Сказания Кровавой Чумы

Лето 896 года от основания Империи Людей выдалось беспокойным в Бергшильте. В один день город лишился своего наместника и чуть не был уничтожен троицей маргиналов с одной стороны и армией герцога Норрштенарского – с другой. Но мало кто знал, что этот день был лишь частью прелюдии того ужасного кризиса, поджидавшего Империю Людей. - Сэр Ансгар, мы потеряли их. Похоже они скрылись в лесу, - доложил пехотинец паладину. - Lort! – выругался паладин, - они не должны уйти, особенно это дьявольское отродье. Я чувствую, они не ушли далеко и бегут в сторону Фельсенвассера. Отправьте туда гонца с посланием о беглых преступниках. - Хорошо, сэр, только позвольте спросить почему вы так акцентируете внимание на тифлинге, мне он не показался главой этой шайки, - недоуменно спросил солдат. - Я отвечу тебе, - Ансгар достал немного ладана и вдохнул, — это не просто тифлинг, будь их народ дважды проклят, это вражеский шпион, он готовил беспорядки против нашего герцога. - Понял, сэр паладин, я и не осознавал всю важность сегодняшней погони. После того, как гонец был послан, Ансгар со своим отрядом поскакал обратно в город. Когда воины вошли в город, там уже скопилась толпа вокруг дома наместника. Прохожие и прочие зеваки были заинтересованы и шокированы раздавленным телом наместника Генриха, который управлял городом пятнадцать лет. Паладин подъехал к изуродованному телу наместника: «Dessa jäklar», - сорвалось с его уст. «Отошли!» - крикнул он, но толпа не расходилась, тогда Ансгар направил коня на толпу и встал на дыбы, - «Я сказал отошли!» Толпа шарахнулась и постепенно разошлась. Посмотрев еще раз на тело наместника Генри, паладин приказал унести тело и подготовить его к похоронной церемонии. «Как же он все-таки был слаб, не физически, но ментально. У него не хватало решимости расправится с преступностью и где он теперь», - крутилось в голове Ансгара. Позже паладин зашел в дом погибшего наместника и поднялся в его кабинет. Все в нем говорило о богатстве ее владельца: гобелен из столицы, картина с изображением наместника, на которой почему-то решили подрисовать волосы на голове, которых у Генриха лет двадцать как не было, и старые вазы, как будто расписанные еще мастерами Великой Эпохи. Ансгар впервые был в таком помещении один, его глаза больше привыкли к грязным и сырым казармам или пыльным и холодным кельям монастырей. Он прошел к столу и аккуратно сел за стул наместника, обитый кожей. Ансгар думал что же делать дальше ведь его послали сюда помочь Генриху бороться с преступностью, но кому теперь помогать, если его больше нет в этом мире. Раздумья паладина были прерваны вошедшим стражником: - Простите, сэр, я не знал, что вы здесь! - Не за что извинятся, Ричард, - ответил Ансгар, - я просто думал, что городу делать дальше, без наместника Его Светлости. - Может вы останетесь наместником здесь, как самый старший по титулу, все-таки вы паладин господина герцога. - Ну и позабавил ты меня, - басисто рассмеялся Ансгар, - я не могу, у меня нет полномочий на это, да и не мое это, тут особый склад ума нужен. Однако… - паладин резко сменил улыбку на каменное выражение лица, - пока не прибыл новый наместник мы сделаем, все что в наших силах, чтобы не дать прорости этой мятежной заразе. - Так точно, сэр, - сказал воин, развернулся и собрался уходить. - Стой! Пока не ушел, пошли гонца в столицу, чтобы прислали нового наместника, также приведи ко мне хозяина таверны и передай компенсацию за ремонт его жене, - Ансгар протянул мешок с пятидесятью золотыми монетами. - Хорошо, сэр, но почему жене, почему не дать их напрямую хозяину? – вопросил Ричард, держа свою годовую зарплату. - Я чувствую, что в ближайшее время дела придется вести его жене. Солдат попрощался и оставил паладина в кабинете. Теперь Ансгар сидел один, один в этой комнате со всеми богатствами города. Чем больше он смотрел, тем больше задумывался, что, возможно, смерть Генриха была необходима, нужна Бергшильту для перерождения, для возобновления жизни, что это происшествие было подобно кровопусканию, прописанного слепым, глухонемым доктором, по имени судьба. И именно в этот момент план в его голове, до этого имевший лишь смутные очертания, начал принимать все более и более четкие очертания…