Этот мир разобьёт твоё сердце

      — Мария? — осторожно окликаешь женщину ты.       Та бросает на тебя быстрый взгляд, продолжая что-то активно обсуждать с группой рабочих, заканчивает разговор и с хорошо уловимой улыбкой в уголках губ подходит к тебе.       — Ты что-то хотела? — в её голосе сквозит интерес, от которого мелкие мурашки проворно ползут по твоим позвонкам.       Поговорить на эту тему ты собиралась где-то неделю, ещё дольше — размышляла о ваших взаимоотношениях с Джоэлом, поэтому неподдельный интерес и пристальное внимание к действиям от лишних глаз совсем не придали уверенности, скорее заставили ещё больше сомневаться в своих решениях.       — Да... — заправляя прядь волос за ухо, тянешь ты, — помню, ты говорила, что я могу обратиться в любое время к тебе за помощью и ещё помню, как ты упоминала о наличии коробок с вещами, которые вы собираете во время вылазок за пределы поселения.       — Конечно, — без капли сомнений отзывается женщина, — можем подойти к сладу, где всё хранится и ты подберёшь себе что-то.       — Мне нужно кое-что, ну... — запинаешься ты, пытаясь не раскраснеться от того, что собираешься сказать, — знаешь, — нервно дёргаешь плечом, надеясь на то, что тебе всё же не придётся ничего больше говорить и собеседница сама поймёт всё по твоему поведению и «очевидным» знакам, — особенное, — спустя секунд пять абсолютного молчания и неловкой паузы произносишь ты и шумно выдыхаешь. — Чёрт, это так тупо, — бурчишь себе под нос, уже мысленно браня за то, что вообще решилась подойти и попросить о таком.       Мария окончательно расплывается в улыбке, оголяя ровный ряд верхних зубов. По-родительски тепло хлопает тебя по плечу и некрепко сжимает пальцами твою руку.       — Вы только гляньте, наша детка выросла и стала женщиной, — в её тоне ни капли насмешки, лишь уважение и неподдельное восхищение. — И кто же этот счастливчик, ради которого ты ищешь что-то особенное во время постапокалипсиса?       Мария даже не подозревает о твоих чувствах к Миллеру, предполагая, что ты положила глаз на какого-нибудь милого юношу, повстречавшегося в Джексоне после вашего прибытия. Поэтому выражение её лица после долгой паузы и твоего ответа заметно меняется с радостного на озадаченное и смутившееся.       — Оу, детка, — спешит что-то сказать в противовес женщина, но быстро осекается, стараясь принять прежний собранный вид.       Её глаза некоторое время блуждают по сторонам, рассеянно бегая от предмета к предмету — так Мария пытается собраться с мыслями, но выходит откровенно плохо. Тебе остаётся совсем немного до того, чтобы разрыдаться прямо посреди улицы, но женщина замечает это и моментально меняет тон голоса.       — Вы так много прошли вместе и так много пережили. Думаю, ему будут как минимум приятны твои старания. Ты уже говорила с ним об этом? — налаживая зрительный контакт, интересуется Мария.       Ты несмело мотаешь головой, плотно сжимая губы и шумно вбирая воздух через нос, лишь бы унять пощипывание в уголках глаз от скапливающихся слёз.       — Всё хорошо, — порывисто обнимает тебя женщина, — мир изменился, но и вы с Элли изменили его для Джоэла. Томми давно не видел его таким. В смысле... — ненадолго задумывается Мария, чтобы подобрать подходящее определение, — старым добрым Джоэлом, которого он помнил до эпидемии. Это всё благодаря вам.       Ты далеко не сразу ответно обнимаешь женщину. В голове снова прокручиваются сомнения и мысли о том, что всё это бред и твои чувства ничего не значат.       — Я хочу, чтобы он был счастлив, — шепчешь ты, тихо всхлипывая и сильнее утыкаясь в женское плечо.       — Его брат хочет того же для него, — ободряюще похлопывает тебя по спине и вынужденно разрывает объятия, — а теперь пойдём и найдём что-нибудь сгносшибательное для тебя.       Во время пешей прогулки до склада ты успокаиваешься, да и слова Марии заставляют лучше понять, чего ты сама хочешь.       — Вот, — она стаскивает с большущей металлической полки увесистую коробку с женской одеждой. — Надеюсь, здесь найдётся что-то стоящее.       Одариваешь Марию благодарной улыбкой и присаживаешься на корточки напротив предложенной кучи одежды. Спешно копошишься, перебираешь, осматриваешь найденное, но всё кажется не тем, что тебе нужно.       — Может, есть платья?       — Платья? — удивлённо вскидывает брови женщина, понимая, что ты явно неравнодушна к старшему Миллеру, раз спрашиваешь о таком предмете гардероба.       — Ну да, — как ни в чём не бывало пожимаешь плечами ты.       — Это не совсем то, что нужно для жизни в наших условиях. Это непрактично, неудобно и... — начинает перечислять минусы подобной одежды Мария, но ты быстро перебиваешь её, набравшись смелости и решимости:       — Так есть или нет?       Мария ловит воздух ртом, совсем не ожидая такого напора от тебя, но в глубине души она даже гордится тем, что ты мелкими шажками перестаёшь стыдиться того, что испытываешь к Джоэлу. Всё же стыд от симпатии к человеку, который спас тебя и которого в каком-то роде спасла ты — это не очень уместное чувство.       — Давай посмотрим, — женщина осматривает стеллажи и взгляд цепляется за пару небольших хорошенько запечатанных коробок, которые она с лёгкостью достаёт с верхних рядов, — здесь, — Мария оставляет скудный выбор на столе вместе со складным ножиком, чтобы не пришлось возиться с упаковкой, а сама спешно ретируется, оставляя тебя одну. В тишине, покое и с возможностью осмотреться.       Оставшуюся часть дня ты уделяешь тому, чтобы помочь с организацией вечера. Подвешиваешь гирлянду под потолок, орудуешь на кухне, чтобы приготовить несколько несложных закусок и вымыть залежавшиеся столовые приборы, но к началу всего веселья отпрашиваешься у Марии к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок.       Ты мучаешься с гребешком для волос, когда в дверь стучат дважды.       — |Т.И.|, — негромко окликивает тебя Джоэл. От его неожиданного появления за дверью твоей комнаты душа уходит в пятки. — Ты занята? Я бы хотел поговорить.       — Я собираюсь, если честно, — признаёшься ты, но ничего не уточняешь.       — Пойдёшь на вечер танцев? — голос Миллера звучит с ноткой недоверия и одновременным удивлением.       — Да, хотела отвлечься после долгой рабочей недели, — поджимаешь губы в тонкую полоску, выдерживая паузу, во время которой всё ещё слышно шумное сопение за дверью. — Ты против? — вдруг спрашиваешь ты.       — Что? — Джоэл аж опешил, — нет. Совсем нет. Я только рад, если ты выберешься потанцевать, развеяться. Тебе пойдёт на пользу чьё-то ещё общество, кроме моего, — усмехается мужчина, пытаясь перевести всё в шутку, но тебе совсем не до забавы.       Интонация кажется насмешливой, а учащённый стук сердца в груди напоминает о противоречиях.       — Ладно, не буду отвлекать. Поговорим позже, — после этих слов ты слышишь стук тяжёлых ботинок о ступеньки. Проходит ещё где-то полминуты, пока звук окончательно не затихает, оставляя тебя вновь наедине со своими переживаниями.       Через двадцать минут, набравшись смелости, ты всё же покидаешь пределы комнаты и направляешься прямиком к светящемуся в буквальном смысле зданию, где уже вовсю играет музыка, слышатся голоса и смех других жителей городка.       Отворить дверь помогает парнишка лет двенадцати, который успевает сделать комплимент твоему летнему платью в цветочек, нарытому в закромах на складе. Ты улыбаешься и благодаришь мальчика, получив небольшой заряд приятных эмоций и уверенности.       Пройти внутрь удаётся практически незамеченной. Всего несколько небольших группок перешёптываются, обсуждая твой внешний вид, хотя по ощущениям кажется, что этим заняты все вокруг и ничего не остаётся, как метнуться к столику с выпивкой, затерявшись рядом с добытым виски и шныряющими неподалёку подростками, желающими отведать крепкого алкоголя на спор.       Взяв в руки стакан с чем-то дурно пахнущим, ты решаешь пригубить содержимое и немного осмотреться. Где-то танцуют парочки разного возраста, где-то травят байки и заливисто смеются группы мужчин и женщин средних лет, а где-то носятся сломя голову резвые ребятишки, которым и шести лет не дашь.       Несколько парней примерно твоего возраста порываются пригласить на танец или предлагают прогуляться вместе по округе, но никто из них тебя не привлекает, поэтому ты мягко отказываешь каждому из них, продолжая стоять на месте и изображать заинтересованность.       Проходит полчаса. Час. Но тот, кого ты ждёшь больше всего так и не появляется. Ещё через полчаса ты решаешь вернуться домой, поняв, что ловить нечего и вечер безнадёжно испорчен. Отставляешь почти нетронутый стакан с алкоголем на близстоящий стол и спешно ретируешься к выходу, едва отрывая глаза от своих ног. Врезаешься прямо у двери в широкую крепкую грудь, тараторишь невнятное извинение и хочешь уже покинуть помещение, как мягкий, ставший совсем родным за последнее время голос произносит:       — Уже уходишь?       Вскидываешь голову, встречаясь с цепким, немного смеющимся взглядом Миллера и моментально теряешь всё чувство такта.       — Где ты был? — злостно бросаешь ты, не церемонясь.       — Пришлось задержаться в мастерской, нужно было доделать детали для укрепления забора, — тем же спокойным тоном отвечает Джоэл и накрывает твоё тонкое плечо своей тёплой тяжёлой ладонью. — Ты чего взъелась? Что-то случилось? — пытается заглянуть в глаза, но безуспешно.       — Ничего, — холодно цедишь сквозь зубы ты, сбрасывая руку мужчины с себя и поспешно покидаешь помещение, призванное стать местом для проведения увеселительных мероприятий. Но тебе отчего-то совсем невесело.       Миллер оглядывается на толпу смотрящих тебе вслед людей, хочет рявкнуть, что глазеть здесь не на что, но сам слишком растерян для этого. Поэтому всё, на что его хватает — это пойти за тобой и узнать причину твоей злости.       — Слушай, я уже не в том возрасте, чтобы бегать за девчонками, — запыхавшись, проговаривает Миллер.       — Мне всё равно.       — Погоди же, — Джоэл всё же нагоняет тебя широкими быстрыми шагами и хватает за запястье, чтобы притормозить. — Объяснишь, что произошло? Что я сделал не так на этот раз? Меня буквально не было весь вечер и ты за десять секунд моего нахождения успела обозлиться так, словно я кого-то прикончил.       Ты дёргаешь руку раз, второй, третий в попытке выпутаться из его железной хватки, но все попытки тщетны. Миллер обхватывает твои плечи руками и заставляет развернуться к себе лицом. Смотрит пронзительно и долго, не давая возможности отвести глаз.       — Всё не так, Джоэл, — от бессилия по щеке предательски скатывается слеза, которую ты хочешь вытереть, но мужчина опережает тебя, аккуратно проведя по солёной капле на твоей коже подушечкой большого пальца. Так легко и обыденно, а ноги у тебя всё равно ватными становятся.       — Я не понимаю... — хмурясь, одними губами проговаривает Джоэл.       — Я как дура решила нарядиться, чтобы произвести впечатление, а ты и бровью не повёл, как увидел меня, — от эмоций прикусываешь губы и нервно облизываешь. — Такая тупость!       — Погоди, ты хотела произвести впечатление? На меня? — как малое дитя таращится на тебя с самым удивлённым выражением лица мужчина. — Но зачем?       — Чтобы ты наконец посмотрел на меня! — срываясь на крик, выпаливаешь ты и тут же замолкаешь, понимая, что ляпнула.       — Но я и так смотрю на тебя. Постоянно. Вот даже сейчас.       Ты начинаешь злиться сильнее, неуклюже отталкиваешь Миллера и обнимаешь себя за плечи, поворачиваясь спиной.       — Как на женщину, Джоэл, — едва слышно бормочешь ты сквозь слёзы, поток которых уже не можешь контролировать. — Я хотела, чтобы ты перестал смотреть на меня, как на маленькую девочку или бесполый объект, который нужно защищать. Хотела, чтобы ты подумал: «О! В этом платье она выглядит красиво», — отыгрываешь голосом тон Миллера-старшего.       Джоэл молчит. Выслушивает каждое слово, но продолжает молчать. Долго. Мучительно долго.       — Для меня ты всегда красавица, — признаётся после затянувшейся паузы мужчина. — В платье, в рваных джинсах, в потёртой футболке или моей рубашке, надетой на мокрое тело.       — Почему раньше об этом не сказал? — не унимаешься ты, но всё же разворачиваешься обратно лицом к собеседнику, чтобы видеть его глаза в этот момент.       Взгляд Миллера опущен, а выражение лица немного печальное.       — Смелости не хватало, — неуверенно пожимает плечом Джоэл, робко обращая свой взор с носков своих ботинок на твои сандалии.       Медленно скользит взглядом по голым ногам, поднимается выше, цепляясь за линию бёдер, талию, которую выгодно подчёркивает платье с помощью затянутого пояса, и неглубокое декольте, соблазнительно открывающее лишь небольшой участок груди, давая разгуляться фантазии, но не пошлости.       — Не верил, что такая как ты может заинтересоваться кем-то вроде меня. Да и сейчас слабо в это...       Ты настигаешь Миллера почти вприпрыжку, становишься на носочки, упираясь ладонями в размеренно вздымающуюся грудь, чтобы удержать равновесие, и касаешься искусанными, излишне чувствительными красными губами жёстких, сухих губ Джоэла. Целуешь рвано, коротко, но пылко, отдавая этому моменту слишком много личных переживаний и сомнений.       — Верь, потому что это так, — задыхаясь, шепчешь ты и чувствуешь крепкие мужские руки у себя на талии.       Миллер притягивает тебя к себе, теснее вжимаясь телом в твоё дрожащее хрупкое тельце, полностью поглощённое его прикосновениями. Отдаёшься напору мужчины сполна, поддаваясь силе и решительности. Чувствуешь, как Джоэл впивается в твои губы с новым поцелуем. Более долгим, чувственным и смелым. Уже ничего не ограждает вас друг от друга: ни лишние мысли, ни предрассудки, ни засевшие в подкорку нормы морали, которые в нынешнем мире едва ли имеют значение.