Сапфировые слёзы

Утро для Сокджина началось нерадостно. Внутренний зверь рычал и скалился, причём на мирно спящего Юнги, требуя прогнать чужого омегу от альфы. Кое-как совладав с внутренним буйством, он выбрался из объятий спящего мужа. К сыну даже подходить не стал, боясь сорваться. Воздуха не хватало, дракон рвался наружу, он терял контроль. В бальной зале он упал на колени и застонал от боли, Джин больше не мог сопротивляться дракону, позволяя ему вырваться. Розовый дракон рычал, извергая пламя, превращая бальную залу в мрачную пещеру. Он метался, сшибая все на своем пути и не позволяя кому-либо подойти к нему близко. Рык обезумевшего мужа разбудил Намджуна. Наспех натянув штаны, он вылетел из спальни. Картина, которую он увидел, повергла его в шок: бережно лелеемые Джином портьеры, привезённые издалека, вытканные магами, сейчас устилали пол возле розового дракона, а сам дракон свернулся калачиком, лежал и тихонько порыкивал. — Джини, радость моя, — грозный рык ему был ответом. Намджун еле увернулся от столпа пламени, летящего в него. — Родной, что происходит? Тебе больно? Скалящаяся пасть повернулась в сторону Намджуна, и новый поток пламени, от которого Джун уже увернуться не смог. Длинные волосы обгорели в миг, бровей не осталось, а кожу спасла моментальная трансформация — чешуя устойчива к пламени. Зарычав, Джун попытался по нитям достучаться до мужа, который вновь свернулся калачиком и тихо порыкивал. Но его ждала стена, через которую он прорваться не смог. — Ким Сокджин, прекрати так себя вести, поговори со мной наконец, — уже рычал Намджун, страх за мужа его просто парализовал. От переживаний и безысходности он попытался надавить на мужа волной своей ауры, за что поплатился — остался уже не только без волос, но и без бровей, и без брюк, которые пеплом опадали к его ногам. Довольно фыркнув, розовый дракон отвернулся к стене. — Господин. — Что?! — рявкнул Намджун и на трясущегося дворецкого. — А может, младшего господина попросим поговорить? У них же особая связь. Может, хоть его господин услышит? Только накиньте на себя сначала что-нибудь. А в этот момент из импровизированного гнезда раздалось очередное фырканье жемчужного дракона. Он как будто смеялся над всей ситуацией. Слегка пошевелился и мордой уперся в своё пузико, фыркнув в него и согревая теплыми парами. Но глазами он продолжал чутко следить за всем, что происходит вокруг него. Размашистой походкой Намджун направился в гардероб. Накинув на себя всё, что попало под руку, он с размаху распахнул двери в спальню. — Юнги! У нас проблемы, просыпайся! Душераздирающий крик Намджуна заставил подскочить с кровати Юнги. Он испуганно, во все глаза смотрел на отца. — Ты как себя чувствуешь? — немного стушевался Ким-старший, поняв, что испугал сына. — Вроде нормально, — тихо и неуверено сказал Юнги, прислушиваясь к ощущениям в своём теле. Раздражающих и зудящих ощущений в теле не было и не кидало в жар каждую минуту. — Точно нормально, — уже более уверено сказал он. — Что случилось? — С папой проблемы. И тут по комнате разлился смех, так как Юнги наконец-то открыл глаза и сфокусировал свой взгляд на отце. Он смеялся заливисто и звонко, словно хор колокольчиков. — За что папа с тобой это сделал? — Юнги не мог успокоиться, он даже уже слегка похрюкивал и вытирал слезы. Его отец был абсолютно лысый, даже бровей и ресниц не было. — Прости, — он уже стонал, — но ты так смешно выглядишь. — Твой папа в образе дракона разворотил свою любимую бальную залу и сейчас сделал там гнездо. На контакт не идёт, а меня пытался спалить. Причём, не раз. Обиженное лицо Намджуна заставило Юнги снова расхохотаться. Хрюкнув в очередной раз «Прости», накинул халат и побежал за отцом. — Вот. Он всё также лежит. Попробуй уловить, о чем он думает. Со мной он отказывается говорить. Легкие шаги Юнги сопровождались рыком Джина, подойдя к нему вплотную, омега обнял морду дракона и прижался к ней, тихо шепча «Ты же не причинишь мне вред», за что тут же получил увесистый шлепок хвостом по заднице. Ойкнув, он снова прижался к Джину. — Отец волнуется. И за что ты с ним так? — Сам виноват. Он меня раздражает, — дракон аж зарычал, глядя на Джуна и выпуская в его сторону очередную волну пламени. Юнги понял сразу, что это драконья сущность сейчас транслирует мысли. Прижавшись к большой туше папы, он погружался всё глубже и глубже в его сознание через сопротивление. И когда он добрался до цели, он замер, не рискуя спугнуть то, что он видит своим сознанием. — Ты это видишь? — фыркнула драконья сущность старшего омеги. — Да, — с придыханием выдохнул Юнги. — Это так прекрасно, — а в реальности в этот момент из глаз текли слёзы, что очень напугало Намджуна. Он уже было двинулся к мужу, как в него опять полетел столп пламени. Но наученный горьким опытом он успел спрятаться. — Я их побеспокою. — Не стоит. Им там хорошо. — Но мне тоже нужен папа, — тихо всхлипнул Юнги. Дракон ворчал недовольно, но родительские чувства возобладали. Юнги погружался всё глубже, и уже неспеша подходил к папе, не торопясь, помня, что сознание — это хрупкая структура, которую нельзя нарушать. Шёл и продолжал смотреть, как у камина, утонув в кресле-качалке, раскачивается Сокджин, напевая колыбельную, маленькому свертку в своих руках. — Папа, — позвал Юнги. — А как ты тут? — удивлённый взгляд Джина и самая теплая улыбка, от которой сердце Юнги обычно сжимается и пропускает удар. Ведь он до сих пор не может привыкнуть к такой открытой и чистой любви. — Я пришел за тобой. Там отец волнуется, а твоя драконья сущность его покалечила немного. — Я не хочу, — тихий всхлип, и из глаз Джина потекли слезы. — Простите, — и он крепче прижимал к себе сверток, который завозился. Из покрывала, выглянула маленькая ручка. — Альфа, — выдохнул Юнги. Прикрыв глаза, он потянулся к совсем ещë хрупкому сознанию и покачнулся от силы, которой он уже обладал. — Сильный, как отец. — Ты его тоже видишь? — Джин уже во все глаза смотрел на Юнги. — Да, папа. Я его вижу. Мой братик — очень сильный альфа, его сила сравнима будет с силой повелителя. — Это не сон? — Сокджин ещë не принимал реальность. — Нет. Какой уж тут сон. Твоя драконья сущность в реальности построила гнездо в бальных залах и готовится высиживать. И я чувствую сознание брата, оно еще совсем хрупкое, так как он маленький. Но он реален — это не сон. Юнги присел на корточки у ног Джина и ладонью стирал слёзы с его щек. — У меня будет самый красивый брат. А у тебя еще один сын. Самый сильный и любимый сын. Сокджин уже рыдал, прижимая к себе уже не только младенца, но и Юнги, который вмиг стал маленьким и уже детскими ладошками продолжал вытирать слёзы с лица папы, позволяя себя укачивать и согревать той любовь и теплом, которыми он не мог насытиться. — А если я уйду сейчас с тобой, я его ещë увижу? — он уже не плакал, но с какой-то тоской продолжал смотреть на младенца, который уж очень сильно был похож на мужа, что очень раздражало. — Смотри, он улыбнулся, — рассмеялся Юнги. — А глаза у него, как у тебя. Взгляд почти такой же, как твой. — А мне кажется, что он — копия Джуна. Это так раздражает, если честно. — Он похож на отца, но глаза точно твои. Не бойся, он такой же настоящий, как и я, как ты и отец. Просто он ещë внутри тебя и совсем маленький. — У меня действительно будет ещë один ребенок? — Сокджин не верил в реальность происходящего, ему казалось, что он пребывает во сне. В прекрасном и таком желанном сне, поэтому он и не хотел выходить. — А я же могу ещë здесь остаться? — Ты, конечно, можешь. Но твоя драконья сущность решила извести отца. Ты бы видел его. Вот без слез не взглянешь. — А нечего было лезть ко мне, — раздался басистый голос дракона. — И вообще, это он виноват в нашем состоянии. А я, между прочим, есть хочу и мне холодно. А он даже не подумал меня покормить. Я тебе уже не раз говорил, что этот альфа уж очень плохо о нас заботится. — По твоим рассуждениям, наш альфа не должен вставать с колен и поклоняться нам беспрестанно. — Именно. Я тебе каждый раз об этом говорю. А ты выбрал плохо управляемого альфу. — Ой, так сказал, как будто сам не скулишь, как течная омега, когда он силу выпускает. Юнги сидел и хихикал от внутреннего монолога Джина. — Ну, так что ты решил? — тихо поинтересовался он у Сокджина. — Наверное, надо вернуться, а то ведь Джун реально не поймет, что меня надо покормить. Он вот вроде взрослый, сильный, его боятся, но когда дело касается семьи, он такой лопух. Ой, напомни мне тебе рассказать, как он за мной ухаживал. Поверь, твоего альфу ждёт та же пытка. Джин смеялся звонко и задорно. Юнги спрыгнул с его колен протягивая ему руку. Сокджин уложил малыша в люльку и поцеловал его в пухлую розовую щечку. — Расти быстрее, мы тебя так долго ждали. И, беря старшего сына за руку, он без оглядки пошёл следом за ним, по дебрям своего сознания, возвращаясь в реальность. Юнги со стоном упал возле туши дракона, но тут же был подхвачен мощными лапами и прижат обратно к шкуре. — Малыш, ты как? — с беспокойством прорычал Джин. — Жить буду. Но есть хочу безумно. — Намджун! — раскатистый рык дракона сотряс стены поместья. — Родной, ты ко мне вернулся, — Намджун аж всхлипнул. И такая бездонная любовь в его взгляде. И тут Джин заметил мужа. Хрюкнув совсем не по-драконьи, он заржал так, что стекла на окнах потрескались. — Любимый, что с тобой? — Твоя драконья сучность показывала, кто здесь главный, — недовольно фыркнул Джун. — Давай принимай обычную форму и пойдем наконец-то позавтракаем. Намджун и Юнги с нетерпением ждали Джина. Но через время он со стоном плюхнулся, прикрывая морду лапой. — Не получается. Я не могу обратно перекинуться. — Почему? — Намджун встревожено уже стоял на коленях возле Джина и прижимая его морду к себе. — Сладкий мой, что случилось? — Драконья сучность, как ты любишь говорить, не позволяет. — Да почему? — Я, кажись, понял, — усмехнулся Юнги, подходя к родителям. — Твоя магия не очень сильная, а магия младшенького в разы больше твоей. Поэтому, что бы ты был в порядке, тебе придется сына вынашивать в форме дракона. — В смысле вынашивать? Кого вынашивать? Зачем? — Намджун уже непонимающе смотрел на обоих омег. — Ты ему скажешь или я? — засмеялся Юнги. — Иди распорядись по поводу еды. А я буду объяснять твоему отцу, что в нашей семье появится скоро маленький альфа. Или буду откачивать твоего отца, — хмыкнул Джин, глядя на сползшего в обморок мужа. — Приводи отца в чувство, а я пойду добывать что-то съестное, — Юнги хихикал, покидая родителей. Уже выходя из зала, он покачнулся от мощной волны беспокойства. Его путешествие в сознание папы не осталось незамеченным. Ему теперь придется привыкать, что кто-то может чувствовать его состояние. Прикрыв глаза, он послал волну раздражения и злости по новой нити, что на вид была хрупка, но Юнги знал, что она в разы прочнее чем те, что связывают его с родителями. Чон Хосок хоть и не рядом, но тенью присутствует в его жизни, и это не могло не раздражать.