень, вновь прощает его первым, потому что догадался, что Юра был до смерти напуган. А всем остальным нужны были недели, чтобы отойти от произошедшего.       Но Лена простила, потому что она не может выдержать этого побитого щенка и грустных голубых глаз. А за ней и Федя, а за ним и Костя. «Лена лучше знает».       Лена и правда лучше знает, поэтому, когда к ней в квартиру, пока никого нет дома, заходит следователь из Москвы и выпрашивает местонахождение Димы и Игоря, она рассказывает. Потому что ее мужья, как настоящие партизаны, будут молчать до последнего. А ей не все равно. Она не хочет потерять единственного сына.

***

      Дима с Игорем сидели у бара, прикладывая оставшиеся охлажденные бутылки к синякам и ссадинам. Дубин смотрел на Игоря и не знал, как начать диалог. Гром смотрел в сторону и мелко дрожал.       - Игорь… - Дима все так же не мог найти слов, но сказать хоть что-то надо было.       - Прости, Дим, - морщась перебил тот. – Мне надо было нормально предупредить, что я настолько болезненно переживаю перестрелки. Я знаю, что я все испортил, и лучше бы было, если бы я не пошел…       - Игорь! - возмутился Дубин. – Ты с ума сошел? Ты ни в чем не виноват. Я сам должен был понять, что тебе, как гражданскому, не стоит сюда идти…       - Дубин! Игорь! – справа послышался знакомый голос. Это был Сергей Разумовский, живой и почти невредимый. – Вы мне жизнь спасли. Хотел отблагодарить.       - Да че меня-то приплетаешь, это все вон, Дима, - кивнул на того Гром.       - Игорь, отставить принижение своей значимости! – строго произнес Дубин, приподнимая подбородок, от чего Гром не смог сдержать смешок. – А вообще… Вы тоже молодец. Очень мужественно выступили.       - Мужик! – гордо произнес Игорь, вытягивая Сергею руку для рукопожатия. Краем глаза он заметил Стрелкова и кивнул Диме, что надо бы подойти и поговорить. Дубин кивнул, пожал руку Разумовскому, и, когда они с Громом уже начали уходить, Диму окликнули.       - Дубин! – Разумовский развернулся к ним и потер лицо дрожащей рукой. – Если будет нужна какая-то помощь, обращайтесь.       Дима благодарно кивнул, но лицо его мрачнело с каждым шагом ближе к Евгению. Тот снимал на телефон все происходящее, приказывая одному из своих подопечных «обработать» Юлю Пчелкину. Он была в порядке, и слава Богу. Спрашивала на камеру ощущения пострадавших.       - Спасибо, вы вовремя подоспели, - уверенно обратился к Стрелкову Дима. – У нас все под контролем?       - У нас – да, а вот у Вас, - он выразительно переглянулся с Игоря на Диму, - не очень.       - Че? – непонимающе выдал Игорь.       - Через плечо, - Стрелков вновь залился длительным неприятным смехом. – Дубин, Вы уволены.       Сказать, что у Димы из-под ног ушла земля – ничего не сказать. Он встал как вкопанный, смотря уходящему из здания Евгению, понимая весь масштаб его беспомощности. В отличие от Игоря, который, как разъяренный бык на красное, побежал вслед на Стрелковым.       - Че ты сказал? – Гром толчком за плечо развернул следователя к себе лицом. – Ты хоть понимаешь, что этот стажер, который работает здесь всего три дня уже вышел на след Чумного Доктора? – Стрелков раздраженно и молча смотрел на Игоря, из-за чего тот разозлился только сильнее. – Да ты хоть знаешь, кто мой отец?!       - Игорь, - попытался успокоить того Дима, но это было тщетно – Гром выставил руку, заставляя не вмешиваться.       - Константин Гром? – усмехнулся Стрелков, отчего Игорь удивленно поднял брови. – Я знаю. И что твой дядя начальник главного отдела тоже. Но поверь, Гром, если надо будет, то я уволю и Дубина, и Константина Игоревича, и Федора Ивановича, - у Игоря опустились плечи. – Надеюсь, вопрос исчерпан.       Дима положил руку на плечо Игоря, смотря в след уходящему Стрелкову.       - Прости, Дим, - хрипло произнес тот. – Я не хотел, чтобы так получилось.       - Ты не виноват, - Дубин сжал его плечо, пытаясь обратить на себя внимание. Когда Гром посмотрел на него, то Дима попытался вытянуть из себя то-то наподобие улыбки.       - Ребят! – раздался женский голос. Юля подбежала к ним с телефоном, она все еще снимала происходящее на камеру. – Это было феноменально! Просто вау! Остались только ваши комментарии.       - Юль, - устало перебил ее Игорь. Пчелкина опомнилась и заметила раздосадованные выражения лиц Грома и Дубина. – Не сейчас, хорошо?       - Прости, - она убрала телефон в сумку. – Вы как вообще? Вам скорая не нужна?       - Нет, мне… - Дубин поникши направился ко входу. Игорь только хотел пойти за ним, но Дима его остановил. – Мне надо в участок. Одному.       Гром и Юля остались разочарованно смотреть ему в след.       В участке скандал. В кабинете начальника четверо мужчин. Один грозно перечисляет все провалы стажера, а остальные два слушают с хмурым видом.       - Привел на дело гражданского, - усмехнулся Стрелков, смотря в глаза Константину Игоревичу. – Вашего сына, попрошу заметить.       - Ты Игоря туда привел? – ошеломленно произнес тот. – Дубин, ты с ума сошел? Моего сына?! Я тебе доверял!..       - Ты его еще и прикрывал? – взбешенно перевел взгляд на Константина Игоревича начальство. Гром-старший писал рапорты о их общей с Дубиным работе над холодильниками, рассказывая Прокопенко о блестящем ходе расследования. – Я же понятным языком сказал не вмешиваться… Ты настолько меня не слушаешь? Стажера послал разбираться? – Константин отвел взгляд. Диме стало ужасно стыдно из-за того, что для Прокопенко все выглядело так, будто это Гром сподвигнул его на это дело. Но Константин Игоревич молчал, не выдавая Диму. – Дубин, - Дима поднял голову на упоминание своей фамилии. – Это непрофессионально. Это несоблюдение устава и приказов начальства. – Федор Иванович сердито достал бумаги об увольнении. – Мне придется.       Когда Дубин вышел из кабинета, ему встретились десятки сожалеющих взглядов. Он, поджав губы, собрал все личные вещи со стола и ушел из отдела. Наверное, навсегда.       - Алло, Игорь? – Дубин понимает, что не в состоянии сейчас идти к себе на съемную комнату, чтобы слушать колыбельную храпа за стенкой. Но в этом городе есть еще одно место, где ему рады. – Да, там… Можно я к тебе зайду?       Дома у Игоря было тепло и спокойно. Гром с грустной улыбкой встретил Диму и заключил его в свои уютные объятья. У Игоря размеренно вздымается грудь, Дима еле может сцепить свои руки у него на спине. Дубин уткнулся Грому в плечо, стараясь сдержать всхлип. Игорь держал его крепко, но не настойчиво. Так, чтобы Дубин смог спокойно высвободиться из уютного плена, когда захочет.       - Все хорошо будет, - прошептал Игорь, отстраняясь от Дубина так, чтобы тот смог заглянуть ему в глаза. – Я тайскую в этот раз заказал. У них фобо очень вкусный.       - Неси, - улыбнулся Дубин, шмыгая носом.       - Несу! – Гром отошел на кухню, и Дима решил немного детальнее рассмотреть квартирку Игоря.       На столике напротив телевизора в этот раз стоял небольшой блокнот. Дима не заметил его в прошлый раз, хотя они за этим столом ужинали. Он не хотел вторгаться в личное пространство Игоря, поэтому не решился его открыть, но по одной обложке было понятно, что это альбом для рисования.       На обложке были нарисованные маркером чудовища и надпись «Bubble». Сама поверхность была черной, а вот монстры и надпись были яркие и выделяющиеся. По рисовке напоминали комиксы.       - Ой, это мой скетчбук, - Игорь подошел с двумя пластиковыми плошками супа. – Можешь в сторонку убрать? У меня руки заняты. – Дима покорно убрал скетчбук и принял одну из тарелок. Запах был чарующий, азиатская еда всегда будоражила вкусовые рецепторы.       - Ты рисуешь? – вскользь спросил Дима.       - Да, типа того, - пожал плечами Игорь, накладывая палочками говядину себе в рот.       - А в каком стиле?       - Комиксы, - смущенно отвел взгляд Гром. – Знаю, ты скажешь, что это по-детски, но…       - Не скажу.       - Ну, подумаешь тогда, - Дубин насупился, на что Игорь закатил глаза. – Ой, ну не ври, а? Я все понимаю, тридцатилетний лоб и рисует человечков с суперсилами…       - Игорь, ты невероятный, - строго перебил его Дима. И он правда имел это в виду. – Все, что ты делаешь – очень круто. Расскажи побольше.       Игорь и рассказал. О том, что вот у него есть суперидея о супергероине, которая работает на международное агентство контроля, и со своей командой борется против фашистов и неонацистов. О том, как хотел бы открыть собственное издательство и назвать его…       - Буббле!       - Ага!       И что ему бы еще парочку людей в команду для начала. А еще, что у него на самом деле еще очень много идей, и в целом вся эта история про пиромана супер-злодея в Питере могла бы лечь в основу новой истории.       И диалог плавно перетекал из одной темы в другую, вся еда уже была съедена, а час такой поздний, что начинаешь уже и душу изливать. Дима рассказал об игре своего отца, Игорь рассказал об игре своего. Игорь сказал, что ненавидит наркоту, потому что видел, на какие поступки она ведет людей и…       - Знаешь, я лучше покажу, - Дубин не ожидал, что Гром одним резким движением снимет с себя домашнюю футболку. Но еще больше он не ожидал увидеть внушающих размеров шрам на плече у Игоря. – Ситуация была не из приятных. Мне было лет двенадцать… Отцов накачали, они стреляли, а я, по абсолютной случайности, находился рядом, - Дима в шоке прикрыл рот рукой, пока Игорь надевал футболку обратно. - Короче, у нас с папой Юрой парные шрамы.       - Игорь… - он не мог подобрать слов. Шрам впечатался в сознание Димы, и это неудивительно: даже представлять, что маленькому Игорьку пришлось не просто увидеть картину, где его отцы в друг друга стреляют, так еще и прочувствовать эту боль, заставляло сердце обливаться кровью.       - Прости, он немного страшненький… Ну как немного…       - Мне так жаль, - лучшим решением, которое смог найти Дима – это наброситься на Игоря с объятьями, чего последний определенно не ожидал, но похоже был приятно удивлен, так как обнял в ответ.       - Ничего страшного, это было давно, - чуть мямля в Димино плечо ответил Гром. – Все живы, никто не умер. Это главное.       - Ты в порядке сейчас? С этим?       - Я до сих пор его стесняюсь, но шрамы вроде украшают мужчин, так что, - Игорь разорвал объятья, подмигнув Диме.       - Ага, - выдал смешок тот, из-за чего на лице Грома прояснилась теплая улыбка.       - Мы с отцом не говорили о том дне, - продолжил свой рассказ Игорь. – Что странно. Для меня, по крайней мере. Я обсуждал это и с Федей, и с Леной, с Юрой, да блин! С Сережей даже… Но не с ним. Я не уверен, если это из-за того, что он не хотел брать на себя ответственность за такие разговоры, или из-за того, что его мозг в какой-то момент просто решил забыть такой травмирующий опыт, но… Мне кажется, что у нас такие сложные взаимоотношения именно из-за этого пробела, - Дима понял, что отношения с отцом у Игоря были очень щепетильной темой. Это не удивительно, на самом деле. Игорь – оппозиционер, - он даже рассказывал, как его приезжали забирать отцы из ментуры после митингов, - а его отец – полицейский старой закалки. Тут как ни крути ссоры да появятся. – Но уже слишком поздно. Наверно, придется просто смириться.       - А ты пытался заводить с ним разговор насчет этого?       - Знаешь, - Игорь странно усмехнулся, - пытался. Только в тот день ты зашел с идеей поимки Чумного Доктора.       - Ой… - стыдливо и тихо произнес тот.       - Не волнуйся… Я думаю, что у нас будет еще время обсудить это с отцом, - хлопнул того по плечу Игорь. – Мне кажется, что родители каким-то образом заставили его пойти на контакт.       - Это хорошо, - Дима очень надеялся, что старшие не будут орать на Игоря за недавнее происшествие. У них ведь только начало все налаживаться. – Кстати, - осенило Диму, - ты, вот, когда Разумовского упомянул, я вот что вспомнил… Там, на вечеринке в тусовке бандитов был Алексей Макаров. Это мальчик из детдома, которого подозревали в убийстве Гречкина.       - Ой-ей, - озадаченно произнес Игорь. – А ты, прости, как это узнал?       - Да я там… - Дима почесал затылок. – Маску ему ногой снес.       - Дима! Вау! – восхищенно закричал Игорь.       - Прекрати, - Дубин почувствовал, как у него загорелись щеки. – В общем, надо будет завтра зайти в тот детдом и пообщаться с ним.       - Я завтра не смогу, - разочарованно вздохнул тот. – Свадебная фотосессия, - он скорчил смешную гримасу, из-за чего Дима выдал непроизвольный смешок. – Так что, завтра без меня. Справишься?       - Еще как! – оскорбился Дима. – Ты только бутылками шампанского там ни в кого не бросайся. Все равно промажешь.       - Еще одно слово, - Игорь попытался выглядеть грозным, но красные щеки от стыда сдавали его с потрохами, - и будешь спать на диване.       - Я и так сплю на диване.             - Тогда будешь спать на полу!       - Игореша, женушка, зайка моя, солнце мое, свет очей моих, прошу не надо, - играючи тоненьким голоском почти пропел Дима. – Ты отлично и метко как снайпер бросаешься бутылками.       - Так-то лучше, - Игорь гордо поднял подбородок, направляясь к своей кровати.