Двенадцать миль персиковых цветов.

      — Ничего, мы разговорим тебя, сука. — плевок и чужие слюни с примесью недавней рвоты прокатываются по щеке до подбородка. От мужчины несло перегаром и пóтом. Недельная щетина лезла из-под кожи редкими кусками. В его грубых чертах лица сквозила ненависть. Она узнала его. Он был одним из еë постоянных клиентов, но в последнее время пропал из виду. Теперь ясно, заметил, что под него начали копать и примкнул к более выгодной стороне. Ублюдок. Его кулак разрезал воздух и ударил девушку куда-то в область скулы. Послышался глухой хруст и в рот брызнула густая, горячая кровь. Она раскрыта губы и сплюнула алый сгусток на пол, от которого со звоном отскочил кусок выбитого зуба. В глазах мыло, она не могла различить лица других стоящих перед ней военных. Только цвет их формы — коричневый, с большим зелëным пятном на спине явственно отпечатался на подкорке. Руки были растëрты в кровь о верëвки. Она едва могла сложить мысли в кучу. Их и не было. Только одна сплошная боль, вытесняющая здравый рассудок. Но она ничего им не расскажет. Пусть убивают. Забивать человека заживо, подобно скоту, оставляет свой отпечаток на психике человека. Она умрëт, а они останутся гнить в этом мире с еë кровью на руках. Не каждый сможет жить с тем, что он убил невиновного человека. Если хотя бы один наложит на себя руки после этого — оно того стоило… Дверь скрипнула и распахнулась. Девушка приложила последние силы к тому, чтобы поднять голову и еë глаза заслезились от яркого света лампы. — …Это приказ командира, — смутно долетел обрывок разговора до еë ушей. Через пелену слëз она разглядела в проëме невысокого мужчину с чëрными, как смоль, волосами. Это были последние услышанные ею слова перед тем, как она потеряла сознание, безвольно обмякнув на стуле.       Она резко выпрямилась, сминая в пальцах мягкую ткань. Вся в поту, она задыхалась, чувствуя, как еë сердце выскакивает из груди. Она находилась в постели, а вокруг — каменные стены и металлическая решëтка. Не сон. Она действительно осталась жива. Еë спасли. И теперь она… В тюрьме?       Опустив ноги на пол, она попыталась подняться, но дрожавшие колени не дали ей сделать и шага без поддержки. В тусклом свете лампы она заметила, что еë кожа стала на несколько оттенков темнее, чем она помнила. Сфокусировав мутный взгляд, с ужасом поняла, что всему виной были огромные, тëмно-лиловые гематомы, расползающиеся по всему открытому телу. Кое-где виднелись глубокие порезы. Нервный глоток.       — Очнулась? — голос позади заставил девушку вздрогнуть и обернуться так резко, что спина предательски хрустнула в позвонках.       Это поведение затравленного зверька не укрылось и от говорившей: молодой девушке с копной рыжих волос.       — Прости, я тебя напугала, — она вскинула руки вверх в знак своей капитуляции и спешно перевела тему, чтобы разрядить обстановку: — Тебя ведь Август зовут?       — Август Кьяри, — всего два слова, а дались с невероятным трудом. Челюсть точно из металла, не поддавалась и хрустела. Лицо распухло после избиений.       — Петра Рал, — чересчур дружелюбная улыбка девушки и протянутая для рукопожатия ладонь не вызывали доверия. Она не двинулась с места.       — Почему я здесь? — самый очевидный вопрос, на который Август хотела бы узнать ответ. Едва ли помещение вокруг можно было назвать «тем светом». Еë оставили в живых, а спасают от смерти только по одной причине — личная выгода. Август Кьяри не была важной шишкой, скорее наоборот, еë жизнь ни стоила ни гроша.       — Приказ, — уклончиво ответила девушка, а затем нехотя добавила: — Мне не велено об этом говорить. Скоро к тебе придут и всë объяснят лично. Вопросы кончились.       Холодок пробежал по спине. Плохое, крайне плохое предчувствие. От неë что-то хотели военные, а это последние в мире люди, с которыми она бы хотела иметь дело. Она сцепила руки за спиной и принялась медленно, с расстановкой, ходить кругами по камере. Мышцы ног болели и при каждом шаге стреляли точно лезвием в колени, но, по крайней мере, не приходилось опираться о стену. Воспоминания пыток были смутными, после нескольких ударов по голове чем-то тяжëлым она перестала запоминать происходящее с ней, только обрывки лиц и слов отпечатались где-то на границе памяти. Одно из них — герб на полицейской форме.       Девушка замерла на месте и повернула голову в сторону Петры, что сидела на стуле на краю камеры. На еë левом рукаве значился значок крыльев. Сердце ушло в пятки. Она была не из той шайки, что избивала еë. Значок крыльев означал принадлежность к разведкорпусу. В конце коридора хлопнула тяжëлая дверь и раздались шаги. Лëгкие и аккуратные, точно по каменной кладке ступала кошка.       — Леви!       Петра вскочила со своего места и стала нервно поправлять непослушные волосы. К еë сожалению, мужчина, вышедший на свет, даже не взглянул в еë в сторону. Это был низкого роста молодой мужчина с чëрными волосами. под глазами пролегали большие, тëмные круги. Его стальные, пронизанные усталостью глаза сверлили еë лицо.       — Надо же, выжила. — в лице ни капли удивления, скорее открытая неприязнь. Он поджал губы и убрал руки в карманы. Она узнала его голос. Он болезненным эхом проскочил в еë голове. Именно он вытащил еë тогда.        — Как видишь, — не без язвительности подтвердила Август, не подходя ближе к прутьям ни на шаг. Несколько метров, разделяющие их, были неким гарантом безопасности, пусть даже мнимым.       Мужчина вынул одну руку и вместе с тем извлëк из кармана связку ключей, которую принялся медленно перебирать между тонких пальцев.       — По приказу командира Смита ты будешь освобождена, тебя не казнят и ты больше не будешь содержаться в тюрьме, — он выдержал паузу, чтобы дать девушке время на переваривание информации. — Разумеется, он ждëт от тебя платы. Платы?       Она почти механически похлопала себя по карманам. Ни одной жалкой монеты, не говоря уже о большем. Порой ей приходилось голодать несколько дней к ряду, что уж здесь лгать. Она нервно усмехнулась и отвела глаза.       — Зря спасали, у меня нет денег. — сквозь сжатую челюсть выдавила девушка.       Петра открыла рот, чтобы что-то выпалить, но вверх взметнулась рука Леви, призывая к тишине. Она без лишних слов отступила назад, но продолжала смотреть на Август с обеспокоенным видом.       — Никто не требует твоих денег, — он последний раз прокрутил в руках связку ключей и ухватился за один из них, сделав шаг к прутьям. — Ты вступишь в разведкорпус и отработаешь все свои грехи делом, Кьяри.       На помещение опустилась звенящая тишина. Дыхание сбилось. Она встала по середине комнаты как вкопанная, не веря своим ушам. Все эти годы она старательно избегала полицию, чтобы в конечном итоге вступить в еë ряды? Да ещë и в разведкорпус, чтобы стать дешëвым кормом для титанов. Ответ был ясен. Еë губы искривились в улыбке.       — Пожалуй, откажусь.       — Ты хочешь умереть здесь? — мужчина вопросительно вскинул бровь. По виду не скажешь, что его интересовал ответ. Скорее он желал уточнить, знает ли она последствия своего отказа.       — Везде лучше, чем в желудке титана. Леви хмыкнул. Очевидно, он и сам был того же мнения, любой здравый человек считал бы также. Одна Петра подскочила к прутьям и обхватила их руками. Совсем юная и пылкая, многое не понимает.       — Тебя же казнят! — и пусть. — А я буду за тобой присматривать, подумай об этом!       Порой есть вещи и похуже смерти. Мужчина сделал шаг назад и опустил руку с ключами. Он обвëл девушку за решëткой скучающе-ленивым взором и развернулся, чтобы уйти, бросив в след одно единственное слово:       —Валяй. — каждый слог насквозь пропитан безразличием. Ни единой мышцы не дрогнуло на его лице. Его однозначно не волновала сохранность еë жизни, более того, он должно быть рад тому, что избавился от лишних хлопот. Не выдержав, ему в спину полетел закономерный вопрос:       — Почему именно я? — глухо поинтересовалась Август.       Сначала показалось, что Леви не услышал еë вопроса, так как продолжил идти к дверям, но на пороге он всë-таки замер и, не оборачиваясь, ответил:       — Все вопросы после сделки. — она ощутила в его голосе усмешку. — но в твоëм случае, так уж и быть, расскажу. Когда приду к тебе на могилу.       Она раздражëнно поджала губы и отшатнулась. Ни он, ни она более не сказали ни слова. Петра смотрела в след мужчине такими слезливыми щенячими глазами, что стало тошно. Август села на край постели, прогибая ржавые скрипучие пружины. Она понимала, почему именно еë спасли от казни и что полиции нужно от неë. Ещë бы не понимала. Но как много они знают? Насколько ценна информация, которую они желают от неë получить? Стоит ли она еë жизни?       Тонкие пальцы зарылись в непослушные чëрные пряди. Прежде она никогда не допускала оплошностей, что же сейчас пошло не так? Тот мужчина, что измывался над ней — Виктор Центе — хоть и был невыносимо глуп, но не настолько, чтобы выдавать кого-либо. Это бы стоило ему головы, а в последнюю их встречу она уж точно была на его плечах. Значит, дело было в ком-то другом.       Загвоздка заключалась в одном: все люди, которых девушка знала, были партнëрами на протяжении долгих лет. Взаимная выгода была слишком велика, чтобы разрушать цепочку, а вот скормить полиции наименее важную рыбку, чтобы отвести подозрения от кого-то другого…       Она сжала пряди меж пальцев и с силой их оттянула. Стоило им довериться, как получила нож в спину. И скорую смерть.       Можно было выдать все их имена под чистую, но тогда Август всë равно ждала бы смерть. Рано или поздно причастные к делу люди бы заплатили достаточно за еë голову. Месть закономерна. Всë решается либо через деньги, либо через кровь.       Только она не в силах отомстить им, заключëнная в четырëх стенах в ожидании собственной казни.       В голове вспыхнула картина: то, как еë ведут на плаху перед разъярëнной толпой. Толкают вперёд прямо к виселице. И когда верëвка будет плотно сжимать еë горло, она увидит их лица в толпе. Жирные, засаленные морды животных, на губах которых будет играть довольная представлением улыбка.       Она не знала, сколько прошло времени, приходилось только гадать. По ощущениям, целая вечность. Петра давно ушла, а взамен на пост никого не поставили. Не то чтобы она бы охотно поболтала с кем-нибудь, но гнетущее напряжение перестало бы так давить, будь у неë собеседник.       Настроение не прибавляло и отсутствие еды. Пустой желудок приходилось раз за разом до отказа заполнять ледяной водой с привкусом водорослей. Видимо, фильтры по очистке воды в камеры не проходили.       Прошли сутки. А может, и несколько. Одиночество медленно пожирало. Она успела подремать, но сон шëл туго, несколько раз Август подскакивала от терзающих еë кошмаров. Большинство времени она считала собственные шаги, на каждый шаг по две секунды, чтобы можно было считать пройденное время. Удалось подсчитать более шести часов, прежде чем она сбилась со счëта. Далее в ход пошли математические примеры. Достаточно простые, так как школу Август не заканчивала, а знания были узкими и специализировались в одной единственной области. Но она считала. Складывала, умножала и делила.       Делала всë, чтобы забить мозг до отказа и не думать о том, что еë ждëт.       В очередной раз, когда она легла на постель в поиске сна, дверь в конце коридора скрипнула и внутрь, судя по тяжëлым шагам, направилось несколько мужчин. Те были без курток, так что определить их конкретную принадлежность к полиции было невозможно. Один из мужчин, более крепкий, открыл ключом дверь.       — Выходи.       Не успела Август сделать и шага в их сторону, грубая мужская ладонь подхватила еë под локоть и вытащила в коридор. Позади закрылась дверь в клетку и в груди сжался неприятный, зудящий комок. Еë толкнули вперëд и почти силком понесли к выходу.       — Куда меня ведут? На суд?       Мужчины, переглянувшись между собой, не сдержали смеха.       — Мы ведëм тебя на казнь. — заявил тот, что шëл позади них, совершенно невозмутимо. Она чувствовала на себе его похотливо-заинтересованный взгляд. — Жаль, конечно, что так скоро.       Кровь прилила к еë лицу и еë бросило в жар.       — Но разве перед казнью не положен суд? — Хрипло произнесла Август и попыталась дëрнуться, но от этого еë локоть только сильнее сжали.       — Необязательно, — мужчина одëрнул еë и заставил на негнущихся ногах подниматься по лестнице. — Суд необходим в большинстве случаев, чтобы убедиться в вине обвиняемого. Твою вину подтвердили все стороны единогласно, поэтому на тебя не станут тратить время. «Все, кроме меня.»       Еë втолкнули в очередную дверь. От удара о землю еë спасла мëртвая хватка ведущего его мужчины. В глаза ударил солнечный свет и она на несколько долгих секунд растерянно плелась за ним следом, задевая каждый встречный камень. Они на улице. Другая, чужая ладонь сжала еë бок. Это был второй следователь, не упустивший шанс потрогать еë тело. Мерзкая потная ладонь прошлась вдоль еë спины.       Впереди показался эшафот. Земля ушла из-под ног. Она почувствовала, как голова начала кружиться, а к горлу подкатил тошнотворный комок. Вот-вот еë вырвет.       Неужели так быстро закончится еë жизнь? Оборвëтся, так и не начавшись? Возле эшафота уже стянулись первые зеваки, а на самом помосте стоял мужчина в форме военной полиции. Выглядел он воинственно и непоколебимо. Смерть для него — обычное дело, видно сразу.       Она остановилась у самой лестницы, не в силах сделать и шага дальше. Толчок в спину заставил еë упасть. В ладони впились занозы от деревянных, необработанных досок. Лëгкие сдавились спазмом, когда она подняла голову и увидела одиноко висящую на балке верëвку.       Ведущий мужчина резко поднял еë за воротник и со всей небрежностью поднял вверх по ступеням, чтобы потом коротко кивнуть в сторону главного. Он стоял, убрав руки за спину. По обе стороны от него вышли двое солдат, выглядящих более молодо. Совсем юные, а уже вынуждены по приказу казнить людей. Солдаты обошли еë и подхватили за руки, чтобы повернуть к собирающейся толпе.       — Попрошу вас, — от проявленного уважения хотелось рассмеяться.       Количество людей в толпе увеличилось несколько раз. В задних рядах ей даже удалось рассмотреть совсем маленьких детей в обносках. В первых рядах стояли наиболее омерзительные лица. Их отличала жажда крови, что отражалась в их мëртвых пустых глазах. Еë точно парализовало от ужаса.       — Август Кьяри, — главный мужчина кашлянул перед тем, как продолжить. — Вы были соучастником преступной группировки, цель которой была — уничтожить основные силы военной полиции и свержение нынешнего установленного правительства.       Она невидящим взглядом уставилась куда-то в толпу и до боли сжала костяшки рук. Наблюдатели бы посчитали, что она зла на то, что еë смогли поймать. Но она была зла на то, какой вопиющей ложью было обвëрнуто каждое слово, произнесëнное этими грязными губами.       — Вас опознали бывшие соучастники, а также лица, чьë имя в интересах следствия оглашать запрещено. Ваша вина была подтверждена на закрытом судебном заседании и признана верховным судом…       На котором Август не присутствовала. Еë не предупредили даже о том, когда она умрëт. Злоба заставляла сердце болезненно колотиться в грудной клетке.       — Поскольку ваше преступление могло повлечь за собой разрушение всего действующего правительства, единогласно было выдвинуто единственно верное наказание.       Еë переклинило. Глаза свелись в одной единственной точке: в левой стороне толпы, с краю которой она увидела его. Издалека было трудно увидеть это, но она могла поклясться: Леви смотрел именно на неë. Без жалости или насмешки, простой, но такой тяжëлый взгляд. Август облизала пересохшие губы.       —… Смертная казнь.       Толпа загудела. Парни, точно ждавшие этих слов, подтянули девушку на себя и подвели к петле. Толстая верëвка едва покачивалась на ветру. Из неë торчал ворс, а нижняя часть узла была истëрта. Она далеко не первая и не последняя, кто пройдëт через неë. Верëвка закинута на еë шею, а за спиной послышались отдаляющиеся шаги. По телу пробежала мелкая дрожь. Вот так быстро и нелепо?       Он продолжал смотреть. А она продолжала смотреть на него, не в силах отвести взгляд.       Главный отошëл к балке, на которой был рычаг. Одно ловкое движение вниз и люк под ногами провалиться, а по площади раздастся хруст переломанной шеи. Она повела голову в сторону, чтобы не видеть того, как это произойдëт, когда увидела в толпе до боли знакомое лицо. Центе с животным интересом смотрел на неë, пожëвывая мясистые губы. Он улыбался. Издевательски, надменно. Знал. Обо всëм знал. И сдал он именно еë, потому что знал — за неë никто не будет хвататься. Выпутался так, что не пришлось марать руки и тратить драгоценные деньги.       Тогда хвататься будет она. Вытащит себя с того света за горло, как бы тяжело ей не было. Она переродится, чтобы отомстить. Око за око, Виктор. Ты расплатишься кровью. Она решила.       — Я согласна! — крик сдавила петля.       Рычаг был опущен вниз, а платформа под ногами исчезла. Ей в последнюю секунду удалось схватиться руками за верëвку и не сломать себе шею, но ослабленные мышцы едва ли удерживали весь еë вес. Верëвка всë сильнее впивалась в тонкую кожу. Каждая судорожная попытка вздоха отдавалась болезненным спазмом. Тело начало неметь. Из рта доносились только гортанные хрипы, когда она замерла, безвольно повиснув на петле. Уши заложило и наступила мертвенная тишина.       В глазах проявилась рябь и уже в который раз перед тем, как еë глаза закрылись, она видела движущийся в еë сторону знакомый силуэт.