Затерявшийся в водах вечности

Решение переночевать в мастерской и не возвращаться к себе домой, Мона приняла невзначай. Даже, если она убралась, то возвращаться туда, где жил абсолютно незнакомый ей человек желания не возникло. Все образцы собранные для алхимиков, астрологист разложила по соответствующим полкам. Заглянула в лабораторию, куда через день должен был зайти Тимей для сбора данных, но быстро осознала, что среди тлеющих колб и замысловатых механизмов не стоит задерживаться. Запах в мастерской стоял приятный, он ассоциировался у Моны с Сахарозой, которая практически жила в этом помещении. К вечеру она немного отдохнула и привела себя в порядок, дабы не позориться перед дорогой Принцессой Осуждения и её наиполезнейшим фамильяром. Иногда Мона задумывалась кем больше дорожит Озом или Фишль, но приходила к мысли, что всё одно — Оз всего лишь манифестация самой Фишль, хоть и обладает приятным мужским голосом. Фишль обещала быть поздно, потому попросила забрать заказанный у Сары горячий ужин и простить ей опоздание, если таковое случиться. Мона никогда прежде так не ждала встречи с болтливой Фишль и посиделок у Сары. Ей хотелось отвлечься от проблемы и потери, хотелось вернуться в мир без Пилигрима, где самая великая проблема — причудливая речь подруги. — Добрый вечер, — приветствовала Сара, когда очередь наконец дошла до астрологиста. — Добрый, — ответила Мона, увернувшись от парочки несущейся к своему столику. — У меня заказ для Фишль фон… — начала Мона, увидев на лице Сары понимание. — …фон Люфтшлосс-Нарфидорт — она уже здесь, ждёт Вас за столиком у окна, проходите, — бодро произнесла Сара, обернувшись и указав вглубь ресторана, где меж многочисленных людей, Мона заметила крылья Оза и полы платья Фишль. — Столик не тот, что обычно, мне пришлось пересадить Вас из-за изменения в количестве гостей. — Прошу прощения?.. — Моне не пришлось услышать ответ. Последовав за Сарой, девушка оказалась у столика, за которым Фишль с воодушевлением рассказывала о путешествии на Архипелаг Золотого Яблока Пилигриму. Сердце Моны пропустило удар, словив взгляд темно-синих дерзко ухмыляющихся глаз. — Мона Мегистус! Нирвана ночи распахнёт свои врата вассалам и позволит преклонить колено свите Принцессы Ночи! Переродившись из бренной бесконечности, повелеваю остаться преданной Нирване! — торжественно объявила Фишль. — Принцесса рада видеть Вас в здравии, Мона, — перевёл Оз. Астрологист села не обрывая зрительного контакта с Пилигримом. — Мой скрытый глаз гласит, что ранее, Вас, мою свиту, сводила горькая судьба, — лепетала Фишль. По всей видимости, по лицу Моны, можно было прочесть удивление от встречи. — Ваш скрытый глаз не ошибается, Принцесса. Может и не горькая, но судьба сводила нас с прелестной Моной Мегистус и её великими открытиями, — Пилигрим нагнулся, дабы дотянуться до стакана с напитком. Мона инстинктивно подалась назад, желая оказаться как можно дальше от него. Ей хотелось плюнуть тому в лицо. Конечно, он был знаком с её открытиями. Именно он обогревался теплом от её открытий на протяжении недели. Кровь вскипала от одной мысли о том, что это чудовище прикасалось к её вещам, а теперь и к подруге. — Какое место произвело сие роковое событие? — спросила Фишль подталкивая в сторону Моны мясную нарезку и горячий суп. «Моя комната» — подумала астрологист, но с ответом опередил Пилигрим. — В руинах на востоке Долины Ветров, кажется, она расследовала падение метеоритов на Мондштадт пару лет тому назад, — Пилигрим непринуждённо пояснил Фишль, подав той нож. Мона не удивилась, что он знал о метеоритах — как ни как читал записи. Единственное смущало — она никогда не упоминала место в котором развела лагерь, работая с Фишль и путешественником. Неужели он следил за нею с тех пор? — Тьма сгущается, оборачиваясь незримым фантомом, как её величество принцесса покинули среди обломков погибшего королевства? — восклинула Фишль. — Моя госпожа недоумевает почему Вы ранее не представили ей столь великолепного собеседника. — перевёл Оз, опустившись на спинку стула Принцессы. — Я настаивал на знакомстве с Вами, Принцесса, однако Мона посчитала меня не достойным Вашего внимания, — разочаровано вздохнул Пилигрим. Не сумев перебороть шок Мона всё молчала, пытаясь принять очевидный факт — ей нужно разговаривать с Пилигримом наплевав на злость. — Он требует слишком много внимания, — пояснила Мона. Наполненный ресторан жил своей собственной жизнью, как если бы существовал за рамками реальности. Всё шумело и гудело: смех и бормотание посетителей заглушал тот бой, что происходил за столиком у окна. — Боишься, что завладею всем вниманием Принцессы? — спросило хамло, исчерпывая терпение Моны. Фишль, находящаяся в неведение, очень радовалась компании и способным понять её жаргон собеседникам. Девушка, вернувшись из утомляющей миссии в Спрингвейле, уплетала «солнечную рыбу» запивая ту ягодной газировкой. — Нирвана ночи готова принять странников любого мира, без значения гнусного ли, слепящего ли. Свита — приближенные её величества обречены провести вечность в свете взора её, — провозгласила принцесса приподняв бокал газировки. — Принцесса уверяет, что способна уделить внимание каждому, — будто эхо во плоти произнёс Оз. — Навече каменное чудовище свиделось с пустотой бездны, поглотив дражайшею свиту. Сразившись, глядящей в воду вечности, удалось вернуться в мир бренный и вернуть утерянные знания. — Моя госпожа хочет знать, как прошёл поход к Утёсу Звездолова. Мона оказалась в центре разговора. Зелёный глаз Фишль устремил блеск к астрологисту. Пилигрим же отложил столовые приборы, подавшись вперёд и подперев кулаком щёку. — Должно быть увлекательное путешествие выдалось, — произнёс он, но Мона слышала нотки сарказма едва проскальзывающие сквозь образ, который тот отыгрывал перед Фишль. Этот глупый образ он навязывал и ей, Моне Мегистус, лучшему астрологу, ученицы ведьмы шабаша. Как он смел?! — Увлекательным не назвать: всего лишь много работала — изучало любопытное созвездие, что зажглось пару недель тому назад, — спокойно ответила Мона, наконец взяв вилку в руки. — Зажглось? Способны ли звёзды зажечься по велению судьбы? — вопрошала Фишль. — Мне не известны все пути, однако любопытным созвездие делает его форма и жестокая судьба связанных им: фундамент её прогнил до степени обрушения. Мне не стоит предвзято оценивать будущее тех, кто повязан с созвездием Пилигрима, но я вижу, что все страдания были заслужены. Никогда ранее я не встречала столь низкую ветвь. Разве, что увлекательным показалось падение мерзкого существа, что решил вздёрнуть свою судьбу на пустой пьедестал. Мона не подбирала слова — они сами напрашивались, хоть и шли в разрез с принципами, что она создавала годами. На мгновение, девушка заметила изменение в гримасе сидящего напротив. Конечно она не ошиблась, читая Пилигрима на протяжение десяти дней, конечно, оно резонировало с эмоциями хрустального анемо мальчика на противоположной стороне стола. — Несчастная судьба, — пробормотала Фишль жуя рыбу, абсолютно забыв о манерах, так что Озу пришлось вытянуть крыло дабы прикрыть той лицо. Секунды хватило, чтобы на лицах Моны и Пилигрима отразились реальные чувства — желание перегрызть друг другу глотки. Удивительно, как обманчива могла быть внешность: перед Моной сидел миловидный молодой человек с едва заметно подведёнными красным глазами, в опрятном сине-белом кимоно поверх чёрной водолазки. Анемо глаз Бога красовался у левого плеча, отвечая позвякиванием на каждое движение Пилигрима. Шляпа лежала на свободном стуле, как отдельный гость, она разве что не участвовала в гляделочном бое, поддерживая хозяина. Фишль вернулась к рассказу о Архипелаге, который начала до прибытия Моны. К удивлению, астрологиста Пилигрим внимал каждому слову Принцессы, не перебивая и не удивляясь её манере выражаться. Стул Моны будто превратился расплавленную лаву, усидеть на котором становилось всё сложнее и сложнее. — Ох, прошу простить меня: Мона Мегистус, Странник Фуджин, мой всевидящий глаз видит заблудшего искателя приключений средь толпы. — Фишль поднялась и без промедление пересекла ресторан без разрешения присоединившись к Беннету. — Вынужден откланяться, — произнёс Оз. — По первой возможности, верну принцессу к Вам. — Странник Фуджин, значит? хотелось бы сказать «Приятно познакомиться», но от такой лжи меня разве что метеорит не раздавит, — фыркнула Мона, сложив руки на груди, оставшись наедине с Пилигримом. — Мне не известен мотив, однако если желаешь оставаться на свободе… — На свободе? — фыркнул Пилигрим, изобразив зевок. — Утром, когда за мной следила зомби от которой за километры разило мертвечиной и прокисшим вином, заботы о своей свободе я не ощутил. — перебил Мону «Фуджин» глядя куда-то в потолок. — Ты друзей по всей видимости не очень тщательно отбираешь, если способна довериться столь некомпетентным головорезам. — Мы в ресторане и только поэтому я ещё не вырезала тебе язык самостоятельно, — прошипела Мона, на что он лишь рассмеялся. — Это самое подходящее место для таких выходок — сразу и приготовят. — Это самое милосердное, что я могу придумать после всей гадости коей ты меня снабдил. Помимо всего прочего, ты преступил закон: порча имущества, кража, проникновение на частную собственность, преследование, — Мона начала перечислять всё за что Пилигрима стоило отправить гнить в темницу. — Угрозы расправы, вооружённое нападение, клевета, преследование, подкуп чиновников, — подхватил Пилигрим с серьёзным лицом потряхивая мятное желе. — Ах да: шантаж и неуплата налогов. И кажется, проведение не этичных экспериментов над живыми существами в сговоре с алхимиками Ордо Фавониус. Десяти дней было достаточно, чтобы понять насколько увлекательным мне покажется «падение мерзкого существа, что решил вздёрнуть свою судьбу на пустой пьедестал». Ты же не думаешь, что я сжёг доказательства твоих собственных преступлений? Он вернул Моне её же слова. Не колеблясь вернул каждое слово. — Это уродливое выражение не красит тебя, Мона Мегистус, — заметил Пилигрим после паузы. — Чего. Тебе. От. Меня. Нужно? — девушка расставляла выжидающие и твёрдые паузы между словами, пытаясь донести собственную решительность. Она старалась не замечать красный огонёк на периферии сознания — теории построенные в экспедиции касательно силы, скрывающейся за созвездием. Как долго она сможет выливать на него ярость? Как долго это нечто будет терпеть нападки? Мона осознавала, что шла по тонкому льду ведомая чистыми эмоциями. Разум твердил — пора остановиться, иначе пострадают невинные. Казалось приятное настроение Пилигрима ничего не могло пошатнуть, тем не менее уверенность в хорошем актёрском мастерстве человека на против с каждым мгновением укоренялась. — Скука, — протянул Пилигрим. — А чего я ожидал от посредственности? В твоём распоряжение находились целые сутки, а ты не удосужилась придумать вопроса интереснее? Лишь разбрасываешься пустыми угрозами — жалкое зрелище. — Пусть так, но тебе, тому кто возвышается над всем и вся, всё же потребовалось не просто сжечь мои труды, не просто надругаться на моим домом и узнать мою подругу — тебе этого не хватило, ты стал распускать слухи о столь незначительной посредственности каким я являюсь. Что же подвигло тебя обратить свой взор на простушку? — Фу, не открывай более рта.- скривил гримасу Пилигрим, откинувшись на спинку стула. — Предлагаю сделку. Мона приготовилась съязвить однако так и не успев издать звука. Визг отодвигающегося стула проехался по ушам, показавшись громче чем должен в шуме ресторана. Назвавшийся странником Фуджин, резко поднялся и подхватив шляпу вышел из заведения, прежде чем Мона успела что-либо сделать.