И завтра я вновь начну жизнь с чистого листа

Холодный воздух обдувает всё тело – так ощущается свободное падение.

Лечу и с громким шлепком бьюсь о ледяные воды. Тону…

Я никогда не умел плавать, всегда боялся высоты, был слаб и труслив.

Настолько слаб, что даже не мог признать это.

Легкое дуновение ветра – и я колыхаюсь, как те тростинки, поддаваясь танцу, в который завлекал ветряной поток.

Но каждое такое падение возвращало в реальность, как после сна, в котором ты проваливаешься в бездну и просыпаешься, обливаясь семью потами.

Всё, что не убивает, делает нас сильнее.

Но лучше бы это падение меня убило.

      Скарамучча кусает щеку, стараясь вернуть себя в реальность. Перед ним всё так же стоял Кадзуха и стряхивал мокрые руки, роняя блестящие капли на пол, что разбивались на еще более мелкие капельки, словно кусочки стекла, рассыпаясь по округе. Что он выискивал в лице Скарамуччи? Что высматривали эти красные очи? Сожаление? Раскаяние? Страх? Может сама вселенная пытается что-то донести до него такими жестокими способами?       — Да, помню, было что-то такое… Ты, вроде, в параллельном учился? — наконец выдавливает темноволосый юноша и спешит отвести глаза, закрывая кран и уставившись в зеркало, срочно решив, что ему нужно подправить прическу или криво вставленную линзу для корректировки зрения – да что-нибудь.       — Да… — после Кадзуха как на зло направляется на выход вместе с ним, кинув в ответ одно единственное слово.       Скара шаг ускоряет, спешит спрятаться в аудитории и прирасти к своему месту на ближайшие несколько часов, а Каэдэхара его окликает перед тем как завернуть налево, в противоположную сторону:       — Скажи, Скар, ты веришь, что люди меняются? — смотрит, будто знает ответ.       Тот останавливается и сжимает руки в кулаки, не оборачиваясь на своего незванного собеседника.       — Нет… Думаю, что нет.       — Хоть в чем-то мы с тобой сходимся, — отвечает всё так же холодно, но при этом успевая кинуть странный неуместный смешок.       Скар не отвечает и уходит прочь. Летит к автомату на четвертом этаже и покупает колу (к сожалению, ничего больше не было), прикладывая её ко лбу. Она скорее остынет в его горячих руках, нежели он успеет насладиться прохладой напитка. И пусть. Сейчас голову оккупировали совсем другие мысли.       Юноша немного приходит в себя, ощущение твердой земли под ногами постепенно возвращается к нему вновь, а картинка перед глазами перестаёт плыть, как после вечеринки, на которой столы ломились от количества спиртного. Он уже и так сильно опоздал на свою пару, поэтому не видел смысла спешить, волочась по длинным коридорам четвертого этажа.       По привычке, проходя мимо кабинета «художников», брюнет обращает взор прямиком на стеклянную перегородку, что давала с легкостью рассмотреть с коридора, чем же занимаются студенты, когда на то была возможность и жалюзи не перекрывали взор. Там было пусто. Посреди кабинета всё так же стоял одинокий мольберт.

***

      Всё же Скарамучча решился войти в аудиторию. К его удивлению, на того не обратила внимание ни одна живая душа: все внимательно вслушивались в слова незнакомой женщины, что стояла рядом с их лектором и, видимо, уже очень давно о чем-то рассказывала, судя по тому, как зевали его одногруппники.       — Что происходит? Кто это? — шёпотом окликает Скар сидящую перед ним девушку.       — Она представилась одной из организаторов предстоящего события, — так же шёпотом отвечает.       — Что-то дохуя важное или я могу вздремнуть?       — Пха, если тебе интересно некое "повышение", уважение и поблажки со стороны директриссы, а также участие в интересных проектах и прочие плюшки, то лучше послушай хоть что-то.       — Вот это загнула... Ты случайно не на них работаешь?       — Если ты о моей невероятной подаче, то я подрабатывала в подростковом возрасте: рекламировала в различных местах всякую продукцию, начиная с продуктов питания и заканчивая...       — Мне не интересно, — откинулся на спинку стула Скарамучча.       — Грубо, — девушка только дует губы и продолжает слушать их гостью. Такое поведение Скарамуччи уже стало чем-то привычным для тех, рядом с кем тот успел открыть рот за время совместного обучения.       — Повторяюсь, с этого дня у нас везде глаза и уши! Мы за вами внимательно наблюдаем и отберем самых лучших.       Все встали и кивнули в знак прощания и уважения, провожая взглядами женщину средних лет и начиная бурно обсуждать сказанное ею чуть раннее. Их лектор также покинула кабинет, от чего тот превратился в балаган.       Честно признаться, Скаре было не интересно. Он неторопливо с еще немного трясущимися руками открывает банку с колой и та с брызгами шипит, разбрызгивая серую футболку парня.       — Да блять!       — Какой-какой день? — невольно Скара обращает внимание на разговор однокурсников, что подсели к девушке впереди него.       — День мирового единства, дурачок. Не слышал что ли? — отвечает она со смешком одногруппнику.       — Да манал я эти разговоры и домашку, кстати. Всю ночь не спал, вот и уснул пока они болтали, — зевая чуть ли не через каждое слово протянул тот.       — А надо было раньше за неё садиться!       Проблемы с домашкой и прочие студенческие проблемы Скарамуччу не интересовали, но отдельно для него информацию никто повторять не будет, поэтому на всякий случай решил послушать. Может там и правда что-то хоть немного занимательное? Плюс парень не терял надежды покорить большую сцену, а различные проекты только повысят вероятность того, что его заметят. Стоит начать со сцены университета...       За это время он успел расслышать, что, во-первых, его универ готовит крупный проект ко дню мирового единства, тот самый, что так и восклицает "с этого дня мир во всём Тейвате и никак иначе!", во-вторых, его название "и сердца всего мира забьются в унисон" - подобного громкого наименования и стоило ожидать от праздника мира во всем мире. Масштабы проекта действительно поражали. День мирового единства совпадал с юбилеем этого учебного заведения, поэтому разгон и планы были большими. Сколько лет университету Скар не расслышал, но у этого ВУЗа была действительно богатая история, поэтому цифра точно внушительная. Сценарий напишется студентами группы "сценарное мастерство", а лучший сюжет выберет комиссия. С этого всё начнется, а пока за будущими актерами всё время будут присматривать, особенно на практических занятиях, где те должны будут выложиться на все сто.       Затем одногруппники отвлеклись и начали травить тупые шутки - дальше слушать нет смысла. Для себя Скарамучча самое главное понял и это его новая цель! Он просто обязан заполучить главную роль. Выше нос, Скар, ты ведь за этим здесь, а не для того, чтобы распускать нюни и предаваться тупым воспоминаниям, прокручивая в тысячный раз пластинку с тем недоразумением вследствие алкогольного опьянения! Новая жизнь - вот, что действительно важно. Это именно то, что должно волновать тебя больше всего. Дерзай!       Тот даже как-то воодушевился. Поймав нужную "радио-волну" в голове он сумел отвлечься от того, что происходило в последнее время и уже на перемене вновь летел к автомату, пусть футболка еще не успела высохнуть после предыдущей коварной баночки. В голове крутился план по завоеванию большой сцены, идеи одна за другой загорались в голове словно десятки лампочек, что светили вместо солнца, что предательски вновь поспешило спрятаться за черными тучами. В знакомом кабинете на злочастном четвертом этаже загорелся свет. Ноги сами останавливаются и тому удается разглядеть за мольбертом знакомую фигуру. Он снова работает над той картиной?..       Вздох.       И всё-таки, как этому человеку удается водить кисточкой так, чтобы задевать не только холст, но и души людей, заставляя чувствовать себя настолько уязвимо?..              Уязвимо... Да, это то самое слово, что пришло парню в голову, когда тот был выбран дежурным в кабинете и мыл пол, в очередной раз размышляя о "бытие", пусть рефлексия ему и не свойственна. Нет, точнее, он сам от неё отказался. Звучит по-прежнему до ужаса глупо...       Альбедо оборачивается и Скар тут же спешит ускорить шаг, исчезнув из его поля зрения. Тяжелые капли бьют по стеклам, отбивая свой особенный ритм и ведая историю двух парней с злочастного четвертого этажа...

***

      Иногда Скарамучча оставался в универе подольше, ныряя с головой в учебу, наверстывая упущенное и изо всех сил тренируясь, надеясь на то, что на него обратит внимание та самая комиссия. Нет, ужасное словосочетание... Он же не за вниманием гонится, а главной ролью всё-таки! Он считал, что так выразиться будет правильнее.       Одинокий мольберт и одинокий художник за ним стали для одинокого юноши привычной картиной мира. Он находился там постоянно, будто бы карандаши и кисти срослись с его руками, а мольберт захватил в плен. Порой Скара задумывался, а есть ли у него вообще дом? Может ему ночевать негде? Просто интереса ради (честно!) брюнет как-то заглянул в его расписание и оказывается Альбедо был там даже тогда, когда у него не было пар, буквально ни одной! А в один из особо загруженных дней, когда Скара задержался в универе чуть ли не до глубокой ночи, он ради колы с автомата заглянул на четвертый этаж и, что думаете, он всё еще был там! Не находился в кабинете он только тогда, когда там проводили свои занятия курсы постарше и то Скарамучча почему-то был уверен, что тот просто рисовал в другом месте. Скар никогда не видел, чтобы он покидал помещение во время обеденного перерыва или просто сходить в туалет, ведь ни разу с ним в том месте не пересекался.       Если кабинет группы "Технология художественного оформления спектакля" можно было официально считать местом обитания "Альбедо обыкновенного", то туалет это уже место Скарамуччи. Он часто выходил во время урока, чтобы перекурить в одной из кабинок и, кажется, уже научился различать шаги таких же завсегдатаев этого места и, на всякий случай, преподавателей. Поэтому там он бы точно его заметил! Погодите, как-то странно, когда один человек контролирует походы второго в туалет...       Как-то раз Скарамучча совсем в наглую "приклеился" к стеклу и высматривал, что же на этот раз Альбедо рисует. Потрясающе, когда каждый занят своим делом: один вместо того, чтобы сидеть на паре, курит в туалете и следит за процессом создания шедевра, а создатель шедевра, собственно, его создает и делает вид, что второго не замечает - идиллия.       В другой из дней взор был перекрыт- жалюзи плотно закрыли. Подобное только сильнее подогревает интерес, поэтому Скара пытался высматривать того уже через щели между пластинами. Стоит, приглядывается, а пластины неожиданно раздвигаются и из-за них выглядывают большущие лазурные глаза, прищуренные в усмешке. Скарамучча чуть ли не подскакивает на месте от неожиданности! Весь краснеет и уходит, как ни в чем не бывало, будто вовсе не следил и не высматривал. Никто из них уже не помнил, когда эта игра началась. И никто не знал, как же в ней победить. Альбедо не догадывался о причинах такого странного поведения Скары, а тот... да тоже. Всё просто началось с того, что он пытался разузнать, есть ли у второго дом. А какая разница?..       На седьмой день их игры Скарамучча застает Альбедо спящим за мольбертом. Почему тот так сильно старается, почему не ночует дома, от чего его нездоровый трудоголизм и почему это так бесит?       Скарамучча тяжело вздыхает и еле ощутимо касается стекла, что разделяло двух парней. Блондин как зверек в зоопарке: вечно сидит за стеклом и занимается чем-то своим, а Скар ходит да смотрит, как по расписанию. Только еду не носит...       Альбедо сидел на табуретке, подвинувшись к работе настолько близко, насколько только было можно, но чуть наклоненный мольберт позволял лечь на него головой, а горизонтальные и полугоризонтальные поверхности- это ловушка! Скар знал, как никто другой, это магическое свойство особенно проявлялось на парах по философии. Поэтому блондин, видимо, положил голову совсем на секундочку, но веки предательски закрылись, от чего тот теперь с измазанной в краске щекой мирно сопел, иногда дергая носиком. Одно Скарамучча выяснил - Альбедо всё-таки спит. Только... Это был единственный раз, когда тот застал его спящим. Вопрос нельзя было считать закрытым.       И также нельзя сказать, что Скара полностью смог принять наличие Альбедо в его жизни и случившееся ранее, но каким-то образом тот всё-таки стал в ней больше, чем просто гостем. Это раздражало и забавляло одновременно.       Капли вновь отстукивали по стеклам и крыше школы. Скарамучча, сам того не осознавая, оказался на пороге кабинета, медленно шагая к блондину и закидывая ему на плечи упавший на пол кардиган. Холодной, однако, выдалась середина лета...       Вмиг усеянное тысячами бусинками стекло озарилось светом, пропуская сквозь себя солнечные лучи. Теперь в кабинете было уже два раздражающих светлых придурка.

***

      — Спасибо за ваше выступление, Мисато,— пожилая женщина, сидя за столиком, что имитировал место, за которым должны располагаться жюри, подправила очки и сделала несколько заметок в своей толстой тетради.— Это было неплохо, у вас красивая речь, стиль письма, но ваша история никуда не годится. Это пустышка, завернутая в красивую оболочку. Следующий.       Женщина сказала, как отрезала, пока выражение лица девушки с счастливого резко переменилось на шокированный. Её опустили так же быстро, как и возвысили, но от такого резкого падения было даже больнее. Девушка с группы "Сценарное мастерство" кивнула и поспешила выбежать из кабинета, пока никто не успел увидеть её наполняющиеся слезами глаза.       Одногруппники толпились возле входа и, услышав такой негативный отзыв после прекрасного выступления сильно занервничали, а былая уверенность пропала, как и очередь, что до этого успела выстроиться и после первого же выступления рассыпалась. Теперь все спорили, кто же пойдет следующий, а заплаканная девушка расталкивала толпившихся у двери людей, пытаясь выбраться, спрятаться, сбежать. Она совсем не смотрела куда идет, ткнувшись глазами в пол и молясь, чтобы скорее выбраться на свет с этого душного тесного помещения. Толкается, бежит и врезается в парня, испуганно поднимая на него полные сияющих бусинок глаза.       — Мисато, они тебя обидели?.. — отвечает ровный голос, нежно кладя руки ей на плечи. Та, осознав, что напротив стоит именно он, а никто другой, срывается на слёзы, почувствовав, как узел терпения тут же развязывается, и утыкается невысокому парню в плечо.— Кадзуха, они... они... К-кадзуха...       — Тише-тише... Можешь объяснить всё позже...— рука Каэдэхары ложится на голову девушки, аккуратно перебирая её длинные волосы. Кадзуха за время учебы в этом универе стал известен, как защитник всех и вся, а в особенности девушек, поэтому те доверяли ему, как не доверились бы ни одному парню в этих стенах, будто он их общий заботливый старший брат, что не осудит и всегда утешит.       — Они сказали, что это никуда не годится...— слышится сквозь всхлипы.       — Как грубо...— Кадзуха поднимает голову девушки, аккуратно держа её за подбородок, и вытирает с глаз непрекращающийся поток слёз. — Они самые бесчувственные создания на свете, раз не сумели разглядеть красоту твоей истории.       — Одна из женщин сказала, что это просто пустышка, завернутая в к-красивую...— вновь перед глазами предстает случившаяся минуты две назад сцена и девушка по имени Мисато вновь ощущает, как новый поток слёз подступает к глазам, а в горле образовывается ком.       — Тише-тише...— Кадзуха обнимает девушку и приближается устами к её уху.— Давай договоримся: сейчас ты идёшь пить воду, умываешься и выходишь на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом, а после того, как все закончится, мы вместе идём есть мороженое и пытаемся разобраться, что же та дама в возрасте имела в виду. Как тебе такой план?       Девушка успевает только покраснеть и кивнуть, а слезы будто в один миг высушились, остались только две мокрые дорожки, идущие от глаз и напоминающие о том, что еще секунду назад та плакала.       — Славно, вот мы и договорились, да? Помнится, ты любишь клубничное,— лучезарно улыбается Кадзуха и берет её за руку. Та кивает, широко распахнув голубые глаза.— Вот и хорошо. Теперь выполняй свою часть договора и возвращай нам нашу Мисато.       — Кадзуха...       — Ка-а-адзуха!— слышится пронзительный веселый голос, после которого девушка смущенно отталкивает Каэдэхару и спешит прочь, убегая по коридору.— Ой, Мисато, привет! Куда бежим?       — Ты её напугал, Хейдзо,— юноша смеется.— Что ты здесь делаешь? Почему не на парах?       — Пришел поддержать тебя перед презентацией твоей истории, а ты тут, как обычно, стоишь и девушек очаровываешь,— Хейдзо протягивает кулачок и они с Кадзухой стукаются ими, вместе усмехаясь.— Ты их всех влюбить в себя хочешь, да? Признавайся, это твой коварный план.       Звонкий юноша приобнимает того за плечи одной рукой и они направляются к толпе, что до сих пор не могла решить, кто же пойдет следующий.       — А ты ревнуешь?— Кадзуха насмешливо улыбается.       — Смотря кого,— Хейдзо ухмыляется одним уголком губ.       — Тогда аккуратно, а то, когда девушки закончатся, перейду на парней.       — Да ты уже!       Они вместе смеются, чуть толкая друг-друга бедрами. Конечно парни просто шутили. Кадзуха не собирался влюблять в себя девушек, не думал их очаровывать, но всем сердцем желал защитить каждую, считая их чуть ли не важнейшим и величайшим созданием природы, которые сломать не так просто, они сильнее, чем кажутся, но лучше быть всегда рядом, чтобы в нужный момент подставить плечо.       — Кадзу,— внезапно голос парня начинает звучать как-то слишком серьёзно.— Ты не можешь защитить всех и вся, знаешь?       — Знаю...       — Это не твоя вина.       — Я знаю,— Кадзуха чуть ускоряет шаг, "ныряя" в толпу.— Я пойду следующий. Смотри как я очаровываю многоуважаемых жюри.       — Ты сделаешь это с самой первой секунды, я знаю.       — Спасибо...— Каэдэхара отвечает своему другу теплой улыбкой и входит в кабинет под восторженные возгласы нерешительных одногруппников.

***

      Когда-то давным-давно, много веков назад, небо Инадзумы было затянуто черными тучами, не пропуская ни капли солнечного света. Были слышны только раскаты грома и постукивание дождя о крыши домов, в которых прятались их жители. Кроме одинокого юноши без сердца, что скитался по окрестностями Инадзумы, путешествуя с одного острова на другой и ища своего счастья. Так он в конце концов, преодолевая шторм и бурю, добрался до Ли Юэ, шагая по пескам местного пляжа.       — Почему ты так печален, путник? Посмотри, как светит солнце! Разве жизнь не прекрасна? — восклицает маленький мальчик, перепрыгивая лужи и бодро бегая по округе.       Странник поднимает голову, выглядывая из-за своей большой круглой шляпы, что предназначалась для того, чтобы защищать его от дождя, и только сильнее хмурится.       — Глупый ребенок, где ты видишь солнце? На пляжах Ли Юэ так же холодно, совсем, как в Инадзуме,— раздраженно кидает он, опуская уголок своей шляпы и закрывая ею лицо.       — Но это не так! Откройся солнышку, откройся!— еще слышен удаляющийся голос, пока малец совсем не исчезает из поля зрения Странника.       — О чём ты только говоришь?..       Одинокий скиталец продолжает своё путешествие, в котором ему предстоит очутиться в Сумеру, Натлане, Фонтейне, Снежной и Мондштадте, где все, как один, твердили о том, как же прекрасно солнце, но Странник не видел его, как бы не выглядывал из своей большой круглой шляпы. Люди глупы, так сильно глупы! Трудолюбивые жители Ли Юэ, что каждый день работали в поте лица, отстраивая прекрасное будущее для своей страны, трепетно оберегающие и делящиеся мудростью жители Сумеру, борющиеся и защищающие своих жителей народ Натлана, справедливые люди Фонтейна, верные своим принципам жители Снежной, оберегающие свободу мондштадцы - все были так глупы! Чему вы пытаетесь меня научить? Дружные народы всё твердили, чтобы юноша из Инадзумы заглянул внутрь себя, но что это значит? Велите разорвать грудь, дабы только убедится в наличие пустоты душевной? Глупо, глупо, глупо!       Мальчик всё сильнее замерзал, пронизывающий холод охватил всё его тело от ушей до кончиков пальцев, а когда тот добрался до Драконьего Хребта, становилось только хуже. Не согреться, суровые морозы не унять...       Там он встречает белоснежного кролика, который совсем как он умирал от свирепого холода. Странник разводит костер, что был не в силах усмирить его душевную мерзлоту, но сумел согреть несчастного кролика, а затем приносил тому еды, уходя прочь и наконец принимая своё одиночество, бремя, которое ему суждено носить внутри себя вечно. Он старается не пересекаться с кроликом, но присматривает за ним со стороны. Это последнее, что он может сделать перед тем как принять свою смерть.       — Почему ты сидишь один?— вопрошает Кролик, пока тот, обняв свои колени, сидел на краю обрыва, оглядывая белоснежные окрестности. Шляпа стала совсем тяжелой после бури, вся укрыта снегом.       — Почему ты не у костра?— они не знакомились, никогда не общались, но говорили друг с другом так, будто знают уже давно.       — Я хочу предложить тебе дружбу, Странник. Это единственное, что я могу у тебя попросить.       — Но зачем? Я не могу, у меня нет сердца... Солнце мне не светит, одиночество съедает и суждено мне умереть от свирепых морозов,— протягивает скиталец, поднося к себе трясущиеся руки и пытаясь согреть их еще теплым дыханием.       — Это не так, совсем не так. Я вижу, что где-то за многослойным кимоно, где-то за ребрами пылает твоё сердце.       Странник округляет глаза и невольно тянет руку к груди, сжимая ткани кимоно, будто надеясь почувствовать биение сердца.       — Я... Я его не слышу...       — Ты отказался к нему прислушиваться.       Скиталец опускает голову, совсем поникнув, и сидят они так много часов, пока Кролик не начинает трястись и ослабевать.       — Нет-нет, подожди... Не оставляй меня!— юноша склоняется над слабым тельцем друга и прижимает его к себе.— Согревайся, согревайся, пожалуйста...       Постепенно Кролик перестаёт реагировать на звуки, перестаёт двигаться и подавать какие-либо признаки жизни. Странник в ужасе кричит, выпускает свои внутренние чувства и в порыве разрывает грудь, оголяя ребра и... большое, яркое сердце за ним, согревая своей теплотой всю округу. Глаза Кролика приоткрылись.

***

      — Но что будет после?— вопрошает мужской голос, что принадлежал одному из членов жюри.       — Их история еще не закончена, но теперь одинокий путник открылся миру, перестал отрекаться от людей, их мудрости и доброты, понял, что не такой он уж и бессердечный. Он сам отказался от своих чувств и отвернулся от этого бренного мира. Он пересмотрел мудрость народов, поведавших ему обо всём на свете, решился заглянуть внутрь себя и нашел своё солнце, которым он сумеет согреть не только себя, но и других,— Кадзуха прикладывает руку к сердцу и прикрывает глаза, расчувствовавшись от этой истории.       Многие из членов комиссии улыбнулись, переглядываясь друг с другом. Послышался голос той самой строгой пожилой женщины:       — Но где в вашей истории открывается суть народного единства, как вы собираетесь раскрывать эту тему?       — Но ведь главный герой учит смотрящего открыться миру. Он одиноко скитается по Тейвату, набирается мудрости и в конце концов принимает её, принимает себя, набирается смелости, чтобы заглянуть внутрь себя и в конце концов берёт с собой своего нового друга и возвращается в Инадзуму, показывая теперь уже стране восходящего солнца пример. Те открываются вслед за ним всему миру, становясь с ним одним целым.       Все жюри замолкают. Кто-то просто сидит, опустив голову и уткнувшись в свои руки, сжатые в замок, кто-то делает заметки, кто-то еле слышно перешептывается. В конце концов та же пожилая женщина подаёт голос:       — Ваша история банальна, напоминает детскую сказку,— осматривает непоколебимого юношу с ног до головы.— Но суметь передать такой глубокий смысл с помощью, казалось, простых идей... Я поражена.       Она улыбается, а Кадзуха с благодарностью кивает ей, вытягивая уголки губ в улыбке в ответ.       — Откройся миру... Это звучит, как потрясающий слоган. Каэдэхара Кадзуха, ваша история принята на рассмотрение. Вы можете идти.       — Благодарю вас,— он оставляет им свой текст, оборачивается на уже восторженных одногруппников и собирается уходить, как голос одного из жюри окликает его вновь.       — Каэдэхара, вы сами додумались до такой потрясающей истории?       Кадзуха на миг замолкает, не отвечая им ни слова. На самом деле именно на этот сюжет того подтолкнул его сосед по комнате, дав идею о мальчике, что считал, якобы в нем нет сердца, но сам он попросил не говорить о своём влиянии на эту работу. Да и вообще он просто поделился своей идеей, не думая, что Каэдэхара прислушается к нему. Они какое-то время разговаривали и в конце концов у того сложилась полная картинка, что подходила тематике, имела своё логическое начало, кульминацию, концовку и идеально складывалась, как история, по которой можно было ставить спектакль. Разумеется, он предложил тому презентовать эту работу, как общую, но второй уверял, что сделал для неё слишком мало и просто рад, что сумел вдохновить, попросив не говорить о своём вкладе в неё.       Красноглазый юноша усмехается и кивает:       — Да, конечно.

***

      Наступили летние каникулы длинною в месяц, которые Скарамучча проводит дома за своим компьютером и время от времени посещает дополнительные курсы актерского мастерства. Комиссия определилась с сюжетом и лучшие студенты-сценаристы принялись за работу, разрабатывая оставшиеся детали вроде диалогов, главных действующих лиц и прочие важные нюансы. ВУЗ оповестил, что сразу же после каникул будет проведен кастинг на постер, а после этого подтянутся уже и актеры, что должны будут выложиться на все сто, чтобы среди них смогли отобрать лучших из лучших. Кстати, актерский отбор будет открытым и его смогут посетить все желающие. А также совсем скоро все смогут ознакомиться с сюжетом, а точнее услышать его во время осенней презентации.       И вот... Первый опавший лист оповещает о наступлении осени и завершении каникул. Сентябрь еще не отошел от летнего зноя, но, как только Скар пошел в университет, снова начались проливные дожди, как на зло! Он привык сидеть дома и никуда не двигаться, но сейчас пришлось топать на станцию метро, садясь на свой транспорт и двигаясь в сторону учебного заведения.       И теперь он шагал по длинным коридорам, поднявшись на четвертый этаж за баночкой охладительного напитка. Бросает монетку в автомат, забирает баночку и шагает в сторону лестницы, дабы спуститься на свой третий этаж, как мимо него кто-то пролетает от чего он чуть не роняет свою колу.       — Эй, смотри, куда прёшь!— глазами сверкает, словно бросая молнии во время раскатов грома, но замечает перед собой запыхавшегося Альбедо, что тяжело дышал, а его обычно непоколебимое лицо выглядело так... обеспокоено...— Альбедо? Что случилось?..       — А тебе какая разница?..— шумно выдыхает блондин, согнувшись в коленках и положив на них свои ладони, а затем быстро удаляется, заглядывая чуть ли не в каждый кабинет.       "Должен ли я вмешаться?.."— переводит взгляд на шипучий напиток и вздыхает.— "Мне же плевать... Конечно, нет."

***

      Наступил день презентации. Студенты-художники после основной части, где беловолосый юноша с единственной красной прядкой поведал историю, что была выбрана для спектакля, один за другим презентовали свои работы, что должны были в полной мере отражать суть происходящего и, конечно же, хорошо выглядеть, для того, чтобы комиссия смогла отобрать лучшего!       Скарамучча как обычно опаздывал. Залетая в актовый зал, занимает первое попавшееся место и с полным безразличием в глазах утыкается в телефон.       — Наш следующий участник- Элиот! Прошу, проходите.       "Элиот... Снова этот бесячий тип. А как без него было хорошо на каникулах."— брюнет откидывается на спинку стула и цокает языком.— "Альбедо ведь тоже рисует... Интересно, а будет ли он участвовать?"— парень прокашливается, сам же удивляясь своей внезапно возникшей мысли.       Скара поднимает глаза и замирает. Перед взором студентов Элиот снимает со своего холста ткань и презентует работу с длинноволосым мальчиком на качелях с теплой улыбкой и горячим сияющим сердцем прямо под ребрами. Все, как один, одновременно дарят ему восторженные аплодисменты и радостно восклицают, а Скар не может понять, какого черта тут творится...