Унесённый Фьордами

Всё началось в четверг, 18 июня 2019 года. Он решил уехать неожиданно для всех, даже для себя. Мысль пришла ему в голову день назад, который для других людей не отличался ничем. Кто-то мог подумать, что он сбежал от себя, однако это было не так. Он скрылся от своей привычной обстановки, не оставив свою потерянную душу. В охапку взял её в первую же очередь, чтобы она не исчезла. Ведь именно привычный город и его заботы раздирали её, и так заношенную до дыр, на части окончательно. Она всю жизнь была слабой. С самого детства ему казалось, как что-то внутри изнывало, так как было не заполнено до конца. Лишь картины помогали ему, вот и занялся этим серьёзно. Попросился в художественную школу, а позже поступил в университет на факультет живописи. Но всё равно как будто слышал, что нечто звало его сюда, в любимую страну. И это чувство усилилось за последние три года. Вот и покинул свой родной дом, но не навсегда. Лишь на время, чтобы вернуться с новыми силами. Окрепшим и вошедшим в свою стезю вновь. Мелкие камушки на дороге хрустели, вдавливаясь в землю под колесами потрёпанного временем автомобиля. Пасмурное небо лишь слегка позволяло лучам солнца освещать землю. Завораживающая картина, думал он, сидя на переднем сидении, пока водитель осторожно сворачивал к опушке леса. Её серость не пугала совершенно, даже наоборот, отдавала лаской. Он уже привык и видел в ней лишь красоту. Вдруг приоткрыл окно и тут же ощутил непривычно свежий воздух, коего в городах не сыскать. До ушей донёсся лёгкий смешок. — Что такое? — спросил он. — До сих пор не могу поверить, что везу на своей старушке самого Пак Чимина. Намджун много про вас рассказывал, даже работы показал. Ваши картины прекрасны, говорю со всей честностью. Только вот что столь известному художнику понадобилось в Норвежской глубинке? — Если честно, хочу найти себя. А тут Намджун-и хён написал неожиданно, да и я попросился приехать сюда. Он сказал, что это место мне поможет обязательно. Мол, магия природы на меня подействует, — юноша по-доброму усмехнулся. Его друг всегда желал ему лишь хорошего, но слова о мистическом воздействии природы на человека Чимин встретил со скептицизмом, особенно от друга, что раньше разделял этот настрой. Однако одной истины не отнять: место, куда он направился, действительно могло помочь. По крайне мере, он это ощущал внутри себя. Как только приземлился в Норвегии, его душа ощутила первые нотки покоя. И вот они всё ближе к незнакомой деревне, а ощущение было подобно возвращению в родную гавань. — Не подумайте, что я смеюсь над его словами, — продолжил Чимин. — Просто… когда живёшь в городе, в такие вещи всё труднее верить. — Значит, вы с Намджуном хорошие друзья? — Ага. Близкие, я бы даже сказал. Жили в детстве по соседству, так и сдружились. Вы тоже хорошо его знаете? Лес перед ними разрастался и становился всё выше и гуще, закрывая светлое небо, поэтому водителю пришлось слабым светом включить фары. Проезжая часть довольно узкая и выглядела так, словно чаща постепенно открывала им дорогу, убирая ветки на пути и пропуская в свои владения. А если оглянуться назад, то можно увидеть совершенно обратную картину. Хвойные деревья пушистыми кронами почти что скрывали пройденное расстояние. Своеобразный ритуал принятия в покои деревенской глубинки. Чимин поправил слегка отросшие тёмные волосы, что не дотянулись до остальных в хвостике, и с улыбкой на лице наблюдал прекрасный пейзаж. — В этом месте, как и в любой другой деревушке, все друг друга знают. Сможете ли вы тут найти себя, сказать не могу, но «Винд Ньёрда» действительно прекрасное место. Одна из деревень, где грань между цивилизацией и природой стирается, — водитель посмеялся и тут же добавил, — но мы, разумеется, не дикари какие-то! Электричество и водопровод у нас есть, связь и интернет прекрасно работают. Согреваемся с помощью печей, правда, но это мелочи… и, как по мне, приятные. Старик на минуту замолчал, сам немного полюбовался родными краями. Чимин же вытащил из кармана сигареты. — Угостите? — спросили его. Он вытащил сразу две и осторожно дал прикурить. — Знаете, сколько живу здесь, всегда чувствую нечто иное, нежели в городах, в других деревнях даже. Нечто необъяснимое. И с этим Чимин был согласен. Скандинавия в принципе всегда казалась ему волшебным местом. От неё веяло умиротворением и холодом сразу. Но холод был не свирепым, а приятно щекочущим кожу. В детстве родители пару раз возили его в Швецию и Данию. А когда он вырос, и были деньги и возможность, он приезжал во время отпусков именно в Норвегию. Чимин даже немного пугался этого внутреннего рвения, но ничего не мог поделать. Невидимый зов и эхо души, что бились о рёбра, мягко приглашали к себе, и отказаться он был не в силах. А деревня «Винд Ньёрда», со слов нового знакомого, каким-то образом являлась сердцем Норвегии. Запрятанное в глуши, дабы сохранить нечто искомое и сокровенное. Разумеется, он был готов к северному климату, взял с собой в основном тёплые вещи. И всё же не слишком переживал, что постоянно будет мёрзнуть, ведь помимо физического холода, Норвегия — самая, по его мнению, очаровательная страна Скандинавии — одаряла вполне осязаемым теплом. Лишь она грела его и вдыхала в тело и разум умиротворение. — Мистер Син, — обратился Чимин. — Можете рассказать о… Ньёд… эм… Норвежский язык хоть и красивый, и говорил он на нём свободно, но некоторые слова до сих пор не удавалось с первого раза запомнить. Про произношение и речи не шло. Даже немного неловко, особенно перед коренным жителем. — «Винд Ньёрда», господин Пак, — снова ощерился Мистер Син в ответ, но с нежностью и доброжелательностью. — Или Ветер Ньёрда. Ньёрд — бог ветра и морской стихии в скандинавской мифологии. Это одна из самый старых деревень. Названа так, потому что находится на холме, где поднимается довольно сильный ветер. Чимин понимал, что он имел ввиду: перед опушкой они заезжали на холм, всё отдаляясь от города Фюльке, что находился на одном из Лофотенских островов. — Также деревня довольно близко прилегает к обрыву, под которым шумит Норвежское море, — продолжил свой рассказ старичок. — Первые поселенцы проводили обряды возле него, поэтому это место считается Хёргом. Но туда всё равно можно приходить, так что, если хотите постоять и послушать морские волны, никто вам не запретит. Кстати, Намджун как раз живёт почти что около этого места. Море протягивается практически вокруг горы и территории «Винд Ньёрда». Но не бойтесь, деревня находится на безопасном расстоянии от воды, да и огорожена деревянным забором. А люди у нас очень гостеприимные и добрые. Есть, кстати, одна традиция, ещё со времён моего детства зародилась! Мы собираемся у общего костра раз в неделю и рассказываем истории. Овощи на костре, домашний чай в термосах... А миссис Берг всегда приносит свой фирменный сёмговый суп! Мероприятие очень уютное и безобидное, несмотря на порой пугающие легенды. Намджун часто присоединяется к нам. — Звучит интересно! — улыбнулся Чимин. — Думаю, тоже схожу. — Уж пожалуйста! Можно сказать, это будет для вас посвящением в нашу скромную обитель. Остальное время дороги они провели в тишине. После долгой лесной чащи простилалось поле. Люди пасли коров, собирали травы и цветы. Мистер Син уверенно держал руку на коробке передач, переключил скорость, выжимая педаль газа, когда дорога начала постепенно подниматься выше вновь. Намджун говорил, что эта деревня расположена в умеренной горно-лесной местности. Через лобовое стекло уже виднелась деревня. Лесная чаща не исчезла до конца, но становилось значительно светлее, а редких домиков всё больше. Чем ближе машина подъезжала, тем сильнее они группировались в красивые красно-белые стайки. И, располагаясь на разных уровнях, словно вырастали из укутанных в траве и мхе мягких склонов. Дальние горы очаровывали, и если местный житель смотрел на них с восторгом, словно впервые, то любой приезжий, в том числе Чимин, округлял глаза и открывал рот. Он был готов вечно смотреть на то, как они постепенно терялись в лёгком тумане. Как только они проехали возвышенность, и дорога выровнялась, по краю проезжей части начали иногда мелькать люди. Вновь милые коровы попались на глаза, уже около дома в загонах кушали сено, вздёргивая ушами и хвостом. Оба увидели, как по их сторону в паре десятках метров стоял человек и махал рукой. Чимин узнал в нём своего друга, Ким Намджуна, который при виде так же знакомого лица широко улыбнулся. Машина остановилась прямо перед темноволосым мужчиной, что был одет в вязаный свитер нежно-голубого цвета, а поверх плеч был накинут жилет для большего тепла. Лёгким движением Чимин отстегнул ремень и кивнул в знак благодарности. — Спасибо, что подвезли, мистер Син. — Без проблем, господин Пак! Здесь все друг другу помогают. Если ещё понадоблюсь, то можете смело ко мне приходить. Ваш друг покажет, где я живу, — когда Пак открыл дверь, водитель пожал ему руку. — Удачи вам и вдохновения! — Спасибо, что выручил, Альвис! — Намджун заглянул в окно машины, пока его гость на ближайшие дни открывал багажник, выуживая свои вещи. Он заметил, что на заднем сидении тоже что-то лежало, и решил помочь, открыл дверцу и осторожно достал несколько свёртков. — Вижу, ты подготовился, Чимин-и, — сказал он уже на корейском, усмехаясь. Говорить на родном языке здесь ему приходилось разве что по телефону или видео-звонкам по работе. Ким провёл пальцами по одному из свёртков, слегка их испачкав. — Там так, по мелочи. Бумага, пастель, да карандаши, — с тёплой улыбкой ответил Чимин, подкатив к Намджуну свой багаж. Он взял с собой лишь небольшой чемоданчик вещей и художественные принадлежности. Всё, по его мнению, самое необходимое. Здесь не выставка, о городском дресс-коде можно забыть, так что каждый раз надевать что-то новое не было необходимости. Да и собирался он быстро, как будто бежал от чего-то разрушительно. Ну, от части это так и было. Мистер Син съехал обратно на дорогу и направился дальше. Скорее всего, к своему домику. — Как ты тут, хён? — Лучше всех! — друзья, наконец обнялись. Оба были рады видеть друг друга, хоть и из-за довольно спонтанной идеи встретиться. — А ты? Помимо выгорания. — Потянет. Всё же немного выбивает из колеи, когда не можешь писать картины, как раньше. Чимину и правда была необходима помощь, хоть какая-то. И, на самом деле, уже очень давно. Если раньше он мог ощущать себя полноценным, занимаясь рисованием, то около года назад, как и многие творцы, он в какой-то момент понял, что выгорает. Написание картин стало невозможным, а отсутствие вдохновения — обыденным. Много холстов в его мастерской были начаты и тут же заброшены на начальных подмалёвках или даже набросках. Его это расстраивало, а в последние недели он вообще обречённо, словно на автомате, приходил и просто сидел, поглядывая в окна на городскую суету. Жизнь там кипела, и он отчаивался ещё больше, потому что застопорился, покинув этот всеобщий поток движения. Выпал из стези, которую он мог уловить лишь с помощью красок и кистей, и время для него как будто остановилось. А по-другому не выходило. Он не хотел штамповать картины, потому что так надо. Уж лучше он проведёт время в поисках и создаст новые цепляющие душу работы, чем будет тухнуть в мастерской, бросая начатое на произвол судьбы. Ведь чтобы творить, нельзя всё своё время стоять перед огромными пустыми полотнами и выдавливать из себя мазки, как краску из почти пустой тубы. Искусством нужно жить, а не производить его, словно робот. И Паку это было необходимо ещё из-за того, что душа его заполонялась от того, чем он выбрал заниматься по жизни. Насыщала даже. А теперь дыры, что были с самого детства, растянулись в целые рвы, в которые упасть было страшно. Чимин практически потерял надежду, успел похоронить себя как художника. Был готов встретить свою так называемую первую смерть. И вдруг ему написал Намджун. Простыми вопросами о жизни он развеял безысходность, но лишь на миг. И Чимин подумал, что возможно из этого может что-то получиться. В конце концов, терять было нечего. Либо эта норвежская глубинка снова зажжёт в нём пламя и поднимет ввысь жар вдохновения, либо он отчаянно проиграет и потеряется в пепле из сгоревшей надежды до конца. Закрыв глаза, без толики сомнений прыгнет в тёмные бездны своего нутра, чтобы исчезнуть. Так он и отписался Намджуну, что в скором времени приедет в гости. А тот удивлённо усмехнулся, но не отказал. Это было ветреное и, очевидно, импульсивное решение, но, когда находишься на краю пропасти, за любую возможность выжить хочется ухватиться. И его душа ухватилась за самую восхитительную и сладкую. За любимую страну, где она расцветала новыми красками, разносилась по горам и укладывалась на мягкую траву, вдыхая аромат трав и цветов. Поездка в Норвегию показалась ему самым надёжным спасательным кругом. Последний раз он был среди господствующих Скандинавских Фьордов, целых три года назад, которые сейчас казались вечностью. Он за это время невероятно соскучился. — Уверен, это место тебе поможет. Друзей отвлёк громкий рингтон телефона. Чимин рукой залез в карман и посмотрел в экран. Усмешливо вздохнув, попросил Намджуна немного подождать. Отошёл на пару шагов и ответил на звонок. — Да, слушаю? — Пак Чимин, как это понимать?! — чуть ли не крикнули ему в трубку. Знакомый и даже практически родной голос звучал с ноткой злости и обиды, но при этом без упрёка. — Почему я узнаю о твоей поездке в Норвегию через папарацци, а не напрямую? — Папарацци уже выставили фотографии? Быстро они… — с губ Чимина это прозвучало двойственно: с забавой и страхом одновременно. — Да это не важно! У тебя же выставка через три недели, о чём ты думал? Выставки были кругом. Так много, что стали мозолить глаза. Постоянные и не дающие времени на передышку. Хоть поклонники и могли бесконечно рассматривать картины со всех сторон, им, как любому потребителю, хотелось чего-то нового. Чимин этого дать на данный момент не мог. Вот и одна из причин выгорания — всеобщая жажда, которая приносила за собой поджимающие сроки и постоянную необходимость рисовать. — Прости уж, Тэхён-и. Но я же говорил тебе о своих проблемах. Поэтому я решил развеяться и сменить обстановку. Ким Тэхён — арт-менеджер, а также ещё один хороший друг Чимина, и сейчас всё, что ему оставалось, так это обессиленно и глубоко вздохнуть в ответ. Потому что правда понимал и даже видел, как началась эта тропа выгорания. Особенно сильное беспокойство было, когда он приходил к Паку в мастерскую и видел, как тот просто сидел. Смотрел себе в ноги пустым взглядом, а вокруг, помимо когда-то законченных шедевров, лишь смешанные с разбавителем масляные подмалёвки. Этот зачахший творец пару лет назад был совсем другим. Чимин и правда был известным художником в Южной Корее, даже за пределами родины его знали и восхищались им. Путь он свой начал, как и многие, с неизвестности и одержимого огня в глазах. А вот процесс становления его творческой личности уже был довольно необычный, даже имеющий случайный характер. С Тэхёном они познакомились ещё в университете, учились на параллельном потоке. Им всегда забавно это вспоминать, ведь вся идея возникла после сна, который приснился его другу. — Пак Чимин, прославленный художник, стоит в красивом коридоре музея на фоне собственных работ, — вальяжно сказал он тогда. — Люди с раскрытыми ртами смотрят то издали, то вблизи, поражённо вздыхая от каждого мазка! Тогда Тэхён посчитал, что это вещий сон и знак свыше. Так они и решили объединиться. И если одного тянуло в сторону искусства и созидания, то второй больше времени уделял познаниям, как это искусство показать миру и приблизиться к всеобщей славе. Замечательная идиллия между искусством и ремеслом. В картинах Пака Ким Тэхён увидел нечто невообразимое, как и впоследствии многие ценители искусства. Его работы цепляли своими эмоциями, цветовыми решениями и образами. Новоиспечённый художник, не стесняясь, раскрывал перед миром искусства свою практически истерзанную душу. И эта искренность проникала в сердце любого, кто хоть мельком смотрел на его творения. Среди репертуара Чимина были как портреты и пейзажи, так и необычные абстрактные композиции. Он не хотел заострять своё внимание на чём-то определённом, ему это казалось превратным. Вместо решения писать в одном жанре он выбрал полную свободу, и встретили его очень тепло. На самом деле, во многом он обязан Тэхёну, который взял на себя все организационные и бюрократические обязанности. Именно он помог ему достигнуть своих нынешних высот. Сам Чимин особо не вникал в эти процессы подписания договоров о выставках, о продажах, это всё ему было чуждо. Да и он доверял своему другу. И Тэхён его не подводил. — И всё же было бы неплохо, если бы ты меня предупредил, — сказал он. — Я тут на нервах из-за организации, да и тебе срочно нужно написать хотя бы четыре-пять новых картин. Все имеющиеся уже засмотрены до дыр. Чимин слегка помрачнел. Прямо сейчас Тэхён, увы, просил от него невозможного и недостижимого. — Это вышло очень спонтанно, и именно из-за старых картин я здесь, — на выдохе ответил Чимин. — А тебе тоже не мешало бы отдохнуть. Так что, как только завершишь документооборот, прошу, эти три недели спокойно отдыхай. — Ты что, решил до самого открытия там пробыть?! Честно, если бы не выставка, он бы провёл здесь ещё больше времени. Однако сроки и дедлайны нельзя было пропускать, какими бы они глупыми и не важными для него ни были. — Не знаю, Тэхён-и. Это сейчас не сильно от меня зависит. И пока я не найду вдохновение, я не приеду. Либо я вернусь с новыми идеями, либо придётся снова вывешивать старые работы, — от новой порции стонов отчаяния он тихо посмеялся. — Чонгук-и там с тобой? — Надо же мне как-то отвлекаться от переписок с душными организаторами… Чон Чонгук для Тэхёна был любимым человеком. Незаменимой и второй отдушиной среди гор документов и деловых встреч. Приходя в гости, Чимин часто мог видеть, как они душевно между собой разговаривали, либо сидели в обнимку, и как Тэхён был расслаблен и умиротворён. Разумеется, их отношения завязались не без проверки от Пака. Он хотел, чтобы рядом с Тэхёном была надёжная и преданная вторая половинка. И когда Чон не оставил никаких сомнений, Чимин успокоился. Он вдруг глянул на Намджуна, что терпеливо ждал, и жестом показал, что почти закончил. — Включи громкую связь, — попросил. — Это ещё зачем? — Простой включи, — услышав небольшой гудок, он слегка повысил голос. — Чонгук-щи-и, слышишь меня? — Прекрасно слышу! — радостно донёсся голос. — Чем обязан? — Позаботься о том, чтобы Тэхён-и, закончив переписку с душными организаторами, на эти три недели забыл обо мне и работе! Думаю, ты с этим справишься. — Понял, принял, не подведу! — Вы только что сговорились против меня? — Мы сговорились в пользу тебя, Тэхён-и, — Чимин поднял голову в хмурое небо и сделал глубокий вздох. Воздух здесь всё-таки замечательный. — Удачи вам там! Его друг хотел было напоследок что-то сказать, но Пак нажал на кнопку завершения вызова. И сразу выключил телефон, чтобы его никто не беспокоил. Сам будет звонить, когда понадобится. Убрал смартфон в карман и вернулся к Намджуну, который слегка посмеивался. — Тэхён-и, я смотрю, не изменился. — Это точно. Через три недели выставка в SeMa, а там организаторы те ещё снобы, по его словам. Я сказал ему, чтобы тоже отдохнул. Для него это будет полезно, — Чимин подхватил свой чемодан и потянулся. — Ну, веди к себе! Намджун довольно хитро улыбнулся и обернулся. Среди домиков нижней части деревни виднелась обложенная камнями-ступеньками тропа, ведущая вверх. — Прогулка будет не из лёгких, но вид тебе понравится. Ким ему подмигнул и, подхватив художественные принадлежности, направился вперёд по дороге. Жизнь глубинки всё сильнее раскрывалась, громче раздавались детские крики, звуки домашнего скота и обрывки диалогов. Они шли размеренно, вслушиваясь в жизнь. Спешить им было некуда. — Мистер Син немного рассказал мне о «Винд Ньёрда». — И как тебе слова местного жителя? — спросил Намджун. — Он так воодушевлённо говорил. Поистине любит свою родину. Всё же надеюсь, что мне оно поможет. Я даже уже заприметил место, где хочу сделать пару этюдов. — И где? Чимин поднял голову левее, когда они уже подходили к более крутому склону с домиками. Даже здесь слегка виднелся тот самый обрыв. За забором был очень крутой склон, ведущий к морю. Трава там росла намного реже, в основном он был покрыт камнем. Запросто можно было оступиться и упасть. Жители правильно поступили, огородив деревню. А вот обрыв отличался. Видимо, в далёком прошлом кусок горы каким-то образом отломился. По линии обрыва было углубление, так что ухватиться за что-либо казалось невозможным. Либо остаёшься на месте, не подходя краю, либо беспомощно падаешь вниз. — У обрыва, — Намджун на него обернулся с обеспокоенным выражение лица. — Я буду аккуратен, обещаю! — Ну, тебе повезло, не придётся далеко ходить. Мой дом совсем близко к нему. Только правда… будь осторожен. В лучшем случае ты разобьёшься о морскую гладь, а в худшем — о водные скалы. Эти слова ещё больше подстегнули Чимина не увлекаться. Когда он пойдёт к обрыву делать наброски, точно останется на безопасном расстоянии. — Кстати, мистер Син назвал это место… Хёрг, кажется. — Так называют алтари. У обрыва это небольшая грудка камней. Кстати, именно из-за этого это единственное место, неогороженное забором. Места, что считаются Хёргами, менять никак нельзя, а жители «Винд Ньёрда» очень чтят традиции. Ещё не огорожен заброшенный храм на самой вершине. Разумеется, туда никто не решит сунуться, оттуда запросто можно свалиться, если тебя настигнет особенно сильный ветер. Да и тропа со временем стала не совсем пригодной для безопасного подъёма. Чимин был изумлён. Конечно, Намджун всегда был умным и начитанным, но про вещи, находящиеся здесь, он рассказывал с особым шармом. Если Пак восторгался красотой и просторами Скандинавии, то его друг вполне уже мог стать экспертом по мифологии, а также выслушать местные рассказы, как он всегда любил делать. Ему абсолютно точно здесь нравилось. И не мудрено. Когда-то он сам приехал сюда, чтобы обрести внутренний покой. Ким Намджун однажды решил просто исчезнуть. В Сеуле он был известен как успешный бизнесмен и генеральный директор. Его компания всё ещё держалась на вершине. Однако, руководя своей фирмой, проводя ежемесячные совещания и следя за карьерным ростом, он затерялся среди небоскрёбов и бесконечных стрессов. Поэтому решил кардинально поменять обстановку, с чем ему помогло наследство. От дедушки достался жилой участок в «Винд Ньёрда». До оглашения завещания он даже не подозревал о том, что ему был уготован такой подарок. Отдельный домик в деревне, да ещё и в Норвегии. Здесь ему было приятно и полезно находиться. Разумеется, руководство он передал своему заместителю, а если и были серьёзные совещания или встречи, он прилетал в Сеул, либо созванивался по видео-связи. Вот так и поселился здесь. Хотел устроить себе бессрочный отпуск, но по итогу его нахождение в Норвегии растянулось на целых четыре с половиной года. Своему заместителю Намджун доверял на все сто процентов, поэтому и не спешил возвращаться в городскую жизнь. Может, даже и не вернётся, потому что привык быть наедине с собой и природой, но при этом не забывал о своих обязанностях генерального директора. Умело разделял работу и жизнь, беря из обоих миров всё самое важное. Он вдруг охнул и сказал: — Чуть не забыл! Мне нужно будет уехать, — Чимин от этих слов с лёгким страхом посмотрел на него. — Увы, твой приезд всё-таки неожиданный. К нам прибудет потенциальный партнёр, очень важный для компании. Не переживай, я приеду в понедельник утром. Всё тебе расскажу, где тут что, предупрежу Альвиса и миссис Берг, они тебе помогут в случае чего. Да и буду на связи, позвонишь, если понадоблюсь. — Мистер Син неожиданно добрый… — Это да-а, скандинавы обычно холодны к посетителям и новоприезжим. Но в деревнях всё по-другому. Они как будто все родственники здесь, настолько близки и теплы. Но вообще Альвис с моим дедом были очень хорошими друзьями. Думаю, из-за этого он ко мне особенно добр. Не то чтобы Чимин расстроился, но он пока не был уверен, что ему будет комфортно в одиночестве, пусть и на пару дней. Хотя кто знает, может до отъезда Намджуна он успеет приспособиться. Это натолкнуло и на другие мысли, что он даже не задумывался о том, чтобы заводить знакомства или волноваться о том, как жить в деревне, куда ходить за едой и прочее. Вот и последствия импульсивного поступка. Он побежал за первой возможностью найти покой и вдохновение и совсем позабыл, что это не полная глушь. Здесь тоже были люди, пусть их и меньше. Как приезжему, ему точно может понадобиться помощь с чем-то. Мистер Син говорил, что здесь все используют печи в качестве отопления, а Чимин видел их разве что в фильмах или в журналах. Аспекты растапливания, очевидно, вообще не были ему известны. Так что слова друга о гостеприимстве «Винд Ньёрда» его успокаивали. На верхнюю часть деревни не было дороги для машин. Лишь камни, по которым они осторожно начали подниматься, и об которые периодически стучали колёсики чемодана. Видимо, поэтому его высадили недалеко от этих ступенек. Ким, словно прочитав мысли Чимина, вдруг сказал: — Безоговорочная мини-экскурсия. Зато рассмотришь все красоты. Поверь, это стоит того, — он поднял руку и указал на широкий столб, стоящий в середине тропы. Он был увешан четырьмя табличками, некоторые словно несли в себе предостережение. Левая указывала на так называемый «Седой обрыв», там было несколько домиков. Верхняя была самой потрёпанной, гласила «Седой Хоф». Там, по словам Наджуна, находился заброшенный храм. Седые таблички, это Чимин сказал вслух. Третья указывала на ещё одну кучку домиков, «Ве Ньёрд». Снова встретились старинные слова, значения которых Чимин не знал. Лишь последний указатель был самым понятным, «Нижняя часть Винд Ньёрда». — Деревушка хоть и небольшая, однако путеводные знаки есть, — продолжил Намджун. — Внизу тоже такой имеется, только там уже более понятные слова. Так что тебе будет легко сориентироваться. А «седое» здесь всё в честь названия холма. К вершине он выцветает практически в белый цвет. О-о, кстати, здесь есть торговец из Кореи. Приезжает сюда каждую неделю, со среды по пятницу. Продаёт различные амулеты и обереги, — Намджун почти что светился. Было забавно наблюдать, как он изменился за четыре года проживания здесь. Раньше ему не были интересны всякие якобы магические амулеты, а мистическое влияние природы разбивалось когда-то о его скептицизм. Теперь же было прекрасно видно и слышно, как он этим увлечён, но в пределах. Интересно, что к этому привело? Местные истории или что-то ещё? Чимин ещё при объятиях с Намджуном почувствовал, что под его кофтой бугорком уже прятался какой-то талисман. — Может, тоже захочешь себе что-нибудь прикупить. Этот человек очень… необычный. — Посмотрим, — Чимин взглянул на него более серьёзно. — Мистер Син ещё упомянул какие-то посиделки у костра с историями. — А-а, да, есть такое! Они проходят там. Намджун показал в самый вниз, в сторону берега, который отсюда был прекрасно виден. Песочно-каменная равнина без домов и деревьев, спокойные морские волны и редкие кружившиеся в небе птицы. Забор имел небольшой проём, значит, там безопасно. Несколько местных жителей, что казались с высоты копошащимися муравьями, дружно несли ветки и дрова. Кажется, скоро будет очередная встреча. — Это место для костра расположено на одинаковом расстоянии, что от территории деревни, что от моря. Интерпретация грани между социумом и природой, как мне кажется. А истории там рассказывают всякие, но в основном легенды и мифы. Я на первой встрече рассказал немного про нашу мифологию, что им понравилось. Очень уважительные к другим фольклорам жители. — Они так серьёзно к этому относятся, — было заметно, с каким трудолюбием и осторожностью постепенно выстраивался будущий костёр. Это удивляло и завораживало. Хоть это и традиция, но, кажется, очень приятная и значимая, раз её всё ещё соблюдают. Чимин даже не заметил, что слегка отстал от Намджуна, тут же зашагал по ступенькам, догоняя. — Хён? — Чего? — улыбнулся тот. — Спасибо, что позволил приехать…

***

Дорога до дома Намджуна и правда оказалась довольно трудной. Чимин вытер пот со лба и осмотрелся. Каким бы сложным ни был путь, он прекрасен, и юноша в этом убедился. Могучие горы, уходящие далеко-далеко, отдающие сине-зелёными оттенками. Невиданные ему ранее виды растений и цветов. Мягкая трава, что колыхалась настолько слаженно, что в неё хотелось нырнуть рукой, как в какой-нибудь исцеляющий поток, и пощупать эту невиданную стихию. Ну, и среди всех этих природных далей умещались домики, где жили те, кому суждено встречать здесь каждый рассвет своей жизни. Единственное — ветер немного холоднее, но неудивительно. Всё же они находились в верхней части деревни. — Как будто… разные племена, — сказал Чимин. Намджун, что уже поднялся до нужного поворота, положил художественные принадлежности на землю и с тихим мычанием потянулся. — Правильно думаешь, — ответил он, оглядывая своеобразные ярусы домов. — Конечно, я до конца не уверен, но везде в те времена было подобное разделение. Чем выше живёшь, тем ближе к Богам, — Ким вдруг тихо чихнул, закрыв ладонями нос. — Но теперь чем выше, тем прохладнее ветер. Даже не представляю, какой холод на самой вершине. Благо, там построить домов не додумались. — Да и сама местность как будто не позволяют, — вершина этого огромного склона постепенно переходила в самую настоящую гору и находилась ещё очень далеко. Разумеется, сужалась, пока не достигала пика, и, как говорил Намджун, действительно белела. Интересно, как туда поднимались в прошлом, чтобы добраться до храма? Хотя что-то похожее на старую тропу всё-таки виднелось, но подняться уже проблематично. Оступишься и покатишься к самой проезжей части. Ветер дул северный, но при этом слабый, от того и не настолько холодный, чтобы одеваться максимально тепло. Однако был вполне ощутимый, проходящий сквозь тело и ни коим образом не внушающий опасности. Даже не страшно будет, если он тебя подхватит. Чимин жадно вкушал потоки Норвегии. Трава, ветер, лес, море, даже небо… они порознь и вместе одновременно, объединялись в нечто невообразимое. — Это и называется гармония… — Пак совершил последние шаги и оказался около Намджуна. Повернулся в одну с ним сторону и посмотрел на «Винд Ньёрда» уже сверху. Гора, не считая самой вершины, была не особо крутая, да и намного ниже, чем окружающие деревню. Нижняя часть больше принадлежала лесу. Глаза разбегались от изумления. — Потрясающе… Хотелось поднять руки, чтобы взлететь, и Чимин это неосознанно сделал, вновь запрокинув голову вверх, прямо в серо-голубое небо. Даже пасмурная погода была обворожительна. Он позволил ветру пробиться под одежду и даже кожу, полностью отдаваясь этому порыву. — Что ж с тобой будет, когда ты увидишь деревню под лучами солнца? — Намджун Чимина понимал прекрасно, ведь сам был на его месте несколько лет назад. Поэтому терпеливо ждал, пока его друг как следует рассмотрит и прочувствует каждую частичку этого места. Чимин, помимо созерцания, представлял тот вид и уже ждал, когда облака и лёгкие тучи позволят солнцу выглянуть. А пока перед ним лишь тёмные тона, которые делали из обычной глубинки какое-то паранормальное место. Оба заметили, как постепенно туман, что окутывал дальние горы, нерасторопно приближался к ним. — Наверное, я упаду в обморок от красоты, — Чимин, загипнотизированный местной природой, не обратил внимание, как Намджун осторожно поднял его вещи для рисования и уже направился прямо к своему домику. Самому близкому к Седому обрыву. Тело становилось таким хрупким и ничтожным перед пробирающей до мурашек картиной, а душа рвалась наружу к неизвестному и неуловимому зову, который своим голосом дарил защиту, тепло и спокойствие. Сомнения Чимина пошатнулись. Он пока не понимал, как именно, но чувствовал каждой частичкой себя, что это место ему определённо поможет. Если он не найдёт вдохновение, то, как минимум, сможет найти тот самый покой, до которого ранее невозможно было добраться. Душа его начала впитывать в себя усладу страны фьордов, ощущая утерянные нотки жизни. Она у Чимина была такой, сколько он себя помнил. Сначала казалось, что он просто человек тонкой душевной организации. Но чем старше он становился, тем больше понимал, что именно душе чего-то не хватало. Как будто какой важной части, без которой покоя не видать. Он наполнял эту дыру рисованием, но и оно в процессе упёрлось в тупик. Сейчас… Чимин чувствовал себя, как будто он дома. Не в Корее, где его привычная жизнь, а именно в месте, где безопасно, приятно и совершенно не страшно. Он всегда ощущал приток сил и умиротворения, когда был в Норвегии. Но единственный вопрос у него был. Почему именно эта страна? Лишь она убаюкивала его. Сейчас отвечать на свои же вопросы не хотелось. Лишь созерцать и ловить природу. Тревоги, выставки и привычные заботы на эти три недели остались позади.

***

— Так, сначала хворост и щепки, их строгай с поленьев. Затем бумагу, — Намджун потянул на себя заслонку дымохода, затем взял большой лист старой газеты, скомкал и засунул в топку. Слегка пошевелил рукой внутри и кивнул сам себе. — Пока кладёшь, проверяй тягу. Регулировать её сможешь с помощью этой заслонки. Нужно приоткрыть её так, чтобы ощущалось дуновение воздуха, — Чимин сидел рядом на одном из кресел. Он уже разобрал вещи и достал небольшой блокнот. Записывал слова Намджуна, параллельно наблюдая, как он готовил печь в розжигу. — Не клади слишком много, столько вполне достаточно, — Пак из любопытства заглянул в топку. — Ну, и поджигаешь. Газетная бумага разгорелась быстро, а щепок и хвороста пока что маленькие огоньки касались постепенно. Намджун отошёл в сторону и взял принесённые с улицы поленья, пока что три штуки. — Намджун-и хён, а где тут взять газеты? — спросил Чимин. — Альвис их привозит. У него есть хороший друг в соседней деревне. А то сюда газеты и журналы приходят только тем, кто оформил подписку, - следом в топку были сложены поленья, очень умело и резко хозяин дома их расположил на нужном месте один за другим, не задев огня, который слегка ослаб, но спустя время активно разгорелся вновь, покрывая своими языками деревянные бруски. — После этого закрываешь топочную дверь. Спустя минут пять можно открывать, так как нужно ориентироваться на цвет огня. Если он слишком тёмного оттенка, то оттяни заслонку ещё немного, увеличивая подачу воздуха. В обратном случае перекрывай, — Намджун присел на корточки около небольшой чугунной дверцы с решётками. — Ещё приоткрывай временами её, это поддувальная дверца. Если костёр будет слишком дымить, то всё, кроме неё и топочной двери, открывай полностью, чтобы угарный газ не попал в комнату. Как прекратит, слегка затяни и открой поддувальную дверцу. Ну и остаётся подкинуть оставшуюся парочку поленьев, повторить всё сказанное мной снова, а как поленья станут углями, всё можно закрывать и наслаждаться теплом. Завершать топку необходимо за два часа до того сна. Чимин перечитал указания Намджуна, пока тот заканчивал растапливать печь, а затем с улыбкой осмотрелся. Дом внутри выглядел очень уютным. Они сидели в самой большой комнате, которая совмещала в себе кухню и гостиную. Небольшой кухонный уголок, крепкий столик. В другом конце расправленный в кровать диван, телевизор и небольшой склад книг на подоконнике. Видимо, здесь его друг спал и читал перед сном, как всегда любил делать. Намджун уже показал Чимину вторую комнату, подготовленную для него. Простенькая и милая спальня с двухместной кроватью. Туда он и пришёл после урока растапливания. Взял один из сложенных на кровать свёрток, а также достал из чемодана склейку бумаги. Погладил рельефную обложку, гласящую «Бумага для пастели». Также он надел толстовку с капюшоном, с предвкушённым выражением лица вышел со всем необходимым и спросил: — Намджун-и хён, у тебя есть какой-нибудь складной стул или что-то подобное? Я хочу таки сделать пару набросков. — В шкафу около двери, — Ким подошёл к окошку и пальцами отдёрнул штору. — Уверен, что сейчас подходящее время? Туман всё ближе. — Я ненадолго. Как раз хочу сделать туманные пейзажи. Вернусь, как только он совсем густым станет. — Ладно, удачи. Я пока приготовлю нам что-нибудь поесть. Небольшой складной стульчик был успешно найден. Очень даже хороший, не из пластика. С железными ножками и пришитым к ним тканевым сидением. Чимин обулся и открыл дверь наружу. Спустился по небольшим ступенькам и тут же направился вправо, в сторону Седого обрыва. Туман и правда постепенно сгущался, но ещё можно было видеть дальше своего носа, парочку зарисовок он сделать успеет. Зелёная горная растительность стала практически серой, снизу уже не видно людей. Все в такую погоду решили пойти домой, да и начинались сумерки. Однако небо всё ещё довольно светлое, хоть и пасмурное. Подходя всё ближе, Пак заметил ту самую груду довольно больших и гладких булыжников. Разложил стул и уселся рядом, решив, что нарисует именно их. Открыл папку-склейку на первой странице, вырвал один лист, чтобы удобнее было вращать его и наносить штрихи, затем раскрыл свёрток, где лежала пастель. Он схватился за серый мелок, повертел его в руках, пачкаясь, и уже более внимательно начал рассматривать так называемый Хёрг. Периодически отводя взгляд, он слегка дрожащей рукой выводил первые очертания. Не торопился, вырисовывал один камень за другим, размазывая контур пальцами. Затем взял цвет потемнее. Чимин с каждым штрихом сосредотачивался всё больше, и его это радовало. Здесь на него никто не давил, поэтому он расслабился и невзначай начал напевать какую-то мелодию. Именно этой размеренности не хватало. Поджимающие сроки несли за собой отсутствие полного погружения, а мастерская, полная картин, давила тем, что раньше он мог рисовать на постоянно основе, практически ночуя в ней. Сейчас же для него существовал только Хёрг, который становился всё чётче под его рукой, и туманные фьорды. Непривычно и как-то слишком резко, словно этот каменный алтарь выпустил свою магию и вмиг одарил наитием. Наверное, Чимин мог подумать, что это странно, но у него не было на это ни желания, ни времени. Сейчас он ограждён от всего мира, как будто всё остальное разрушилось, провалившись в глубины Норвежского моря. Остался только его крохотный островок спокойствия и вдохновения. Когда камни были наполовину готовы, в ход пошли тёмно-зелёные и синие оттенки. Быстро мелки, приложенные к бумаге вдоль, создали землю. В такой же манере белым цветом он добавил толстые несильные линии и растёр пальцами, делая эффект тумана. И лишь, убрав из рук пастель, он заметил кое-что. Присмотрелся к своему этюду и удивлённо поднял распахнутые глаза на Хёрг. Только сейчас обнаружил, что нарисовал рядом с ним тёмный силуэт. Поражённо повернул лист и почесал голову. Когда он его нарисовал? И зачем вообще? Там ведь никого нет. Он снова посмотрел на мини-алтарь и вдруг заприметил, что между крайними камнями что-то торчало. Чимин встал со стула, положил на него склейку с листом и сделал пару шагов вперёд. Присел совсем рядом и наклонил голову. Из сложенных камней торчала палочка, однако слишком ровная и гладкая для ветки какого-нибудь дерева. Он коснулся её и попытался аккуратно вытянуть, ведь не хотел, чтобы Хёрг разрушился. А когда на глаза попалась металлическая обойма вокруг палки, он выдохнул с удивлением. Ещё потянул на себя и, наконец, вытащил. Этой палочкой оказалась старая и облупившаяся кисть для рисования. На ворсе даже была набрана краска, которая уже давно засохла. Чимин поражённо осматривал её и хмурился. Как она там оказалась? Чья это кисть, да и сколько она тут пролежала? Хотя, судя по состоянию, довольно долго. Навскидку долгие-долгие годы. И стоило ему провести пальцем по ворсу, как неожиданно поднялся ветер, заставляя мгновенно обернуться. Снизу зашумели хвойные деревья, туман слегка рассеялся от воздушного потока, а небо тут же скрылось под покровом тёмных густых туч. Чимин округлил глаза и привстал от испуга. Показался человеческий силуэт. Неизвестный стоял лицом к обрыву, на самом краю. Точно такой же, как на этюде. И это зрелище с головы до самых пят обдало мурашками. Но его, застывшего, толкнул ощутимой волной страх за чужую жизнь. — Эй, не стойте так близко! — Пак на миг глянул в сторону дома. Услышит ли Намджун, если он крикнет отсюда? Нет, быстрее будет самому подойти. — Отойдите! Вы же… Не успел он сделать и шага, как замер вновь от ещё большего ошеломления. Человек пропал. Чимин протёр чистой рукой глаза, снова посмотрев на край. Никого. Он ведь только что был здесь. Внезапный порыв ветра принёс его сюда и также резко заставил образ исчезнуть, стоило обернуться. Неужели показалось из-за тумана? А что, если человек сорвался и упал? Хотя всплеска моря не было слышно. Как он его не заметил вообще? Откуда пришёл этот человек? Идти дальше страшно. Ветер, конечно, успокоился, но на горы с новой силой начал опускаться туман. Слишком опасно. Как бы сильно Чимина ни манило любопытство, подходить он не будет. Скорее всего, ему и правда показалось, в тумане можно и не такое увидеть. Ничего не оставалось, кроме как вернуться на своё место и продолжить зарисовку. Однако от увиденного желание пропало, он отвлёкся. Чимин глубоко вздохнул и снова посмотрел на кисть, что всё это время была в руках. Погладил большим пальцем практически стёртое покрытие и таки начал собирать свои вещи. Сложил стул и направился обратно в дом. Завтра ещё порисует. И послезавтра, и после после… да и живот вдруг издал урчание. Захотелось поесть, и в домике его ждал Намджун, который уже был в процессе готовки. Чимин вернулся в свою комнату и кинул всё на кровать, как тотчас ошеломлённо схватил пастельный этюд. Силуэт. Вот кого он бездумно нарисовал. От этого настигли новые сомнения. Вдруг ему не показалось? А если не показалось, то действительно... кто этот человек и куда он делся за считанные секунды?