на полной скорости не так больно

В следующий раз, когда Киса случайно роняет, что собирается на вечеринку, Хэнк тут же решает пойти с ним. Он игнорирует косые взгляды, которые бросает на него Киса, когда узнает. Пусть бесится, зато на душе будет спокойно. При мысли о том, как Кису кто-то зажимает в углу, поднимается волна ярости. Мыслей о том, как зажимает он сам, Хэнк старается не допускать. Он не понимает, что у них происходит, и не решается спрашивать. Киса и так ходит нервный, с отчаянными глазами, как будто заглядывает в пропасть. Он не успокаивается, даже когда они с Хэнком наедине. Даже когда слишком наедине. После того как все завертелось, Хэнк пересмотрел многое в жизни. Даже не в том, как он себя определяет, а в отношениях с Кисой — какими они были до того, как все вскрылось. Оказывается, Хэнк и раньше чувствовал что-то не то. С остальными пацанами было по-другому. Раньше он объяснял себе это чересчур нежное отношение тем, что Киса вечно влипал в неприятности — а чем острее ситуация, тем острее реакция. Сейчас, на вечеринке, когда Киса все-таки засасывает его в туалете, Хэнк понимает, насколько плох в анализе. Наверное, к экзамену по литературе и правда лучше не подступаться. Защелка двери хлипкая, а в соседних кабинках форсируют люди. Хорошо, что туалет общий — возня особых вопросов не вызывает. У Кисы горят глаза, и непонятно, от ситуации, или он уже успел принять. Наверное, второе. Обычно он ведет себя осторожнее. Киса каждый раз целует Хэнка как в последний и вечно норовит поставить засос. Расслабиться с ним в принципе нереально. Через пару минут Хэнк сдается, перестает париться и уже хочет лезть в штаны, но Киса внезапно опускается на колени. Вопросительно смотрит снизу вверх. Прямо робкий, послушненький мальчик. — Кис, ты че, ебнулся совсем? — Хэнк поднимает его за плечи и качает головой, пытаясь осознать то, что сейчас произошло. Что его друг чуть не отсосал ему в толчке. Киса жмет плечами и смотрит на стенку кабинки, исписанную матерными стишками, а потом сильно толкает Хэнка и вылетает за дверь. Очень хочется догнать, но нельзя, чтоб их увидели вместе в таком контексте. Поэтому Хэнк побыстрее запирает назад замок, садится на унитаз и ждет. Он не знает, как долго сидит — столько, чтоб, по его подсчетам, во всех кабинках сменились люди. Только потом выходит, моет руки — и быстрым шагом отправляется на танцплощадку. Киса обнаруживается на скамейке в курилке, поодаль от основного веселья — так что можно нормально поговорить. — Кис, я, — начинает Хэнк и сразу замолкает, потому что видит мокрые глаза. Киса ничего не говорит — ждет, что будет дальше. Только пару раз всхлипывает, но отворачивается, вытирает ладонью сопли и делает вид, что все в порядке. Хэнк садится рядом, и Киса немного расслабляется. — Ты обиделся? — уточняет Хэнк. — Реально, что ли, хотел? Киса замирает. С ногами забирается на скамейку. Он обут в старые кроссы, о которых Хэнк думал, что они давно превратились в ветошь. Он некстати вспоминает, что Киса убежал от него босиком. — Да я бы тебя не зашкварил, ты же мой бро, — вдруг говорит Киса немного осипшим голосом, — Я слежу. Это не зашквар, когда тебе сосут, а не наоборот. Хэнк теряется. — Ну я тебя тоже шкварить не хочу, Кис, если уж так разговаривать. — Меня-то что? — нервно смеется Киса. — Не ты первый… В общем, мне уже похуй. Если ты, ну, блять, разрешишь, — он кривится и плюет на землю. — Пойду еще курну. Хэнку хочется побить себя по лбу. Не хватало еще, чтоб Киса из-за него гробил здоровье еще сильнее. Но тот уже исчезает, не дожидаясь ответа. Фраза: «Ты разрешишь», — прибивает Хэнка к земле. Он вдруг представляет все в красках: как Киса расстегивает ему штаны, достает член, проводит языком… Он пытается отогнать эти видения, но чувствует, что проиграл заранее. Очень хочется вернуться в кабинку и подрочить. Хэнк незаметно сжимает член через брюки, а потом возвращается в клуб. Он не знает, какой план — найти Кису, все-таки зайти в туалет или свалить нахуй. Но приключения находят его сами — он видит в толпе знакомую белобрысую голову. — Эй, ты, блять! — Хэнк сам не замечает, как пробегает половину клуба. Он так и не узнал, кто этот парень, так что зовет его просто «мудак». — Так, а ты, — мудак хмурится, а потом его лицо разглаживается. — Ааа, парень-мент! Вообще, я думал, у ментов выбор побогаче. У Хэнка темнеет в глазах. — Хотя ладно, что я, — парень примирительно хлопает его по плечу, — Можно сказать, повезло. А вы с ним… — Он не соврал, — цедит Хэнк сквозь зубы, — У меня отец мент. Шаг сделаешь в его сторону — он тебя засадит лет на пять. — Да он меня в игнор кинул, — мудак пожимает плечами, — Да и похуй. Надо вещи его выкинуть, раз не хочет встретиться. Я что, бюро находок? Хэнк вздыхает: — Я зайду. Он правда записывает номер, параллельно прикидывая, может ли отец расшифровать звонки и придумать мудаку какой-нибудь срок. Но объяснить, зачем, Хэнк все равно не сможет. Возможно, стоит и дальше возрождать дуэльное искусство. На прощание мудак улыбается очень многозначительно, и это желание только возрастает. Хэнк ищет Кису и находит — уже в говно. Он тревожно озирается, находит Хэнка и расплывается в улыбке. Ясно, что в таком состоянии ему особо не до душевных терзаний. — Пойдем, — Хэнк поднимает его и взваливает на себя. Клуб не так далеко, как загородный дом, так что обойдутся и без машины. Правда, после первого же метра Киса спотыкается и чуть не утягивает их обоих в лужу. — Да ты когда успел! — возмущается Хэнк. — Сам ноги переставляй свои! — Да я по ходу пятки стер в мясо, — смущенно улыбается Киса, — Кроссовочки маловаты. Ниче, куплю новые, как бабла подниму. Хэнк молчит, но вздыхает про себя. Он не хочет, чтоб Киса поднимал бабло. Сначала думает о наркоторговле, а потом вспоминает Кису на диване — и быстро отгоняет от себя эту мысль. Ну нет, за деньги — точно нет. Киса утыкается губами в шею, и Хэнк сосредотачивается на дороге. Надо сгрузить этого долбоеба и уже потом подумать о том, что тот сегодня исполнял. Ну, и о том, как забрать кроссовок.