Путь к успеху

Когда я вернулась в Москву, я отнесла снятые материалы в редакцию, получила гонорар. Я вышла из офиса, купила капучино в кафе напротив и села за столик. Я кинула взгляд на серое здание редакции и поняла, что испытываю глубокое отвращение к этому месту. Я не знаю, чем это обусловлено: с этим изданием у меня были связаны одни из лучших дней юности. Но я допила свой кофе, вышла из кафе и пошла в сторону этого самого здания. Я уволилась из журнала. На самом деле, я думаю, это решение было наиболее правильным. Я ещё не говорила начальству, что собиралась уехать почти на полгода. Я знала, что могла готовить материалы для журнала, я хотела в поездке готовить материалы. Но мне было важно, чтобы меня читали, чтобы мой труд был оценен. Но в этом журнале мою колонку зачастую пролистывали, я не видела там перспектив. Поэтому за два месяца мне надо было найти работу или подработку. Желательно журналистом или обозревателем, потому что в поездке я бы ничего другое не смогла делать. Причём, как я уже говорила, мне было важно быть услышанной. И это требование значительно сузило круг вакансий. Но поиск работы я решила отложить на неопределённый срок. Я дала себе неделю на отдых: я иногда ходила в кафе и по магазинам, а остальное время проводила дома за просмотром фильмов и настольными играми. Несколько раз ездила к родителям. Ник в это время тоже отдыхал, у него закончилась студенческая практика. Он ещё не успел перевестись на заочное обучение, поэтому в это время он несколько раз ездил в институт и заполнял бумаги. Мы долго думали над тем, что же подарить Саше. Ему исполнялось двадцать пять лет, и это должно было быть что-то особенное. Но чем два простых студента могли удивить мировую звезду? Мы решили, что Саша очень любит мелочи, в которых он видит счастье. Мы купили ему новое издание той самой книги, которую я четыре года назад случайно нашла в библиотеке, и которую дарила Нику на семнадцатилетие. В красивый бумажный пакет каждый из нас положил по одной значимой вещи от себя. Я не знала, что положил Ник. Он тоже не знал, что я дарила Саше. Шестнадцатого сентября утром мы с Ником надели совсем не праздничную одежду, неспеша собрались, вышли из дома, сели в машину и поехали в противоположную от центра города сторону. Я завязала ленивый хвост, Ник снял толстовку. По нашему виду случайный прохожий никак не смог бы догадаться, что мы едем на юбилей. Через сорок минут мы подъехали к берегу водоёма. Я вышла из машины, достала пакет с подарками и осмотрелась по сторонам. Прямо передо мной был небольшой пруд. На противоположном берегу стояла деревня с очень старыми домами. Напротив самого большого из них, в паре метров от пруда, была лодка, по которой, вероятно, жители деревни перебирались с одного берега пруда на другой. Чуть левее было кукурузное поле. Недалеко от него был луг с небольшими и красивыми цветами. Это было очень живописное место, оно мне нравилось. — Ник, — спросила я, — а почему Саша выбрал именно это место? — Видишь деревню на том берегу? А вот этот дом? — Ник указал мне на один из крайних и наиболее разрушенных, я увидела и кивнула. — Мы в нём жили примерно до того, как мне исполнилось пять. Саше очень нравилось ходить сюда и проводить время с друзьями. Ему было больно с ними расставаться, но мама говорила, что он мужественно сдержал удар и не пал духом, хоть и очень скучал. У Саши с этим местом связаны одни из важнейших воспоминаний: здесь папа в три года впервые в жизни поставил его на лыжи. Саша часто любил сюда приезжать и просто посидеть на берегу, побыть наедине с собой, подумать о чём-то. Иногда он брал меня с собой, а в пятнадцать лет он нашёл здесь девушку, с которой они долго были вместе. — А почему они расстались? — Она его бросила в семнадцать лет. Ей было тяжело переживать разлуку с Сашей. Пусть Саша тогда тренировался не в Германии, но мы в то время уже жили в Петербурге. — А сейчас что? Они виделись? — Когда Сашу перевели в основную сборную, она пыталась к нему вернуться. Говорила, что любит его, а это просто помутнение было. — А где она сейчас? — Всё ещё здесь. Она закончила институт и теперь работает педагогом в местной школе. — И Саша не боится её встретить? Я бы избегала это место за пару сотен километров на его месте! — Неподдельно удивилась я. — Он очень добрый, он умеет прощать людей. Он давно на неё не злится. Они даже виделись здесь несколько раз. — И что он? — Он не мог признать это, но ему было больно. Он по-настоящему забыл её совсем недавно — года три назад. До того момента он её искренне любил, хоть и пытался это скрыть. Он очень сильный, и это его убивает. — О чём вы там? Кто там кого убивает? — Бодрый Сашин голос послышался за моей спиной. Мне стало неловко, я боялась, что он мог услышать наш разговор. Но, к счастью, он был слишком далеко, чтобы расслышать предыдущие слова. Саша достал из машины пледы, тарелки и еду: фрукты, выпечку и яблочный сок. Я помогла ему разложить всё на берегу пруда. Мы сели лицом к воде и начали наш пикник. Ник тронул меня за плечо и выразительно посмотрел в глаза. Я поняла его намёк, взяла в руки пакет. Мы с Ником встали, Саша поднялся за нами. — Саш, мы с Ником долго думали, что тебе подарить и остановились на этом. Посередине лежит наш общий подарок. Благодаря этой книге мы сейчас втроём здесь сидим. Там есть одна фраза: «Твоя судьба в твоих руках». Только вдумайся! — А что в этих коробках? — Здесь тоже подарки: один от меня, другой от Ника. Мы не знаем, кто что туда положил, поэтому можешь открыть при нас. Нам тоже очень интересно. Саша взял большую тонкую коробку. Это была моя. Я в неё положила одну из самых дорогих, но в то же время бесполезных для себя вещей. Это был флаг, который несколько лет назад мне подарила Аня. В записке я написала об этом. Саша её прочитал, улыбнулся и обнял меня. Саша действительно очень сильный. И эта сила дорого ему обходилась — она убивала его изнутри. Саше на самом деле понравился флаг. Потом он открыл небольшую квадратную коробку Ника. Я тоже стала внимательно смотреть, ведь я не знала, что там. В коробочке Ника лежал старый игрушечный солдатик и какие-то бумажки. Я вопросительно посмотрела на братьев, и Ник рассказал мне, что это значит. — Этого солдатика Саше подарил его одноклассник, когда им было лет по девять. Маленький я увидел его и захотел забрать себе любой ценой. Я долго и громко плакал, и в конце концов мама попросила Сашу отдать мне эту несчастную игрушку. А когда мы были постарше, Саше было около тринадцати, мы часто ссорились и долго не разговаривали. Но мы всё равно хотели друг другу что-то передать, хоть и оба были ужасно гордыми. Поэтому мы писали друг другу записки, которые я сохранил до сих пор. Саша улыбнулся и поблагодарил брата. Мне было приятно смотреть на них — они такие родные! Саша собрал подарки и отнёс их в машину. Мы с Ником пошли с ним, параллельно обсуждая планы на остаток дня. Ник решил прогуляться к лугу и собрать букет диких цветов. Саша вернулся на прежнее место и задумался. Я стояла в нескольких метрах от друга и рассматривала его. Саша сидел в меланхоличной позе: одна нога была согнута, рука была за головой. Его светло-русые волосы, словно солома, развевались от дуновения ветра. Голубые глаза Раевского были устремлены на противоположный берег пруда. На нём была ярко-алая футболка и джинсы. Саша был симпатичным, но чего-то ему не хватало. Его взгляд был слишком печален, он носил в себе бомбу замедленного действия. Я искренне хотела помочь Саше, но не знала, что я могу сделать для него. Я подошла к Саше и положила руку ему на плечо. Он нежно посмотрел на меня и продолжил так сидеть. Через пару минут я спросила, о чём он думает. «О вечности» — ответил мне Раевский. Оставшееся время мы сидели в задумчивом молчании. Скоро пришёл Ник и подарил мне собранный им букет. Я унесла его в машину, и мы втроём пошли гулять в поле. Мы пели песни и веселились. Когда я искала в высоких стеблях кукурузы Ника и Сашу, у меня перед глазами проскочила вспышка. Я была искренне счастлива и в тот день. Тем осенним вечером стемнело довольно-таки рано, и мы с Ником уехали домой. Через три дня Саша улетел в Германию готовиться к предстоящему сезону. Мы с мужем в это время активно учились и иногда посещали университет, потому что в поездке нам было не до учёбы. В учёбе незаметно пролетели полтора месяца. Через две недели нам нужно было улетать на первый этап, но мы ещё совсем были не готовы. Ник занялся бытовыми вопросами. Он отвозил наши вещи со съёмной квартиры моим родителям, он собирал наши чемоданы и складывал документы. Я в это время покупала всё недостающее: одежду, обувь, настольные игры и книги. Потом я озадачилась поиском работы. Я решила, что для меня наилучшим вариантом было телевидение, потому что это популярная сфера, регулярная работа и множество зрителей. Работа биатлонного корреспондента привлекала меня больше всего. За неделю до вылета я пришла в главный офис федерального спортивного телеканала и попросила отвести меня в отдел кадров. Меня пригласили на собеседование. Я вошла в кабинет. Сидевшая на кресле женщина в деловом костюме предложила мне присесть напротив неё. Она налила мне кофе и спросила меня о целях моей работы в этой компании, о том, чего я ожидаю от работы здесь и о том, что я могу дать этому телеканалу. Я рассказала этой приятной женщине правду о том, что Саша сделал нам с мужем такой подарок, и мне нужна была работа в прессе для того, чтобы у меня были хоть какие-то деньги по возвращению домой. Но я не упомянула, что мой Саша — это звезда мирового уровня, известный биатлонист Раевский. Возможно, зная это обстоятельство, меня бы взяли в эту компанию без каких-либо вопросов. Но я хотела доказать себе в первую очередь, что я не только невестка биатлониста. В первую очередь я — это я. — Софья Витальевна, — начала после паузы женщина, — к сожалению, сейчас у нас занята должность биатлонного обозревателя, а с другим видом спорта, я так полагаю, вы не согласитесь работать. Я вынуждена вам отказать, но, если вдруг эта вакансия освободится, я дам вам знать. И она не обманула. Через два дня, когда я уже почти стала сотрудницей престижного спортивного журнала, девушка, проводившая собеседование, позвонила и сказала мне, что их штатный обозреватель внезапно решил завершить журналистскую карьеру и уйти в политическую деятельность. Фортуна улыбнулась мне до невозможности широкой улыбкой — теперь я была биатлонным обозревателем очень известного в положительном ключе спортивного телеканала. Мне было выдано оборудование, которое я должна была носить с собой на старты. Моей главной задачей было брать интервью у биатлонистов. Иногда я должна была делать полные новостные сюжеты. В целом, мой график был довольно-таки удобный — мне надо было сдавать одно большое интервью и несколько вопросов одному спортсмену сразу после завершения гонки за этап, причём я сама решала, с какого именно старта. Ник и родители за меня порадовались, Саша пообещал мне помочь с интервью, а я, полная грёз и мечтаний, начала собирать вещи. В последний день перед вылетом мы поехали к родителям Ника. С ними у меня были очень тёплые отношения. Мы хорошо ладили и любили друг друга. С Сергеем Владимировичем у меня сложились особые отношения. Он был жизнерадостным и активным. Сергей Владимирович пожелал нам хорошей поездки и продуктивной работы, дал мне с собой три его любимые книги и проводил нас. Мы с Ником сразу поехали в аэропорт.