Нет покоя для грешников.

Флейм позвонила миссис Пибади из машины по мобильному и солгала, что ей необходимо задержаться у родни, и попросила сиделку остаться с Барри до вечера. Ей необходимо прийти в себя. В данный момент она не готова возвращаться к Роберту и снова становиться Куинни. Слова Роя всколыхнули в ее душе глубоко похороненные воспоминания. И с этим надо что-то делать. Поэтому Флейм несколько часов подряд колесила на машине по улицам Нового Орлеана, стараясь вернуть душевное равновесие. Чертов-чертов Рой! Вернулась домой она уже после заката, когда миссис Пибади позвонила и сообщила, что Роберт лег спать. Отпустив сиделку, Флейм подъехала к дому и, сняв туфли, постаралась как можно бесшумнее войти в дом. Заглянула в комнату Роберта и убедилась, что тот крепко спит. Потом прошла на кухню, налила себе бокал красного вина и залпом его выпила. Это принесло немного так необходимого ей облегчения. Она была голодна, последний раз ела в обед у тетки, но при мысли о любой еде ее начинало тошнить. Поэтому Флейм вернулась в гостиную и прилегла на диван. Голова раскалывалась от боли. Тревожные мысли не давали покоя. Казалось, она не сомкнет глаз до самого утра, но неожиданно тут же провалилась в сон. Липкий, тягучий и неприятный. Снова подвал и его удушливая духота, единственное окно с решетками, замазанное черной краской, тусклая лампочка. Боль, страх и отчаяние. Попытки кричать, и грубая, широкая ладонь, закрывающая ей рот. И снова боль, бесконечная боль. — Куинн… Куинни! Проснись! Флейм дернулась и открыла глаза. И увидела прямо перед собой обеспокоенное лицо Роберта. — Роберт… — Прости, но я не мой брат. Барри успокаивающе погладил Куинн по волосам. Ей приснился покойный муж. Она выглядела растерянной, напуганной и уязвимой. Барри захотелось обнять ее, развеять ночной кошмар. Но в следующее мгновение взгляд Куинн стал прежним, уверенным и осознанным. — Что случилось? Флейм села. Ей было жарко, словно в пекле ада. Только сейчас она заметила, что укрыта пледом. Это сделал Роберт? Странный вопрос, удивилась Флейм сама себе, кроме них, здесь больше никого нет. — Ты кричала во сне. — Наверное, кошмар приснился. — Я проснулся, воды захотелось, а графин оказался пуст. Увидел, что ты спишь в гостиной, и решил укрыть тебя пледом. И тут ты начала кричать. Я попытался разбудить тебя… Кажется, у тебя жар, Куинни. Роберт положил свою прохладную ладонь на ее горячий лоб. И в этом его жесте было столько заботы, что Флейм ощутила неловкость и страх. Ведь, если она говорила во сне… — Я что-то говорила? — Нет, просто кричала. Барри убрал ладонь со лба Куинн. Она уже явно пришла в себя, видимо, он зря волновался. Хотя ему стало любопытно, что так напугало ее в приснившемся сне. Неужели вновь переживала смерть мужа? — Может утром следует вызвать врача? — Не волнуйся, Барри. Это просто кошмар. Я уже и не помню, что мне снилось. Отчего-то Барри не поверил Куинн, но решил, что это все-таки не его дело. — Ты ложись спать, Барри. Я принесу тебе воды. А потом поднимусь наверх и тоже лягу. Роберт кивнул ей и направился в инвалидном кресле в свою комнату. Флейм тяжело вздохнула и откинула голову на спинку дивана. Прошлого нет, его просто не существует.