О вишнях и любви

      Молодой принц славился своим добрым характером и красотой. Многие чуть ли не умирали от его улыбки. Люди любили его и считали, что он будет отличным правителем их страны, они были готовы пойти за ним в будущем, повиноваться первому слову. Хенджин же в свою очередь любил все в этом мире. Но больше всего свою семью — маленького пятилетнего брата и мать — и Джисона, к ногам котрого он положил бы весь мир, свои полномочия и жизнь.

27 февраля 1792 год

      Хенджин смотрит на Джисона, который бегает по двору вместе с другими людьми из охраны. Отец готовит его к будущей службе на королевство. А Хенджин ждет его, чтобы вместе пойти на фехтование, смотря на вишневый сад, который был посажен еще его далеким предком и считается наследием семьи. Мама очень гордится этим садом, каждый день готова любоваться каждым листочком на каждом дереве. Хенджин никогда не питал особой любви к этому наследию, он бы давно это все убрал, если бы мог.       Джисон спотыкается, падая на землю. Хенджин хочет подойти, чтобы помочь подняться, как отец Джисона — глава королевской охраны — начинает браниться на сына. Джисон сжимается, опасаясь резких движений. Хенджину самому страшно, когда этот человек кричит, хоть ни разу не повысил голос на принца, не смеет. Как бы страшно не было, он делает первый шаг, ведь иначе на нежной коже Джисона появятся следы от грубых и тяжелых рук отца. Он улыбается, не замечая поколоны идет вперед, протягивая руку Джисону: — Ты как? — Все хорошо, — он спустя секунду тоже хочет опустит свое туловище в поклоне, но Хенджин останавливает. — Господин Хан, Джисон вымотался! На сегодня ему хватит тренировок. Он даже еще не завтракал, а столько всего делает! Он идет со мной, у меня есть к нему дело. Отец Джисона пронзает его скептичиксим взглядом, явно не понимая с чего бы это мальчишке ему указывать, но кивает, промолчав.       Хенджин ведет Джисона в свою комнату, тот прихрамывает из-за больного колена. Как только дверь захлопывается, то Хенджин садит его на кровать, целуя в щеку, Джисон улыбается, приглаживая его волосы: — И чего это вы, принц, делали на улице? — Я ждал тебя, чтобы накормить и пойти на вехтование, знаешь же, — Хенджин смотрит на его бесспечную улыбку, доставая средства для обработки. — Бьюсь, что из-за меня все планы рухнули, — Джисон смотрит на свое колено. — Ничего, — принц поднимает его штанину, смотря на кровоподтек на ноге. — Главное, что с тобой все хорошо.       Они знакомы чуть ли не с пеленок, Джисон с перва был просто другом для маленького Хенджина, который требовал такого внимания, котрого родители, занятые работай, при всем желание дать не могли. Но их связь вылилась во что-то большее, чем отношения слуги и принца— в дружбу. Хенджин везде брал с собой Джисона, который был только рад выйти за пределы замка и от отца, который все время придирался к ещё совсем крохотному Джисону. Хан понимал, это для будущего важно, но всегда было обидно до слез, когда он громко отчитывал его при всех свои подчинённых, а особенно стыдно было, когда его били. Хенджин был его единственным спасением здесь, тем кто готов был выслушать всегда, посмеяться с его нелепых шуток. С ним было легко. А месяц назад на одной из прогулок Хенджин рассказал о любви к нему. В глаза Джисона появились искорки, он повис на его шее, соглашаясь на тайные отношения. — Боже, Джини, не церемонься. Хенджин аккуратно дует на ранку, пока обрабатывает. — Ты еще поцелуй, — Джисон смеется с этой ситуации, но перестает, когда на коленке остается поцелуй пухлых губ. Джисон наклоняется, оставляя поцелуй на его лбу, перебираю волосы цвета пшеничных колосьев: — Знаешь, ты очень красивый. Мне будет обидно, если однажды мы разойдёмся, если ты вдруг променяешь меня на другого человека, то я не переживу, думаю. Хенджин встает, смотря в его глаза, подушечкой пальца нежно проводя по скуле: — О чем ты? Что за бред, Хан-и? Я буду любить только тебя.       Джисон улыбается, обнимая его. Хенджин еще пару раз целует его в лицо и ведет на кухню, чтобы позавтракать. Принц давно не ест без него, всегда учитывает его предпочтения в еде на каждый день. Джисону вообще жаловаться не на что, имея в любовниках самого принца. Хенджин смотрит на него: — Я хочу через пару недель выехать в соседний город. Будь готов. Он не спрашивает, знает, что Джисон не откажется. — Хорошо, — Джисон кивает. — Где остановимся? Или на пару часов? Кто-то еще поедет? — Ты и я, — он невольно улыбается. — На пару часов, иначе мама не отпустит. Она волнуется. Рядом пробегает мальчшка. Хенджин смеется, смотря на брата: — И куда же вы так спешите принц? — Я хотел яблоко... Хенджин? Пойдем гулять. — По позже, ладно. Я пока что общаюсь с другом. Иди. Мальчишка улыбается, убегая. Хенджин продолжает есть. Они тихо смеются с шуток друг друга. Хенджин в своей бескрайней любви тянется к нему за поцелуем, но дверь открывается. Чан вбегает, не обращая на них внимания: — Знал, что вас здесь найду. Джисон! Тебя отец ищет, — он смотрит на замерших ребят. — И боже, занимайтесь своими любовными делами в комнатах. Ладно я, а если бы кто-то другой вошёл?! — Чан не ругайся, — Хенджин смеется с лица друга. — Зачем это Джисон нужен господину Хану?! — Сопроводить королеву в город. Джисон тяжело вздыхает, поднимаясь: — До вечера, Джини. Старший грустно смотрит вслед уходящей фигуе, а после смотрит на Чана: — Почему его отец такой... — Потому что он старого воспитания, Хенджин, ну и знает, что Джисону нужно будет зарабатывать этим, — он усмехается с брезгливого и взволноавнного лица друга. — А что ты думал? Сделать его своим мужем? Перечеркнешь все правила?! М?! — А вот возьму и перечкикну, как только займу трон. Веришь? Чего лыбишься? Ради него я готов на все. Чан грустно поджимает губы, поворачиваюсь, а после тяжело вздыхает, смотря на открытое окно, где слышны голоса прислуги и тихие переговоры: — А он для тебя?       Чану не нужно пояснять значение своих слов. Хенджин прекрасно знает его мнение о их отношениях с Джисоном. Ему это не нравится. Нет, не потому, что он против любви между мужчинами, а потому что не считает Джоисона достойным парнем для друга. Как друзья им было хорошо, но Чану кажется, что сейчас Хенджин слаб перед ним и не видит как некогда друг вьет из него веревки. Если кому-то из них нужна будет помощь другого он ее получит? Хенджин бы побежал спасать его, жертвуя всем, а вот Джисон? Чан не очень-то в этом уверен. Он вообще не особо его любил, просто не понравился он ему с первой же встречи вот и все. Вообщем-то им лучше было бы никогда не встречаться, по мнению Чана. Хенджина эта любовь разрушала. В ответ на его вопрос Хенджин лишь с нисходительной улыбкой мотает головой, обнимая его за плечи: — Ты ошибаешься. Он не такой. А Чан очень хочется верить, что действительно ошибается. Они идут в гостиную где в молчании раскладывают шахматы на доске и в молчании играют кучу партий до вечера, иногда прирываясь на то, чтобы Чан проверил всю охрану вокруг дома.       Так день переходит в поздний вечер, уже темно, поэтому на шахматах появляются блики теплого желтоватого цвета от пламени свеч. Чан победно усмехается, выиграв очередную партию. Входные двери окрываются, и входит мама с братом, а за ней и Джисон с отцом. Чан встает, как только они подходят: — Ваше высочество? Желаете чего? — Нет, Чан. Отдыхайте. Джисон тихо садится рядом с Хенджином, ждет пока отец уйдет и сердито начинает: — Держи спину прямо, куда ты смотришь, зачем отвлекаешься?! А дышать можно?! Как я устал! Хенджие жалостливо целует его в щеку, обнимая: — Бедный.       Чан лишь отводит взгляд. Бедный? И в чем же не прав его отец. Да, он слегка строг, но именно так ведет себя мужчина, отслуживший королевству свыше тридцати лет, и именно так будет вести себя любой рядом с королевской семьей. И Джисон должен это понимать! Чан тихо уходит к себе, как замечает взгляд королевы, который был прикован к старшему сыну и Джисону. Он хочет провалиться под землю тогда, когда ее взгляд смотрит в глаза Чана с не пониманием и прищуром. Она идет в перед: — Что здесь происходит? — Ваше высочество, — Чан загораживает парней. Как бы он недолюбливал Джисона, но Хенджина прикрыть как-то надо, но женщина лишь машет рукой, заставляя его отойти: — Я не к тебе обращалась, Чан. Ты свободен. — Ваше Высочество, я... _ Джисон кланится. — Мам? — Хенджин боясь мать все же встаете перед ней, боязливо смотря в глаза. — Я люблю его. Чан стоит как зритель в театре смотря на всех. Джисон боится все еще стоя в поклоне, Хенджин старается всячески избегать взгляда матери, а женщина все еще в расстеряном состоянии перебирает свои одежды и украшения на шее: — Любишь? Как?... — она грустно садится в кресло. — Наверное, Что-то пошло не так... Наверное... Она словно сейчас заплачет, Чан чувствует жалость к ней. — Но я должна принять тебя... Так? Ты всё ещё мой сын. Дай мне время, Хенджин. Все троя мужчин вздыхают с облегчением. Джисон находит смелость распрямить спину и поднять взгляд все еще робкий. Хенджин кидается на шею к матери, как маленький мальчик: — Мам! Спасибо! Я люблю тебя! Спасибо! Женщина ульбается, треплет сына по волосам и посылает спать, как и Джисона. Чан с грустью подходит к женщине, но та машет руками, останвливая на месте, а после уходит к себе.       Утром на завтраке тишина давит на всех. Все стараются делать вид, что ничего не было, но трудно выходит, когда взгляды метаются друг на друга все еще в попытке понять, что происходит у них там, и лишь один ребенок королевской семьи хоть как-то сглаживает все, выдавая время от времени нелепые фразы в силу своего возраста. Чан не хочет сегодня быть здесь, поэтому как только правителтница уходит куда-то за передлы дома, убегает в сад. Запах вишни всегда успокаивал, хоть сейчас только февраль, он все равно здесь, смотрит на деревья, думая. Обо всем в целом. Правительнтца вынашивает какие-то планы? Действительно ли смирилась? Почему грустит? Хотя с последним все понятно. Она имела большие планы на прекрасную семью от Хенджина, с чем неоднократно делилась с Чаном, когда они сидели одни в гостинной или здесь, в саду, а теперь ее мечты рухнули, как карточный домик от порыва воздуха. Сейчас все напряженны, всем страшно. Даже казалось бы матери Хенджина со стальным характером, Чан это прекрасно знаетзнает, ведь прожил здесь отнюдь не год и даже не пять лет. Он смог досконально всех изучить.       Он слышит тихий разговор. Джисон громко смеется: — Он наивен... Я люблю его, но как друга. Согласился на всю эту авантюру, чтобы иметь чуть больше власти. Любовь которую он хочет от меня... Я не смогу дать. — Ладно, но тебе его не жалко? — Чанбин недавно приступил к своей работе здесь. Чан не сразу вспомнил-то его. — Он к тебе всей душой, а ты... — А я? Я лишь даю ему то, чего он желает и забираю некую плату за свои труды в виде всякий побрякушек и прочей дорогой фигни. Чан зло сжимает кулаки, но что он сделает?! Расскажет Хенджину? Тот не поверит. На нем очки, искажающие реальность, которые так любезно одолжила ему любовь. Глупачя любовь. Чан отходит от них по дальше, желая в гневе что-то побить. Вот Хенджин идет мимо, мило улыбаясь Джисону, проскальзывая дальше, думая что Чанбин не знает о них. И сейчас осознавать свое бессилие очень больно и обидно. Он пинает ствол вишневого дерева, усмехаясь увиденному. Глупая надпись из четырёх букв: "ㅎㅈ+ㅎㅎ" Инициалы тайных возлюбленных. Он смешно идет в дом.       Королева ушла утром и до вечера ее не было. Ушла одна. Все волновались, весь дом стоял на ушах и лишь выдохнул тогда, когда она вошла здоврая и живая. Женщина улыбается: — Чан? Подойди ко мне. Сейчас. Он без слов идет за женщиной. Та поднимается в когда-то кабинет покойного мужа, закрывая все замки. Чану это не нравится сильно, но он молчит, напрягаясь всем телом, склоняя голову. — Не надо. Я сейчас попрошу о многом. Но рано или поздно... Кое-что произойдет. Пожалуйста, стань защитником моего старшего сына, несмотря на все. Дже если он будет тебя отталкивать. Просто оставайся рядом. Пожалуйста. — Ваше Высочество! Мне это не нравится. Что вы задумали? — Чан, я расскажу, когда прийдет время. Спасибо. Мужчина вздыхает, мотает головой, уходя. Что задумала женщина? Почему Хенджин должен будет пострадать? Стоит ли его предупредить? Нет, ведь несмотря на обманчивую свободу здесь, руки и ноги с самого твоего прихода в дом связанны, ты не имеешь прав особо-то много, хотя явно по болше чем в других королевствах.

14 марта 1792 год

      Чан сидит в саду, сейчас уже не холодно, и вишня начинает цвести, запах разносится по всей улице. Она все еще успокаивает. Он прикрывать глаза, видя как Джисон и Хенджин сидят на траве громко смеясь. Они уже не так скрываются как раньше. Хенджие ярко улыбается, все еще смотря вокруг своими очками-сердечками, которые присваиваются влюбленным идиотам, а Джисону все еще плювать на любовь, которая заходит дальше чем любовь. Чан отварачивается, когда нибудь этот цирк закончится, и Чан хочет варить, что скоро. Джисон не ходит на тренировки отца, а Хенджин его прикрывает, оказывая медвежью услугу. Это не Хенджину нудно будет работать силой, а не умом, а если Джисон дальше будет там не появляться, он просто не сможет работать в этой сфере, в будущем зарабатывая гроши. Когда нибудь они все же упадут на землю, и для них, как бы грустно не было это признавать, это и есть лучший итог.       Рядом встает королева: — Чан? Сегодня сделай все, чтобы Хенджина не было на улице после пяти вечера. — Что?! Что-то серьезное? — Я плохая Чан. Многие видят во мне идола, но я не могу действовать всегда во благо государства и жителей и видеть, как моих детей обманывают... Понимаешь? Конечно, понимаешь! Сама вижу как ты смотришь на них. Джисон... Он ведь явно не любит моего сына. А Чану сказать в ответ нечего. — Мне прийдется идти на радикальные методы. Запомни, ты всегда должен быть с Хваном старшим. Я буду просить о многом, но пойми меня. Спасибо. — Да что происходит? Объяснитесь, пожалуйста! Женщина тяжело вздыхает, ведя его по саду под руку

28 февраля 1792 год

      Королева приходит в маленький домик на окраине города. Она входит в этот ветхий, на первый вид заброшенный, домишко. Её встречает старушка, кожа сморщилась от старости, она немного глуха и слеповата: — Проходите. С какой на этот раз просьбой? — Я... Хочу увидеть судьбу своего старшего сына. Хенджина. Он начал... Встречаться с кое-кому. Вы сами все увидите. Мне этоо не нравится.       Женщина берет ее за руку, по ощущениям словно забирая частичку энергии, хмурится, а после встает, ходит по маленькой комнате: — Вы правильнл думаете. Не он пара вашему сыну. Будет другой парнишка. Они случайно встретятся где-то на окрестностях ваших территорий и принц влюбится. Влюбится так как не влюблялся. Без ума, ведь в мыслях будет только он. Впрочем, как и тот малчьикша. Увидев его однажды, он уже не уйдет никогда. Они предназначены друг другу. Он сможет вытолкнуть нынешнего партнера его принца из сердца, поместится в нем сам и уже на всегда. Вот им вы должны будете дорожить, если хотите сачастья сыну. Он будет его дополнять, делая лучше. А этот мальчишка не любит его... Он здесь ради выгоды. — Как выглядит парень? — Он не беден, но и не богат. Что-то средне. Белокурый, улыбка милая, веснушки, карие глаза. Не знаю как, не могу почему-то увидеть, но судьба ваша переплестись может с его родственником. Но вам этого стоит избегать, в таком случае нехорошее что-то получится.

14 марта 1792 год

— И что вы сейчас сделать собираетесь? — Я лишь ускорю уход Джисона. Пойми меня, Чан, и сделай так как я прошу.       Чан кивает, оставляя женщину одну. И все же он ее до конца не понял, как она собралась это делать? Может быть если бы он знал, то попробовал найти другие пути решения...       Чан в пять стучится в дверь молодого принца, поднимая доску с фигурами внутри: — Сыграем? Тот от скуки зевает, отбрасывая книгу, и кивает на стол: — Ты прямо знал! Джисон на тренировке, младший брат за уроками. Остались только книги. Садись. — Сразу бы подошел. Чан немного обижен. Вступив в отношения с Джисоном он стал забывать про него. Всегда как-то обходил стороной, словно боялся или не хотел просто встречаться. Но когда они начинали разговор или игру, он снова загарался желанием, начиная бурно учавовствать во всех предложениях Чана. Вот и сейчас они сидят друг на против друга, изредка перекидываясь фразами, иногда ругаюсь при положение. Все движения Чана резки и пропитанны нервозностью. Он старается делать вид, что васе хорошо, а сам смотрит на часы. Стрелка неумолимо движется к шести. Что будет, когда они закончат здесь сидеть и выйдут? Джисона выгонят из замка? Заставят оставить Хенджина ?       Но итог был куда ужаснее. Слышен крик боли. Они насторожились. Хенджин, который чуток ко всем, выбегает из комнаты, несясь в сад. Чан уже не остановит его, да и не хочется после всех этих звуков.       В саду под вишневыми деревьями сидит Джисон. Можно подумать он спит или просто отдыхает. Но слезы от боли и обиды катятся по лицу, капая на блузку, которая пропитанна кровью, аллое пятно ползет по ткани, становясь болше. Так вот как его устронили. Он смотрит по сторонам. Парнишка с мечом стоит в дали. Руки трясутся. Первое убийство. Это видно сразу. Он еле сдерживает слезы. Отец Джисона стоит со стражей рядом. Он хочет подойти, волнуется, Чан видит это, но не может. Гордость или приказ? Чан и сам не знает. Хенджин бежит к Джисону: — Что с тобой? Сони? — Я... Должен был вступить с ним в бой. Она приказала. Хенджин. — Я люблю тебя, Сони. Вставай, пойдем к врачу.       Но его не слушают, закрывая глаза. Лепестки цвтеущей вишни падают на мертвое тело. Хенджин еще болше их ненавидит, еще болше хочет разрушить эти деревья и сад. Семейное достоинство? Ну и что?! Почему именно здесь и так должен был умереть Джисон?!       Где-то что-то упало с металлическим побрякиванием. В полной тишине это было громко. Хенджин с тяжелым дыхание поворачиваеися, смотря на парня в далеке, резким движением вытирает слезы и несется к юноше, что выронил меч: — Что ты сделал?! Тот молчит, тоже ревет. Он молча, видимо все еще в шоке, принимает все удары, молчит когда его душат. Хенджин в гневе был страшен и оттащить его смогли лишь трое охранников. Мать подходит к сыну: — Он не виноват. Я лишь попросила его об услуге. Хенджие сидит на траве: — Попросила об услуге? Убить человека ты называешь услугой?! Мама! Я не хочу тебя видеть. — Знаю. Поэтому я и уеду уже вечером с Ником. Я оставлю с тобой Чана. — Нет! Забери. Всех их! Они все с тобой в заговорк. — Хенджин, милый, — она садится рядом, вытирает слезы. — Был бы он со мной за одно, стал бы так бежать вниз с тобой? Он ничего не знал... — Ладно. Оставь его и уйди. Прошу, просто уйди. — Когда нибудь тебе станет легче.       Чан в шоковом состоянии подходит к телу у вишни, пытаясь нащупать пульс. Он может и не любил Джисона, но не на столько, чтобы радоваться и желать его смерти. Нет. Он не хотел такого исхода. Он трясет его, хоть как-то приводя в сознание, но это бессмысленно. Он умер, пульса нет. Все что остается это подозвать слугу: — Принц вряд ли будет в сознании следущие дни. Душа Джисона ждать столько не может. Похороните его в семейном склепе. — В семейном? — Поверьте, молодой принц именно этого хочет.       Чан подходит к другу, котрый рыдая стоит на земле, поднимая его: — Идем. Здесь холодно. — Чан? — Хенджин говорит тихим сиплым голос, который не свойственен ему. — Давай вырубим весь сад? Чан мотает головой. Это на эмоциях, это от безысходности, Хенджин не посмеет, а если и все же сделает свое, то оставит как минимум одно с этой глупой надписью инициалов дерево.       Когда он убеждается, что принц спит, то тихо выходит из комнаты, идя в кабинет королевы. Та смотрит на него: — Осуждаешь меня? По глазам вижу, что да. — Вы... Убили его. Он младше вашего сына. Я вас не могу понять, простите. Если вы так верили вашей гадалке, то почему не подождали? — Я не знаю. Не знаю. Не могла я смотреть как они вместе отдыхают, ходят.... Я завтра рано утром уеду в имения мужа с сыном, пока Джини не может меня простить. Позаботься о нем в этот промежуток времени. Чан кивает, уходят. Он не знает о чем еще с ней говорить, не может сделать вид, что все хорошо, ведь сам осуждает женщину. Поэтому все, что остается — уйти.

14 апреля 1792 год

      Месяц проходит для Чана слишком быстро, почти свое время он проводил с Хенджином. Тот более менее оправился после смерти Джисона, стал снова гулять на улице, есть, улыбаться иногда, а не просто лежать в кровати с грустным лицом и пленой слез на глазах. Но Чан все еще боится оставлять его надолго одного, мало ли что тот сделает в своей грусти. Он сам себе этого не простит.       Утро начинается так же как и другие в этом месяце. Чан тихо стучится в дверь, приоткрывая ее: — Завтрак подан. Хенджин, вставай. Тот кивает, повинуясь словам друга. Он грустно усмехается, смотря на дату: — Сегодня его нет месяц. Идем.       Он без аппетита ковыряться в тарелке, глотая пищу не от удовольствия, а потому что надо. Хотя и в "надо" он тоже уже не уверен, так просто говорит Чан. В какой-то момент старший ложит около него письмо: — Это от матери... Я подумал, что вдруг ты... Захочешь прочесть. — Чан, я и так есть не хочу, а ты лишь больше причин подкидывешь. Так разве делают?! — когда фонтан эмоций проходит он еще раз метает взгляд на бумагу. — Она извинилась? — Я не читал. Подумал, ты захочешь сам почитать. — Выкинь, а лучше сожги до пепла. Не хочу читать. Чан кивает. Он не может виниь Хенджина, ведь, наверное, то же самое сделал на его месте, но почему-то обидно и за женщину, что надеялась хоть как-то держать связь с сыном.

21 января 1797 года

      Состояние Хенджина улучшилось, но Чан сам не узнает друга. Он стал слишком страшным. Сейчас это жестокий, местами не справедливый юноша, вбивший в голову, что может устраивать самосуд, а не слишком эмоциональный и импатичный Хенджин, начало правления котрого ждала вся страна. Не тот, о доброте которого слогали легенды и хвалили на каждом шагу.       Все началось с обычных животных. Он раньше даже просто букашку убить боялся, а сейчас спокойно пинает бродячих котов и собак от себя по дальше, как жалкий мусор на дороге. Именно здесь Чан и понял, что поступок королевы что-то сломал в Хенджине. Что-то, что уже не востановить. Оно утеряно на всегда. А сегодня нынешний Хенджин достиг своего апогея.       Чан стоит в саду, наблюдая как Хенджин кричит на девушку, которая что-то переставила в комнате Джисона. Одно из главных правил — ежедневная уборка в комнате покойного Джисона, но при этом трогать вещи и переставлять их нельзя. Чан считает, что это только губит принца, ведь он не хочет залечить раны, а лишь сильнее на них давит, заставляя вновь кровоточить. Раньше Хенджин не позволял даже поднять голос на девушек и не важно прислуга это или девушка из знати, а сейчас кричит так, словно она всю его семью убила, пару раз поднимает руку, желая ударить, но все же сдерживается. Чан хочет помочь, но принц даже его не слушает в таких делах, говоря, что все хорошо и ему лучше знать.       Чан прикрывает глаза на секунду, но этой секунды хватает, чтобы услышать хлопок кожи об кожу. Открывать глаза страшно, но нужно. У девушки щека красным горит, а Хенджин продолжает кричать, не обращая внимание на слезящиеся глаза, а после смотрит куда-то в сторону: — Собирай вещи, и к вечеру тебя здесь быть не должно. Он устало минует Чана, заходя в дом с громким хлопком двери, от которого даже Чан вздрогнул. Он смотрит на девушку, что горько плачет все еще сидя на земле, покрытой снегом, подходя к ней: — Поднимайся. — Куда мне теперь идти? — она с мольбой смотрит на Чана, как бы уговаривая поговорить с принцем. — Пожалуйста. Я прошу вас. Чан усмехается, мотая головой. Словно он может повлиять на принца. Когда-то мог, но не сейчас. — Ты найдешь себе работу в другом месте. Извини. Девушка остается на улице, а Чан заходит в замок. Хенджин пьёт вино. Ровная осанка, элегантность. Он выглядит как идол, но его поступки далеки от такого звания. Он как демон, что манит к себе, но стоит отвернутся и в твоем сердце нож. — И зачем ты ей помогаешь? — А ты зачем так ведешь себя? Хенджин, я не узнаю тебя в последнее время. Иногда ты даже пугаешь. Сегодня ты даже сам себя превзошёл. Ударить кого-то?! Серьезно?! — Это все что ты хотел сказать? — Хенджин с безразличием смотрит на него, и лишь в его глазах читается раздражимость. — Однажды народ ополчится и свергнет тебя. Ты сам-то не боишся? Громкий стук пустого бокала разбавляет минутную тишину и тихий смешок: — Пусть попробуют. Вот только у меня есть ты. Ты ведь будешь на моей стороне? — Конечно, — Чан смотриь на уходяющую фигуру. — У меня нет выбора. Выбор так-то есть, но вина за то, что он не предотвратил убийство Джисона, не позволит сделать выбор не в его пользу. Он всегда будет выбирать жестокого и лицимерного принца, несмотря на страх и презрение к нему, ведь сам в каком-то роде поспособствовал такому его изменению.

8 февраля 1799 год

      Чан привык к новому Хенджину, научился игнорировать странное поведение друга, перестал боятся так сильно, как тогда. Но все началось заново в этот день. Хенджин просто позвал его в подвал. Казалось бы что не так в простой просьбе? Вот и Чан не видел подвоха, пока не увидел девушку. На её коже синяки и кровь от содроных коленей и локтей, а на лице застыл страх и слезы. Хенджин усмехается: — Приноси сюда еду раз в день, в обед. — Хенджин, что она такого сделала? — Пару лет назад нахамила мне, тогда я встречался с Сони. — Пару. Лет. Назад? — Чан шумно выдыхает. — Хенджин, прекращай думать, что являешься судьей всего мира! Чем ты сейчас лучше своей матери? Хенджин смеется. Наигранно и слишком громко, а после со злостью смотрит в его глаза: — А почему я должен быть лучше той, которая меня породила? Я просто следую ее примеру. Он уходит с громкими шагами. Чан с сочувствием сморит на нее, закрывая дверь. Хенджин настолько погряз в своих мучениях, что теперь стал монстром. По скорее бы пришел этот мальчишка из сказаний гадалки королевы. Мир не продержится долго с таким правителем.       Спустя неделю Чан вновь приносил еду в темную комнату. Зедсь давно пахнет отчаянием, страхом и кровью. И хуже всего то, что еще никто не знает нынешнего принца, она понимает, что если ее отпустят, то никто не поверит ее рассказам. Для всех принц, слоно апостол, идеальный. Она похудел, ее лицо стало острым, а под красными глазами большие и заметные мешки. Он тянет ей еду, к которой она жадно тянется кровавыми пальцами, на которых нет ногтей. Чан мотает головой, идя на верх. Хенджин сидит в кресле, смеясь: — Письмо пришло... От мамы. Выкинь, пожалуйста, а пока давай сыграем? Перед ним доска, на которой уже расставлены деревянные фигурки. Чан кивает, садясь рядом. Он смотрит на то, как изящные пальцы передвигают фигурки, по ним сложно сказать, что они пренадлежат жестокому человеку.       Через месяц Хенджин пошел на какую-то прогулку с другом семьи. Вернулся поздно ночью, весь злой. Он не поспешил в кровать, нет, он пошел в подвал. Чан слышал крики, мольбы, отрицание чего-то, а потом крик. Душераздирающий, на весь дом. От него сердце останавливается. Хенджин вышел с кровью на белой рубашке, он тут же дает ее прачке, кивает Чану и уходит. Утром Чан несет еду. Девушка вся грязная в не сходящих синяках со злобой смотрит на него. Ее платье на груди порванно, а кожи на ключице нет, она валяется рядом с ней. Большой кусок мяса, над которым кружат мухи и крыса, мухи кружат и над раной девушки. Чан спешит как можно быстрее поставит еду и уйти. Слишком плохо ему. Выходя на верх он еле как сдерживает рвотные позыва, идя к Хенджину: — Сколько будешь над ней издеваться?! — А что? Нравится? Иди и возьми. — Ты предлагаешь... Хенджин, да что с тобой?! Тебе самому не противно от себя? — Чан, — Хенджин смеется. — Я тебе не нравлюсь? Тебя никто не держит здесь. Иди. — Говорить с тобой бессмысленно, я понял. Но пойми, Джисон явно не хотел, чтобы после смерти ты стал таким. Хенджин подходит к нему, свирепо смотрит в глаза: — Не произноси его имя! Чан, ты не имеешь права. Уйди. — Хенджин... — Уйди, проваливай, Чан! Я тебя видеть не хочу! Чан мотает головой, уходя. Из комнаты слышны всхлипы и крики. Хенджин страдает все еще, но не хочет в этом признаваться, продолжая находить расслабление в жестокости. Он смотрит на комнату Джисона. Интересно, он смог бы вернуть Хенджина к прошлой жизни?       Спустя месяц истезаний девушка все же умерла. Умерла не сама, а от руки Хенджина. Тот слишком злился на свою армию, тогда сильно прилетело отцу Джисона. Хенджин посмотрел на Чана как только зашел: — Завтра утром принеси ей еду. "Ей", он не удосужился за все время узнать ее имя, для него она была лишь вещью, грушей для боитья.       Хенджин спускается в этот вечер к ней в последний раз. Он смотрит на ее жалостливый взгляд со злобной усмешкой: — Хочешь выйти? Ну-ну, куда же ты собралась? Кому вообще нужна будет такая уродина?! Девушка зло смотрит на него: — А кто сделал меня такой? Принц, красивый, идеальный... А кто-то вообще знает, что принц... такой гнилой внутри? Хенджин смеется, подходит к столу, цокая: — Ты здесь столько времени, милая, а так и не поняла, что язычок стоит держать за зубами? Ну ничего, — он поворачивается. — Сейчас мы это исправим. Он точит перед ней нож, чуть подпаляя его лезвие огнём. Девшка со страхом двигается к углу от него, он лишь смеется, присаживаясь перед ней на корточки. Нож откладывается на грязный пол, а Хенджин насильно открыает рот, доставая язык. Одно резкое движение в бок, громкий, оглушающий крик боли — и в руках хендина кровавый кусок мяса. Он с наслаждением смотрит на то, как кровь хлещет из рта девушки вперемкшу со слюнями. Принц откидывает кусок плоти в сторону, вытирает пальцы о подол ее платья. После он с ухмылкой смотрит в глаза ее. В них все еще страх, но теперь он сплетается с гневом. Удивительное чувство. Хенджин смеется, беря иголки: — Знаешь. Такие как ты должны быть лишены всего: умения говорить, видеть и слышать. Он без жалости втыкает иголки в глазные яблоки, те лопаются, а кровь и прочая жидкость катится по лицу. Девушка кричит, почти визжит от боли, но уже ничего не исправить. Она цепляется руками о его одежду, но прикосновения лишь вызывают омерзение. Хенджин выдирает рубашку из её хватит и идет на верх. Чан с беспокойством смотрит на него: — Что ты сделал на этот раз? — Думаю, даровал ей то, чего она хотела. Принеси ей завтра еду как только проснешься. Я устал и буду у себя если что.       Утром Чан, как и велено, идет к девушке. Видя ее в крови и со страхом на лице он сам дрожит, а все органы переоврачиваются. Несмотря на все отвращение к происходящему он все же проверяет пульс и спустя минуту отсранется. Его нет.       После этой ситуации Чан не удивлялся ничему. Не было ничего ужаснее этого. Девушка провела в заточение последние дни, она была убита в муках и хуже всего даже толком не похоронена. Ее тело сожгли и развеяли праз в прудике. Чан тогда не пошел, знал, что не сможет на это смотреть со спокойной душой. Он так думал, пока в доме не появился он.

15 сентября 1800

      Феликс с самого начала показался слишком наивным. Он слишком быстро доверился Хенджину, буквально в первый же день, и именно эта детская наивность и погубила его. Чан боялся, что Феликс станет еще одной жертвой, впрочем, не ошибся, но он все еще был рад, что Хенджин не позволял себе поднять руку на мальчика и вроде пытался быть несходительнее к нему. Может потому что они были похожи с Джисоном? Ведь примерно в этом же возрасте умер возлюбленный Хенджина, ведь дни рождения у них были буквально с разницей в день.       Хенджин сразу же после убийства узнал о всех родственниках этого смелого парня, который посмел дотронуться и сломать то, что принадлежало ему. И сразу же наткнулся на семью из родителей и братишки. С перва он хотел просто убить младшего сына семьи, но понял, что Сынмин слишком легко отделается. Сынмину нужны были деньги? Так он получит их с полна, вот только в замен Хенджин возьмет его брата, которого растопчет морально.       И он шел к успеху с самого начала. Он с каждым днем все сильнее приручал к себе Феликса, что в какой-то момент тот был чем-то похож на собаку: стоило поманить пальцем, и он уже стоял родом. И все бы было хорошо, если бы он не стал что-то к нему чувствовать. Время от времени сидя у себя и прокручивая круговорот мыслей он понимал, что влюбляется в парня. Что он уже ему не противен, как раньше, а вызывает в основном лишь положительные эмоции. Вот он ходит по саду, смеется, показывая на растения, и Хенджин хочет заплатить всеми деньгами мира художнику, котрый в точности изобразит его, вот Феликс плачет, и Хенджин знает, что хочет уничтожить все источники грусти для его Феликса. Но несмотря на весь этот спектр эмоций он знал, что должен любить Джисона. Да, он мертв, но Хенджин клялся ему в вечной любви неоднократно, поэтому должен избавиться от этого поганого чувства любви к другим. И после этой мысли Феликс вновь становился злодеем, который старается забрать любовь к Хан Джисону себе, он вновь становился нанавистным, Хенджин вновь огрызался на него, но стоило улыбке или слезам проскочить на белом лице, и все это уходило, вновь давая любви садить свои семена все глубже в черепушке Хенджина.       Именно поэтому он и ушел от него в другой город, думая, что расстояние все вернет на свои круги, даже не представляя, как будет тосковать. Тоска поглащала его с каждым днем все сильнее, он находил себя иногда за размышлениями о том, что бы сказал Феликс на то или иное действие, а после задавал кучу вопрос сам себе. Отругал бы он его или просто закатил глаза в недовольстве? А иногда утверждал просто, что в этой ситуации он бы его похвалил, а в награду поцеловал своими бархатными губами. Хенджин скучал жутко по Феликсу, по его губам, форфоровому лицу, рукам, косаниям, смеху, но отрицал все это в ту же секунду, напоминая себе о Джисоне. Он ненавидел себя за мысли о любви к кому-то ещё. В голове крутилось лишь джисоново: "Мне будет обидно, если однажды мы разойдёмся, если ты вдруг променяешь меня на другого человека, то я не переживу, думаю."

12 января 1801

      К Хенджину пришли письма. Одно, как и полагалось, от Чана, а вот на втором аккуратным подчерком вывел свое имя Феликс. И у него не возникло желание тут же выбросить его, сжечь, как с буквенными посланиями матери, а наоборот — желание прочесть овладело им, он открыл его даже не доходя до своей комнаты. Феликс писал о своей любви к нему, о том, что желает, чтобы он быстрее приехал к нему, обнял. Сопливая романтика, но Хенджин почему-то сам захотел возвратиться и исполнить его просьбы, но образ Джисона, размытый и не совсем уже четкий, в памяти держал на месте, но при этом мысль о слезах грусти на бледных щеках заставляли волноваться и злиться. Письмо Чана заставило успокоится. Он пишет, что дома все хорошо, значит волноваться за Фелкиса не стоит.       Смогли бы письма с правдой вернуть его? Хенджин и сам не знает. Он бы явно наслаждался своей победой, но сидел бы и дальше на месте? Увы, скорее всего, да. Он бы захотел показать Феликсу на сколко тот жалок без него.

6 марта 1801 год

      Хенджин удивленно вскидывает брови, видя письмо от Чана. Не по времени как-то. Но содержимое заставляет разозлиться на себя, но он слепо себя уверяет, что на мир. У Феликса ханахаки — болезнь от сильной любви. Он смеется, думая, как будет грустить Сынмин, он отомстил. Но почему смех кажется наигранным, а на душе совсем не радостно? Почему хочется все предметы к черту побросать? Почему слезы больно щиплют глаза и скользят по щекам? Но что бы он не чувствовал, принц запрещает себе приезжать раньше чем летом. Он не должен помочь избавиться Феликсу от болезни на её ранних стадиях пока это можно, нет, он должен погибнуть, так же как и Джисон. Сынмин должен понять всю тягость своих преступлений. Он остался жив и на воле благодаря маме? Так теперь будет страдать, потеряв любимого брата. А Феликс... Не смотря на то, как бы Хенджин не хотел помочь ему, он не имеет права свернуть со своего пути мести. Он должен стать тем, кто отплатит за роковую ошибку своего родственника.       За мыслями он не замечает, как сам себе рассцарапал ладони ногтями. Больно не было, ведь вся боль от сомнений была внутри.

1 августа 1801 год

      Полгода Хенджин не спит ночами нормально, все время думая о умирающем мальчишке. Он сбежал от своих проблем в соседний город и прекрасно это осознает, но боится теперь вернуться, боится увидеть Феликса, но вроде чувства к нему остыли, значит все же это помогает?       Решив, что приехать сейчас, когда чуства кажется охладели, будет лучшим временем, Хенджин собирает вещи и садится в карету.       Чувства остыли, но почему ноги трясутся, когда он входит в замок и поднимается в знакомую комнату, от которой несет вишней за пару метров? Он топчится у двери своей комнаты минут пять, прежде чем открыть. Феликс ослабленый лежит на кровати, из его тела тянутся ветви вишневого дерева. Он помнит, как Джисон любил вишню, помнит, как Феликс удивлялся красоте сада. Почему все его влюбленности начинаются и заканчиваются этой чертовой вишней?! Феликс слабо улыбается, но в глазах боль. Хенджин научился скрывать эмоции, поэтому кажется уверенным и вообще не тоскующим, он улыбается так ярко, словно Феликс все еще обычный человек, а не находящийся на грани смерти. — Хенджин, я чувствую, что скоро умру. Поцелуй меня. Пожалуйста, — Феликс почти хрипит, ведь сил говорить нет. И после всего, что сделал Хенджин он не злится, не плачет, а просит поцеловать?! Хенджин бы рассмеялся от его отчаянья в нем, но не может. Он целует, но не в губы, а в лоб, потому что не может себя заставить и дальше играть с ним в любовь, но не может даже сейчас показать своих слабых и жалких чувств и эмоций, поэтому смеется, рассказывая все о Джисоне, о месте и говорит, что Феликс не достоин его любви. Нагло врет, но зато все же смог отомстить.       А потом он умирает, осыпаясь десятком лепестков. Умирает с ненавистью к себе, что заставляет Хенджина чувствовать себя отвратно. Ненавидел бы он его— Хенджина — все было бы в разы проще для восприятия принца, да и логичнее, но он больше всего в последний миг его жизни ненавидел себя.       Еще неделю он оправляется от всего, проводя все дени у берега. Джисон никогда его не любил, и он своими руками уничтожил того, кого любил больше себя. Хотелось кричать, вернуть все назад, убить свою гордость и похоронить ее с призрением, но он не мог, и от этого было еще хуже. Чан игнорировал его всю неделю, но, видимо, когда и сам отошёл все же пришёл и сел рядом, он был безразличен: — Ну и чего ты тут сидишь? Хотел его убить — убил... А теперь опять страдаешь. Голос Хенджина был осипший, на грани истерики: — Я не хотел его убивать, Чан. Я лишь хотел отомстить. — Не хотел убивать, но пришел только через пол года после обнаружения болезни, а на последок рассказал о Джисоне, — он усмехается. — Какой ты странный человек. Ну и чего ты страдаешь сейчас? — Потому что любил.