Вне себя

Михаил ушёл. Но оставил мне свои воспоминания. Арсений Дроздов приглянулся ему сразу. Что-то было в этом парне, что влекло к себе. Может глаза невероятной глубины, что смотрели почему-то печально. Может его движения, такие простые и лёгкие. А может худое тело, на котором виднелись следы побоев. Арсений потерял мать три года назад и сейчас жил с отчимом — пьяницей и дебоширом. Доставалось парню изрядно. Но он был смышлённым, сам поступил на бюджет и засиживался до поздна в библиотеке, выполняя задания или просто читая разнообразную литературу, дома ведь некогда будет. Отчим с пьяными дружками ничего не дадут спокойно сделать. Готовка, уборка, стирка, все домашние хлопоты легли на хрупкие плечи шестнадцатилетнего Арсения. Он пытался содержать квартиру в чистоте и относительном порядке, хоть и удавалось это с трудом. Михаил сам познакомился с Арсом. Они начали с простого общения, совместной учёбы, Миша был на курс старше, иногда подсказывал кое-что по общим лекциям. Арсений всё чаще стал ночевать у нового друга, постепенно раскрываясь, привыкая и влюбляясь. Синяки давно сошли, нервозность исчезла, юноша стал чаще улыбаться, а через четыре месяца Михаил признался. Так парни и начали встречаться. Михаил был безумно влюблён. Это чувствовалось во взглядах, которыми парень одаривал Арса, в нежных прикосновениях и страстных поцелуях. Я помнил каждую их близость: тепло и ласку Михаила, полную и взаимную отдачу Арсения, мягкость его тела, тугое и горячее нутро, шёлковую кожу и упругую задницу. У них, конечно, были мелкие перепалки и ссоры, но все они и выеденного яйца не стояли. После очередного посещения своего дома, Арс пришёл к Сизову со свежими синяками, кровоподтёками и разбитой губой. Эта была последняя капля в чаше терпения Миши, на следующий день он заявился в дом любимого, собрал все его вещи и забрал к себе. Так они и стали жить вместе в съёмной однушке — в тесноте, но не в обиде. И жизнь потекла своим чередом. Все эти воспоминания пронеслись в моей голове в одно мгновение. Вся жизнь Михаила, все двадцать лет. Словно перед глазами мелькали картинки фильма на перемотке. Детство, семья, учёба, юность, взросление… Счастье, горе, переживания, трудности, любовь… Было непривычно делить в одном сознании свои и чужие эмоции. Но они въедались с каждой минутой всё глубже, а вскоре, я в этом уверен, я не смогу уже чётко определить, где будут мои, а где чужие. Приходить в себя было сложно. Открыл с трудом глаза и сразу прикрыл обратно, яркий свет из окна светил прямо на них. Всё тело болело, особенно голова. Хотел поднять руку, но почувствовал, что её крепко сжимают. Отдалённо слышался тонкий голос, будто в ушах вата. — Миша? Ты меня слышишь? Я посмотрел на человека, что позвал меня. Арсений. Хорошо, что имена у нас одинаковые, привыкать к новому было бы проблематично. — Ты очнулся?! Слава богу! И юноша легонько коснулся моих губ. Я почувствовал солёные слёзы, нежность, влажность, прерывистое дыхание… — Арс? — еле выдавил из себя, получился глухой шёпот. — Да, это я, любимый! Я здесь. Пришёл врач, меня осмотрели, задали несколько вопросов, проверили реакцию зрачков, назначили кучу анализов. Удовлетворившись, доктор покивал головой и улыбнулся. — Что же вы, молодой человек, без шлема ездите? В этот раз вам неимоверно повезло. Жить будете. Но впредь будьте осмотрительней, — пожурил меня пожилой доктор. Я узнал, что пролежал в отключке всего два дня. Меня интересовал один вопрос, что стало с моим телом? Я умер? Или по прежнему в коме? Как узнать? Арсений вернулся на учёбу, под мои заверения, что я в порядке, а пропускать нельзя. Оставшись без надзора в виде «своего» парня, я вызвал медсестру. — Скажите, а Римонов Михаил Алексеевич в каком состоянии? Уточнять, кто я такой не было нужды — в нейрохирургии меня знали все. — Ой, а он скончался два дня назад. Ты его знал? Соболезную. Умер… Я даже не понял своих ощущений от этой новости. Может, не воспринимал как свою смерть, я же здесь. — Мне нужно позвонить. Можно телефон? Медсестра подала мне старенький аппарат. — Эм, а какой номер у моей палаты? — 9. — Спасибо. Дождавшись ухода девушки, я набрал номер Вальки, который знал наизусть. Нужно действовать и срочно. Гудок, второй, третий… — Алло, — уставший голос друга. — Валентин? — Да. Кто спрашивает? — Здравствуйте. Эм… Мне надо с вами поговорить, — блин, надо было сначала подумать, что сказать. — Извините, но у меня сейчас нет времени. Назначьте встречу у секретаря. — Это важно. Вы должны приехать в больницу, где ваш друг лежал. То же отделение, палата номер 9, Михаил. У меня от него послание, — не сдавался я. Не мог же я вывалить, что я это я. В психушку упекут. Немного подумав, Валька согласился приехать. — Буду через полчаса, — и отключился. Встречи я ждал с нетерпением и каким-то страхом. Что друг поверит, я не сомневался. Я мог всю нашу жизнь ему рассказать, по полочкам разложить, если понадобиться. Через полчаса в палату вошли. — Михаил? — Привет, Валька. — Эээ. Мы знакомы? — опешил приятель от такого неформального приветствия. Он осунулся и даже исхудал за эти два дня. Тёмные тени под глазами говорили об усталости и недосыпе, а покраснение свидетельствовало о том, что Валентин плакал. Вернее — оплакивал меня. — Как сказать. Проходи. Садись. — Парень, я вообще-то старше тебя. О вежливости не слышал? — взял себя в руки и упрекнул меня Валька. — Хм, в душе мне тридцать два! — улыбнулся я. — Ты говорит, у тебя есть кое-что для меня? — не стал тянуть резину и перешёл сразу к делу мужчина. Его скептический взгляд не укрылся от меня. — Я хочу, чтобы ты меня выслушал, не перебивая. Как бы бредово не звучало то, что я сейчас скажу. Договорились? — Хорошо. Я вздохнул и начал рассказ. От самой аварии до сегодняшнего дня. Много говорить было тяжело, в лёгких был как будто мешок с песком, я часто затихал и, немного отдохнув, продолжал свою фантастическую историю. Валентин сидел тихо, не прерывал, а только смотрел поражённо и офигевал с каждым новым словом. И про Марину с Юрой поведал, и про шеф-повара, и про Мишу с Арсом. По мере моего повествования, глаза Вальки в удивлении расширялись, эмоции — от неверия до счастья, сменяли друг друга. Когда я замолчал, повисла гнетущая тишина на долгие минуты. — Миша, это правда ты? — Да, Валька, это и правда я. Как бы нереально это всё сейчас не звучало, — подтвердил я. — Офигеть просто… — Сам в шоке, — разрядил обстановку улыбкой я. Валька вглядывался в моё лицо, в глаза, пытаясь найти знакомые и родные черты. Моя кривая полуулыбка с приподнятой бровью полностью уверили его в правдивости моих слов. Эта привычка у меня с давних лет. Друг подошёл и несильно пихнул меня в плечо. А потом просто по-братски обнял. — Ну ты… Не пугай меня так больше, — тихо прошептал он. И надо было именно в этот момент войти Арсению. Сияющая улыбка медленно сползала с милого лица. Конечно, увидеть, как его парня обнимает какой-то незнакомый мужик не могло понравиться. Парень так и застыл в дверях. — А это и есть твой парень? — Валька сделал акцент на слове твой. — Да. Познакомьтесь, это Валентин — мой хороший друг. А это Арсений — мой, гм, парень. Арс пришел в себя и, пройдя, подошёл ко мне. Некультурно отпихнул Валю от меня и впился собственнически в мои губы. «А парень-то ревнует, » — подумал я. — Не знал, что у тебя есть такие старые друзья, — оторвавшись, проговорил Арсений. Валька только хмыкнул на это заявление. — Не бойся, я Мишу, конечно, люблю, но не в том плане, о котором ты подумал. Мы как братья. Семья. И, надеюсь, что и ты станешь её частью. Арс зарделся и кивнул головой, но смотреть подозрительно на возможного соперника не перестал. Когда мы снова остались одни, я задал Вальке вопрос: — Скажи, что там с моим телом? Друг странно на меня посмотрел и вздохнул. — Завтра похороны. — Ясно. А Марина? — Пфф. А что Марина? Эта крашенная кукла делает вид, что опечалена и ходит вся в трауре, а на деле ручонки потирает от предвкушения наследства. — Прирождённая актриса. Видел бы ты, какие шоу показушные она тут устраивала! — вспомнил я истерику своей «вдовы». — Могу себе представить, — передёрнуло собеседника. — Что будем делать? Или ты решил всё своей жёнушке оставить? — Ещё чего! У меня есть план! И полгода времени, чтобы всё осуществить, — загадочно и злорадно ухмыльнулся я. Мои похороны прошли шикарно! Куча народа, плачущая вдова, море цветов, мраморный памятник с моей фоторгафией и дорогой ресторан. Валька даже видео снял украдкой и фотки показал. Мы с ним вместе смеялись в голос, смотря, как меня провожают в последний путь «друзья». Валька приходил ко мне каждый день, как и Арсений. Мой парень уже не так остро реагировал на «чужого», но при нём демонстративно целовал меня в засос. А меня его ревность забавляла и умиляла. И даже целовать эти нежные, мягкие губы мне нравилось всё больше день ото дня. Не знаю, может эти чувства не совсем мои, но так не хотелось, чтобы это светловолосое чудо расстраивалось или печалилось. За две недели я к нему привязался. После нашего первого разговора с Валькой меня перевели в отдельную палату, где я с комфортом расположился. Арс говорил, что это дорого, не потянем, но я только махнул рукой в ответ. — Валька за всё заплатит, не переживай. Я шёл на поправку быстро и уверенными шагами. По прошествии двух недель после операции не было нарушения координации движения, потери сна, вкуса, слуха, зрения или памяти. Только головная боль и бессоница мучили меня. Но вот отличия в поведении Арс сразу заметил и сообщил об этом доктору. — Не волнуйтесь, это естественно после ЧМТ. Он ещё очень хорошо отделался, — успокаивал парня врач. Но я всё чаще замечал внимательный и задумчивый взгляд, что бросал на меня Дроздов. Через месяц меня выписали. Съёмная квартира едва насчитывала двадцать квадратных метров. Маленькая кухонька, спальня, совмещённые ванна и туалет и узкий коридор. Даже балкона не было. Но здесь было чисто и хорошо пахло. Арсений суетился, не отходя от меня ни на минуту. Тапочки принёс, на кровать уложил, чашку горячего кофе сунул в руку и убежал готовить. Да, когда-то и я жил не лучше. К вечеру приехал Валька. Привёз всё, что мне могло понадобиться, а именно мой ноут и телефон. Но приехал друг не один. Едва Арсений открыл дверь, как я услышал до боли родной лай. Риа не спеша обнюхала новое место, элегантно прошлась по квартире и зашла в спальню. У меня на лице расплылась счастливая улыбка. — Риа, девочка моя… Собака с минуту меня разглядывала, а потом с радостным лаем забралась на меня сверху, облизывала моё лицо, сильно махая хвостом. — Да, да, это я. Узнала таки. Я тоже скучал, моя красотка! — Вот теперь я ещё раз убедился, что ты это ты, — сказал Валька. Арсений же смотрел на нас с толикой удивления. — И когда у тебя собака появилась? И почему я не знал об этом? — Рия у меня уже два года, — сказал я.— Валька мне её на тридца… эм, на день рождение подарил. Я сам её, кстати, обучал, — похвастался я. — И когда только успел? — Ну, было время, — ответил я уклончиво. — Познакомьтесь, это Риа, а это Арсений. Он друг, — поведал я собаке. Она девочка умная, обнюхала застывшего парня и одобрительно гавкнула. Естественно, когда пришло время Вальке уходить, Риа осталась со мной. Следуюшую неделю мы с Валькой безвылазно сидели в ноуте и на телефоне. Друг с лёгкостью обчистил все счета Юрия и перевел украденные им деньги на левый счёт. Я же все пароли и номера знал. Дом тоже через парочку дней был оформлен на нового хозяина. Я написал завещание, почерк и подпись остались мои, тут не подкопаешься, где всё оформил на себя самого, то есть на Михаила Сизова. Знакомый нотариус заверил документ задним числом за кругленькую сумму зелёных бумажек в обычном неприметном конверте. Мужьям неверных жён, с которыми спал Юра, были посланы анонимки с подробностями измен и фотографиями. Валька сразу нанял знакомого детектива, и он идеально и честно отрабатывал свои деньги, немаленькие к слову. Пас он Юрия, а его люди мою нерадивую вдову. Брачный договор и снимки измены Марины покоились рядом на тумбочке, вступить в наследство ей точно не светит. Но это чуть позже, у нас ещё есть пять месяцев. Хотел бы я посмотреть на её лицо, когда она об этом узнает. Сорок дней моей кончины тоже отметили с шиком. На этот раз и я показался. Мы с Валькой проехались по дорогим магазинам, приодели меня, сделали модную причёску, прикупили дорогие аксесуары. Выглядить я стал на все сто. Красивый, молодой, статный, эффектный. Я знал, как вести себя среди всех этих людей. Свежая кровь в кругу тех, кому за… Марина весь вечер строила мне глазки, все интересовались, кем я прихожусь «уважаемому Михаилу Алексеевичу» и тому подобное. Я уклончиво уходил от ответов, виртуозно теряясь среди элиты нашего города. Юрий ходил весь злой и нервный. Ещё бы, у него из-под носа исчезли сворованные деньги, дом и обеспеченные любовницы. Удивляюсь, как он вообще появился. Валька смеялся, смотря на попытки Марины флиртовать со мной. Правда, безрезультатно. Да, моя благоверная решила подкатить, явно учуяв во мне богатенького мальчика. Один мой костюм стоил как средненький автомобиль. А в дорогих шмотках Маринка разбиралась. Я пообщался с нужными мне людьми, обсудил последние новости, поспорил о методах ведения бизнеса, делал комплименты чужим жёнам… в общем, провёл свои же «поминки» с пользой. И себя показал, и на всех остальных посмотрел. Короче, засветился. Домой я приехал уставший, плюхнулся на кровать не раздеваясь. Арсений и не узнал меня сразу, как увидел. Всё таки я поменялся: и внешне, и внутренне. — Вау! Ты такой, такой… — Какой? — Другой, — и парень снова посмотрел на меня своим долгим взглядом. Дни летели, я узнавал Арса. Да, я помнил всё, но одно дело знать, а другое видеть и чувствовать. Близости у нас не было. Я списывал всё на усталость после реабилитации, а Арсений не настаивал. Но ночами прижимался ко мне и обнимал. Юноша любил целоваться, это я понял вскоре. При каждом удобном случае он накрывал мои уста или просто чмокал в щёку. И готовил Арс очень вкусно, особенно, когда мы сходили в магазин и накупили целую тележку продуктов. Арсений от нетерпения приплясывал, воображая, что он может приготовить из всего этого. А ещё он любил персики и сладости. Я купил несколько кило любимых им фруктов, а юноша в ответ повис на мне прямо в магазине, на виду у всех, впился поцелуем и радостно улыбался. Да, на нас косились, особенно старушки, но ему было всё равно. Арсений был счастлив, а я вместе с ним. Эта такая малость — обычные персики. Я давно забыл, как это — жить, еле-еле сводя концы с концами. Я вернулся на учёбу. Правда перевёлся на другой факультет: менеджмент и управление бизнесом. Пришлось учиться заново, но у меня ведь целая новая жизнь впереди. Преподаватели хвалили, а то, я же по второму кругу всё изучаю. Так что вскоре я стал любимчиком, а для других — заучкой. Но один друг у меня всё же появился — Илья Пегов. Сошлись мы быстро и основательно. Я даже его с Арсением познакомил. Илья отнёсся с пониманием к моей ориентации, но сказал, что девчонки лучше. Однажды, когда Арс готовил завтрак, я тихонечко подошёл сзади и просто обнял его. Парень замер. Так мы простояли несколько минут. Не знаю, просто накатила такая нежность к этому милому созданию, что само как-то получилось, на автомате. Или это тело среагировало? Вечерами мы лежали на кровати и смотрели телевизор. Не важно что, важно, что рядом. Арсений становился всё больше родным для меня. Но на какие-либо действия я не решался. Было приятно, когда он водил своей рукой по моей груди, или зарывался в волосы и поглаживал их. А я обнимал юношу в ответ. После выписки из больницы, я ездил на реабилитацию. От степени повреждений она может занимать от года до двух, но я чувствовал себя относительно хорошо. Не считая головных болей и бессоницы. — Последствия повреждений мозга могут проявиться через неделю, месяц или даже годы! — объяснял мне пожилой врач. — Важно пройти реабилитацию. Эрготерапевт и нейропсилогог, физиотерапия, массаж, магнитотерапия… Как говорил доктор это может оказаться эффективней обезболивающих препаратов. А ещё Арсений ему сказал, что у меня поменялся характер и поведение. Мне уже осточертела работа с психологом индивидуально и в группе. Но я ходил, ведь не объяснишь же, что я это не я. Не поймут. Или в психушку упекут, или на исследования заберут. Оно мне надо? Пришёл домой я довольно уставший. Арсений, полулёжа на кровати, читал. Я притянул его к себе, положил на спину и уткнулся ему в шею. Он затих, а потом нежно стал водить рукой по моим волосам. — Ты меня больше не любишь? — вдруг спросил он тихо. Я напрягся. Было видно, что Арсений волнуется. — Почему ты так решил? — Ты изменился после аварии. Сильно. Мы спим вместе, но у нас нет секса, — я прямо почувствовал, как юноша покраснел, — ты не целуешь меня сам, только когда я первый начну. Раньше ты всегда ласкал меня, шептал нежности, а сейчас… Всё изменилось, Миш. Тут он прав. Я не его Миша, другой человек со своими привычками, что занял место его возлюбленного, а сам занимаюсь своими проблемами, забыв про Арсения. — Это Валентин, да? Ты влюбился в него? — Что? Нет! — это полный абсурд, как он мог такое подумать! — Но вы с ним постоянно вместе! Что мне остаётся думать? Я взял в руки его лицо и твёрдо произнёс: — Я и Валька друзья, братья. Я его люблю как члена своей семьи. И только. Запомни это, Арс. — Но… — Никаких но. У меня никого нет, кроме тебя. Глупый. И я коснулся его губ. Нежно, ласково, нерешительно. Арсений не стал терять времени даром, обхватил меня руками и углубил невинный поцелуй. — Потерпи немного, — попросил я, оторвавшись от него. — Хорошо. Я люблю тебя. — Я знаю, — только и ответил я. Но Арсений явно ждал другого.