Комедия

В дверь что-то настойчиво тарабанило и отчаянно дёргало за ручку. Ксавьер вскочил с кровати и схватил руку Уэнсдей, чтобы та не последовала своей интуиции или чему-то ещё и не открыла дверь. "Отпусти"–прошипела она, пытаясь выдернуть руку, но хватка парня была намного сильнее. Он начал оглядываться по сторонам в поисках чего-то, что хоть как-то могло поспособствовать спасению жизни, но ничего не увидел. Тогда Аддамс подтащила парня к двери и облокотилась на неё, прикладывая ухо. По ту сторону поверхности слышалось чье-то нервное дыхание, и вновь бешеный стук. Уэнсдей слегка отшатнулась, как вдруг голос, полный отчаяния и ужаса закричал о просьбе впустить. Испуганная девушка тарабанила в дверь всё сильнее, срывая голос, и стоило Аддамс схватиться за ручку, чтобы открыть, раздался последний вопль. До ушей донесся грохот тела, падающего на пол и звуки рвущейся плоти. В щель внизу двери начала просачиваться алая кровь. Сердце Торпа застучало вдвойне до звона в ушах. В голове начали возникать картинки, что если бы он дал Уэнсдей открыть дверь, что если бы она вышла именно сейчас. Он быстро оттащил Аддамс на середину комнаты, ведь остерегался больного интереса в её глазах, а после развернул к себе. –Уэнсдей, не смей сегодня выходить из комнаты. Ты меня услышала? И вообще, нужно уезжать отсюда. –Ксавьер, нельзя теперь отсюда уехать. Нужно всё расследовать, вдруг это предпосылки возвращения Крэкстоуна, или вдруг Тайлер на свободе? Если это хайд разрывает всех на куски? Торп молча потер переносицу и нервно вздохнул. Ему явно не нравится такой настрой. Да, он любил приключения, но всё должно быть в рамках разумного, когда нет риска свести счёты с жизнью. –Уэнсдей, у тебя температура! Тебя буквально несколько дней назад чуть не зарезали! Ты всё таки хочешь умереть? Гудди не будет спасать тебя вечно. –Она мне дала хорошую наводку, а ты пытаешься тормозить мои расследования, которые я планирую начать сегодня. –Но они ведь не приведут ни к чему хорошему, твою мать! Ксавьер действительно начинал нервничать. Он нарезал круги по комнате, размышляя над ситуацией. Куда она снова лезет? Что собирается сделать? Торп сел на кровать и облокотился на свои колени. Возможно сейчас, за дверью, всё ещё кто-то ждёт их, чтобы так же разорвать на части или просто аккуратно ампутировать какие-либо конечности. Парень поднял взгляд на Аддамс, которая в этот момент пролистывала какую-то одну из своих семейных старинных книг, пытаясь найти любую нужную информацию, но судя по её взгляду ничего полезного там не было. –Ради всего святого, Уэнсдей! Одумайся пожалуйста, я не хочу тебя терять. Если ты так хочешь всё расследовать, давай дождёмся, когда закончатся внеплановые каникулы. Это будет скоро, урон нанесён небольшой, поэтому думаю через неделю все снова приедут сюда. –И у кого бы то ни было появится огромный ассортимент жертв. –А может быть наоборот это нечто поубавит свою деятельность в огромной толпе. Аддамс перестала спорить и промолчала. Возможно, Ксавьер был прав и стоило подождать, чтобы появились хотя бы какие-то улики. Она кинула на него взгляд, и снова уткнулась в книгу, делая вид, что занята чтением. Уэнсдей всё ещё не разобралась в себе, да, она уже нарушила одно правило своей жизни–влюбилась, но что дальше? Если она не сможет дать Ксавьеру то, что от неё требуется – любовь, заботу, понимание и поддержку. Это не для неё и она этого не умеет, и вероятно, уже не научится. Нужно просто всё прекратить пока не поздно. Она привыкла жить в одиночестве, а он–привыкнет мириться с потерями. Он ещё полюбит. Более достойную. Но что-то мешало произнести Уэнсдей хоть слово. Будто бы в горле застрял какой-то ком и давил с огромной силой. Нужно всё немедленно прекратить. Зачем она призналась ему, зачем позволяла целовать себя? Она не хотела признавать, что ей это нравится и даже больше, ей это необходимо. Он ей нужен. Но нужна ли ему такая больная любовь? Вероятно, нет. Аддамс собралась с мыслями и вдохнула, думая, с чего начать, как ему лучше сказать. Но с каких пор она вообще заботится о чьих-либо чувствах? –Ксавьер... –Да, Уэнсдей? Ты что-то нашла? Он подошёл к ней почти вплотную и взял книгу, задевая своими тёплыми пальцами её –холодные и тонкие. Но осознание того, что Аддамс держала книгу наоборот, заставила поднять на её недоуменный взгляд. –Всё в порядке? Но Уэнсдей молчала и смотрела в зелёные глаза, в которых читалась искренняя забота. Как она может от этого избавиться? Просто растоптать и уничтожить то, что ещё не успело начаться. Нужно сказать ему, что я люблю его. Прямо сейчас и здесь. Но это не в моём стиле. Он уже один раз услышал это от меня, думаю, ему достаточно. Чтоб не обольщался. Тогда точно нужно всё прекратить. Прямо сейчас. Я всё решила. Мысли Аддамс прекратились и она набрала побольше воздуха. –Я...я хочу поцеловать тебя, Ксавьер. Уэнсдей чуть не заикнулась. Слова сами вырвались наружу, и она уставилась прямо на его лицо. Глупо сейчас было бы отвергать сказанное, но их прервал телефонный звонок. Аддамс отошла назад, и расстроенный Ксавьер взял телефон. На дисплее высветился неизвестный номер, но до жути знакомый. –Почему не отвечаешь? У тебя мерзкий звонок, раздражает уши. Если бы у меня был телефон, я бы поставила похоронный марш. –Я обязательно приму это к сведению, Уэнсдей. Ксавьер улыбнулся и поставил на беезвучный режим телефон, убирая его обратно в карман. Сейчас трубку брать не хотелось. –День сегодня как-то быстро прошёл. Торп посмотрел в окно. На улице начало смеркать, от чего на душе становилось неспокойнее, ведь возле их двери всё ещё лежало разорванное тело, и неизвестно, что там находилось ещё. Он сел на кровать, и сам того не замечая, начал засыпать. Как бы не было страшно, усталость брала своё. Ксавьер всеми силами старался не закрывать глаза, ведь Аддамс явно что-то замышляла, но последнее, что он запомнил–это то, как она скрывается за дверью ванной комнаты. Чёрные простыни с другой стороны кровати были совсем холодные, и признаков того, что на них кто-то лежал, не было. Торп провел по ним рукой, пытаясь что-то сообразить, но организм ещё не до конца проснулся. Внезапно, парень, как ошпаренный, подскочил, обнаруживая отсутсвие Уэнсдей. Он быстро обулся и начал оглядываться по сторонам, надеясь во мраке комнаты увидеть знакомый силуэт, но его не было. Ксавьер в панике начал звать девушку, котрой и в ванной тоже не оказалось. "Придурок, придурок, придурок, нельзя было засыпать.." –мысли не давали художнику покоя и он, забывая об опасности, выбежал за дверь. Ноги наступили туда, где ещё вечером находилось изувеченное тело безжалостно убитого человека, но сейчас не было даже кровяных разводов и других признаков смерти. Торп недоверчиво оглянулся по сторонам. Было пусто и тихо настолько, что становилось не по себе даже от стен коридора. Внезапно в темноте что-то мелькнуло, и он узнал две косы, которые снова упали на плечи. –Уэнсдей! Ксавьер быстрым шагом направился в сторону девушки, но та, как только увидела его, сразу зашла за угол и стремительно начала бежать со ступенек. –Что происходит, Уэнсдей? Подожди! Парень побежал за ней, стараясь не потерять из виду силуэт в темноте. Как только последняя ступенька миновала, Ксавьер осмотрелся по сторонам в поиске Аддамс, которую вскоре увидел. Она стремительным шагом направлялась к выходу, будто бы какой-то план уже созрел у неё в голове. Торп последовал её примеру и шёл следом, пока знакомый голос не окликнул его сзади. –Ксавьер, у кого ещё температура? Я ищу тебя по всему Офелия Холл. Может объяснишь, куда ты направляешься? Парень резко развернулся и впечатался в стену, когда из темноты вышла девушка и начала направлятся в его сторону. Лицо Торпа побледнело и он внимательно всматривался в движущийся силуэт. –Уэнсдей, а ты как так? Всмысле..ты же вышла? –Я стояла на противоположной лестнице, как вдруг ты пробежал мимо меня в сторону выхода. Торп развернулся и посмотрел в ту сторону, куда сам собирался идти. Стало очень жутко и он недоверчиво развернулся к Аддамс, после чего подошёл к ней и взял её лицо в обе руки, будто сомневаясь, что она настоящая. –Ты что делаешь? Я тебе так рано или поздно пальцы сломаю. Уэнсдей дёрнулась и убрала руки, после чего взяла его за рукав и потянула обратно. –Ксавьер, иди ложись. Это всё недосып, дядя Фестер так однажды зарезал кабана в лесу, думая, что бореться с печенегом. Торп нервно улыбнулся и почти засмеялся с короткого рассказа Аддамс, но тревожное чувство не покидало его. –Уэнсдей, ты видела? Тела нет на месте. –Знаю. Кто-то очень хорошо заметает следы, поэтому нужно возвращаться скорее. Как только дверь комнаты закрылась, Аддамс толкнула Ксавьера на кровать, чтобы тот наконец заснул и не морочил ей мозги, хотя бы ночью. Она дала ему чёрный плед, и покапавшись в своём столе, показала какую-то стеклянную баночку. –Отец насушил. Нужно положить один лист под язык и быстро заснешь. –Я, пожалуй, как-нибудь сам. Всё таки Торпу нужно было ещё ко многому привыкнуть, включая народную медицину Аддамсов. Он укрылся одеялом и снова взглянул на Уэнсдей. –Ты ляжешь со мной? Пожалуйста. –Тебе что, пять? Единственное, что в тебе поменялось с того момента, как я спасла тебя на похоронах –это рост, голос и лицо. –А как же длина волос? –Да. Но внутри ты всё тот же плаксивый лоскут. В голосе Аддамс не было слышно никакого презрения и упрека, и Ксавьер даже заметил нотку доброты, несвойственной девушке. Уэнсдей скрыла в темноте улыбку и села на кровать, стягивая обувь, а после легла рядом, и сама не заметила, как заснула под равномерное и тихое дыхание художника. Оставшаяся неделя выдалась довольно тихой, но Аддамс беспокоили два недавних убийства, следы которых злоумышленник так тщательно скрывает. Постепенно здание снова начало наполняться толпами учеников, вернувшихся на учёбу, хотя всё же некоторые не стали рисковать и перевелись в другие заведения. Но они были явно в меньшестве. Теперь школа заполонилась раздражающим шумом, но без Энид в комнате всё же стало как-то тускло. В глубине души Уэнсдей скучала, но особо не подавала виду, хоть и навещала подругу регулярно, и даже один раз отнесла ей в палату цветные лаки для ногтей и глянцевый журнал, который она там листает вместе с Вещью. До начала учёбы оставалось всего два дня, и было всё на удивление спокойно. Говорят, даже нашли уже нового директора, но никто ещё его не видел. Аддамс, как всегда идеально, заправила свою постель и вскоре покинула пределы комнаты с двумя привычными косами и в платье, в котором когда-то прибыла в Невермор, направляясь в комнату Ксавьера, а то он что-то слишком долго спит. Солнце уже вовсю освещало комнату парня и он сладко потянулся в постели, как вдруг скрипнула дверь. Он не стал даже открывать глаза, ведь уже знал, кто пришёл. Улыбка расцвела у него на лице, но сказать ему ничего не дали. Тело парня резко впечаталось в кровать от тяжести и он слегка поперхнулся от неожиданности. –Уэнсдей, ты чего? Он открыл глаза и тут же столкнул с себя улыбающиеся нечто. Торп прижался к спинке кровати и пытался понять–сон это или же реальность. –Это ты что ли? –Ага. Узнал? Ну конечно узнааал. Ксавьера тут же начали трепать за щёки, и он осторожно убрал руки, на которых красовались длинные ногти голубого цвета. Девушка соскочила с кровати и завязала в хвост не слишком длинные русые волосы, пряди которых спереди были обесцвечены. –А ты здесь откуда?... Рейчел! Парень отвлек её от рассматривания рисунков, и встал с кровати, чтобы захлопнуть скетчбук. –Кто эта обладательница чёрных кочичек? –О боже, Рейчел, дай мне проснуться...ты вообще откуда? –Как откуда? Приехала с твоим отцом. Он сейчас в кабинете. Я теперь тоже здесь учусь! Он тебе ничего не сказал? Казалось, Ксавьер сейчас поперхнется воздухом. Он почесал волосы, и снова сел на кровать, пытаясь сообразить. Голова начинала болеть от резкого пробуждения, а звонкий голос подливал масла в огонь. Что вообще происходит? Это единственный вопрос, который волновал Торпа на данный момент. –Твой отец теперь директор Невермораа, алоооо! Ксавьеееер! Рейчел начала активно махать руками перед лицом друга. Теперь он смог разглядеть, что на ней уже была надета форма Невермора. –Как директор? Это просто мой самый ужасный сон...скажи, что я сплю. –Не спишь, дурак. Вставааааай! Она потянула его за руки и затолкала в ванную, чтобы тот привёл себя в порядок, а сама села на стул и продолжила листать блокнот с рисунками. Внезапно дверь открылась и на пороге появилась Аддамс с совершено непроницательным лицом, хотя чужое присутствие омрачило её день. –Выход там.–Аддамс указала рукой на дверь и прошла в глубь комнаты, забирая скетчбук. –А повежливее? Я Рейчел Брикман... –Мне не интересно. Не обещающий ничего хорошего разговор был прерван Ксавьером, который вышел из ванной комнаты, по пути собирая волосы в пучок. –Уэнсдей, привет. На лице парня расцвела улыбка, но он поборол желание обнять девушку или хотя бы взять её за руку, потому просто начал заправлять кровать. –Как видишь, меня разбудили до тебя. –Вижу. –Уэнсдей? Тебя что, назвали днем недели, в который ты родилась? –Нет. Я родилась в пятницу тринадцатого. –Ты поэтому всегда в чёрном? Или у тебя траур? А волосы покрашены или от природы такие чёрные? Рейчел взяла в руку одну из кос, но тут же вскрикнула, когда ей заломали указательный палец. –Так лучше не делать.–Торп нервно засмеялся и подошёл ближе, чтобы наконец нормально поговорить о том, что произошло, и о новом директоре, но Брикман вышла из комнаты, говоря, что встретится с ним на обеде, и тем самым оставляя Аддамс и Ксавьера наедине.