Cross the line

- Тебе идёт, - тихо говорит Сан, когда Сонхва рассматривает перед зеркалом свой новый костюм для выступления. - Спасибо, - кивает Пак, слегка улыбаясь. – Хочешь сфоткать? – Сонхва немного отставляет свою попу, а Сан шумно выдыхает воздух. - Нет… то есть… да? Я могу? – смущается Чхве, продолжая смотреть на задницу старшего, обтянутую очередными кожаными штанами. - Я же тебе уже разрешил, - вздыхает Пак. – Мне просто стоять или нагнуться? – Сан тихонечко стонет, но достаёт свой телефон и быстро делает несколько снимков. Сонхва улыбается, наклоняется вниз, заставляя ткань ещё сильнее натянуться и отлично подчеркнуть его идеальную, милую попку. - Господи, просто невероятно, - еле слышно шепчет Сан. – Спасибо. - Хорошо вышло? Покажешь? – Сонхва заглядывает в телефон младшего, а Чхве смотрит на него немного неверяще. – Задница, как задница, ничего ведь особенного, - пожимает плечами Пак. – Ладно, нужно показаться нуне и сказать, что всё просто отлично. – Ты свой уже примерил? - Да, - говорит Сан, всё ещё прибывая в немного подвисшем состоянии. - Понятно, тогда я пошёл. – Сонхва выходит из комнаты, а Чхве смотрит на экран своего телефона. Сан действительно не понимает, почему Пак настолько спокоен. Почему его не смущает всё это. И почему он реагирует так, словно Сан не делает ничего странного. Ведь очевидно, что подобное не происходит между друзьями. Очевидно, что эта ненормальная тяга не должна восприниматься вот так спокойно. Чхве старается не накручивать себя, и не думать о том, что на самом деле творится в голове Пак Сонхва. Если старший считает, что в его пристрастии нет ничего страшного, то ему стоит просто принять это и поблагодарить Сонхва за понимание и терпение. *** Сан готов ко многому. Например, к тому, что однажды ему сорвёт крышу и он просто облапает своего хёна за его шикарную филейную часть. Потом будет годы извиняться, выть в подушку и не смотреть в глаза старшему. Не готов он оказывается к тому, что всё это может случиться так скоро. Проснуться на сраном коврике и осознать, что сжимал булки обожаемого Сонхва хёна не просто в очередном мокром сне, но и в реальности – это охренеть какой стресс. И стресс это не потому, что Сонхва раздражённо ворчит сквозь сон, а потому, что мять вот так грубо святую-святых просто непозволительно. Это кощунство. Это нарушение всех внутренних запретов и обещаний. Это, в конце концов, просто не должно было быть так глупо. Ведь Сан даже не до конца осознавал, что именно держит в своих руках. Чхве благодарен, что они снова превращают всё это в шутку. Пак просто в очередной раз смеётся, а Сан даже находит в себе силы пошутить на эту тему с фанатами. Сонхва поддерживает, остальные парни стебут их несколько дней, но потом всё снова стихает. Чхве чувствует себя нормально. Лучше, чем должен вообще-то. Совесть конечно пищит ему о том, что его тяга к заднице Пак Сонхва переходит все границы и, что старший не заслуживает такого отношения. Но проблема в том, что пищит она слишком тихо, и все желания Сана спокойно заглушают её голос. Именно поэтому Чхве без особых терзаний делает несколько новых фоток. А когда решает в очередной раз подрочить на свою шикарную коллекцию, то ещё и вспоминает о том, как хорошо было сжимать упругую попу Сонхва. И, наверное, его совесть и стыд решают окончательно сложить свои полномочия, потому что даже после этого, Сану удаётся спокойно поговорить с Паком и уже в который раз сделать вид, что с ним всё в порядке. *** Выпивать в отеле довольно удобно. По крайней мере, тут у каждого свой номер, и после попойки не нужно убирать всю квартиру. Так что, когда кто-то из них озвучивает предложение выпить, то все дружно поддерживают эту идею. Пьянка идёт спокойно, никто не сходит с ума, хотя их споры всё же превышают возможности шумоизоляции, о чём им сразу же сообщает менеджер. Парни нехотя расходятся по своим номерам, а Сан, в чьём номере все почему-то единогласно решили пьянствовать, топает на балкон, чтобы немного подышать. Чхве приоткрывает окно и вдыхает морозный воздух. Он не слишком пьян, но вполне достаточно для того, чтобы снова начать думать о своей ненормальной фиксации и о том, насколько предмет этой фиксации прекрасен. Сан пролистывает несколько фотографий и вздрагивает, когда дверь тихо открывается. - Только не говори, что снова смотришь те фотки, - хмыкает Сонхва, останавливаясь рядом и заглядывая в телефон. – Ясно, - фыркает Пак и делает глоток пива из своей бутылки. - Почему ты не ушёл? – спрашивает Сан, поглядывая на старшего, но так и не решаясь повернуться к нему. - Хотелось допить своё пиво и поболтать с тобой. - О чём? – напряжённо интересуется Чхве. - Ты считаешь, что у нас с тобой только одна тема для разговора? – вздыхает Сонхва, а Сан пожимает плечами. – Я надеялся, что если ты получишь моё одобрение, то это перестанет быть проблемой для тебя. Но ты всё ещё грызёшь себя. - Разве? – хмыкает Сан. – По-моему, я довольно спокоен и даже не слишком напрягаюсь из-за того, что прошу тебя делать эти фото. – Чхве показывает экран, на котором всё ещё светится фотография задницы старшего и тут же отключает его, откладывает на подоконник и прячет руки в карманах. - Верно, - кивает Пак, делая ещё один глоток. – Но всё же… тебя что-то терзает. - Хён, ты… - Сан громко вздыхает и качает головой. – Серьёзно, я благодарен тебе за то, что ты реагируешь вот так. Но пойми, если я позволю себе думать, что могу делать всё, что захочу, то это закончится плохо для тебя. Поэтому, думаю, что вполне нормально, если я буду немного пилить себя за своё ненормальное увлечение. - Почему это будет плохо для меня? – тихо интересуется Пак, а Сан нервно смеётся и смотрит на старшего, как на глупого ребёнка. - Потому, что если я перестану себя сдерживать, то захочу большего. И я не думаю, что ты будешь столь добр, что позволишь мне зайти дальше. – Сонхва кивает, отпивает ещё пива и отставляет пустую бутылку в сторону. - Что ты почувствовал, когда проснулся тогда? – спрашивает Пак, и Чхве сразу же понимает о каком именно моменте говорит старший. - Что сотворил глупость, - честно говорит Сан. – Что ты будешь злиться. - Я спросил, что ты почувствовал, а не о чём ты подумал, - немного резко бросает Сонхва, и Сан моргает несколько раз, прежде чем ответить. - Мне было… хорошо. Это было приятно. - Насколько приятно? - Настолько, что я был разочарован, что сделал это во сне и, что не смогу сделать это снова в сознательном состоянии, - говорит Чхве. Пак кивает и отрывается от подоконника, на который опирался всё это время. – Это не то, что ты рассчитывал услышать? – хмыкает Сан, не решаясь посмотреть на старшего. - Давай, сделай это, - фыркает Сонхва за спиной Чхве, и Сан резко разворачивается. И нет, он абсолютно не готов к тому, что Пак Сонхва будет упираться руками в стену и отставлять свою задницу, обтянутую только тонкой тканью спортивок. - Ты с ума сошёл? – спрашивает Чхве, глядя на старшего неверяще. - Я не хочу, чтобы ты был разочарован, - говорит Пак и качает своими бёдрами. – Трогай уже. - Чёрт… - шипит Сан, но медленно делает шаг ближе к желанной заднице. Чхве думает, что это слишком идеально. Всё его тело мгновенно начинает гореть, стоит ему только взять в руки упругие половинки. Это прекрасно. Это то, о чём он так долго мечтал. Это невероятно. Это, кажется, убьёт его прямо сейчас, потому что сердце просто бешено стучит о грудную клетку. Сан думает, что так не бывает. Что мечты не могут вот так просто сбываться. Сонхва не должен был позволять ему это. Но… вот. Он стоит на балконе отеля и мнёт идеальную попку. Это реальность. Не очередной влажный сон. Не очередная фантазия, чтобы поскорее кончить. Это чёртова реальность, в которой Пак Сонхва немного тяжело дышит, и слегка дёргается, когда Сан сжимает его сильнее. - Чего ещё тебе хочется? – спрашивает Пак, пряча лицо в изгибе локтя. - Господи, хён… - шепчет Сан и резко подаётся вперёд, вжимаясь своим стояком прямо в эту идеальную задницу. Чхве рычит, утыкаясь носом в затылок старшего, а Пак шумно выдыхает воздух. И Сан хотел бы заглянуть ему в глаза и понять, что же творится в голове старшего прямо сейчас, но всё что он может, это тереться своим членом о свою мечту. Чхве мысленно умирает, когда понимает, что его просто не хватит на долго. Он хотел бы прижиматься вот так к Сонхва остаток своей жизни, но его измученный организм готов взорваться яркими фейерверками. Чхве делает несколько резких движений бёдрами, сжимает пальцами половинки, наверняка оставляя свои следы на гладкой коже, и кончает тихо выстанывая что-то непонятное. Чхве только спустя несколько минут отстраняется от старшего и с ужасом понимает, что именно только что произошло. На его штанах расползается влажное пятно, а у Сана кажется расползается реальность, потому что перед глазами всё плывёт. И Чхве хочется надеяться, что это не от слёз, но… - Ты, что плачешь? – Сонхва поворачивается к нему и смотрит удивлённо. А Сан думает, что он явно сошёл с ума, потому что разреветься сразу после того, как кончил, трахая своего хёна прямо через одежду – это явно одно из тех событий, после которых стоит попроситься в палату с мягкими стенами. – Сан-а, всё ведь нормально… - говорит Пак и тянет младшего к себе. Чувствовать, как Сонхва обнимает тебя, даже после такого позора странно. - Прости, - шепчет Сан, а Сонхва продолжает гладить его по волосам, успокаивая. – Я отвратителен. - Вовсе нет, - говорит старший, принимаясь вытирать влажные щёки. – Ну же, посмотри на меня. – Чхве нерешительно поднимает глаза и смотрит на мягкую улыбку. – Я так не думаю. И я не хочу, чтобы ты думал о себе так. - Это было слишком… - бормочет Сан. – Я перешёл черту. - Возможно, - вздыхает Сонхва. – Но я не злюсь. И не собираюсь переживать об этом. Всё хорошо. - Точно? – неуверенно спрашивает Чхве, и получает в ответ улыбку. - Абсолютно точно. Пойдём спать? – Сан кивает и первый выходит с балкона. – Я пойду к себе, а ты… сходи в душ. – Сонхва кивает на штаны Чхве, и тот быстро прикрывает пятно руками. - Да, конечно. Спокойной ночи, хён. - Спокойной. Пак закрывает дверь своего номера и сползает по ней на пол. Ему тоже не помешало бы добраться до душа и отстирать сперму со своих трусов. Сонхва истерично хихикает и думает, что точно сошёл с ума. Ему хватило ума спровоцировать Сана, но вот что теперь делать со всем этим он понятия не имеет.