выстрелы (эспрессо) в сердце

—       — Вы собирались оставлять здесь так много денег в ваш прошлый визит?       Выпалил вопрос Ю Джун Хёк, поразив и слегка напугав мужчину, что пытался (и провалился) предотвратить падение бумаг из его изодранной папки.       Он не был уверен какой ответ хотел услышать. Если мужчина скажет 'нет', Ю Джун Хёк будет сильно обеспокоен тем, насколько тот ужасен с деньгами. Кто оставляет чаевые стоимостью пару сотен долларов, когда не может себе это позволить?       Но с другой стороны если мужчина скажет 'да', Ю Джун Хёк всё ещё будет обеспокоен его способностью управления деньгами. Кто оставляет на чаевые сотни долларов в случайной кофейне с посредственным кофе?       — Эм, да? — Ответил мужчина, сдавшись в борьбе с папкой и просто засунув беспризорные бумаги подмышку.       — Почему это вопрос?       — Я имею в виду, да. Я собирался. — Неожиданно, он выглядел неуверенно. — У чаевых есть максимум?       — Нет, — слегка истерично ответил Ю Джун Хёк. Итак, это не было случайностью. Он взглянул на изодранную папку. Если он мог позволить себя отдать четыреста долларов в качестве чаевых, он мог бы позволить себе купить новую папку. Может быть, этот мужчина был реально плох в управлении деньгами.       — О, ладно. Тогда я могу заказать как обычно?       Ю Джун Хёк вздохнул, пока наблюдал, как мужчина буднично засовывает ещё несколько купюр в банку для чаевых. В этот раз было ясно видно, что каждая была ценностью в сотню.       — Да.       Чем дольше Ю Джун Хёк знал этого мужчину, тем меньше он его понимал.       (Ни один из них не упоминал непомерно растущее количество чаевых, что мужчина оставлял каждый раз.) —       Прошло почти два месяца с тех пор, как Ю Джун Хёк встретил того странного мужчину, и даже хоть он не знал его имени, он отточил заказы мужчины до совершенства.       С помощью мощи индуктивного мышления – спасибо тебе, обязательное образование, ты наконец хоть раз было полезным – Ю Джун Хёк смог вывести надёжную формулу, которая помогала ему предугадать, что закажет мужчина.       Это было легко. Мужчина закажет десять шотов эспрессо, добавив или отняв два шота, опираясь на отсутствие или наличие его папки – что выглядела, как будто держалась на буквальных нитках, – в которой аккуратненько лежали его бумаги.       Пример номер один: если мужчина, спотыкаясь, входит, чудом избегая поцелуя с полом, пока запинается о знак мокрого пола недалеко от входа. Он проходит к прилавку, одетый в помятые рубашку и брюки без галстука, без блейзера. Его папка, опять же подмышкой, действительно содержит все бумаги, ни один уголок не выглядывает.       Он предсказывает, что мужчина закажет восемь или девять шотов эспрессо вместо своих обычных десяти.       Мужчина заказывает восемь. Ю Джун Хёк был прав.       Пример номер два: мужчина входит, середина дня. На нём не только галстук, но он и правильно завязан. Его волосы выглядят так, словно их, возможно, расчесали. Ю Джун Хёк бросает взгляд на мешки под его глазами и замечает, что хотя они всё ещё тёмные, они не были худшими из тех, что он видел. Папка подмышкой заполнена так, что скоро лопнет, и выглядит так, как будто мужчина сдался в препирательствах с бумагами, потому что он просто держит стопку бумаги в другой руке.       "Мужчина закажет двенадцать шотов эспрессо сегодня," — решил Ю Джун Хёк, уже двинувшись готовить заказ, прежде чем мужчина даже открыл свой рот. Ю Джун Хёк оказался прав.       Пример номер три: мужчина вваливается внутрь, каждый его кусочек выглядит так, как будто он только выкатился из кровати, его волосы – полноценный хаос. На его руках кляксы от пасты, несмотря на факт того, что на нём очки, он входит с сощуренным глазами; это выражение держится до момента того, как он понимает, кто стоит за прилавком, затем его глаза совсем легонько изгибаются в то, что сейчас Ю Джун Хёк узнает как счастье. Никакой папки в поле зрения.       Он закажет десять шотов.       Ю Джун Хёк снова оказался прав. —       С течением времени предсказания Ю Джун Хёка стали лишь более точными, и он игнорировал краткие вспышки гордости каждый раз, когда он получал верный заказ. Его серия побед росла всё больше, шокируя мужчину каждый раз, когда он получал то, что хотел, даже прежде чем попросить об этом. Пристальный взгляд расширенных глаз и ослабевшая челюсть только и делали, что подпитывали эго Ю Джун Хёка.       Список его побед рос бы дальше до тех пор, пока не перестал.       Мужчина, споткнувшись, вошёл. Ю Джун Хёк обвёл его взглядом и подумал, что это был тип дня десяти-шотов-эспрессо. Он достал стаканчик с дизайном, который, как он заметил, нравился мужчине больше всего.       — Как обычно?       — Нет, эм, на самом деле, — мужчина делает паузу, сощурившись на меню позади Ю Джун Хёка. — Могу я заказать... Моча и айс кофе с тремя сливками и четырьмя порциями сахара?       Хватка Ю Джун Хёка ослабла, и чашка, которую он держал, с цоком упала на прилавок. Они оба наблюдали, как она сделала несколько оборотов, прежде чем медленно остановиться на углу прилавка, выглядя так, словно малейшее дуновение ветра снесет её на пол.       — Что?       — Могу я заказать моча и айс кофе с тремя сливками и четырьмя порциями сахара?       Ю Джун Хёк чувствовал себя немного как чашка кофе, балансирующая на краю забвения. Он кивнул один раз, потом второй раз, его тело двигалось на автопилоте, пока он готовил новые напитки. Он даже не осознавал, что мужчина знал, что такое моча... Что могло быть несправедливым предположением, учитывая, что это довольно распространённый напиток... Но что ещё он должен был думать, когда единственной вещью, которую мужчина заказывал последние пару месяцев, было варьирующееся количество эспрессо в чашке?       — Держите, — одервенело произнёс Ю Джун Хёк.       — Спасибо. — Ответил мужчина, привычно засунув немного больше купюр в банку для чаевых и оставив Ю Джун Хёка с большим количеством вопросов, чем ответов. —       Прошло пять дней с инцидента, и мужчина с тех пор не приходил. Как бы то ни было. Ю Джун Хёка не заботило. Мужчина мог заказать всё, что ему угодно... Не важен факт, что мужчина не менял свои заказы буквально месяцами до этого случая, и факт того, что он не пропадал больше, чем на два дня подряд, с их первой с Ю Джун Хёком встречи. Небольшая проблема. Ю Джун Хёк совсем не беспокоился.       — Чё с тобой? — Спросила Хан Суён, развалившись на его кровати, как на своей. — Ты выглядишь, как безумно влюблённая жена, чей муж только отправился на войну.       Ю Джун Хёк посмотрел на неё с отвращением.       — Ты можешь говорить как нормальный человек?       — Не моя вина, что ты настолько лишён воображения, что даже не можешь постичь хоть кусочка описательных образов.       Он кинул в неё карандаш.       — Почему ты вообще здесь? Не видишь, что некоторые из нас, действительно, пытаются получить образование?       Она закатила глаза.       — О, заткнись. И ты, и я знаем, что ты на голову выше каждого в классе, ты, старальщик.       — Заткнись.       Благословенная тишина; хоть на пару секунд воцарилась она.       — И так, что реально тебя беспокоит?       — Ничего.       — Верно, — сказала Хан Суён, протянув гласные. — И ты также не выглядишь так, как будто пытаешься сжечь бумагу силой своего разума. Что вообще, — она прищурилась на его бумагу, — матрицы тебе сделали?       — Разрушили мою жизнь, видимо, — пробурчал Ю Джун Хёк, всё ещё пристально смотря на бумагу.       — И как... Те матрицы разрушили твою жизнь?       — Ты звучишь, как психотерапевт.       Она бросила карандаш обратно в него.       — Отвечай на вопрос, ты, ублюдок. Я здесь пытаюсь быть поддерживающей подругой.       — Ключевое слово: пытаешься, — ответил Ю Джун Хёк, уголок его губ слегка приподнялся от обиженного вздоха Хан Суён. Он посмотрел на числа перед собой и вздохнул.       — В них должен быть смысл. — Сквозь стиснутые зубы произнёс Ю Джун Хёк. — Они всегда ведут себя одинаково, но в один день – нет. И потом они всегда приходят и уходят, как им нравится, оставляя тебя с большим количеством вопросов, чем ответов, после каждой встречи и игнорируя любое твоё мнение. — Он сделал глубокий вдох. — Нахуй матрицы.       Тишина.       — О мой бог, — сказала Хан Суён, прозвучав так, как будто сейчас упадёт в обморок. — Это о твоём маленьком мальчике для игр с недосыпанием.       Ю Джун Хёк обернулся посмотреть на неё. Она была настолько тупой?       — Хан Суён. Что.       — Нет, я знала, это было о нём... Прекрати это, я могу видеть, твоя ментальная оценка обо мне падает к негативной... Но я не думала, что ты в действительности признаешь это.       — Я ничего не признавал. Я говорил о матрицах, — ответил он, попытавшись удержать последние клочья своей гордости.       — Ага-ага. Правильно. И ты можешь сказать своим 'матрицам', — сказала Хан Суён, показав воздушные кавычки, — что вы, парни, должны обменяться номерами и, что он должен лично, — она поиграла бровями, — прийти и вытащить шило из твоей задницы. Очень лично.       "Насилие не было ответом," — сам себе напомнил Ю Джун Хёк. — "Они были взрослыми людьми... Конечно, один из них был более зрелым, чем другой. Но они были взрослыми людьми, которые могли использовать слова вместо своих кулаков. Подумай о стипендии," — как мантру повторял Ю Джун Хёк. — "Подумай о стипендии. Подумай. О. Стипендии".       — Оу май, — драматично задохнулась Хан Суён, посмотрев на черный экран своего телефона. — У меня очень важный звонок прямо сейчас. Суперважный. Не могу пропустить. Так что извини, полагаю, нам придётся прервать нашу маленькую сессию терапии.       Она ухмыльнулась ему ещё один раз и сделала непристойный жест своими пальцами, прежде чем выбежала из комнаты, раскудахтавшись, когда подушка, брошенная Ю Джун Хёком, ударилась о закрытую дверь.       Ему по-настоящему нужны новые друзья. —