Знак Венеры

Рита гуляла по Фруктовой улице туда-сюда. Ей не хотелось сидеть дома, но интересного занятия она придумать себе не могла... Была мысль сходить, и всё-таки получше рассмотреть кладбище, но лучше там пока не показываться. Не буди лихо, как говорится. А вот и дом, в котором живёт Катя. Рита так и не могла определиться, сочувствует ли она этой девушке, или наоборот, рада произошедшему. С одной стороны, может это вобьёт хоть немного мозгов в её головку. С другой, неудачно получилось, с кустами. Кто знал, что они колючие? Было довольно неприятно видеть все эти ранки на её лице и руках. Дом Веры стоял молчаливый, и немного мрачный. Вчера, когда весёлая компания «детективов» завалилась к ним, её родители произвели на Риту странное впечатление. Они показались какими-то скрытными, излишне раздражёнными. Наверное, у этой семьи есть свои секреты. А вот и дом Полины. Рита остановилась возле него. Собственно, из-за него она и свои устроила строевые учения вдоль улицы. Вчерашний день был… утомительным. Подружки так и не успели договориться о следующей встрече. И только сегодня Рита поняла, что никаких средств для связи с Полиной она не имеет. Она знала, что у Полины есть мобильный, но не знала номера. И сильно подозревала, что Кравцева могла оставить свой телефон в городе. Конечно, Полина сама может к ней зайти, но… Просто ждать? Не лучший выбор. Но зайти к ней Рита не решалась. Во-первых, Любовь Васильевна могла её просто выставить, не дав даже поговорить с Полиной. Во-вторых, это могло создать проблемы самой Полине. Забитая, да? Рита даже слегка поскрипела зубами. Защитить её от малолетних хулиганок – это одно. А вот с её мамой… Её уже в кусты не закинешь. Хотя, зрелище бы было знатное. Хуже всего, что был способ прийти к ней, без особых последствий. И Рита его знала. Просто не слишком хотела этого делать. Оттого и ходила по улице, словно её зациклило. Надеялась, что Полина сама выйдет, и они смогут поговорить. Но конечно, этого не случалось. Было лишь вопросом времени, когда Рите надоест эта бесконечная прогулка. Полина и сидела, мерно раскачиваясь на мягких садовых качелях, стоящих рядом с домом. В руках у неё была книга, но она не читала, просто делала вид. Уже в сотый раз, этот трюк срабатывал с мамой. Если она злилась, надо было просто посидеть с библией, иногда листая страницы. И всё успокаивалось. Сама мама что-то делала с цветочной клумбой. Полина не могла понять, да ей было и неинтересно. Её мысли занимали проблемы поважнее. Во-первых, позволит ей мама вообще увидится с подругой? Вчерашний вечер был довольно насыщенным. И после того как они вернулись домой, разговоры были далеки от вежливых. Мягко говоря. Теперь, мама успокоилась, поняв-таки, что ничего страшного не случилось, и ничего плохого они не делали. Но что толку? Мама с самого начала негативно отнеслась к Рите. Её уже не переубедить. Во-вторых, Полина думала о том, как бы ей улизнуть из дома, хотя бы ненадолго. Просто объяснить подруге ситуацию. Но раньше Полина так не делала, и боялась всё усугубить. Но эти мысли были слишком тяжёлыми, она старалась их отогнать. Вместо этого, она думала о том кресте, что видела на могиле. Почему именно католический? Может, мама бы что-то подсказала, но спрашивать сейчас было бы самоубийством. Она услышала стук, но не обратила внимание. Потом звук повторился. Кто-то настойчиво стучал в калитку. И мама пошла, открывать её. Неужели опять полиция? Любовь Васильевна распахнула дверь, ожидая увидеть участкового. Или ту соседку, как там её... Которая вчера напраслину возводила на Полину. Ей было бы неплохо извиниться за своего ребёнка. Но нет, это была та самая Рита. Правда, её теперь было довольно трудно узнать. На сей раз, она была в длинной юбке, и довольно скромной рубашке. И вообще, в целом держалась скромнее. Наверное, она бы имела почти пристойный вид, если бы не короткие волосы и косметика. – Здравствуйте Любовь Васильевна. Могу я с Полиной поговорить? Вежливая, скромная, нормально одетая… – Не думаю, что это хорошая идея. – Но… – Уходи. – Но почему? – Полиция, кладбище, какие-то девчонки с блудливыми глазками. Ты плохо влияешь на мою дочь! – заявила женщина. – Но мы ведь просто читали. Глаза Кравцевой-Старшей сузились. – Думаешь, я такая дура? Ты оделась в подобающую одежду, и своей вежливостью пытаешься меня обмануть. Сделать вид, что исправилась. Но косметики не смыла, ни с волосами ничего не сделала! – А что я могла бы сделать с волосами? Их за пару дней не отрастить. – Теперь ещё и умничать пытаешься! – Можно мне сказать? – как можно спокойнее попросила Рита. – Опять врать? – Я не вру. Любовь Васильевна, я понимаю, что вам не очень нравлюсь. И да, у нас немного разное отношение к жизни. Но я никогда не пыталась грубить вам. Честное слово. И я не пытаюсь обмануть вас, или подлизаться. Да, юбку я надела потому, что собиралась прийти сюда. Но не для того, чтобы вас обманывать. – А для чего? – Из вежливости. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Такой поворот немного обескуражил Кравцеву. – Значит, ты не изменилась, признаешь? – Люди так просто не меняются. Вы зря беспокоитесь, что немного со мной пообщавшись, ваша дочь станет вести себя как я. – И всё равно, я не одобряю, что ты втягиваешь её в неприятности! – заявила Любовь Васильевна. – Я постараюсь этого не делать. Но вчерашний случай... Слушайте, вы считаете меня легкомысленной, и не слишком правильной девушкой. И я могу вас понять. Но та девчонка, Катя, она намного, намного хуже. Я застала её, когда они с подругой курили. И походу, курение не единственное, чем они занимаются. – А ты сама? – недоверчиво спросила Кравцева. – Я не курю, и не пью, хотя и старше чем они. Я обычная девушка, просто не такая, какой вы хотите видеть свою дочь. – Знаю я, какая ты. В городе полно таких наблюдала. – Я не такая плохая. Честное слово. – Да неужели? – Послушайте... – Рита старалась сохранить спокойствие. – Я ведь оделась так, как вы считаете правильным, из уважения к вам. Я вежливо с вами говорю. Я даже не ответила ни разу на ваши оскорбления. – Оскорбления? – Думаете, мне приятно, когда меня называют обманщицей? – Я такого не говорила! – возмутилась Любовь Васильевна. – Нет, вы сказали, что я пытаюсь вас обмануть. Это не одно и то же? – Я не это… Рита внимательно смотрела на маму своей подруги. А где-то за её спиной, слушала их разговор Полина. Обвинять в чём-то мать было для неё немыслимым. Но Рита уже уловила Поток этой женщины. Ей надо было считать себя праведницей. Она не могла бы жить без того, чтобы смотреть на других сверху вниз. А сейчас, когда она оказалась в таком положении, ей ничего не останется, кроме как пойти на попятную. – Ты хуже парней, честное слово! Ещё более навязчивая. – Я просто хочу пообщаться с подругой. Если вы не хотите видеть меня в вашем доме, просто отпустите её погулять. Видите, я опять вежливость проявляю, спрашивая именно вас об этом. – И уж такую скромность, постоянно меня в это носом тыкая. Рита лишь развела руками. Дальше разговаривать не было смысла, она и так сказала достаточно. – Ладно, пусть вас, – вздохнула, Любовь Васильевна. – Можете идти. – Правда? – раздался удивлённый голос Полины. – Правда. Я, наверное, погорячилась. Но больше чтобы никаких проблем. – Разве что опять эта Катя пристанет. – Не пристанет. Её сегодня в город отправили, я сама видела. – Да? Тогда я уверена, что всё будет в порядке. – Очень на это надеюсь. Оказавшись на улице, они молча прошли вдоль Фруктовой, и вышли за поворот. Полина остановилась. Рите даже стало как-то не по себе от такого взгляда. – Слушай, извини если я не… Но тут Полина её совершенно обескуражила. Кравцева подошла к ней, и слегка приобняла. А потом запрыгала на месте, буквально завизжав от восторга. Рита от такого совершенно обалдела. Она даже от обычных девочек никогда не видела таких вывертов. А уж от такой тихони как Полина… – Наверное, извинения приняты. – Ты такая крутая! Такая крутая! – у Кравцевой как-то получалось кричать очень тихо. – Я? Ну, наверное. Хотя юбку бы стоило переодеть. – Ты вчера защитила меня. Потом придумала, как от неприятностей избавить. А сегодня вытащила меня из дома. Ты даже с мамой моей совладать смогла! Ты крутая! Такая крутая! – Эм… Спасибо. Полина немного успокоилась. Безумный восторг на её лице сменился тихой радостью, и счастливой улыбкой. – Тебя не сильно наказали вчера? – поинтересовалась Рита. – Мама? Нет, не сильно. Но отпускать меня никуда не хотела сегодня. – Просто я… – Да? – Ладно, не хочу портить тебе настроение. – Да брось, сегодня ты моя героиня! Можешь спрашивать что хочешь. – Она ведь тебя бьёт, да? Я только вчера это поняла. – Ну... иногда наказывает. – Проклятая... Прости. Она всё-таки твоя мама. – А разве... Разве тебя никогда так не наказывали? – удивилась девушка. – Как так? Ну, пару раз ремнём было дело. В самом детстве, когда действительно что-то плохое делала. Например, когда с подругой ловили пиявок, и обе ухнули в речку. – Я думала, все родители так делают. – Некоторые, но далеко не все. Особенно, когда дети уже взрослые. А что именно она делает? Полина молчала. Да, Рита, ты определённо умеешь поднять ей настроение. А потом полностью испортить. – Это… так плохо? Извини, я не хотела… Я говорила, что не хочу настроение тебе портить. – Я покажу. – Что покажешь? – Только отойдём с дороги. – Ну ладно. – Сука! Мерзкая тварь! – Рита, пожалуйста… – А я с ней любезничала! Да после такого… – Успокойся. – Да-да… Ладно. Извини. Наверное, я не очень красиво себя веду. Но это… – Это не так страшно. Почти не болит уже. – Не так страшно? Почти не болит? Да у тебя вся спина в рубцах! Какой тварью надо быть, чтобы так с дочерью обращаться! – Я думала… – И ты сама… Ладно. Ты не виновата. Но почему ты позволяешь так с собой обращаться? – Она ведь не всегда такая, – пробормотала Полина. – Да одного раза достаточно! Чёртова… – Я думала... То есть, ведь многие родители наказывают детей так? Да, мне не повезло, но она ведь думает, что это для моего блага. – Она больная сука! Извини, но не могу теперь иначе о ней думать. Детей, говоришь, наказывают? Наверно бывает. Только именно детей, а не взрослых уже, как ты. И явно не хлыстом по спине. – Это был не хлыст, а… – Не важно! – огрызнулась Рита. – Не хочу знать подробностей. Твоей маме повезёт, если я не врежу ей при следующей встрече. – Не надо! Прошу тебя. – Не буду. Хотя соблазн велик. Рита села на землю. Из-за ночного дождя земля была сырой, и сильно пачкалась, но это её не беспокоило. – Чёрт возьми… – Слушай, всё не так плохо. – Я ведь не могу тебе с этим помочь, да? – Да. Наверное, не можешь, – тихонько признала Полина. – Мерзкое чувство. Когда ничего не можешь сделать. – Это не так страшно, как кажется. Я уже привыкла. Рита вскочила настолько резко, и едва не запуталась в юбке. Она взяла Полину за плечи, и закричала: – Привыкла! Ты к этому привыкла! – Не надо… Мне больно. – Извини. Я, наверное, я не лучшая подруга. Но это меня бесит! Нельзя к такому привыкать. – Но она моя мама. – И что с того? Она не хозяйка твоей жизни. – Но она меня растила. – И теперь ты выросла! – воскликнула Рита. – Выросла! Тебе уже шестнадцать. Тебе ведь шестнадцать? – Да. – Я не помню, говорила ты мне это или нет. Подруги замолчали. Их буквально раздирали на части противоречивые чувства. Рита была в ярости. Была сильно расстроена. Ей хотелось что-нибудь разломать. Или сесть и заплакать. А какие чувства таились сейчас в сердце у Полины, она даже представить не могла. – И часто она так делает? – Нет. Я стараюсь не давать ей повода. Вчера… Она немного вышла из себя, с этим участковым. – Немного? – Ну, не немного. Она не делала это уже полгода, – сказала Полина. – Ты не думала, что-то с этим сделать? К врачу сходить, а потом в полицию? – Нет. Так нельзя. Да и не поможет. Рита должна была признать, что в этом Полина права. Она уже знала похожую историю, об одной семье, в которой родители были алкоголиками. Жили в соседнем подъезде. Они наплевательски относились к детям, и часто били их. Не раз к ним приезжала полиция, приходили социальные работники… В конце концов, мать умерла, а у отца детей отобрали. Но эта эпопея длилась года три. – Могу ещё одно предложить, – вдруг пришла Рите в голову идея. – Что? – Слушай, ведь в соседней деревне есть церковь? – Ну да, мы туда ходим. – И в ней нормальный священник? – Думаю, не самый плохой. Молодой весьма, Отец Пётр. – Твоя мама... Думаю, она поубавит пыл, если ей священник скажет, что нельзя так поступать. – Нет! – Думаешь, он не захочет? – Нет! Я не хочу! Рита опять опешила. Сегодня её подруга была какой-то слишком уж открытой. Вначале восторг, а потом настоящая злость. – Не хочешь… – Не нужна мне их помощь! – Я так понимаю, ты не в восторге от церкви. Полина не была в восторге. Она очень хотела рассказать всё Рите, но не могла. Не потому, что не доверяла подруге (хотя узнай о её мыслях мама, всё было бы очень печально). Она просто не знала, как объяснить ей всё это. Это было слишком сложно. Про то, какой её мать была много лет назад. Про то, что случилось с отцом. И про того проклятого священника, что её «спас», вытащив из депрессии. Именно из-за него мама стала такой. Теперь, когда у неё прибавилось смелости, Полина могла сказать это хотя бы самой себе. Она ненавидела церковь! Она ненавидела священников. Всю эту религию! И пусть даже Отец Пётр казался довольно милым и добрым, он был частью этого. – Нет. Не хочу я от них помощи. Рите очень хотелось опять схватить подругу, и начать её трясти. Трясти долго, и со всей силы, пока вся глупость не вывалится из головы, пока она не поймёт, что такое отношение матери, такое насилие – это неприемлемо. Что с этим надо что-то делать. – Ты не хочешь, чтобы она прекратила? – Хочу. Но не так. – Что же тебя так в этой церкви напрягает? – Это трудно объяснить, – буквально сквозь зубы проговорила Полина. – Я не буду настаивать. Если захочешь – расскажешь. – Может, просто погуляем? Послушай, со мной всё будет хорошо, честное слово. – Будет. – Да? – Да. Я в этом уверена. Кажется, у меня созрел кое-какой план в голове. – План? – Слушай, а далеко до той деревни, где наш участковый сидит? – Я не буду ему жаловаться. Не буду на маму заявлений писать! – Писать ничего не потребуется. Всё будет намного проще, – усмехнулась Рита. Любовь Васильевна едва не схватилась за сердце, когда к ней опять заявился Семенчук. – Неужели опять что-то случилось? Полина что-то натворила? – Нет. Ваша дочка молодец. Хорошая девочка, вежливая. – Тогда в чём дело? – Дело у меня к вам, гражданка Кравцева. – Какое дело? – озадачилась женщина. – Я сегодня, видите ли, с вашей дочерью имел честь говорить. Надо было кое-что уточнить по поводу вчерашнего происшествия, а раз уж главная виновница уехала, пришлось говорить с другими. – Я не совсем понимаю… – Давайте без обиняков. Вы бьёте дочь? – Я? Нет! – Любовь Васильевна, знаете, я по долгу службы постоянно выслушиваю враньё. От пьяниц местных, от городских заезжих. Не пытайтесь, не надо. – Я не бью дочь! – Когда мы уже закончили разговор, я обратил внимание на странную полоску, которая была видна у неё сзади. Признаюсь, я слегка грубовато поступил, просто задрал её кофту, и осмотрел спину. Догадываетесь, что я там увидел? А ведь вчера, я готов поспорить, этих следов побоев не было. Зато я видел, как вы рванули к дочери, едва увидев её. Тут уж не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы сложить одно с другим. – Я… не хотела, – жалостливо пробормотала Любовь Васильевна. – Искренне на это надеюсь. Ваша дочь тоже не хотела мне рассказывать, откуда эти рубцы. И была очень напугана. – Это всё… Ритка, это всё… – Любовь Васильевна, вам ни в коем случае нельзя никогда совершать серьёзных преступлений. Нет, правда, вы только что, фактически, признали вину, а теперь пытаетесь валить на другую? Кажется, с девочки достаточно ложных обвинений. Так что, вы скажете мне правду? – Да. Это я сделала, – призналась, наконец, Кравцева. – Я немного вспылила, и… – Вы ведь не в первый раз это делали, так? – Нет. Не в первый. – Вы в курсе, что это уголовное преступление? – Я просто воспитываю дочь! – возмутилась мать. – Статья 116. Наказание до двух лет лишения свободы, – сообщил ей участковый. – Она моя дочь! – Загляните в уголовный кодекс. Там всё написано. – Вы не можете мне указывать, как мне воспитывать дочь! – Пока вы орёте на неё, или лишаете сладкого, меня это не касается. Но когда вы творите такое на вверенной мне территории, это уже моё дело. Если я дам этому делу ход… – Не надо, пожалуйста! – умоляюще попросила Кравцева. – Вот, вы уже и заговорили по-другому. Не переживайте, если бы я принимал всех по этой статье, в округе бы никого не осталось. Но то, что творите вы с дочерью неприемлемо. Я ясно выражаюсь? – Ясно. – Давайте так. Вы пообещаете больше не трогать дочь, а я забуду об этом. Обещаете? – Клянусь! – Вот и отлично. Я верю вам, Любовь Васильевна. Но на всякий случай, я рассказал вашей дочери, что делать, если подобное повторится. Думаю, мы друг друга поняли. – Ну как? – поинтересовалась Рита. Она стояла на веранде, переминаясь с ноги на ногу. – Всё нормально, – сказал участковый. – Я ей сделал внушение. План был прост. Очень прост. Подойти к участковому, и рассказать обо всей этой ситуации, но сделать это сугубо неформально. Узнай, чего хочет мужчина, и ты узнаешь его. Семенчук хотел поменьше проблем. И лишнее дело о насилии над детьми ему было совершенно ненужно. Поэтому, его было легко убедить помочь так, как того хотела Рита. Особенно, когда Полина, после долгих уговоров подруги, показала-таки ему свою спину. Участковый, наверное, видел и не такое. Во всяком случае, не стал громко возмущаться, или ругаться, как делала Рита. Он просто сделал всё, о чём его попросили. Для него это был путь наименьшего сопротивления. – Спасибо вам! – Да не за что. Хорошо, что у вас хватило ума со мной просто поговорить, а не писать заявление. А где, кстати, наша потерпевшая? – Наверху. Я решила, что лучше ей нас не слышать. – Разумно. Слишком уж ты умная для своих лет. – Да бросьте, я на тройки учусь. – Ну, Василич вон, который вчера был, на пятёрки в школе учился, а толку? Ладно, поеду назад в отделение. Когда участковый вышел за дверь, Рита вздохнула с облегчением. А мог ведь и взятку вымогать начать. Она была почти уверена, что он их с охотой берёт. Просто требовать с девочек не стал. Наверное подумал, что у них хватит глупости "настучать" на него. Или наоборот решил, что Рита слишком уж хитрая. Он не был глуп. Даже больше, в нём были какие-то задатки настоящего, талантливого детектива, которыми он просто не хотел пользоваться, чтобы не создавать себе неудобств. Сейчас, Рита взглянула на него немного иначе, чем вчера. Тогда ей, как и Лене, казалось, что этот мужчина ничего не видит и не слышит в своём стремлении поскорее закончить с делом, и поехать домой. Но теперь... Нет, он всё видел, и всё слышал. И наверняка даже понял, что девочки были на кладбище. Просто ничего не стал с этим делать. Не захотел себе проблемы создавать. Семенчук действительно понял, в чём дело. Достаточно было просто сложить два и два. Ну, подрались две девчонки, ну одна в кусты угодила, тоже мне, преступление! Если бы не суматоха с кладбищем, он бы даже не поехал. А когда приехал, было уже поздно в отказку уходить. Пришлось делать вид, что он допрашивает свидетелей. Хорошо ещё, что все эти бабы и деревенщины вроде Василича, понятия не имели о нормах и процедурах, положенных в такой ситуации. В первый день, его насторожила Лена. Что-то в ней было слишком странное. Впрочем, это не редкость в его работе. Но она слишком уж удачно играла свою роль. Рита тогда не привлекла особого внимания. Она гладко пела, но будь это настоящий допрос, раскололась моментально. Однако сегодня… – Такой палец в рот не клади! – сказал он вслух. Она была уверена, что участковый не откажет ей в помощи. Слишком уверена. Хотя очевидно, не была высокого мнения о его компетентности, это Семенчук почувствовал очень чётко. В течение всего разговора, у него не пропадало чувство, что его вот-вот начнут шантажировать. Но вместо этого, девушка приводила вполне резонные доводы, которые убедили полицейского помочь ей. Она либо была мастером манипуляции, либо была уверена в себе до идиотизма. Так или иначе, надо было отдать ей должное, своего она добилась. Тем более, по поводу этой ситуации с побоями у него имелись свои соображения. И ведь плутовка была в чём-то права. Он слишком уж запустил свою работу. Забыл, что часто предотвратить преступление быстрее, чем потом с ним разбираться. Пожалуй, стоит выбрать день, и посетить на вверенном участке самые беспокойные дома. Пусть знают, что полиция не дремлет. Меньше буянить будут. Костя с давних пор мечтал разрушить ту стену, что возникла между ним и Полиной. Точнее ту, что воздвигла Полина, отделяя себя от всех окружающих. И сейчас, он твёрдо был уверен, что добился успеха. Но почему-то, это не вызывало таких восторгов… Полина смотрела на подругу глазами, наполненными слезами. Почему-то все уверены, что люди плачут либо от чего-то плохого: от горя и обиды, либо от чего-то хорошего: от счастья и смеха. Но на самом деле, для многих, это просто способ выразить то, что иначе они выразить не могут. Когда для эмоций не хватает слов… – Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Рита обнимала подругу, и гладила по голове, словно пытаясь успокоить. Но ей не надо было успокаиваться. Наконец, она нашла кого-то, кому действительно не было на неё наплевать. – Ну ладно, не плачь. А то мне как-то неудобно. – Она ведь, и вправду не будете теперь так делать? – Готова на это поставить. Твоей маме обязательно нужно быть праведницей. И теперь, когда её ткнули носом в собственное несовершенство, она наизнанку себя вывернет, чтобы исправиться. Она больше пальцем тебя не тронет. Полина уткнулась в плечо подруги, и зарыдала. Зарыдала по-настоящему, как, наверное, не плакала с детства. Рита была в шоке. – Ну, что ты? Всё ведь хорошо. – Ты не знаешь... Не понимаешь! Каково это жить с ней! Слова поперёк не скажешь, каждому слову… Она каждый раз следит. Постоянно! Попробуй, сделай что-то без неё… На сей раз, Рита просто не знала, что сказать подруге. – Никто не знает! Все только смеялись. Называли маменькиной дочкой. – Я не смеялась. – А взрослые... Все они восхищались! Смотрите, какая милая девочка. Смотрите, какая хорошая мама. Ненавижу их! Ненавижу! Всем было плевать! – Мне нет. – Я… Прости, – сказала Полина, отпуская подругу. – Я немного… – Расчувствовалась? – Ну да. Я уже и забыла, какого это – ничего не прятать в себе. Говорить с кем-то искренне. Да мне вообще не с кем поговорить было! – Понимаю. Наверное, я потому и захотела с тобой... Ну, потому и заговорила тогда. Мне с первого взгляда показалось, что тебе очень нужен друг. – Спасибо. Никто никогда не... – Ладно, ладно. Не надо благодарить, я просто сделала то, что хотела. – Этим ты и замечательная! – Только не слишком обольщайся. Мама ведь тебя не перестанет наказывать, просто бить не будет. Наверное, Рита смутилась, осознав, что могла опять испортить Полине настроение. Но та лишь улыбнулась. – Всё равно! Теперь хоть что-то изменится к лучшему. Не будет страха. Лена терпеть не могла холодный воздух. Не только из-за того, что тот плохо влиял на её лёгкие. Он служил напоминанием о том, чего она лишилась в этой жизни. Напоминал ей о том дне, когда с ней случился первый приступ. Однако сейчас, она вышла из дома ночью. Её немного беспокоило, что Костя сидит на скамейке. В ночной прохладе, без макияжа, в одних трусах. И дело было не в её ответственности за этого парня. И даже не в том, что его могли увидеть соседи, ночью об этом она не беспокоилась. Странные чувства испытывала она, глядя на него. Нет, это была не любовь. И уж точно не жалость. Какое-то покровительственное отношение, желание быть нужной, помочь. Позволить двигаться дальше. Пожалуй, в словах «Хорошая Ученица» было намного больше смысла, чем она пыталась вложить. Своим наблюдением, и методом использования она поделилась всего с двумя людьми. Брату она рассказала из родственных чувств. Хотела облегчить, улучшить его жизнь. В тот момент, когда симпатичный, но глупый Мишка не смог удержать девчонку, которая ему нравилась. Лена надеялась, что парень многому научится, использует её подарок с умом. Напрасные надежды. Мишка не понял всего потенциала, открывшихся возможностей. С помощью этого метода, он мог по-настоящему влиять на людей. Мог стать искуснейшим манипулятором, или помогать девушкам найти себя, стать для них настоящим светом в оконце. Но нет. То, что можно было использовать для больших дел, он использовал ради развлечения. Надо отдать брату должное, он вник в суть идеи, и даже слегка её трансформировал. Чего хочет женщина? Лена знала, что на этот вопрос миллион ответов. Но почти каждая мечтает о том, чтобы найти идеального мужчину. Или женщину, если вспомнить недавние слухи. Но какой он, идеальный мужчина? Вот тут Мишка проявил проницательность и изобретательность. Женщина – это клубок противоречий. Она хочет видеть в мужчине всё, и сразу. Чтобы был брутальным, но ранимым. Чтобы был хозяйственным, но щедрым. Был жестоким в одном, но мягким в другом. Конечно, ни один мужчина в мире не сможет соответствовать всем этим критериям. Но вот притвориться кем-то похожим, при должной сноровке, было возможно. Именно таким, идеальным, и представал перед девушками Михаил. Многие, очень многие, пали жертвами этого обмана. Он редко проводил с ними больше, чем пару дней. Лена не особо им сочувствовала. Для них это был ценный урок. Но всё-таки брат её разочаровал. Костя – совсем другое дело. Этот юноша был куда интереснее. Он так проникся идеей, что смог использовать её на себе самом. И, как она теперь поняла, друг её брата куда лучше осознавал потенциал, что перед ним открывался. Он использовал метод, манипулировал людьми. И делал это достаточно искусно, хотя сам этого и не осознавал. На плечи Кости упал плед, прикрывая его от шеи, до колен. – Ночь ночью, но не стоит искушать судьбу, – сказала Лена. – Они не увидят. – Да и простывать тебе не следует. Лучше, пошли домой. Я не люблю холодный воздух. – Я ведь добился своего. Она обнимала меня. Была близка со мной. Я был для неё самым важным человеком в тот момент. Стоило только сказать, кто я… – Так почему не сказал? – Всё ведь не так просто. Потоки, Лесенки… Люди сложные создания. Их одним этим не объяснить, – заявил парень. – Рада, что ты это понимаешь. – Но ведь твой метод работает! С той толпой, что к нам явилась. Сегодня с участковым. Ведь сработало всё! – И это тоже так. – Тогда, я ничего не понимаю. – Ты слишком привязываешься к истинности идеи, и пропускаешь мимо глаз то, что в ней действительно важно. – Что именно? – Ты. – Я? – Да, ты сам. – Но ведь мы говорим о других. – Мы говорим не о других, мы говорим с другими, – заявила Лена. – Ты замечал, что если ты полностью уверен, что хорошо напишешь тест, то шансов его сдать больше? – Не совсем… – Или может, слышал фразу: «Главное – это уверенность»? – Это да, слышал. – Уверенность влияет на успех. Даже когда ты просто делаешь что-то с вещами. Полку собираешь, например. Ещё больше она влияет, когда ты пытаешься что-то вспомнить, или решить уравнение. Ведь там нет твёрдых предметов. Только ты, и твоя голова. Это ты понимаешь? – Понимаю. – Но важнее всего уверенность, когда ты общаешься с другими. Часть людей готовы сделать то, о чём ты попросишь просто потому, что ты уверен, что они сделают это по твоей просьбе. Других надо убеждать. А слова звучат куда убедительнее, когда человек уверен, в том, что говорит. Уверенность – вот залог влияния. Вот главная причина успеха. – А Поток и Лесенка? Они не нужны? – удивился Костя. – Они дают тебе эту уверенность. Этим они и важны. – То есть они не работают? – Не совсем так. Они работают, но не идеально. Они не могут объяснить всего. Но с ними проще понять людей, чем без них. Особенно учитывая, что люди часто сами себя не понимают. – В каком смысле? – Посмотри на мать твоей подружки, и всё поймёшь. – Боюсь, что я ничего не понимаю – озадаченно пробормотал Костя. – Совсем ничего! – Тогда, почему бы тебе не начать с себя. Ты точно уверен сейчас в том, что ты этот ты? Что ты остался прежним Костей, что приехал сюда? Или ты изменился? – Я изменился. – Готова поспорить, что сейчас тебе не так просто понять, что ты теперь за человек. И, готова поспорить, теперь ты уже не так уверен в своих целях. – Нет, я хочу быть с Полиной! – твёрдо заявил парень. – Но не так, как раньше, верно? Я слышала вас сегодня. И ты был прав, это был отличный момент, чтобы сказать правду. Она бы тебя простила. Она бы в тот момент тебе всё на свете простила. Но ты смолчал. – Да. – Почему? – Потому что это сделало бы ей больно. А я не хочу этого делать. Потому что я хочу узнать её, а не просто быть с ней. По-настоящему узнать. – И… – И я не уверен, что её проблемы с парнями были из-за матери. Есть что-то такое, в истории с её отцом. И готов поспорить, есть что-то ещё. Что-то, о чём я даже не имею понятия. Забавно, я всегда думал, что в ней есть какая-то загадка. И был прав, будь я проклят! – Тебя просто распирает любопытство, – заметила Лена. – Ну, есть такое. Но всё-таки дело не в нём. Не только в нём. Главное, что ей сейчас не нужен парень. Ей нужна подруга. И я не могу у неё отобрать эту подругу. – Как благородно. – Я... Знаешь, дело ведь ещё и во мне. Мне нравится быть её подругой, – признался Костя. – У меня получается ей быть. А какой из меня выйдет возлюбленный? Думаю, не самый лучший. – Уверенность. – Да, уверенность. Стало быть, теперь, когда я знаю, что Поток не идеален, я не смогу так хорошо с людьми общаться. – Твоя подружка ведь не слишком разделяет убеждения своей мамы? – Да она ненавидит религию. Никогда бы не подумал, что она может что-то ненавидеть. Даже к матери у неё нет ненависти. – Знаешь, я не слишком религиозна. Отец у меня иногда ходит в церковь, а вот мать убеждённая атеистка, с тех пор, как у меня тот приступ случился. Кстати, давай собирайся, и пошли уже в дом, мне тяжеловато дышать становится. Так вот, я вроде как тоже верующая, но скорее... – Хочешь подстраховаться на случай, если там кто-то есть? – Ну, что-то вроде того. Так вот, я не особо религиозна. И мало понимаю в этой области. Но запомни одну очень умную фразу: «Вера может творить чудеса». – В каком смысле? – Думаю, ты поймёшь меня. Ты достаточно умён для этого. А теперь, пойдём домой. Вера может творить чудеса. Кажется, так говорила его мама много лет назад. А потом, он не раз слышал эту фразу от бабушки, пока она не умерла. Всё-таки, в этом был смысл. Если не воспринимать слово «Вера» слишком узко. Свою веру Мишка шаг за шагом терял. Сперва история с Костей, и его успехами на любовном фронте. Потом та неудача, после которой до сих пор плечо не прошло. А теперь... Теперь этот герой-любовник написал: «Мы обнимались. Стали очень близки. Она куда сложнее, чем кажется». Обнимались они... Мишка очень злился. Раньше у него такого желания не было, но будь сейчас Костя рядом, он бы, не отказался ему врезать. Парня чрезвычайно бесило то, что у его друга с Полиной получалось лучше, чем вышло бы у него. Или не лучше? Но теперь это уже риторический вопрос. Даже если он попытается, то будет вторым. А он не хотел быть вторым. Только сейчас он понял, насколько важно ему быть первым. Хотя бы, когда речь идёт о Косте. В том, чем сам Мишка всегда гордился. Ему бы стоило... А ведь отличная идея. Это будет вызов. Непростая задачка. Осталось только узнать номер. – Алё, привет. – Да, привет, – ответил грустный женский голос. – Ты меня, наверное, не помнишь. Меня Миша зовут. – Да. Не помню. – Я Костин друг. – Друг? Ах, тот Мишка, одноклассник. – Он самый. – Послушай, если Костя хочет узнать, почему я не отвечаю на звонки… «Вот как? Не отвечает на звонки? Это будет проще, чем казалось». – Да, он попросил меня узнать, в чём дело. – Слушай, я не хочу об этом говорить. Не здесь. Не с тобой. Не по телефону. – Тогда поговори с ним. – Не могу. – Послушай, тебе ведь нелегко сейчас… – Да неужели? – столько саркастичной ярости Миша ещё не слышал. – Я понимаю, что ты не хочешь по телефону это обсуждать. Может быть, я смогу помочь? – Обойдусь! – Слушай, ну не надо так. Я ведь действительно помочь хочу. И потом, мне надо что-то будет Косте рассказать. Давай нормально поговорим. Может быть, я смогу на него повлиять. Что-то до него донести. – Я сейчас занята. – Тогда вечером? – Не могу. – Может завтра? Пожалуйста! Я хочу помочь тебе. И Косте тоже. Он ведь мой друг. – Завтра вечером. В семь. – Где? – У Кости, на скамейке, возле его подъезда. – Отлично. Поверь, если ты не захочешь говорить, я уйду. – Надеюсь. – До завтра. – Пока. Дурочка. Наивная, неопытная дурочка. Она уже попалась на крючок в тот момент, когда согласилась на встречу. Интересно, Костя и впрямь не догадывался, что его подружка в него влюблена? Мишка вот сразу понял, когда увидел её. Талькин был невысокого мнения о женщинах. Были, конечно, и исключения, но почти все они на его взгляд, ужасно банальны. Повтори двадцать раз, что ты желаешь добра, и они поверят. Если женщина страдает, скажи, что хочешь помочь. Если у неё проблемы с парнем, поинтересуйся этим. Всё просто и банально. И срабатывает в девяти случаях из десяти. Да, теперь в успехе можно было даже не сомневаться. Вопрос был лишь в том, хватит ли одного вечера. Или понадобится ещё пара? Мишка надеялся, что она окажется крепким орешком. Тогда он действительно докажет себе, что не уступает Косте.