Мозгоёб закрыл чат

В детстве у Мономы было не много друзей. Большинство назвало бы его невоспитанным. Если бы наглость была уголовно наказуема, его, вероятно, приговорили бы к пожизненному. Но это не значит, что дружить Мономе не хотелось. Хотелось. Очень хотелось… так что спасибо господу за класс 1-Б и их терпение к его послушанию бешеной псины. Что можно по существу сократить до: он никого не слушал. Вообще. При виде приближающегося Бакуго Кацуки Монома непроизвольно переходил в наступление, готовый посмеяться над чужим лицом, неудачей или чем угодно ещё, что только придёт в голову. Над ним издевались большую часть детства, так что он знал, как довести до нервного тика. Класс 1-Б терпеливо сносил всё это. Они были одними из лучших людей, каких Монома когда-либо встречал, он мог смело заявить, что всем им суждено вершить великие дела. И знаете что? Подайте на него иск в хуев суд за желание, чтобы его собственный класс, а не 1-А был центром всеобщего внимания. На что там способен тот чел? Бить других хвостом? Да, некоторые из их причуд были клёвыми… но ни одной из них не превзойти умение продумывать стратегию боя Кендо или внезапные атаки Курори. Так печально было видеть, как таких удивительных людей, как они, сдерживали, лишь бы Изуку Мидория, Тодороки Шото или Бакуго Кацуки могли поучаствовать в одном из своих еженедельных сеансов публичной терапии (половина из которых была связана либо с проблемами с папочкой, либо с сексуальной неудовлетворённостью). Они были его друзьями и он делал всё, что считал необходимым, чтобы привлечь к ним внимание, которого они заслуживали. И когда кто-то новый ворвался в его жизнь… кто-то добрый, весёлый и такой старательный… Монома не смог не позволить таким же преданности и привязанности овладеть собой. Этот кто-то не просто учился в классе, которому доставалось меньше внимания, чем его собственному… но ещё и был самым героичным и удивительным человеком из удостоивших своим присутствием землю. Монома никогда не встречал никого столь же честного и вместе с тем патологически язвительного, но Шинсо Хитоши был и тем, и другим. Парень заставил его переосмыслить своё положение в Юэй и даже задуматься о своих схожестях с 1-А, а это не было для Мономы обычным делом. Он капельку влюбился – ничего гейского – во в какой-то степени взаимное уважение к человеку, которого встретил, ошибившись номером. А ещё вышло так, что Монома выставил этого парня преступником. Наверное ему всё же не стоило разрисовывать хуями машину профессионального героя. Однако, в его защиту, рисовать хуи на чём угодно – крайне забавно. Правда, похоже, не для школьного совета, ведь Шинсо вот-вот исключат, но они стары, тупы и обижены на то, что им никогда не доводилось участвовать в каком-нибудь бессмысленном вандализме. Монома даже не был уверен, что сможет до них достучаться, раз уж они всерьёз собрались отчислить ученика… но он сделает всё возможное. Даже если он опоздал на собрание уже на десять минут, туда не приглашали ни учеников, ни гражданских, он абсолютно не готов и понятия не имеет, зол ли на него Шинсо… Но пути назад больше не было! – Я здесь ради Шинсо! – объявил он, входя в приёмную кабинета директора. Его взгляд скользнул к сидящей за столом женщине, и Монома посмотрел на неё так, как по его мнению смотрел бы про. – Я требую, чтобы мне дали с ним увидеться. – Эм... Шинсо Хитоши? Монома остолбенел и секунду силился вспомнить, правда ли это нужное имя, прежде чем чопорно кивнуть: – Да! Его. Я требую немедленно с ним увидеться. Никаких возражений. Я проделал слишком большой путь, чтобы… – Он в конференц-зале вместе со школьным советом. Монома нахмурился: – Правда? – Ну… да. Что-нибудь ещё? – Э, нет. Я просто думал, что разузнать об этом будет капельку сложнее. Женщина посмотрела на него из-под опущенных ресниц: – Хочешь, начнём заново? Я могу притвориться, если так надо... – Нет, мне правда нужно поспешить к нему на помощь, – он попятился к выходу. – Но… эээ… спасибо за предложение, очень мило с вашей стороны. Теперь я куда увереннее в том, что должен сделать. – Погоди, что… Монома вылетел из комнаты, несясь, как Иида Тенья, и не обращая внимания на крики оставшейся позади женщины. Он бежал сквозь кампус – второй раз за день, – игнорируя рвущееся из лёгких тяжёлое дыхание. Он был физически здоровым подростком, но чертовски задыхался, когда дело доходило до бега. Он миновал нескольких одноклассников, помахав в ответ на их недоуменные взгляды. Он проигнорировал поднятые вверх большие пальцы Мидории Изуку, сидевшего на скамейке с Ураракой Очако у их общежития… и наконец НАКОНЕЦ добрался до конференц-зала. Здание, большое и внушительное, нависло над ним, огромные металлические двери ждали, пока их откроют и с силой захлопнут. Немного жутко. Не будь он так зациклен на спасении будущей академической жизни Шинсо Хитоши… он бы скорее всего убежал отсюда в слезах. Но он не оставит Шинсо. Ни когда он так сильно хочет с ним встретиться. И тем более ни когда он – настоящий виновник. Шинсо этого не заслуживал. Может ребята из 1-А и да. Но точно не Шинсо. – Я спасу Шинсо! – выкрикнул он, затопал ногами и ударил ладонями по лицу. Это было похоже на подбадривание себя перед важным выступлением… только на сей раз Монома рассчитывал выставить Шинсо Хитоши самым невинным мальчишкой из ныне живущих. Он открыл дверь и шагнул внутрь, позволяя воздуху из комнаты заполнить лёгкие. Почему-то ряды сидений были убраны, а на их место поставлен массивный круглый стол, за которым сидело что-то около двадцати профессиональных героев. И прямо рядом с Сотриголовой сидел он самый, неловкий, страдающий от бессонницы подросток с самыми красивыми фиолетовыми глазами, какие только Мономе доводилось видеть: Шинсо Хитоши. На мгновение он забыл, что хотел сказать, ощущая, будто его пнули ногой в живот и теперь он не способен произнести ни слова. Он наконец-то увидел Шинсо и был в полнейшем восторге. Парень был… неудивительным. В точности таким, каким Монома его и представлял: уставшим, но умным, в вечно измятой униформе. Хотя фиолетовый всё же отличался. Замечательный лиловый оттенок заставлял сердце выпрыгивать из груди, а живот наполняться бабочками. В общем, Шинсо Хитоши был в точности таким, каким и ожидалось… но слегка изумительнее. – ...ты здесь? Монома? Блондин моргнул и с лёгким смущением осознал, что герои уставились на него. Кроме того, они задали ему вопрос, который он пропустил мимо ушей. КРОМЕ ТОГО, Шинсо смотрел. Прямо на него. Может, улыбнуться? Нет, это было бы странно, к тому же улыбка у него временами выходила жутковатой. Это испортило бы всё первое в реальности знакомство с парнем. – Привет, – начал Монома, продефилировав внутрь комнаты. Краем глаза он заметил Старателя и удержался от того, чтобы злобно зыркнуть. – Здрасте, меня зовут Монома Нейто. Тишина была оглушительнее любых слов. – Эм, да, он мой ученик, – пробормотал его классрук остальным взрослым за столом. Он выглядел сконфуженно. Ну и ладно, для осуществления задуманного он Мономе не нужен. Это ясно как день. – Кровавый Король, что он здесь делает? – голос Лучшего Джинсиста раздался из его джинсового воротника. – Что ж, полагаю, его здесь быть не должно, – нахмурился Айзава и двинулся так, будто уже собрался встать и выпроводить парня… Но у Мономы появился план. Ну, на деле, не совсем план, скорее ужасная идея… но то, каким неимоверно испуганным выглядел Шинсо до того, как Монома привлёк к себе хоть какое-то внимание… наполняло его желанием спасти честь парня. А если и ему самому удастся выйти сухим из воды, то это будет просто приятным бонусом. – Добрый вечер, школьный совет Юэй. Надеюсь, вы хорошо провели день, однако, я здесь, чтобы не дать вам разрушить школьную жизнь одного ученика. – он выпрямился и заговорил без тени беспокойства. А они всё продолжали глазеть. – Прости… чего? – спросил Ястреб (ай ой). Раз есть вопрос, на него нужно дать ответ. – Я адвокат Шинсо Хитоши, – объяснил Монома, прошествовав к столу и втиснувшись между про и очень-очень опешившим подростком с фиолетовыми волосами. Когда Монома встал рядом, их взгляды встретились, и тогда, в тот самый момент, на лице блондина сверкнула ухмылка, которая, он был уверен, выглядела дерзко и горячо. Или просто тупо, кто его знает. – Адвокат? Ты сейчас сказал адвокат? – Именно, – кивнул Монома, вытаскивая из рюкзака, который повсюду таскал с собой, блокнот. – Не против, если я одолжу? – прошептал он Шинсо, указав на торчащую из переднего кармана парня ручку. Шинсо фыркнул. А затем покраснел, опустил голову и протянул ручку. Монома был готов скончаться от чистого обожания прямо здесь и сейчас. – Ты не можешь быть адвокатом Шинсо, тебе всего шестнадцать. Монома вздохнул и начал писать в своём блокноте, держа его на весу: – Могу и есть, – он посмотрел на директора и почувствовал, как в груди тревожно заколотило сердце. – Вы не возражаете, сир? Крыса/медведь/собака/мышь легко кивнула: – Не вижу в этом ничего такого. Продолжай. Старателю это не понравилось: – Ребёнок не может быть представителем другого ребёнка, это нелепо! – Справедливости ради, Энджи, это в действительности не зал суда, и здесь нет родителей мальчика, которые могли бы поддержать его, – вдруг вставил Ястреб. – Ты же не испугался ребёнка? Люди за столом начали перешёптываться, и Старатель заёрзал. Монома прыснул со смеху: – Отлично, теперь, раз уж все согласились, что я адвокат Шинсо… – Я не соглашался, – нахмурился Шинсо. – …можно приступать к делу. Сперва, какое именно обвинение вы выдвигаете против доброго имени моего клиента? Полночь занесла плётку и с игривой ухмылкой ответила: – Разрисовывание машины профессионального героя хуями. – Полночь! Не говори так об этом! – сделал ей замечание Всемогущий, ему было явно неуютно находиться среди сквернословящих в присутствии детей взрослых. – Да, смываемой, кстати, краской, – подметил Монома, будто и не перебил только что героя номер один. – Да, и только поэтому я больше не злюсь, – фыркнул Ястреб. – Погоди, откуда тебе знать, что она смываемая? – спросил Сущий Мик. – Оттуда, что я гений. А теперь, – огрызнулся Монома, – я должен сообщить всем вам, что абсолютно нелогично исключать будущего героя за рисунки, которые исчезли менее чем через двадцать четыре часа… к тому же Шинсо никак не мог этого сделать, ведь у него имеется алиби. Попались. Да, они закидали его вопросами, доказывая, что они про, но также, да, Монома был великолепен в завладении вниманием публики. Он зыркнул на Шинсо и ухмыльнулся озадаченному взгляду парня. “Кто ты и что блин несёшь?” – наверняка звучало в его голове. – О чём ты, чёрт возьми, Монома? Шинсо сказал, что во время совершения преступления прогуливался рядом с общежитиями. И это некому подтвердить, так что… Монома молча поблагодарил богов за то, что Сущий Мик был достаточно глуп, чтобы раскрыть, что именно Шинсо уже успел сказать, так что теперь можно было склеить обе истории… и ответить лучшей в своей жизни ложью: – Шинсо думал, что некому. Стол вновь притих. – Что? – спросил Айзава. – Он думал, что его никто не видел, но кое-кто всё-таки видел. И этот кто-то… – он выдержал паузу ради драматического эффекта, позволяя зрителям податься вперёд. – Я. Достойное представление. Возможно на 9/10, пауза определённо могла быть и подольше. Может стоило ещё и реверанс сделать? Нет, смотрелось бы глупо… разве что… – Ты утверждаешь, что видел Шинсо во время, когда было совершено преступление? – уточнил директор Незу, звуча так, будто болел за Моному и Шинсо, а не за своих коллег-выпускников. – Верно. Стопроцентно видел, – кивнул Монома, ложь сочилась из его уст. Все за столом замолчали, вероятно, потрясённые, и, к тому же, не способные оспорить то, что мог существовать свидетель, способный подтвердить алиби Шинсо. Монома бросил взгляд на парня, которого подставил, и, когда тот посмотрел на него в ответ, едва сдержал улыбку. Шинсо не беспокоился об этом, как он, и устало усмехнулся так, что Монома мог бы вспыхнуть и завизжать. – Погодите, погодите… вы не забыли, что Сотриголова якобы видел обвиняемого на месте преступления и не сказал об этом, просто чтобы его прикрыть? Откуда нам знать, что это не ещё одно ухищрение, чтобы заставить Шинсо выглядеть невиновным? Монома начинал всерьёз ненавидеть Старателя. И как Ястреб его терпел? Был ли Ястреб у него на содержании? Покупал ли Старатель ему всякую всячину? Возможно, это не имело к Мономе никакого отношения, но рассуждать об этом было весело. Так или иначе, Старатель начинал его бесить. Прежде, чем он успел что-то возразить, на помощь пришёл его классный руководитель: – Монома прежде не был знаком с Шинсо, Старатель-сан. И, как бы я ни ненавидел руководствоваться стереотипами, Монома из тех, кого называют душой компании, тогда как Шинсо – тихий и замкнутый ученик. Уверен, у него не особо много друзей. Без обид, – добавил он, взглянув на юношу с фиолетовыми волосами. Шинсо не ответил, только сполз вниз по стулу и уставился на столешницу перед собой. Никогда прежде Монома не испытывал такого желания защитить другого человека: им овладела внезапная ярость из-за того, что кто-то сделал обобщение о чужом характере. – Мы с Шинсо и правда никогда раньше не встречались, но скорее потому, что мы с разных факультетов. – Ах, да, прости, это куда уместнее, – извинительным тоном пробормотал Кровавый Король. – Но что насчёт Сотриголовы? Может он попросил Моному прикрыть одного из своих любимых учеников… в обмен на перевод в свой класс. Монома не сдержался и изобразил рвотный позыв. Сотриголова пристально посмотрел на него, но всё равно подтвердил: – Монома ясно дал всем в Юэй понять, что ненавидит всё, что связано с моим классом. Полагаю, меня в том числе. Моному и правда не особо заботил Айзава, но он начал проникаться к мужчине симпатией из-за того, как Шинсо постоянно хорошо отзывался об учителе в их переписке. Он не был уверен, почему эти двое так близки. Может, родственники. – Думаю, с этим не поспоришь, – пожал плечами Ястреб и принялся собирать вещи, намереваясь уйти. – Погодите… – сказала Полночь, заставив внутренности Мономы сжаться. – Зачем Мономе помогать кому-то, кого он сильно ненавидит? Шинсо Хитоши же перевели в 1-А? Он займёт место Минеты Минору и получит то же особенное отношение? Не понимаю, зачем Мономе ему помогать. Э. Э? Шинсо переведут в 1-А? В худший блядь класс во всей галактике? К ученикам, что мнят себя лучше всех остальных? К тем самым людям, с которыми он непримиримо борется? Шинсо станет одноклассником… Мидории Изуку? Монома мог только представлять, как входит в столовую и видит своего любимого фиолетововолосого мальчика, сидящим с паршивцами из 1-А, жалующимися на свои трагические предыстории и проблемы, вызванные тем, что кто-то вечно лезет без плана на рожон. Божечки, Шинсо будет сражаться против него на следующем спортивном фестивале. Шинсо должен был примкнуть к врагу, оставив его беспомощным и преданным тем, кем он сильно дорожил. Монома тяжело было даже начать думать о нескольких следующих ночах, которые он проведёт, рыдая в подушку, пока не уснёт. Монома посмотрел на Шинсо широко распахнутыми и полными боли глазами. Почему он хотя бы не написал ему об этом? Какая разница, что до сегодня они не знали друг друга в реале? Он пытался сказать всё это взглядом, позволяя голубым омутам отразиться в аметистовых глазах Шинсо. Шинсо нахмурился, и Монома замер. Наконец дошло. Неважно, что Шинсо в 1-А. Да, это хреново, и он ненавидит этот класс, но Шинсо остался Шинсо. Шинсо добрый и саркастичный, и у него самые красивые фиолетовые волосы, что Монома видел. Он хочет стать героем, не ради славы, но чтобы помогать людям. Он хочет этого искренне. Вот что отличает его от этих придурков, что уже в 1-А. Парень на собственном опыте знал, что значит быть предвзятым к себе на протяжении большей части жизни из-за того, что твоя причуда хуже, чем хотелось бы. Они с Мономой десятки раз обсуждали проблемы причуд, преимущественно ночью, жалуясь, но никогда не раскрывая, на что именно способны (как всё закончится, надо не забыть спросить у Шинсо, какая у него причуда). Шинсо Хитоши хотел стать великим героем, но для этого ему необходимо попасть на геройский факультет. Монома должен уважать это, как бы тяжело ни было, потому что он дорожил им. Сильно. Он действительно дорожил Шинсо. Он дорожил им, даже если Шинсо ещё не знал, кто он в действительности такой. Он дорожил им, несмотря на то, как ужасен в дружбе. Дорожил, хоть и случайно подставил парня, разрисовав машину хуями. Дорожил, потому что Шинсо был замечательным человеком. – Я не помогаю ему, сенсей, – усмехнулся он. – Я просто говорю правду. И, думаю, Шинсо станет замечательным героем, независимо от того, в каком он классе, – он взглянул на Шинсо в последний раз, и, наконец, их глаза отразили неловкие, но ласковые улыбки друг друга. – Я возлагаю на тебя большие надежды, мозгоёб. … — Ч-что ты только что сказал? – Шинсо подскочил со своего места, широко распахнув глаза и уставившись на Моному взглядом, который тот мог описать только как “тупой пещерный человек лишь спустя десять минут осознал, что сидит рядом со своим любимым онлайн-другом.” Все за столом начали собираться, директор Незу объявил, что Шинсо может быть свободен, а им с Айзавой необходимо поговорить с глазу на глаз где-нибудь в другом месте. Монома вырвал из блокнота листок, на котором писал, и сложил его пополам. Ему очень нравился кот, которого он нарисовал, пока изображал, что пишет. Ястребу кот, похоже, тоже понравился: он усмехнулся, взглянув на рисунок, когда его – Монома не нашёл определения лучше – папик отвернулся, чтобы пожаловаться сидящим рядом учителям. – Эй, эм, — забормотал про, вынуждая Моному наклониться, чтобы расслышать. – Хочу, чтоб ты знал, что краска сошла очень легко, так что я скорее всего проголосовал бы против исключения, даже если бы твоей лжи не поверили. – М-моей лжи? Как вы… — Лжец лжеца видит издалека, – Ястреб пожал плечами и похлопал всё ещё замершего Шинсо по голове, как собаку. – К слову, знаешь, что любят подростки вашего возраста? Я пытаюсь понравиться своему будущему приёмному сыну. Монома прикусил язык, напоминая себе, что разговаривает с профессиональным героем. Невероятно высоко оценённым героем, раз уж на то пошло. – В-вашему приёмному сыну? – Будущему приёмному сыну. Вам, молодёжи, нравится Марио карт? – Эм… думаю… вам стоит спросить у друзей или пассии своего приём… будущего приёмного сына, что ему нравится. Потому что первый и единственный раз я видел улыбку Шото Тодороки, когда ваша машина оказалась покрыта хуями. – ...А я и не говорил, что это Шото. Монома отвернулся и поспешил к выходу. Он только что спас человеческую жизнь, ему требовалось немного подкрепиться. – Эй, Шинсо! – крикнул он через плечо, и парень вздрогнул, выйдя из оцепенения. – Хочешь вместе поужинать? Слышал, недалеко открылась новая раменная. Шинсо уставился на него в ответ. На деле он выглядел жутковато, пока наконец не двинулся и не присоединился к Мономе у дверей. – Я… эм… конечно. Я только… Только скажи… ты?.. Сообщение было доставлено, и глаза Шинсо вспыхнули, как будто он наконец понял. – Я, – кивнул Монома. – Круто. Они вместе вышли из конференц-зала и пошли в одну сторону. – Жёлтый и фиолетовый хорошо сочетаются, – произнёс Шинсо спустя минуту. – Чего? – Ты спросил об этом в наш первый разговор. Я наконец отвечаю: они сочетаются. … – Прошу, скажи, что ты не о себе и Каминари… – Не о нём.