"Willkommen in Hamburg, Jungs"

Гамбург встретил моросью и повышенной влажностью, никто в конце октября и не ждал солнца. А вот воздух был теплее, чем в России. Красивая пестрая осень в самом разгаре. В окнах поезда электрички мелькали совсем уж акварельные пейзажи, радуя глаз и сердце. И становилось все спокойнее и спокойнее: все, они уже здесь. Они написали Крису, что приземлились, и получили в ответ вежливые слова приветствия и уточнение по времени и адресу на завтра. Их ждут. Все случится. Все неотвратимо. Значит, все не зря. Саша еще раз сверился в телефоне с маршрутом до отеля: пересесть с электрички на метро, «с Эски на Ю», и там уже совсем рядом, пешком дойдут. Закинут вещи, немного передохнут и отправятся исследовать окрестности. Благо, что гостиница недалеко от центра. Не возле Площади с Ратушей, конечно, зато близко с Эльбой и пресловутым Репербаном, о котором не знал только ленивый турист, собирающийся в Гамбург. Ярослав, выросший рядом с Финским заливом, настаивал на прогулках по набережной. Саше и самому было весьма любопытно посмотреть на порт, корабли, краны. Терракотовую малоэтажную Германию они с Яриком видели: домики, церквушки, уют. А вот крупный порт — это уже нечто другое. Что-то более романтичное и особенное. Хотя, вряд ли коренного петербуржца что-то сможет удивить? Но ведь точно по-другому будет. А так, конечно, они здесь не ради любования красотами. До Хамелеон студии Криса от центра было так же совсем недалеко. Вот ведь, Европа, никаких тебе больших расстояний — можно даже машину не брать, когда на метро две станции. И пешком при желании можно дойти. Наверно, Ярик точно захочет прогуляться. В отеле на ресепшене их ждала очень уж улыбчивая девушка, абсолютно не сумевшая скрыть своего восторга, когда Ярослав поблагодарил ее по-немецки и пожелал ей хорошего вечера. Еще чуть-чуть, и они бы точно стали договариваться о свидании. Но Саша увел-таки друга к лифту едва не силой, самостоятельно захватив и его чемодан. Это во всем виновата чертова харизма. Когда Ярик счастлив, она становится еще ярче и сильнее, наравне с красотой природной, и буквально с ног сшибает. Саша знает, Саша на себе неоднократно это чувствовал и даже не пытался сопротивляться. За Яриком надо будет приглядывать, а то не успеешь оглянуться, как какая-нибудь юная фройлян уведет прямо из-под носа, очаровав чистым немецким и белыми локонами. Хотя, кажется, Ярику никогда особо блондинки не нравились. И жил он только с брюнетками. И сейчас живет, вроде. Сашка вовремя себя одернул, почувствовал на себе внимательный, даже в чем-то изучающий насмешливый взгляд. Беспощадный. Баярунас снова все заметил и прочитал по его лицу. — Да просто прикольно, Саш. А девушка, явно, студентка, подрабатывает. Я тренируюсь говорить, привыкаю. Завтра же весь день придется на студии. — Я думаю, мы будем по-английски. — Ты думаешь, мне стало легче? — Ярик засмеялся, хлопнул друга по плечу и первым пошел открывать дверь в номер, выхватывая у Казьмина карточку. Вечером на набережной было хорошо и красиво. Корабли и краны завораживали, Эльба романтично поблескивала и дарила прохладу. Местами, даже немного через чур, так, что мерзли уши, и приходилось надевать капюшоны от толстовок. Не хватало еще простудиться перед записью. Но уходить долго не хотелось. Они дошли почти до самой Эльбфилармонии, вспоминая всякое и обсуждая увиденное, купили по стаканчику с горячим чаем и пошли обратно, рассматривая прохожих, стараясь вычислить, кто здесь местный, а кто, так же, как и они, прилетел совсем ненадолго. Ярик забавно прислушивался к немецкой речи, стараясь перевести услышанное, но у него плохо получалось. Потому что, пусть язык учил из них двоих именно он, но с обычной логикой было получше у Саши. И к тому же, знание английского здорово помогало. — Ну и ладно, Казьмин, зато я лучше тебя знаю и понимаю другой язык, — выдал вдруг, хитро прищурившись, Ярослав, отпивая чай и зажмуриваясь от удовольствия. — Почему даже простой черный чай здесь вкуснее? — И это мы еще сосиски не пробовали. И пиво. И какой же язык? — Все наслаждения только после работы, Александр. — Слушаюсь, дорогой продюсер. Так какой язык? — Язык любви, конечно. За семь лет знакомства Саша привык уже ко всему. И слышал от Ярика, порой, такое, что невольно хотелось провалиться сквозь землю. Особенно, на первых стримах было неловко и смешно. Но публике нравилось. Да и Ярик достаточно быстро освоился. И вся та двусмысленность, что звучала и виделась Саше в его изречениях, со временем стала меньше замечаться и волновать. Ведь Ярослав, когда говорил, чаще имел в виду совсем другое, а не то, что слышалось Саше. Над чем можно было легко шутить и потом еще долго его смущать. Но вот сегодня вечером, возвращаясь в гостиницу после набега на местный супермаркет и стараясь рассмотреть на мало освещенной улице встречных велосипедистов, так как идти удобнее было именно по их выделенной дорожке, странное чувство неловкости и смущения не отпускало именно Сашу. Потому что Ярослав с абсолютно серьезным видом говорил о многом. О личном. О песне, в конце концов. Об их песне. И что-то начинало в сознании Саши будто бы проясняться. Вроде, привычный же Ярик, теперь такой взрослый, рассудительный, более спокойный, смотрящий всегда открыто и без опаски, но все еще такой же, в чем-то безумный и непредсказуемый, а чувства вызывает какие-то новые. Наверно, это песня во всем виновата. Никто ведь не дарил Саше таких песен. Отсюда и благодарность зашкаливает. И забота. Потому что, как еще объяснить тот факт, что в номере Ярик быстро закрылся в ванной, а Саша занялся их разнообразным и весьма любопытным ужином из супермаркета. А еще поставил телефоны и ноуты на зарядку, и повесил куртки и кофты в шкаф. И еще раз проверил их завтрашний маршрут. И весь вечер, пока они болтали и восхищались вкусной готовой едой, и особенно копчеными колбасками, коих, да, надо купить побольше и увезти с собой, разные чувства накатывали на Сашу с постоянной периодичностью. Было хорошо. Нет, просто чертовски хорошо и приятно рядом с Ярославом. А когда он ненадолго замолкал в своих длинных изречениях и смотрел, молча, Саша откровенно им любовался. И понимал, что это уже не просто благодарность, восхищение и уважение, и гордость за теплую дружбу. Потому что не стал бы он внутренне злиться на замечания Ярика о красивых немках, коих им посчастливилось увидеть на Репербане, если бы все было, как раньше. Вечером много народу там тусовалось и искало приключений. И выглядели девушки совсем не плохо. Саша первым обратил на них внимание. Но не всерьез, конечно. Какие еще знакомства? Они же ведь по работе здесь, верно? А вот Ярик, вспоминая некоторые заведения Репербана, кажется, всерьез собирался потратить там сотни евро. Но все после записи, разумеется. Сначала — работа. И Саша невольно представил Ярослава в объятиях одной из таких фроляйн. Светловолосой, голубоглазой и очень смелой. И что-то как-то странно стало. С одной стороны, ну чего вдруг-то? Ну хочет Баярунас себе ярких впечатлений по полной программе, кто ему запретит? Точно не Саша. Он уже давно был не в курсе личной жизни друга. И как-то не подворачивалось момента, чтобы спросить, есть ли кто-то у него сейчас? Хотя, глупо сомневаться, конечно, есть. Стоит ему только в женском обществе по-кошачьи зажмуриться и улыбнуться, да что-нибудь промурчать, так любая будет согласна на все. И Саша, в принципе, привык, что большинство девчонок их мюзикловых любили Ярика и не отказывали себе в объятиях и дружеских поцелуях. И нормально это было. Никаких сильных эмоций не вызывало. Свои ведь все, да и в большинстве своем при мужьях и женихах. И ему самому часто перепадало нежности и ласки. Но это все несерьезно. А с кем там Баярунас спал, встречался и жил, Саша уже давно не интересовался. И про себя помалкивал. Хотя, странно, казалось бы, друзья они ведь близкие. И раньше никаких табу в разговорах не возникало. Была, помнится, ночка с сухим красным у кого-то на даче, где они чисто в мужской компании обсуждали сексуальные девиации. И после зачитывания из сети списка некоторых, горячо обсуждали однополую любовь, которую так же нашли в этом списке. Ярик тогда сказал, что от него когда-то девушка ушла к другой девушке, и, кто знает, может, и он когда-нибудь сможет от девушки уйти к парню. Все в этой жизни бывает. Но сейчас он не собирался ни к кому, ни от кого уходить. Он всерьез рассматривал перспективу посетить одно из многих прекрасных тематических заведений Репербана. И показалось, что и Сашу на это подбивал. Не предложил открыто, конечно, но фраза, «Казьмин, а ведь не так дорого. Нам вполне доступно», сказала все за себя. После разговоров об удовольствиях физических и душевных, они посмотрели на ноуте еще парочку клипов ЛОТЛ, которые им сбрасывала какая-то из знакомых Ярослава, мол, «а вот это очень красиво!», и Саше правда все понравилось, так как это опять было что-то из альбомов с оркестром: мелодичное, красивое, драматичное и чертовски романтичное; сон полностью с ними попрощался, не смотря на перелет. Но вдруг Ярослав весьма выразительно вытаращил глаза и даже рот приоткрыл, видимо, от очередного послания от подруги. — Что там тебе опять прислали? — Саш, я даже не знаю, стоит ли тебе показывать. — В смысле? Почему? — Что, заинтригован, да? Ну иди и сам посмотри, Казьмин. И следующие несколько минут Сашка во все глаза пялился на отрывки выступлений с концертов ЛОТЛ. И, надо признать, нарезка оказалась весьма необычной. Записи десятилетней давности, похоже, Крис еще с белыми волосами, и Джеред совсем другой, в длинной юбке в пол, с подтянутым торсом. И звук откровенно фиговый на записи, и свет. Но все происходящее угадывалось без проблем — Крис обнимал и целовал клавишника. На каких-то записях они пели вместе весьма попсовую песенку с занятным текстом про секс на одну ночь. И почти везде откровенно флиртовали, и не отказывали себе в прикосновениях. И в довершение всего Ярослав еще несколько фотографий показал с обязательным уточнением: «это не фотошоп, если ты подумал вдруг». — Ну мужики отрываются так. Многовато, конечно, контента для простых гейских шуток, но им, видимо, нравится. Все, я спать. И ты давай не засиживайся. И пока Саша не улегся, накрывшись почти с головой, и не отвернулся к стенке, Ярик молчал, словно его тут и нет. И только захотелось в темноте закрыть глаза, окончательно расслабившись после насыщенного длинного дня, как тишину нарушил вкрадчивый голос. — Ты думаешь, это только шутки? И Крис с Джередом просто откровенно фансервисят столько лет? И ничего между ними нет, да? — Ярик, я сплю. — Ты еще не спишь, Саш. А я хочу твое мнение узнать. — Ох, ну я же уже сказал, — пришлось все-таки повернуться и вновь посмотреть на нарушителя покоя и сна в голубоватом свете от ноута на противоположной кровати. — Думаю, что шутки. Вообще, у Криса же сын есть, ты сам мне говорил. — И что? Разве сын может запретить любить? — Яр, ну это же очевидно. — Кому очевидно? Мне, например, нет. Я увидел что-то такое во взглядах у них, не знаю, как объяснить. И мне показалось. — Ну вот завтра и спросишь у них сам. — Да ну тебя, Казьмин. Я с тобой серьезно хотел поговорить. — О чем? Саша не увидел, нет, а почувствовал этот прямой и пронизывающий взгляд на себе, пробирающий до дрожи и заставляющий подчиняться. При этом Ярослав все так же сидел к нему полубоком и только голову повернул на мгновение. И молчал, явно раздумывая, продолжать ли этот ночной внезапный разговор. Саша ждал и понимал, что продолжения хочет, пусть и от волнения немного вспотели ладони под одеялом. — Я фильм опять вспомнил… — «Горбатую гору», что ль? — Нет. Другой. «Дом на краю света». Ничто не может помешать любить человека, мужчине мужчину, например, если уже случилось. Ни все прошлые отношения, ни даже настоящие, ни тем более уж дети. И особенно мужчине творческому, творцу, подверженному сильным чувствам и переживаниям больше остальных. Клип на мысли навел. — Про расщепленный разум? Где Джеред за роялем? — Ага. Такой искренний текст. — Ты сразу понял его? Там ведь нет никакой конкретики. — Я так понял, Саш. Смог прочувствовать. И думаю, что с клавишником у Криса какая-то особенная связь. Мне еще интервью разные сбрасывали, там дофига шуток. Но в каждой шутке, как известно, Казьмин. — Ладно, хочешь считать, что они спят — считай, Баярунас. Но разве это что-то меняет? — Ничего не меняет. Я просто поделился мыслями, Саш. И буду завтра внимательно за ними наблюдать. И, кстати, я думаю, что для такого таланта, как Крис, просто «спят» — слишком плоско и пошло. — Ха, да уж. Именно поэтому ты мне весь вечер показывал, как он лапает своего полуголого клавишника и целует в засос на сцене? — И поэтому ты все свел просто к сексу? Не хватает тебе, что ли? И вот теперь вдруг послышалась откровенная усмешка и издевка в голосе. — Ярик, блин! Это ты собирался пойти в заведеньице Репербана, а не я. — Это другое, Саш. Там другие отношения. — Разве? Запутал ты меня, Баярунас. Я спать хотел. И тебе пора уже, а то мысли куда-то не туда уводят. Завтра же трындец сложный день. — Завтра прекрасный день, Саш. Ну ладно, спи. Спасибо, что выслушал. — Ага. Спокойной ночи. В каких-то абсолютно растрепанных чувствах Саша и заснул, краем глаза замечая, что Ярик все еще сидит в ноутбуке, чуть повернувшись к стене, чтобы сильно не светить. И последним, что мелькнуло в засыпающем сознании Казьмина, был лучший друг, целующийся с какой-то полуобнаженной блондинкой, постепенно трансформировавшейся в темноволосого парня с длинной непослушной челкой, в косухе с белыми надписями на спине, немного выше самого Ярослава. Утром, лишь только Саша открыл глаза, картинка почти не поменялась: Ярик сидел в кровати с ноутбуком и что-то сосредоточенно печатал. Только, он был голым по пояс, немного взъерошенным и сонным, и иногда задумчиво почесывал лежащую коленку, выглядывающую из-под одеяла, которая оказалась почти перед Сашиным носом. Мысли сразу побежали куда-то не туда, учитывая, что полсна Казьмин очень яростно отговаривал друга от случайных связей в баре и предлагал выпить пива с колбасками, а тот только жмурился, кивал и все равно шел к поставленным целям в коротких юбках и откровенных чулках. — Уже не спишь? — хрипло пробормотал Саша, тут же переворачиваясь на спину. Потому что с каких пор, вообще, он залипает на мужские коленки? И какого хрена они такие гладкие? — Ой, Саш. Доброе утро. Не я тебя разбудил, надеюсь? Тут просто срочно надо было ответить по финансам. — Ясно. Не, я сам проснулся. А тебе не холодно так сидеть? В номере-то нежарко, как-то, — Сашка натянул одеяло повыше, только челка торчала и сонные глаза. Ярик секунд десять, наверно, смотрел на него, а потом улыбнулся. — Меня греет мысль об утреннем чае и тех вчерашних печеньках с шоколадом, что мы купили. А еще о колбасе. Боги, она прекрасна. — Ясно, ты уже снова хочешь жрать, Баярунас. И ждешь, когда я встану и сделаю нам завтрак, да? — Саш, да там только чайник вскипятить. А я пока еще поработаю. Неотложные дела, Казьмин. Саша с громкими недовольными стонами и закатыванием глаз выполз из-под одеяла, одернул футболку и шорты, и скрылся в ванной, не забыв показать лучшему другу красноречивый средний палец. Но услышал в ответ только привычное хихиканье. До студии решили добираться на метро, а потом прогуляться немного пешком по улочкам в центре, чтобы сменить серовато-голубые пейзажи набережной на красивые новые дома и на случайно обнаруженную на карте разрушенную церковь прошлых веков. Погода снова слегка моросила и хмурилась, но кажется, стало еще теплее, так что пришлось даже снять кофты и накинуть косухи прямо на футболки. Красота. Саша собрал с собой почти целый рюкзак всего самого необходимого, а Ярославу пришлось прихватить рабочий ноутбук «на всякий случай». Волнение вкупе с предвкушением чего-то грандиозного читалось во взглядах обоих, но по дороге они почти не разговаривали. А на парковке у студии, пялясь на входную дверь, ведущую куда-то чуть ли не в подвал — всего лишь цокольный этаж, замерли одновременно и уставились друг на друга. Саша нажал на звонок. Лестница, ступеньки, длинный коридор с множеством фотографий и дверей, и вот, наконец-то, они зашли в нормальную комнату. Звукозаписывающая студия, как на фотографиях, что они видели в сети. С множеством музыкальных инструментов и аппаратуры, название которой вряд ли даст даже Ярик. Но смотрел тот на все весьма осмысленно и заинтересованно. — Привет, я Крис Хармс. Это — Джеред. Добро пожаловать, парни. Крис и Джеред уже их ждали, разумеется. И сразу же предложили просто расположиться на диванах и поболтать. Приветствие на чистом русском без акцента и теплые улыбки тут же подкупили. Немцы не отказались и от абсолютно приятельского пожимания рук. И Саша тоже не почувствовал в этом чего-то странного и неправильного. Но не смог не задержать взгляда на татуированных пальцах Криса с облупленным черным лаком. Все-таки, так много татуировок. Ярослав, на удивление, тоже радостно поприветствовал немцев. Джеред даже помог ему скинуть сумку с ноутбуком, показал, куда можно его поставить и даже спросил, не надо ли что-то еще. С первой же минуты их встретили, как милых приятелей и смотрели на них так открыто и с теплотой, что быстро получилось расслабиться. Они все сели на диван, к ним так же присоединился еще один парень — Бенгт, отвечающий непосредственно за запись, и начали разговор. Саша хорошо понимал речь Криса и поглядывал на Ярослава — у того-то точно проблемы с переводом возникнут. Но друг слушал продюсера, как завороженный, и улыбался краешком губ. И даже не просил ничего ему перевести. Когда в разговор вступал Джеред, оказавшийся при личной встрече весьма милым и внимательным, Саша напрягался чуть больше. Видно было, что английский у парня явно на высоком уровне, но тот старается выражаться проще. Постоянно повторяет сказанное, уточняет, переспрашивает, все ли понятно. И это, черт возьми, подкупало. И в течение нескольких минут они выяснили, что сам Крис Хармс не большой фанат мюзиклов, но есть исключения, разумеется. Например, его старый друг успешно поет в немецкой версии «Гамильтона», что вызвало непроизвольные «вау» восторга и удивления со стороны парней. Крис в ответ очень тепло улыбнулся и предложил достать билетики, когда будут показы в Гамбурге. Но быстро вернулся к главному и сказал, что, когда он послушал их песню, то сразу же влюбился в голоса и музыку. Отметил необычные запоминающиеся тембры. А еще подачу материала. Конечно, наворотили они там много всего, смешали все со всем, сочетаемое и не сочетаемое, но свели настолько прикольно и грамотно, что оно зацепило и тут же врезалось в мозг. И захотелось переслушать. Джеред даже во время рассказа Криса засмеялся и снова протянул Ярославу руку, мол, парень, если это твоих рук дело, я восхищен. Ярик не растерялся, поблагодарил на чистом немецком, и даже что-то сказал, выдал целых два связных предложения. Саша, честно, не понял их, но немцам понравилось. И после все отправились к пульту и мониторам, чтобы послушать записи и обсудить процесс дальнейшей работы.