По законам мирного времени

Иван погасил на столике ночник, соседствующий с плюшевым медведем, поднялся с небольшого расписного стульчика, стоящего у детской кроватки. В обнимку с пушистой игрушкой здесь спала девочка. Иван поправил напоследок детское одеялко и тихо ступая вышел из сумрачной комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Рокотов направился в гостиную, зажав под рукой большую книжку. Под гулкий ход настенных часов одиноко горела настольная лампа, заливая своими жёлтым светом оставленные здесь толстые книги и пухлую тетрадь с рабочими записями. Рокотов сел за стол, поглядел на книгу, с которой пришёл и отложил её в сторону. Вместо неё взял очки; возраст всё чаще давал о себе знать. Но Иван старался не давать годам одержать над собой верх, крепился, однако очками обзавелся. Хотя каждый раз называл себя не иначе как «дедом», увидев себя с ними. Света в ответ повторяла, что ему идёт и он очень солидно в них выглядит, не меньше чем на генерала похож, но ни в коем случае он не походил на пожилого человека. И Иван ей верил. Взгляд сам собой проскользил по стене. Тут теперь стараниями Светы можно все последние пять лет видеть. Ивану очень нравилось смотреть на все эти фотографии, аккуратно развешанные в рамках. Чёрно-белые снимки, а сколько сразу красок жизни большой семьи в них было! Маленькая стрелка на старых наручных часах прыгнула за цифру девять. Как только длинная тоненькая стрелочка отскочила от единички, в дверь квартиры постучали. — Ты как всегда, Света! — первое, что сказал Рокотов открыв дверь и встретив жену, — Ровно в пять минут десятого. — Я торопилась. — оставляя на крючке вешалки сумочку с уставшей улыбкой ответила Света. — Тишина сегодня такая на участке у нас! Никого не приводили… Всегда бы так! Она дала в руки мужа со своих плеч форменный милицейский китель. — …А то приведут шпану какую-нибудь, мучайся потом с ней. — Света, не видившая целый день мужа охотно рассказывала о рабочих буднях, Иван молчал, но слушал её внимательно. — Так что сегодня у меня прямо день свободы от детской преступности! Иван чуть умехнулся и шагнув к дверям гостиной, произнёс: — Но всё же надо бы завтра с начальником твоим поговорить, чтобы больше тебе на такое время дежурств не давал. — Это почему? Неделю назад ты был абсолютно не против. — разувшись догнала мужа Света, на ходу поправляла испорченную октябрьским ветром причёску. — Тише, ты, Светка, детей разбудишь! — шикнул тут же Ваня, уж больно громко Света удивилась. И Света продолжила уже куда тише и всё шагая за мужем: — Вань, я и так уже выпросила самые спокойные дежурства. И ты тогда был совсем не против. Иван убрал в шкаф её форму, вернулся из спальни в гостиную и сел в кресло. Взяв в руки очки, надев их, он ответил: — Это было неделю назад. А сейчас дети без тебя стали хуже засыпать. Андрея ещё быстро уложил, а вот Аня только что уснула. Света устало опустилась на мягкие подушки дивана. — Понятно. — вздохнула Света, теперь ей действительно всё понятно. — Хорошо, я поговорю. Завтра. Обещаю. — ответила она. Рокотов лишь молча кивнул и спрятал взгляд в книгах на столе; он не сомневался, если Света пообещала, то непременно поговорит. Она несколько минут просидела смотря то на пишущего Ваню, то на ползущую стрелку настенных часов. Всего лишь год, как Света решила всё же вернуться на службу, только в милицию (дети-то уже подросли, им стало нужно больше прежнего), а ей кажется, что никуда и не уходила вовсе. Однако сейчас жизнь стала куда как спокойнее, чем была прежде, от этого и на работе всё проще, тише было. Подумав о чём-то ещё на счёт работы, Света поднялась и неспешно ушла в детскую, откуда пять минут назад выходил Иван. Дети крепко спали каждый у себя в кроватках. Над кроватью пятилетней Ани были развешены её рисунки. Здесь, на листах, была природа, был город и была конечно она с мамой, братом и папой. Папа неизменно в военной форме. На соседней кроватке спал Андрей, улыбчивый тёмноволосый четырёхлетний мальчуган — шустрый, болтливый и как все дети непоседливый. Под его кроваткой стоял «гараж» из подаренных отцом машинок. Сестра его катала время от времени в их кузовах своих зайчиков и выводок резиновых уточек, тоже подарки от папы. И если Аня — это лицом маленькая Света (особенно улыбка), со спокойным характером как у Ивана, то вот Андрей был в самого себя, хоть и похож лицом был очень на отца, в его детстве — такой же кареглазый, весёлый взгляд. Их обоих невероятно обожал Ваня. Света очень удивлялась каждый раз, когда слышала от своих коллег, что их мужья сбрасывают всю заботу о своих детях на жён, ей это было просто непонятно. Ваня был абсолютно другой — на него никогда не было страшно оставить детей, даже когда их стало двое, он с удовольствием с ними гулял и играл, в меру баловал и без меры любил, а внимательности, беспокойства за сына и дочь у него было не меньше, чем у Светы. Он был действительно отцом, папой. Света какое-то время просидела в детской — то у кроватки Андрея сядет, поправит его волосюшки и просто поглядит как он по детски сопит, то у Ани сядет и вновь поправит её одеялко, дочка постоянно норовила скинуть его. Поцеловала их, за часы дежурства очень по ним соскучилась. Убедившись, что дети спят крепко и ничто не будет тревожить их сон, Света тихонько вернулась в зал. Иван был как всегда — сосредоточен на своей работе. Мягко шагая в домашних тапочках, Света подошла и обняла со спины мужа, по которому тоже соскучилась и заглянула в его записи, интересно же, что он так старательно пишет. Это были какие-то служебные выписки. — Не засиживайся только, хорошо? — прошептала она коснувшись губами его волос. Иван улыбнулся, положил мягко свою руку поверх обнимающих рук жены, ему так очень нравилось, когда Света именно вот так обнимала его. — Я ещё немного и всё… — не отрываясь от конспектирования ответил Рокотов. От этого захотелось Ваню обнять чуть крепче, Света прижалась щекой к его щеке. — Свет, ты лучше пойди, поужинай. Мы-то уже все поели. Иди. Я скоро. — немного обернувшись к жене сказал Иван. Света улыбнулась, она даже ни минуты не сомневалась в том, что он уже покормил детей. Ваня им первым даст, а потом уже и себе. Света окинула взглядом из-за Ваниного плеча его стол. Тематическая литература, черновики отчётов и докладов, рабочие документы. Ярким пятном здесь лежала большая новая книга с красивой иллюстрацией на обложке и алой подписью — «Красная шапочка». Света взяла её в руки, что быстро заметил Иван. — Анютка выпросила сегодня. Забрал детей из садика, зашёл по пути в книжный, я себе кое-что искал, а Анюта увидела и уходить не хотела без неё. Пришлось взять. На ночь читал ей. — с улыбкой добавил Рокотов оставив свои записи. — На ночь? — Да, — кивнул Ваня, — трижды просила перечитать. Андрей под моё чтение уснул сразу, а Аня вот, все три раза слушала. — Ну значит, тоже буду ей на ночь читать, раз уж ей так понравилось. — перелистывала страницы Света. — После третьего раза, правда, Аня своё стала как всегда придумывать. — рассказывал дальше Иван то, как он укладывал спать дочку, он снял очки и откинулся на спинку стула, — Я в новой её сказке стал охотником, она, конечно, была Красной шапочкой и пошла не к бабушке, а к дяде Коле… — Маме досталась роль мамы, — Света уже предугадала, что выбрала для неё дочь. — Конечно, маме роль мамы! — улыбаясь кивнул Рокотов. — Ну и такая у нас сказка получилась, про Красную шапочку Аню, которая понесла пирожки дяде Коле, а по дороге на неё напал бандит-волк и от которого её спас папа-охотник. Света улыбалась слушая всё это — Анютка такая фантазёрка, такая выдумщица! Света в ней узнавала иногда себя, тоже в детстве любила придумывать всякое. — Ну вот будешь теперь ей эту сказку на новый лад читать на ночь! — закрывая книгу сказала Света. — А я буду читать по книжке… Ладно, пошла поем. А вы, товарищ полковник юстиции, давайте заканчивайте свои конспекты! Десятый час, ночь за окном уже. А тебе завтра в восемь нужно быть на совещании. Иван кивнул, чуть улыбнувшись ответил: — Да, я знаю, всё помню… Я недолго и приду. Света отшагнула от стола и убрала на полку покупку Ивана; теперь у дочки была любимая книга, растёт их Аня, взрослеет. Затем она, как всегда, по пути на кухню сорвала с настенного календарика очередной листок, минуло двадцать девятое октября, к концу постепенно подходил пятьдесят первый год. Пятьдесят первый… Света с особым теплом смотрела на эти две цифры, ведь за ними были десять совместных лет с Ваней, семь из которых они прожили по настоящему рядом, а шесть последних — уже и родителями. А ничего больше для полного счастья Свете не нужно было. Её главная мечта исполнялась каждый раз, когда наступал новый день — мечта о доме полным детского смеха, о любимых людях рядом и о большой дружной семье. Перед сном, когда рядом уже лежал и дремал Ваня, Света быстро, при свете ночника, записала в небольшую, но исписанную практически полностью тетрадь, новые строчки:

Мой полон дом.

Лежат, сопят в кроватке дети.

Я открываю первый том,

Написанный пока до трети.

Тут пишут в две руки,

Тут каждой строчки пара есть.

Написано про встречи, про разлуки…

Про то… Да всё не перечесть!

Мы с тобою пишем…

Каждый день за строчкой строчка.

Войны протяжный вой уже не слышен,

У ней уже стоит большая точка.

Пройдя дорогами войны

Мы всё же вместе оказались.

И наши судьбы всё также сплететны,

Не случилось то, чего мы так боялись.