Тёплым апрельским вечером мы встретились

      Сделать вид, что ничего не было.       Эта мысль крутится у Итэра в голове с самого момента пробуждения. Он, конечно, был (приятно) удивлён, увидев Скарамуччу, лежащим почти рядом с ним, но всё какое-то неправильное. Так не должно быть. И он это прекрасно знает. Он осторожно поднимается с кровати, обходит Скарамуччу, пытаясь его не задеть и не разбудить, и уходит на кухню. Забавное зрелище. И довольно милое. Не каждый день можно увидеть Скару, который спит на холодном полу, свернувшись калачиком. Надо было накрыть его одеялом.       Итэр смотрит на время: двенадцать пятьдесят три. Он проспал полдня, но хотя бы не весь день. Есть не хочется, чай пить тоже. По крайней мере, в одиночку. Разбудить Скарамуччу рука не поднимается. Но, наверное, пора бы что-то уже с этим делать. Только Итэр не знает что. В голове куча вариантов, от самых абсурдных, до более менее адекватных. Правда, сил не хватает ни на одно, ни на другое.       Он сидит, облокотившись о стену. Что-то нужно уже решать. Расстраивает, что он не его мудрая сестра или хотя бы тот самый персонаж, который всегда знает, как будет лучше. Была бы Люмин здесь, может, она бы сказала ему, что делать, как поступить. Итэр не понимает, что он чувствует. И чувствует ли что-то вообще. Он стопроцентно любит Скарамуччу. Как друга, конечно же. Как ему ещё его любить? Вроде всё очевидно и слишком просто.       Но… он действительно только друг?       — Доброе утро? — Скарамучча вытаскивает Итэра из своих бесконечных и бессмысленных дум.       — Да, доброе, — Итэр кивает. И молчит. Опять.       — Извини за вчерашнее, я, э-э, не помню, как у тебя оказался, если честно. Луначу, наверное, и всё такое.       Оправдание Скарамуччи звучит так тупо, что хочется поверить. Итэр вообще склонен ему верить. Что бы тот ни говорил. Не очень приятно иметь слабость в виде… Скарамуччи. И не очень приятно признавать, что Скарамучча — его слабость.       — Да всё в порядке, забей, — отмахивается Итэр.       Скарамучча молча кивает и садится на стол напротив Итэра.       — Хочешь есть? — предлагает Итэр.       — Да нет, не особо.       — Ну я тоже не хочу.       Между ними (снова) повисает неловкая тишина. Скар молчит, Итэру просто не хочется что-либо говорить. Они выходят погулять перед тем, как, наконец-таки, пойти к Чайльду. Итэр думает о людях, которые там будут, о количестве алкоголя, который все будут заливать в себя разом, и, конечно же, о Скарамучче, который будет во всём этом участвовать. Итэра немного злит тот факт, что Скар будет общаться с другими. Конечно, очевидно, что там достаточно много его друзей, но Итэр, к своему стыду, хотел бы чтоб внимание Скарамуччи было сосредоточено только на нём. И нет, это абсолютно точно никакая не ревность. Они ведь просто друзья. Итэр боится только того, что будет неловко себя чувствовать в окружении чужих людей, несмотря даже на то, что там будет его знакомый, Альбедо.       Во время прогулки они ни о чём не говорят, перекидываются парой тройкой дежурных фраз и снова замолкают. Но как будто бы их двоих это не особо беспокоит. Они и так много времени проводят друг с другом, возможно, даже слишком много. Неудивительно, раз в конце концов оказалось, что им нечего сказать друг другу. Но, в общем-то, это не проблема.       Время близится к девяти вечера. Скар и Итэр подходят к дому Чайльда, стучат в дверь и заходят после того, как их приветствует сам Чайльд.       От громкой музыки у Итэра с непривычки закладывает уши. В доме темно, все окна зашторены, видимо, для создания особого вайба крутой тусовки. Когда Итэр спотыкается в очередной раз на ровном месте, Скарамучча хватает его за запястье и ведёт за собой. Сердце Итэра пропускает удар. Ему нравится ощущать пальцы Скарамуччи на своей коже — похоже, он опьянел только от одного запаха алкоголя, раз в его голову лезут такие бредовые мысли.       Они проходят вглубь дома, Чайльд идёт за ними, не произнося ни слова. Скар останавливается, дойдя до кухни, которая совмещена с гостиной. Он всё ещё держит Итэра. А Итэр не хочет, чтобы Скарамучча его отпускал. Но он всё-таки это делает, чтобы поприветствовать остальных своих знакомых: Кадзуху, Мону и даже Альбедо, с которым он и не общался толком. Они все коротко приветствуют Скара и уходят с кухни. Кто танцевать, кто блевать в туалет, кто закрыться в самой тихой комнате.       Чайльд берёт два стакана, мешает водку с соком и протягивает один стакан Скарамучче, не обращая внимания на Итэра. Он что-то говорит Скарамучче, наклоняясь прямо к его уху, Скар смеётся с его слов. Из-за громкой музыки Итэр не может ничего расслышать. Постепенно его начинает пробирать злость. И на Чайльда, и на Скарамуччу. Потому что так дела не делаются. Нахуя он вообще его звал, если собирался весь вечер проболтать с Чайльдом?       — А ты… будешь? — спрашивает Скарамучча, кивая на свой недококтейль.       Итэр кивает, и Скарамучча начинает делать свою адскую смесь. Он протягивает Итэру одноразовый стаканчик с оранжевой жижей. Видимо, кроме апельсинового сока, в ассортименте нет больше ничего. Итэр делает глоток, водка с соком немного обжигает горло. Не самое приятное чувство, но и не противное.       Итэр всё ещё продолжает стоять поодаль, наблюдая за диалогом Чайльда и Скарамуччи, которые пытаются перекричать музыку. Понемногу его начинает распирать недовольство. Не ревность. Точно не она. Внезапно Чайльд решает, что Итэр всё-таки действительно третий лишний в их компании и отправляет его посидеть на диванчиках в гостиной, предлагает пообщаться с Альбедо, который как раз-таки сидит там один, потягивая виски.       Итэр не сопротивляется, закатывает глаза, всем своим видом показывая своё недовольство, бросает укоризненный взгляд на Скару, но всё же уходит, перед этим замешав себе ещё один коктейль с водкой. Садится рядом с Альбедо, здоровается с ним и наблюдает за Скарамуччей и Чайльдом. В груди у него плохое предчувствие, хотя, казалось бы, с чего вдруг. Всё проходит ровно, за исключением того, что Скар, его, всё-таки кинул.       Алкоголь ударяет в голову. Итэр чувствует лёгкое головокружение, но ему, на удивление, хочется большего. Хочется полностью потерять сознание и просто забыться в пьяном угаре. Альбедо предлагает ему виски, и Итэр соглашается. Он наливает себе треть стакана и делает небольшой глоток. Пить на голодный желудок без закуски — хуёвая идея, но в моменте Итэру кажется, что ничего лучше этого быть не может. Он обсуждает какую-то ерунду с Альбедо, понимая, что не слышит половины его фраз, но ему, если честно всё равно. Затем Альбедо уходит и Итэр остаётся один. Его сжирает разочарование. В этом вечере. В Скарамучче. В самом себе.       Он продолжает наблюдать за мило общающимися Скаром и Чайльдом и даже порывается встать, подойти к Скарамучче и напомнить ему, что он вообще-то пришёл с ним и, как-никак, обещал не кидать его. Однако, как только он встаёт, сразу же падает обратно на диван. Не из-за того, что ноги от алкоголя стали ватными. Хотя лучше бы из-за этого.              Чайльд стоит спиной к Итэру, закрывая собой Скарамуччу, однако Итэр и так всё прекрасно видит и всё прекрасно понимает. Чайльд целует Скарамуччу. А тот ему охотно отвечает. Итэр залпом выпивает стакан виски. От такого зрелища его начинает тошнить. Он продолжает прожигать взглядом Чайльда, а Скарамучча, оторвавшись от занимательного процесса, смотрит на Итэра. Чайльд снова отвлекает Скарамуччу, тянется к нему за вторым поцелуем. Итэр понимает, что не может больше сдерживать рвотные позывы и срывается с места. Он быстро находит туалет, закрывается в нём и в один миг из него выходит весь выпитый за вечер алкоголь. Он раздирает себе глотку, ему уже нечем блевать, но легче от этого не становится. Он еле поднимается на ноги, смотрит в зеркало, умывается и полощет рот холодной водой. Затем он падает на пол, прижимаясь спиной к двери. Пока он прочищал желудок, он не заметил, как у него начали слезиться глаза. Да и сейчас он не особо чувствовал, как обжигающие слёзы стекали по его щекам. Он не понимал, что ему делать. Он не понимал, как ему себя вести, как ему на это реагировать. Надо уходить и как можно быстрее. И незаметнее. И на что он только рассчитывал, когда соглашался пойти вместе со Скарамуччей. Он ведь знал, что так и будет. Точнее, он не знал, что Скар будет сосаться со своим бывшим, но прекрасно знал, что он его кинет. Итэр не подоздревал даже, что ему будет настолько обидно. Он бы с удовольствием вмазал Чайльду, но смысла в этом не будет никакого. А жаль.       Руки трясутся. Дышать с каждым разом всё тяжелее и тяжелее. В Итэре кипит ненависть. К себе, к Чайльду, к Скарамучче. К последнему прибавляется ещё и ревность. Потому что Итэр уже устал отрицать. Он очевидно ревновал Скара и, судя по всему, Скар ему нравился. По-другому вряд ли можно это объяснить. Только если пьяным угаром. Но Итэру уже надоело строить из себя полнейшего идиота и отрицать очевидные вещи. Жаль, конечно, что он додумался до этого слишком поздно, но, наверное, с Чайльдом Скару будет лучше, чем с идиотом Итэром. Он решает для себя, что сейчас же уйдёт отсюда и обязательно заблокирует Скарамуччу везде, не хотелось бы быть помехой в их с Чайльдом отношениях.       — Итэр? — слышится голос Скарамуччи за дверью, а после лёгкое постукивание.       Уверенность Итэра в миг испаряется. Он молчит, не хочет ничего отвечать, не хочет ничего обсуждать.       — Итэр, нам надо поговорить, — умоляет голос за дверью.       Итэр медленно поднимается, открывает дверь и быстро проходит мимо Скарамуччи, задевая его плечом.       — Да стой же ты! Скар хватает Итэра за руку, пытаясь остановить, но он вырывается и замахивается на Скарамуччу, проходя кулаком по его челюсти.       — Иди дальше с Чайльдом сосись, — бросает Итэр. Скар шипит от боли, смотрит за тем, как уходит Итэр, и больше не пытается его догнать.       Ночной воздух мгновенно отрезвляет Итэра. Он понимает, что он натворил. И он обязательно извинится. Если наберётся смелости и если разочарование ко всем не поглотит его полностью.       Итэр понимает, что двусмысленные фразы Скарамуччи на протяжении всего их общения были совершенно недвусмысленными. Но непробиваемый Итэр просто продолжал делать вид, что они ничего не значат. Всё он понимал на самом деле. Только про себя он понял слишком поздно. Да и какая теперь разница. Последние события поставили точку между ним и Скарамуччей. Может, оно и к лучшему. Зато теперь Итэр точно будет «нормальным» и никто его эту «нормальность» не пошатнёт.       Он идёт домой, игнорируя разрастающуюся обиду. Телефон вибрирует в кармане, но Итэр не обращает на него внимания. Уже похуй, кто там ему пишет, лишь бы не Скара.       Итэр уже почти заворачивает в свой двор, как слышит знакомый голос. Он не сразу узнаёт его обладателя, а когда понимает, кто перед ним — впадает в ужас. Всё-таки Дотторе решил отомстить. И именно в тот момент, когда Итэр еле на ногах стоит, да и, помимо этого, он совершенно один. Вряд ли в этот раз непонятно откуда вылетит Скарамучча и снова собьёт Дотторе своим скейтом. Правда, Итэр всё ещё на это надеется.       Дотторе долго не церемонится, кидает Итэра на землю и избивает ногами. Благо Итэр успевает сгруппироваться и все удары приходятся на ноги и руки. Закончив издевательства, Дотторе поднимает Итэра за волосы, говорит ему что-то вроде «это за тот вечер» и ударяет кулаком по лицу.       Дотторе уходит, Итэр продолжает лежать на земле, глотает собственную кровь, которая хлещет из разбитой губы, и понимает, что как-то нужно вставать. Вряд ли кто-то ему сейчас поможет — ночью во дворе ни души, поэтому нужно выкручиваться самому. Он еле встаёт, подавляя в себе желание согнуться пополам от боли, и медленно идёт домой. Он не помнит, как поднимается по лестнице, не помнит, как заходит в квартиру. Итэр заваливается на кровать в своей комнате, не понимая, как ему лечь так, чтобы ничего не болело. Затем достаёт свой телефон, экран которого разбит вдребезги, и решает всё-таки ответить на пришедшие сообщения. И, конечно же, они от Скарамуччи.       От: Скарамучча       ты блчть конечнвй идиот       в чём прьблема была просто поговортть??       я понимаю как это выглчдело со            стороны но ты мог хотя бы выслушать меня??       почему ты всегда ведёшь себя как еблан??       сука как же я тебч ненааижу блять       Последнее сообщение Итэра добивает. И убивает. Скарамучча его ненавидит. Забавно выходит, особенно учитывая тот факт, что Скар так отчаянно боялся, что именно Итэр возненавидит его. А получилось совсем наоборот. Чеховское ружьё всё же выстрелило. Только не так, как все ожидали.       Итэр смотрит в телефон, прокручивает в голове сообщения Скара. Он не знает, что на них ответить.       Кому: Скарамучча       Пошёл на хуй       Итэр понимает, что наутро возненавидит себя от этих слов. Но сейчас ему кажется, что это — наиболее удачный вариант. Может, Скару будет лучше, если Итэр снова его оттолкнет и уже навсегда.       Разум Итэра постепенно затуманивается и он вырубается, лёжа на кровати с телефоном в руке. Тело всё ещё ужасно болит, однако Итэр уже этого не чувствует. Повезёт, конечно, если он сможет очнуться у себя дома, а не на больничной койке, но на это остаётся только молиться.

***

      Скарамучча сидит на диване в гостиной Чайльда и не понимает, что делать дальше. Его трясёт, он сидит, оперевшись локтями на колени, и сжимает в руках волосы. Это… конец? Они с Итэром только начали сближаться и в один момент всё… разрушилось? Нет, всё не так. Совершенно не так. Они просто перепили, вот и погорячились. Может, даже ничего этого не было и Скарамучча сам себе всё выдумал. Однако сообщение в телефоне, где Итэр шлёт его на хуй засело в нём, точно ленточный червь, и отрицать факт того, что Скарамучча конкретно проебался — бессмысленно. Как и бессмысленно отрицать то, что Итэр теперь его ненавидит. В целом, справедливо, учитывая, что Скарамучча сказал то же самое. И всё-таки, если бы ему хватило сил оттолкнуть Чайльда, то ничего бы этого не было. Может, ему просто убить себя? Тогда никакого Итэра, никакого Чайльда, никто не будет доставлять ему беспокойства и можно уже будет навсегда перестать думать обо всех.       Музыка больше не играет, алкоголь постепенно выветривался из воздуха, а все остальные разошлись по домам. Сплошной тухляк, а не тусовка. Не нужно было приглашать Итэра. И не нужно было самому сюда идти. Может, тогда всё было бы по-другому. Потому что сейчас у них с Итэром нет шансов. И больше никогда их не будет.       Скарамучча вздыхает, берёт в руки телефон, пишет короткое «прости» и отправляет Итэру. Он понимает, что это не изменит ситуацию, не отменит тех слов, что он ему сказал, но от осознания этого Скарамучча не перестал надеяться, что, возможно, в этот раз удача встанет на него сторону.       — На, приложи к губе.       Голос Чайльда разрывает тишину. Он протягивает Скарамучче лёд, завёрнутый в полотенце. Скар молча его берёт и прикладывает к месту, по которому ударил Итэр. Корочки на губе уже запеклись, однако боль всё ещё чувствовалась. Благо лёд помогал её облегчить.       — Да уж, неудобно вышло, — начал Чайльд. Скарамучча бросил на него взгляд, полный ненависти.       — Пиздец, то есть это ты называешь «неудобно»? — Скарамучча был готов врезать Чайльду, но он был слишком вымотан для этого. Поэтому он продолжил прожигать его взглядом.       — Ладно, — соглашается Чайльд, — реально хуёво вышло. Ну, зато мы выяснили, что Итэру ты точно не равнодушен.       — Чего, блять?       — Ну, смотри, когда он нас увидел, то сразу уже убежал, а когда ты побежал за ним, то он даже слушать тебя не стал, вмазал тебе по ебалу и снова свалил. Понимаешь?       — Понимаю, что ты, блять, конченый уебан. Нахуя ты вообще ко мне полез?       — Да ну мне было интересно посмотреть на реакцию Итэра. Может, в его голове от такого зрелища хоть что-то щёлкнуло.       — Да, только щёлкнуло, блять, не в мою пользу. Он меня теперь ещё больше ненавидит, ты это понимаешь?       — Ой, да брось, помиритесь ещё.       — Серьёзно, блять? — Скарамучча затрясся всем телом, глаза наполнились слезами.       — Как после этого, блять, можно помириться? Мало того, что он ненавидит меня за факт того, что я гей, так ещё и теперь ненавидит за то, что я сосался с тобой! — Скар был в истерике, он кричал на Чайльда, не замечая, как по его щекам градом льют слёзы.       — Да успокойся ты, — сказал Чайльд,       обнимая Скарамуччу за плечи. — Всё будет хорошо я уверен. Да, может, я перегнул и надо было остановиться, когда ты меня отталкивал, ну или вообще не начинать это всё.       — Ненавижу тебя, — шёпотом сказал Скарамучча, закрыв лицо руками. Он всё ещё не мог успокоиться, в голове крутились мысли об Итэре и о том, что будет дальше. Конечно, хотелось верить Чайльду, хотелось верить в то, что всё ещё будет хорошо, но Скару слишком страшно было на это надеяться. Он боялся, что это действительно было концом.       — Слушай, а давай я с ним поговорю? — предлагает Чайльд.       — Даже не думай.       — Не, ну а что такого? Пойдём вместе к нему, я расскажу, что всё это было моей инициативой, может, он послушает.       Скар тяжело вздыхает, утирает слёзы и обдумывает предложение Чайльда. Сейчас любой бредовый вариант кажется лучшим. Может, всё-таки, стоит попробовать? Если Итэр не захочет разговаривать — его право, но если всё-таки согласится, то, может, хотя бы Чайльда он послушает. Как минимум, узнает с его стороны, как обстояла вся ситуация на самом деле. И, может, хотя бы подумает над тем, чтобы просить Скара.       — Хорошо, завтра сходим к нему, — устало соглашается Скарамучча.       — Ну вот и отлично. Если хочешь, можешь здесь остаться переночевать.       Скарамучча, в целом-то, и не отказывается. Ложится на диване, закрывает глаза и почти сразу же засыпает. Чайльд не пытается его переубедить лечь поудобнее или пойти лечь в комнату. Он молча уходит к себе, не тревожа Скара.       Наутро Скарамучча просыпается с жутчайшей головной болью. Он осушает разом графин с водой, хотя даже это не помогает. Всё ещё дико сушит. Видимо стоит завязывать с алкоголем. И с ночными истериками.       Есть совершенно не хочется, от одной мысли о еде начинает дико тошнить, поэтому он отказывается от завтрака, когда Чайльд любезно предлагает сделать пару бутербродов.       Скарамучче хочется только увидеть Итэра, поговорить с ним, объяснить всё, что произошло. Он смотрит в телефон, видит, что Итэр так и не прочитал его последнее сообщение. Режет без ножа. Какой же Итэр всё-таки жестокий. Хотя, может, что-то случилось? Вчера Итэру было максимально хуёво, поэтому, может, у него отходняк такой, что ему тупо не до этого.       После завтрака Скар выходит из дома, за ним Чайльд. Они быстро доходят до дома Итэра, Скарамучча пишет ему «я под твоим окном, нужно поговорить, пожалуйста», но ответа не получает. Они ждут пару минут, затем Скар подходил к домофону и набирает номер квартиры Итэра. Но ответа нет. Как-то слишком странно. Можно, конечно, всё списать на то, что ему тут не рады, но присутствует ощущение, что дело не в этом.       — Слушай, там кто-то в окно выглядывает, — говорит Чайльд. — Какая-то девочка, она на Итэра сильно похожа, сестра его, что ль?       — Чего? — Скар подбегает к Чайльду и действительно видит в окне сестру Итэра.       Он машет ей, она ему в ответ. Затем она отходит от окна и через пару минут спускается вниз.       — Привет, — здоровается она. — Ты Скарамучча, да? Я видела вас с Итэром пару раз и ещё… я видела твои последние сообщения. У вас что-то случилось? — она говорит искренне, совершенно не обращая внимания на Чайльда, который, видимо, успел очароваться.       — Да, — стыдливо отвечает Скар, — мне нужно с ним поговорить. Ну, и ему тоже, — он кивает на Чайльда.       — Итэр в больнице сейчас, так что вряд ли получится. Нет, ничего серьёзного, он жив-здоров, — отвечает Люмин, увидев шок на лице Скарамуччи.       — Но вчера он пришёл побитым, я вернулась рано утром, зашла к нему в комнату и увидела, что он лежит в отключке, на теле синяки, губа разбита, в общем, сплошной ужас. Я вызвала скорую, настояла на том, чтоб его забрали на обследование, но, как оказалось, жизни ничего не угрожало. Сейчас он там отдыхает, спит наверное. Собственно, поэтому я и спросила. Что у вас произошло? Это ты его так?       — Что? — выдавил из себя Скарамучча, всё ещё не отходя от шока. — Нет, нет, мы поругались, конечно, но там это он мне вмазал, а не я ему, а потом он ушёл, мы с ним даже не поговорили. Собственно поэтому я сейчас здесь, я хотел прояснить с ним ту ситуацию, но избил его не я, я бы его даже пальцем не тронул, — стыдливо признался Скарамучча.       — Хорошо, я почему-то тебе верю. Наверное, потому что Итэр тебе доверяет, — Люмин тяжело вздыхает. — А ты что? — обращается она к Чайльду. — Зачем припёрся? Не замечала, чтобы Итэр и с тобой общался. Выглядишь слишком подозрительно. Даже не сказал ничего, может это ты всему виновник?       — Я, — смутился Чайльд. — Нет, я уж совершенно точно не избивал твоего братца. Хотя я кажись знаю, кто это мог сделать.       Чайльд вёл себя неестественно и чересчур… скованно? Скарамучча не помнит, когда он последний раз вёл себя так. Неужели на него так подействовала Люмин? Вот же долбоёб, не успел толком узнать девчонку, как уже влюбился. Скар ему точно это припомнит, точно его подъебёт. Только позже. Сначала он должен поговорить с Итэром.       — Ладно, мы пойдём тогда, — вздыхает Скар.       — Уже?! — разочарованно бубнит Чайльд.       — Можешь передать Итэру, что я заходил? И что я всё ещё хочу с ним поговорить?       — Хорошо, передам, — улыбается Люмин. — Не знаю, что там у вас с ним произошло, но миритесь быстрее. Мне кажется, что ты нравишься Итэру, хоть он непробиваемый придурок и вряд ли это признает. И ты… он же тебе нравится, да? Я поговорю с ним, хочу его поддержать, — Скар молча кивает, поражённый проницательностью Люмин. Но в то, что он нравится Итэру, верится слабо.       Скарамучча прощается с Люмин и собирается уходить, однако замечает, что Чайльд застыл на месте.       — Пойдём уже, — он тянет рыжего придурка за рукав, однако он даже и не двигается.       Чайльд смотрит вслед уходящей Люмин, затем срывается с места и догоняет её у самой двери. Просит, видимо, ее номер и она, на удивление, добавляет его в свои контакты. Затем она мягко ему улыбается и заходит в подъезд, а радостный Чайльд бежит с Скарамучче.       — Ну ты и идиот, — ворчит Скар.       — Зато теперь я точно ей напишу и она, может, точно согласится со мной погулять.       — Да нахуй ты ей нужен?       — А вот сейчас по больному было, — Скар на это лишь закатывает глаза.       — Так, ты говорил, что знаешь, кто избил Итэра. Кто?       — А, Дотторе, наверное, кому ещё?       От этого имени Скар замирает на месте. Предположение Чайльда звучит до абсурда логичным. Он же тогда раскрасил этого гопника с Итэром. Видимо, решил отомстить. Ублюдок. Скарамуччу переполняет злость. Хочется убить Дотторе. В прямом смысле. Чтобы его наглая рожа больше не кошмарила никого.       — Что, отомстить хочешь? — усмехается Чайльд. — Да ладно, забей, я сам всё сделаю.       — Еблан? Я так-то тоже хочу.       Чайльд на это усмехается и качает головой. Видимо, он сам себе уже всё придумал и делиться этим не собирается. Ладно, Скар сам всё выведает. Только потом. Сейчас надо будет подумать об Итэре и о том, что ему сказать. Скарамучча снова пишет ему: «надо поговорить, когда вернёшься домой, напиши, пожалуйста, как тебя выпишут». И он надеется, что его не пошлют. К тому же, Люмин обещала тоже поговорить с Итэром, так что, может быть, ещё не всё потеряно.       — Ладно, пока, — говорит Скарамучча, когда они доходят до его дома.       — Пока.       Чайльд уходит, а Скар поднимается в свою квартиру. Дома на удивление слишком тихо. И воздух чересчур свежий. Обычно пахнет алкоголем, перегаром и тоннами жжёного табака. Сейчас же всё наоборот. Скарамучча заходит в комнату матери, заглядывает на кухню, в ванную и понимает, что её нигде нет. Он мысленно радуется, но предчувствие у него какое-то плохое. Хотя если она реально сдохла, то у него будет на одну огромную проблему меньше. Однако она всё ещё остаётся его матерью, какой бы она ни была. Да и рано как-то думать о её смерти, её ведь просто нет дома.       Скар сам не понимает, почему первой его мыслью было именно это. Наверное он просто устал. Он ложится на кровать в своей комнате и бездумно проверяет телефон. Затем видит «прочитано» в его диалоге с Итэром, а после короткое «хорошо» в ответ на все его сообщения. Всё-таки он не зря надеялся. Теперь остаётся надеяться на то, что Итэр его поймёт и простит и они останутся хотя бы друзьями. Скар уже готов и на это, лишь бы не терять Итэра, ведь жизнь без Итэра не имеет ни малейшего смысла.