Зарисовки с персонажами Атаки Титанов

— А если я умру, ты заплачешь? — он спросил это с легкостью, настолько просто, будто слова и вовсе ничего не значили. Но они значили. Он просто слишком боялся. Боялся всего: отрицания чувств, смерти в мучениях, жизни в адском мире. Любила ли ты его? Да. Знал ли он об этом? Нет. Он считал, что чувства безответны. Кто сможет полюбить плаксу, ошибку природы, слабака? Ему казалось, что всё, что он делает — неправильно. Думал, что все его действия приводят к худшему исходу, не приносят пользы и портят ситуацию. Армин правда верил в то, что ты — идеал. Неприступная девушка со стальным характером, хрупким видом и нежной внешностью. Какое дело такому человеку до Армина? Подавление чувств не приводило ни к чему хорошему — с каждым днём не обращать свой взор на тебя было всё сложнее. Ты, как назло, постоянно была перед глазами, появлялась рядом в самые неожиданные моменты и заводила разговор даже тогда, когда это было совершенно не к месту. Но Армин ничего не понимал, в его мыслях был постоянный блок твоих знаков внимания и взглядов, он никогда не признавал даже малейших проявлений чувств по отношению к себе. Как и в остальные вечера, он, больше по давно выработавшейся привычке, чем по собственному желанию, пришёл на место, в котором было комфортнее всего проводить одинокие вечера в компании закатного солнца, слабого ветра и редких криков пролетающих птиц. Вдруг захотелось развернуться и пойти назад: на горизонте показалась человеческая фигура, появление которой вызвало удивление по причине того, что впервые за полгода здесь находился кто-то, помимо него. Разглядев во вьющихся на ветру волосах и хрупкой фигуре тебя, он на секунду засомневался: будет ли хорошим решением пройти дальше, сделать шаг навстречу неизвестности, начать разговор, или остаться в молчании? Сделав выбор в пользу неизвестности, Армин подошёл ближе, усевшись неблизко, но на достаточном расстоянии, чтобы не пришлось повышать голос при разговоре в попытке дать собеседнику услышать себя. Сложив ноги в коленях, обхватив их руками с целью согреться и занимать как можно меньше места, он всё же начал диалог, а может, монолог, обращаясь к тебе так, будто вы являетесь кем-то большим друг для друга, чем просто друзьями. … — Зачем ты такое спрашиваешь? — Заплачешь? — Умру. — сказала, как отрезала. Пытаясь найти малейший намёк на несерьёзность произнесённых слов, он продолжил спрашивать: — Умрёшь? А кто я для тебя, Шину? Ты чувствуешь ко мне то же самое, что я? — А что ты ко мне чувствуешь? — Любовь, привязанность, одержимость, восхищение. Продолжать? Хочешь, я расскажу, как давно влюблён в тебя? Могу поведать о моих мыслях о тебе. Нужно? Что мне сделать, чтобы ты поняла о моём отношении к тебе? — Ты хочешь умереть? Зачем ты спросил меня, заплачу ли я? — ты буквально проигнорировала его ранее сказанные слова о чувствах, спрашивая о мотивах первого вопроса. — Ох, а тебе интересно? Ну... Не думаю, что обузе есть место в этом мире. Я слишком жалок, чтобы моё существование имело какой-то смысл. Я каждый день убиваюсь по тебе, безрезультатно и безответно утопая в собственных чувствах. Я же вижу, что ты ко мне ничего не чувствуешь. Сейчас я раскаиваюсь здесь перед тобой только потому, что вскоре меня может и не стать. — Армин, я не знала, что ты настолько глуп. Ты серьёзно не замечаешь? — Да, глуп. Все мои слова, возможно, напрасны, я просто хочу, чтобы ты понима... — Боже, заткнись! Ты заставила его замолчать и прекратить поток бесконечных и бесполезных, по твоему мнению, слов, примкнув к губам Армина. Накрыв своими устами его, ты дала своему языку как-то по-собственнически проникнуть глубже, разжигая небывалую страсть между вами. Опешив от таких неожиданных действий, Армин какое-то время не смел пошевелиться, позволяя двигаться только своим губам. Держав глаза раскрытыми от шока, он бегло рассматривал твои опущенные ресницы и слегка подергивающиеся веки, не обращая внимания на побагровевшие от смущения щеки. Наконец, позволив себе расслабиться и наслаждаться моментом, который он представлял разве что в своих снах, он более смело положил свою тёплую ладонь на твоё лицо, очерчивая аккуратную линию скул. В этот момент было не важно, заплачешь ли ты, если он умрёт.