после тебя

и бомгю снова ссорится с отцом. прямо перед поступлением, когда документы поданы, а экзамены давно сданы на натянутые четверки. учиться под конец года совсем не хотелось, забываясь в прогулках со школьными знакомыми, игрой на гитаре для выпившей публики и смазанных поцелуев в щеки от одноклассниц. ему не нравилось, но парни, сидевшие рядом, одобрительно гудели «пошел по стопам своего старшего!». и это совсем не о субине было — субин в отношениях не был, в школьные времена занимаясь, жирным сарказмом «удивительно», учебой. это о ёнджуне. и бомгю не то чтобы этого крикливого и злостного, переходящего в скандал, очень хотел — нет, даже не думал ругаться с родителем из-за такой ерунды вроде учебы. он тянет до последнего со своим желанием, надеясь пролететь быстро и без особого страха — говорить важную информацию старшим импровизацией он никогда не умел, а потому приходилось думать долго и много. в этот раз его хваленая любовь к сочинительству подвела, с треском потянув грудную клетку в стороны. отец просто оказывается против того, чтобы бомгю съезжал. бомгю оказывается против того, чтобы оставаться с ними. до универа кататься долго из родительской квартиры, хотя дома ему всегда хорошо и тепло — стены родной комнаты лечат как ни крути, а кай и субин, пусть и не понимающие как бомгю будет оплачивать свою часть, оказались только «за». он об этом обмолвился лишь словом, пока они сидели втроем и смотрели какое-то аниме, выбранное субином, но реакция оказалась положительная к великому счастью. с ними бомгю вообще успешно пробегал всё лето, занимаясь документами для учебы, потому что с совершеннолетним сыном никто другой этим заниматься не хотел. и ему, вроде, не было грустно. старший брат работал, иногда кидая ему деньги, как и сами родители — их не за что осуждать и не любить. но и любить бомгю не может. в него отцовские крики, ссоры с мамой, к которой он всегда лепился сильнее, вросли с корнями. он помнит: мамины просьбы не ругаться, потому что бомгю в доме; отцовское «ты меня заебала, свинья» и шаги в комнату восьмилетнего бомгю; девятый день рождения, закончившийся скандалом, плачем и пониманием, что он отца боится. презирает. ненавидит. конечно, с возрастом приходит понимание и принятие, но не прощение. бомгю растет в этом коконе отцовского холода и появившегося к совершеннолетию проявления родительской любви. ему она уже не нужна и кажется боязливо-мерзкой — он находил отцовскую фигуру во всех, кроме отца. но отказаться от него боялся всё равно. боялся его смерти, его исчезновения и того, что будет с мамой. хрупкую и тощую мамину фигуру бомгю боялся сломать, разорвать на кусочки искренним нежеланием жить с ними — по большей части из-за отца. и всё это кажется логичной предпосылкой к скорому отъезду. бомгю свой возраст называет первым аргументом, чтобы съехать — отец на него, конечно, разумно интересуется «а кто тебе квартиру оплачивать будет, дружок?». и вот здесь бомгю тушуется, становясь в их бежевом кресле маленьким и скрюченным, с обрушенными планами на свободную жизнь. о работе думать было страшно. он, закончивший учебу в конце июня, наслышанный от старших о том, как дальше легче не становится, отцовские слова понимает, но в голове всё равно червяк сомнений шевелится и щебечет яркое «да мы что-нибудь придумаем!». но страх не уходит, потому что это ответственность. это, в первую очередь, поиск. бомгю любил легкие пути решения: если не получилось — бросил, обиделись — ушел, не поняли — закрылся. . отец в тот день разругался с ним, яростно размахивая руками в стороны, в порыве праведного гнева оттолкнув маму. бомгю зажмурился, не желая наблюдать забытые грубость и безразличие, услышав на свое действие «не веди себя как ребенок! если хочешь съезжать — съезжай, но помогать я тебе не стану». и бомгю, конечно, никуда не девается. сидеть на шее друзей хотелось меньше всего, потому что он делал это на постоянной основе неосознанно, и верным решением оказывается щелкнуть замком от своего рта, кинув его в глубь прикроватной тумбы — чем меньше ты говоришь, тем больше вероятность не поссориться с близкими. с теми, кто содержит тебя и обеспечивает. с родителями бомгю неловко молчит остаток июля, пока ёнджун, приехавший вновь на знакомой красной тойоте, тут же с мерзким скрипом шин дернувшейся от кафе, не интересуется «ты весь июль вялый, чего раскис?». и бомгю совсем не хотел делиться с ним этим — старший занимается привычными тренировками с утра до ночи, перебиваясь на загадочную работу, оставляя для них крошечную часть времени, похожую на быстротечные школьные перемены. их, в общем-то, и не было. бомгю просто хотелось до последнего находить тонкие нити-струны между ёнджуном и собой, обвязываясь ими и придушиваясь. дворовой щенок лезет в сетку без страха, но остается в ней навсегда — её только срезать, рвать и аккуратно оттягивать, лишь бы не задохнулся. . вот только ёнджун треплет по плечу, заглядывая улыбающимися глазами со стальными переливами, и остается только сдаться, зная, что позже придется жалеть. бомгю в тот день прорывает на искренность, потому что субин и казуха понимающе кивают — понимают они родителей с их решением оставить бомгю дома. и он их тоже, наверное, может принять с этими мыслями, просто…они же его друзья, а не мамины с папой. казуха в последнее время просто становится раздражительней — поразительно холодно смотрит, кривит губы изогнутой линией и резко отзывается, стоит бомгю засветиться счастливой лампочкой рядом из-за ёнджуна. его она не могла терпеть со школы, продолжая заниматься этим и по сей день, после выпуска что ёнджуна, что её и бомгю. и первое время бомгю правда старался молчать о том, что они вновь общаются, но, когда их диалоги начали переходить в прогулки, а прогулки в ночные сеансы кино — «казуха, я скажу родителям, что сегодня ночую у тебя, ладно?». казуха боится — «бомгю, он же просто мудак с темным бэкграундом, а вдруг сделает что-то с тобой?». только бомгю не боится. они с ёнджуном отсиживают половину фильма, периодически посмеиваясь с глупых диалогов, а потом переползают — ёнджунова рука не метафорически спустилась к колену бомгю — на личные темы. май звенит в ушах чувствами, заваленными пробниками по математике и отцовским «не заставляй меня стыдиться». май звенит в ушах ёнджуновой лаской, игривыми танцами из тик тока, выученными ёнджуном и «эй, всё нормально будет. ты справишься, гю. или малыш? что дает тебе большую мотивацию?» субину пришлось смириться с уверенным «не заставляй меня выбирать, окей? сам разберусь с кем общаться». разбирается бомгю плохо — субин замечает, как тот выкуривает несколько сигарет за день после разговора с ёнджуном. тот зовет его погулять в конце июня, сказав, что весь вечер будет свободен для бомгю. заканчивается всё стабильными «я не понимаю…почему он всегда уходит, хён?» и мокрым от соленых слез лицом. потому что ёнджун привычно убегает, когда телефон вибрирует и выдает мелодию звонка. «юнджин» и красное сердечко. бомгю на сто процентов уверен, что его номер у ёнджуна записан обычным и серым «чхве бомгю» и это мажет в голове целостное восприятие картины. нестерпимо хочется разрыдаться прямо на месте. приходится перенять ёнджунову манеру — сбежать. . ёнджун подпирает подбородок ладонью, сидя в кафе рядом с домом младшего, и слушает проповедь бомгю с чистым интересом ученого. в последний раз они виделись вне квартир и дворов на выпускном, а потом ёнджун умело уходил от встреч, продолжая заниматься собственными делами. общение с бомгю ушло на второй план, когда перед ним появилась дерзкая юнджин, харизма которой ложится на всех слоем уверенности. бомгю тогда окинул их взглядом, полным омерзения, и вылетел из кафе пробкой — не хотелось смотреть на то, как старший гладит чужую коленку, игриво подмигивая и называя девушку сладко «деткой». господи, ну почему именно ёнджун? всё это гноем лезет наружу, из груди бомгю, продолжая нарывать и вздуваться под кожей. отвратительно и грязно — он чувствует себя так всегда, когда ёнджун выбирает не его. его он выбирает так редко, что пересчитать можно по пальцам. дни рождения бомгю, выпускной и несколько встреч, когда ёнджун не встречался ни с кем. и их дружба отзывается в желудке скручивающимся спазмом — бомгю такой удобный, такой доверчивый и всегда прибегающий к ноге. как щенок. боми, бомс, гю, малыш — лайка склоняет голову к руке хозяина, покорно оставаясь рядом. . ёнджун честно не думал, что бомгю решится на поиск работы, но он решается. кай кидает во время их последнего диалога шутливое «жду момента, когда смогу посмотреть на тебя, встающего с петухами, чтобы приготовить своим любимым хёнам завтрак перед учебой». субин поддерживающе хмыкает, поймав растерянный, но теплый взгляд бомгю. он даже не думал, что будет заниматься приготовлением чего-то съедобного для старших, но бомгю для них хочет постараться. — ты не знаешь мест, куда меня могли бы взять? — бомгю откладывает вибрирующий телефон экраном вниз, игнорируя сообщения из мессенджеров, и смотрит на задумчиво сверлящего стол ёнджуна. тот как-то неясно кивает, зажевав сухую губу. бомгю повторяет движение следом, оторвав глаза от трещин на ёнджуновых губах только когда тот заговаривает. гипнотизирующе. — наверное, могу предложить кое-что, — неуверенно тянет он, постучав длинными пальцами по поверхности стола, — но это немного не для тебя… нужно быть стрессоустойчивым, а ты, уж извини, довольно нестабильный. ёнджун говорит беззлобно, даже не пытаясь задеть — тянет молочный коктейль из трубочки спокойно, переведя серые глаза на скривившего губы бомгю. у того в зрачках шоколад застывает уродливыми кусками, продолжая смотреть на ёнджуна двояко. это и преданность, и ненависть, и опустошение. жидкости в прозрачном флаконе мешаются, превращаясь в адское месиво. именно об этом ёнджун и говорил. бомгю сжимает пальцами свою коленку, обтянутую джинсой, и недовольно фыркает, продолжая внутренне разгораться. он достаточно стрессоустойчив, чтобы сейчас не выругаться на такое заявление старшего, но неприятно ему становится достаточно быстро — огонь подхватывает фитиль за секунду. вновь ёнджун говорит то, что задевает бомгю сильнее, чем должно. с субином он отшутился бы, потому что стебать друг друга — привычно для них, но это ёнджун. и его нелестные слова неимоверно тянут под ребрами острой болью неприятия. бомгю знает, что его характер не сахар, но зачем старший так честен? бомгю предпочитает не знать о том, что ёнджун в нем видит только плохое. но ёнджун ему об этом рассказывает, щуря лисьи глаза, обрамленные веером длинных ресниц. даже не понимает, что задевает натянутые струны ловкими пальцами — или делает это осознанно. бомгю предпочитает жить в вуали сладкой лжи. — что за работа? — выходит почти сквозь стиснутые зубы. ёнджун невольно закатывает глаза. — барменом. я в клубе работаю и довольно часто нам не хватает людей на ночную смену. оплата почасовая. место приличное, но, бомгю, опять же, — ёнджун ловит раздраженный взгляд бомгю, замечая то, как руки того елозят на коленках, пытаясь растянуть рваные дырки, — не мельтеши. я о том, что тебе будет тяжело. ты не имеешь права закатывать истерики на рабочем месте и как-то портить настроение клиентам в ответ, а они будут это делать. вспомни хотя бы школу — ты вспыхиваешь слишком быстро и начинаешь огрызаться в ответ тут же. ёнджун, кажется, хочет продолжить, но прерывается резким взмахом руки со стороны бомгю, заинтересованного в работе и совсем уж разочарованного в том, как ёнджун его видит на самом деле. импульсивный, стрессующий и нервный. приятного совсем уж мало. и бомгю обидно. человеческий фактор. — курсы нужно будет проходить? — на месте обучат, — сдается старший, поднимаясь с нагретого им и солнцем места. оно обнимает его лицо, заставляя щурить пасмурные глаза, и бомгю словно видит перед собой ожившую икону — божественный свет, к которому грязными руками прикоснуться нельзя. и ёнджун, вроде, не пример для подражания, уж точно не святой, как оказывается на самом деле, но в голове по-другому витражная мозаика просто не складывается. на прощание кидает, что сбросит адрес и номер в какаотоке, а потом сообщает добивающее «меня ждут. я пошел». зачем? его вечно все ждут — бомгю это знает. и никогда в его планах нет достаточно места для того, чтобы провести время с бомгю по-человечески. или это прямая вина бомгю? что ему делать? почти для всего находится причина в нем самом. это то ли злая шутка вселенной, то ли прямое издевательство, тыкающее носом в реальность. бомгю ударяется головой о сложенные на столе предплечья, ненавидя в этот момент то, как ясно он чувствует свои эмоции, обычно разбегающиеся солнечной пылью по всей комнате. чувствует подкатывающую обиду, мешающуюся уже с кровью, снова из-за ёнджуна и его отношения к себе. в их уродливо склеенных встречах ничего не может идти плавно — кто-то точно обожжется и огонь начнет перекидываться на другого искрящейся накидкой из чувств. если человек состоит на восемьдесят процентов из воды, то бомгю из обиды, впивающейся шпилькой во все внутренности. острая, ощутимая и холодно-металлическая. пронизывает мозг пулей, оставаясь зажатой в кровящем отверстии. . — в плане, бомгю… — субин неловко подбирает под себя ноги и садится в кресло, оставаясь рядом с бомгю на балконе, пока казуха и кай занимаются приготовлением ужина. сегодня они решили, что стоит собраться всем вместе и отпраздновать заваленный казухой экзамен в автошколе, — ёнджун в каком-то смысле прав. ты не настолько…готов? работать в подобном месте. субин старается говорить мягко, зарываясь пальцами в свои блондинистые волосы, пушистые из-за ветра, и нужно воспринимать его слова, наверное, как данность. вот есть бомгю, есть его неуравновешенность и ничего с этим уже не поделаешь, кроме какой-то психологической помощи. ему такого совсем не хочется. бомгю на автомате качает головой, сильнее разочаровываясь в себе и происходящем вокруг. остается в своих мыслях, слушая субина фоном. он не ожидал, что выйдет из школы, из семейного круга и воспитания субина таким. не готовым, не способным, не умеющим. бьет почему-то ниже пояса его гордость — быть уязвленным бомгю не нравится совсем. пачка сигарет в длинных пальцах мнется, продавливая бумагу до того состояния, что она не выпрямляется обратно, и бомгю опирается на балконное ограждение, от досады пнув по нему ногой. сигарету так и не берет, чувствуя, как пустота в желудке ноет. — бомс, не пойми меня неправильно, — субин скользит широкой ладонью по руке бомгю, растирая кожу пальцами, и продолжает, — это неплохо. то, что ты эмоциональный и воспринимаешь всё ближе к сердцу, чем остальные. просто тебя это задевает из-за ёнджуна, да? думай, бомгю, ответь что-то нормальное, не выставляй себя зависимой тряпкой, ты же можешь не быть таким. — наверное? ты просто долбаеб. бомгю кусает губу и переводит взгляд прикрытых до этого глаз на вечерний сеул. солнце еще приветливо греет гуляющих и идущих с работы, кутая их в своих летних объятиях. наблюдать за чужой жизнью, когда собственная кажется слишком большой, громкой, не по размеру — не то чтобы приятно. почему-то всем их шкура подходит, а бомгю лезет из нее вон. даже не верится, что уже конец июля, что через месяц он пойдет в универ и будет начинать новую жизнь. это звучит громко, потому что новой она не будет — бомгю уверен, что не готов отказаться от того, что уже имеет сейчас, но обзавестись новыми знакомыми, попробовать что-то, что до этого было недоступно? оказывается очень заманчивым предложением. он не то чтобы хочет стать заядлым наркоманом и алкоголиком, как представляется жизнь студентов во многих фильмах, но если будет возможность — он не думает, что откажется. лишь бы не за его счет. такая любовь к приключениям, казалось ему раньше, должна вырастать из «мы тебе запрещаем» с кучей переменных, но у бомгю такого не было. ему разрешалось многое, что не требовало кучи денег, — алкоголь он пробовал с родителями; курил с казухой, потом признавшись маме; таскался по заброшенным зданиям и ночевал не дома. не должно быть этой безотказности, но бомгю именно такой. почему бы не принять, раз предлагают? жаль, что ёнджун ему не предлагает ничего. — не «наверное», а «да». — казуха скользит холодной ладонью под тонкую майку бомгю, пугая его, — мнение ёнджуна всегда на первом месте в твоем топе. ты даже волосы ради него отрастил. уверена, если он скажет «отсосешь — сходим погулять» — ты ему не откажешь. субин закатывает глаза, слыша в голосе девушки желчь, но молчит. потому что бомгю правда сделает ради ёнджуна многое и это видно невооруженным взглядом. он не уверен, что дело дошло бы до отсоса — думать о таком не хотелось вообще, потому что ёнджун и бомгю для субина и без этого были цельной катастрофой. и субину, кажется, должно быть обидно — лучший друг готов променять его на парня, который просто хорош собой и умеет привлекательно танцевать, разбираясь еще и в теории -, но это не ощущается правильным. бомгю имеет право на свои чувства, имеет право на то, чтобы выбирать не его — главное, чтобы он за свои ошибки и сломанные конечности отвечал сам. субин поддержит и примет, если будет нужно. просто решать его проблемы не будет, желая расшибиться самому, лишь бы бомгю не было больно. а бомгю больно — ёнджун его внутренности ворошит, лезет туда ловкими пальцами, меняет расположение и программирует сердце на одну программу, на один ритм сердцебиения. тот, который будет принадлежать ему. бомгю коротит в любом из случаев. — я не ради него волосы отращивал! — вспыхивает бомгю, раздраженно скользнув ладонью по прядям на затылке. ему кажется, что всё это просто не правда, потому что длинна нравится на самом деле, а ёнджун её и не оценил толком, но казуха оказывается как всегда права. пусть резко, пусть бомгю чувствует внутри страх осознания чего-то, пусть всё это никому и не нужно. ни ёнджуну, свободному от переживаний. ни бомгю, готовому ждать, ждать, ждать. казуха бурчит что-то вроде «не будь настолько очевидным, бомс, все всё уже поняли» и двигается в сторону кухни, позвав парней за собой. — я правда очевиден? в чём очевиден? субин поджимает губы и неуверенно кивает, не видя смысла скрывать видимую для всех правду, и поднимается с нагретого места следом за подругой. . — давно не слышал твою игру, — ёнджун потягивается на небольшой кровати, по которой ласнится белый меховой плед, и смотрит сонными глазами на бомгю. тот щурится под солнечным светом, проникающим через щель блэкаутов, кивая головой неуверенно — волосы на затылке смешно ласнятся, закручиваясь. ёнджуновы ресницы тонко трепещут, а язык проходится по сухим губам влажным движением. бомгю стыдливо отводит глаза, прочищая горло. не пялиться, не пялиться, не пялиться, не — ты просто уснул под мое пение, хён, — ёнджун смущенно поджимает губы, выглядя очаровательно юно в своей постели, и бомгю продолжает, дразнясь, — я сочту это за комплимент, okay? старший крутится на простынях, устраиваясь поудобнее, и внимательно смотрит на то, как бомгю гладит пальцами гриф стоящей в ногах гитары. указательным и средним ведет вниз, плавно вдавливая кожу в дерево, большим продолжая гладить одно место — ёнджун бесстыдно думает о своем, прикусив пухлую губу. — okay, — фыркает с английского бомгю ёнджун, возвращая глаза-полумесяцы на худую фигуру, скрытую белой майкой, — чем ты занимался, пока я спал? смотрел на меня, да? любовался? ёнджун играется, откидываясь головой на подушку и выгибая открытую шею сильнее, пока бомгю чувствует себя неудобно, неправильно — возможности прикоснуться к такому ёнджуну просто нет, а она ему жизненно необходима сейчас. подмять его под себя, сдавить изящные запястья с очевидной хрупкостью кости собственными пальцами, опуститься к шее и оставить на ней пятна. бордовые, уродливые, похожие скорее на синяки — смотри, что я к тебе чувствую. смотри, как я это чувствую. тот дергает бровями, ткнув стопой куда-то в бок бомгю, и длинные пальцы сходятся на тонкой лодыжке ёнджуна. бомгю чувствует откровенное напряжение, висящее в воздухе плотным туманом, лижущим его шею и лицо, когда шепчет, не отпуская чужую ногу, — мечтай, хён. пусть тобой любуются твои девушки. ёнджун лежит так, словно побеждает в этой маленькой игре, даже не дергая стопой, а просто устраивая ее на бедре бомгю, настойчиво придерживая того на кровати. бомгю чувствует, что в голове взрываются искрами множество эмоций, которые он никогда в своей жизни не чувствовал и чувствовать не хотел — нога ёнджуна ползет выше медленными движением, оставаясь в нескольких сантиметрах от. желание, страх, возбуждение, отвращение, смятение — ёнджун пальцами ведет ближе к колену, продолжая смотреть на него снизу-вверх с игривой полуулыбкой. — мной не запрещено любоваться. я люблю внимание, взгляды, — пальцы бомгю холодеют, скользнув по лодыжке ёнджуна к косточке и остановившись только из-за того, что ёнджун неровно выдыхает, прикусив губу и прикрыв глаза, — твое внимание мне нравится очень сильно, гю. бомгю жалеет, что вообще пришел к ёнджуну сегодня. . — я к вам приду? бомгю вновь сидит у собственного подъезда, стряхивая с сигареты пепел указательным пальцем. отец оказался непреклонен — «уходи» — даже перед маминым нервным «ну не злись ты так! он же ещё мальчишка, пусть поживет с ребятами, посмотрит, мы же не изверги». грозно хлопает рукой по столу, даже не пытаясь успокоиться, и просит сквозь зубы собирать вещи. бомгю съезжает. вот только так совсем не хочется: мама неловко гладит его по плечу, опасливо говорит, что скинет денег на карту, чтобы он не голодал и мог себя обеспечивать хоть немного, и просит на отца не обижаться. бомгю остается только качнуть головой и залезть в потертые кеды. у него на подкорках сознания, кажется, включена обида на папу — сделает он что-то или нет. — что случилось, гю? — субин по ту сторону трубки, очевидно, спал, потому что голос хрипит и на фоне слышится каево «это бомгю?». это бомгю, кто же еще, измученно думает парень, понимая, что вновь не дает друзьям спокойной жизни. разглядывает носы кед, нервно постукивая по асфальту в неведомом ритме, и хочет как-то объясниться. словно это не он виноват, не его глупость и вообще мир несправедлив. но мир, кажется, как раз таки справедлив — он выкидывает бомгю за шкирку, утянув от дома, прямо в реку под названием «жизнь», в которую он хотел окунуться с головой. купайся, дорогой, шепчет вселенная и голос напоминает ёнджунов — сладкий, завораживающий, гипнотизирующий. словно сирена, завлекающая в темные воды своим ласковым пением. кто бы не оступился? вот и бомгю оступается из раза в раз. — да я к вам, наверное, насовсем переезжаю… — опасливо тянет он, тут же затягиваясь и выпуская дым через нос. он подхватывается ветром, возвращаясь обратно к лицу и путаясь в отросших каштановых волосах, — отец выгнал из дома со скандалом. в который раз за лето? последнее он старается сделать шуткой, соорудив из остатков не угасшего настроения хмык, но никому уже не смешно — субин тяжело вздыхает, долго думая, и бросает короткое «приезжай». бомгю не знает, что делал бы без него. наверное, умер. . он нажимает на дверной звонок, когда время плавно перетекает к двум часам ночи, и дверь ему открывает сонный кай, удивляя растерянного бомгю. он неловко кивает головой, протискиваясь в прихожую и стягивая с себя обувь, возвращая смущенные происходящим глаза. — субин сильно устал, — поясняет ему парень, закрывая дверь, и опирается на стену, сложив руки на груди без укора, — почему вы поругались, бомгю? — отец снова вспылил. и это ответ, поясняющий всё. от ухода из дома до поведения самого бомгю. в отцовских поступках он к собственному страху находит себя. и это не то чтобы очень приятно — хочется расквасить себе голову прямо на месте, но остается лишь благодарно улыбнуться расстроенному не меньше каю. . — хён скинул мне номер клуба, где я могу теоретически поработать. утро в квартире чхве и хюнина начинается с немного пригоревших блинчиков, но бомгю правда старается сделать для них хоть что-то, не выглядя при этом полной неумехой. он не занимался готовкой на постоянной основе, а потому такая редкость, получившаяся еще и вкусной, радует его, кажется, сильнее хозяев квартиры. субин довольно улыбается, услышав аромат ещё из спальни, и мягко треплет бомгю по голове, благодаря за завтрак. кай, счастливо уплетающий не принятые в их рутине блинчики, интересуется с неловким непониманием, — ты там будешь барменом? они могут тебя так легко взять туда? это же не просто напитки разливать, что само по себе сложно, но еще работа с документами и в целом бухгалтерией, не говоря уже о том, что за многим нужно следить. бомгю удивленно приподнимает брови, услышав, насколько осведомлен кай, — откуда ты столько знаешь, хён? — да было дело… и бомгю пальцев не хватит, чтобы пересчитать хюниново «было дело». он бросает это обычно между делом, стараясь объяснить что-то бомгю или казухе, когда они спрашивают — всегда улыбается, качает головой и молчит. он скрывает почему-то слишком много, при этом умея делать почти всё — даже водить, хотя прав у него нет и никогда получить он их не желал. — когда на собеседование теперь? — субин складывает руки на груди, рассматривая неуверенного чхве, расположившегося напротив, — не подумай, что я гоню тебя работать. просто интересуюсь. — да я понял, — отмахивается парень, прикусив губу и пустив по чашке с чаем волны указательным пальцем, — вроде, на неделе. сказали, что наберут, как время появится. — подозрительное дерьмо, нет? кай кивает, отхлебнув чая, — чего не сделаешь ради денег. но, бомгю, подыскивай другую работу — никто не знает, что это за клуб. они легко могут пропихивать там наркотики, а тебе это не нужно, поверь мне. субин в итоге предлагает попробовать пробиться на вечернюю смену в кафе, где сам провел какое-то время, или работать удаленно — никто не отменял написание статей, разной мелочевки для обучающихся и креативных работодателей. . ёнджун бомгю не рассматривает в романтическом плане — отношения для него как были пустым звуком, так и остались, находясь лишь на плоскости «давай не будем усложнять? тебе же приятно? и это взаимно». они с бомгю разные крайности, кажется. ёнджун не пытается лезть в его личность, не читает никаких скрытых мотивов и просто общается, получая чужое внимание. он не влюбляет бомгю в себя, не хочет добиться от него признания, потому что он проблематичный — его вульгарно-откровенного взгляда хватает для того, чтобы выстроить в голове определенную картинку. ёнджун совсем не жалуется. ему приятно — разве плохо нравиться людям? плохо желать этого? он смотрит на обтянутые тканью брюк бедра и на белую рубашку с тремя расстегнутыми пуговицами сверху, пока погода позволяет, опираясь на красную тойту. бомгю отучился месяц в этом универе, но уже обзавелся собственной компанией. рядом с ним вертится парень, похожий на миниатюрного лиса, то и дело подхватывая его за локоть, а с другого бока плетется девушка, расстроенно болтая о чем-то. ёнджун чувствует подкатывающее раздражение, когда смотрит на крутящегося вокруг бомгю парня, и сдерживает в себе желание недовольно поторопить младшего. они, вроде, договорились увидеться сегодня, провести вечер вдвоем, пока у ёнджуна появилось время. ёнджун хотел бы сходить с ним в кино или посмотреть фильм в квартире, обложившись снеками, а потом просто лечь спать, забывая про любые будильники. обыденные выходные друзей — хотя бы приятелей. но ему, кажется, нравится новая компания сильнее, чем проверенные временем люди, потому что бомгю громко смеется, откинув голову назад, и смотрит на парня округлившимися глазами. ёнджун сплевывает на асфальт, услышав из салона недовольное «не веди себя, как свинья» — закатывает глаза. — да вряд ли он заставит нас писать проверочную, ынче, — бомгю притягивает девушку за плечи к себе, приобнимая ее плавные линии, и та неуверенно покачивает головой, поджав губы, — да даже если и заставит — напишем. не совсем же мы дураки. парень, держащий его под локоть, тихо смеется, поймав теплый взгляд бомгю, и хмыкает, — да ты за красивые глазки получишь всё, что захочешь. и проверочную, и зачет, и даже диплом. даже спать с ними не нужно. — очень на это надеюсь, — бомгю прикрывает глаза на пару секунд, возвращаясь к приятелям совсем скоро. как бы ему не нравилась их компания — это немного утомительно. в школе ему не приходилось так часто контактировать с ребятами, потому что рядом оставалась казуха, а на перемене приползал субин, но сейчас ситуация требует того, чтобы бомгю подстраивался. нашел компанию, прижился в ней и понравился всем в целом — не сложная задача, но энергозатратная. он поворачивает голову в сторону, завидев знакомый силуэт вдалеке, и вся его смелость вместе с уверенностью сыпятся, стоит блондинистой макушке двинуться ближе. бомгю тупо застывает на месте, притормозив этим и идущих рядом. ёнджун белым лебедем почти плывет через студентов, отлипнув от дверцы тойоты, когда бомгю смущенно шепчет ребятам, переработав в голове осознание, «это мой хён». на их недоуменные взгляды он лишь пожимает плечами, не ожидая увидеть старшего во дворе универа. они договорились ближе к шести часам обговорить точные планы, а сейчас время плавно подходило к четырем — ёнджун удачно подгадал момент, чтобы забрать его, чем невероятно удивил. — бомгю, ты, я смотрю, совсем не торопишься, — ёнджун засовывает ладони в карманы приталенных брюк, и наблюдает за тем, как бомгю пытается незаметно вытащить локоть из чужой хватки. это всё неловко. то, что бомгю даже не собирался торопиться сейчас, потому что не ожидал увидеть ёнджуна; то, что ёнджун выставляет его таким придурком перед ребятами, которые не понимают происходящего совсем. выглядит как дешевый кукольный домик — ёнджун его рушит одним движением руки. — я не думал, что ты приедешь сюда, — честно говорит бомгю, сложив руки на груди — ёнджун вскидывает брови, глазами интересуясь «а в чём, собственно, сейчас проблема?». бомгю тушуется и вспоминает, что не представил своих знакомых, тут же исправляясь, — это ынче, — указывает на аккуратную девушку рядом, — а это чонин. мы с ними учимся вместе. ёнджун холодно сканирует стоящего перед ним парня, глаза которого в ответ щурятся раздраженно и почти презрительно. он ёнджуну совсем не нравится, а бомгю вот, похоже, даже очень, раз он таскается с ним под ручку. неимоверно раздражает, душит шершавыми пальцами — какой-то мальчишка так быстро стремится залезть бомгю под кожу, а тот и не противится, вкушая взрослую жизнь. ёнджун понимает, что всё это лезет из одного — внимание ускользает. — приятно познакомиться, красавица, — ынче смущенно улыбается, посильнее схватившись за лямку рюкзака, после чего ёнджун продолжает, положив пальцы на тонкую талию бомгю, — но нам уже пора. пошли, малыш, тэхён ждет. чонин растерянно смотрит на поджавшего губы бомгю, уши которого краснеют от давно не звучавшего прозвища, остающегося обычно только между ними. это как-то по-особенному горячо звучит — наверное, потому что ёнджун признает бомгю при всех, а не прячет как одно из уродливых увлечений. бомгю прощается с одногруппниками, махнув им на прощание, и двигается к расслабленной фигуре ёнджуна ближе. слышится довольный хмык. — что за тэхён, хён? — мой хороший друг. мы с ним вместе учимся, — поясняет ёнджун, скользнув длинными пальцами по чужой ладони, свободно висящей в воздухе, и сжимает руки в замке. бомгю чувствует себя глупо одураченным, но счастливым. . первый курс пролетает как-то быстро и нервно, даже невнятно, бомгю не успевает моргнуть. вот он приезжает на квартиру старших с собранными вещами, забирая себе диван, обещанный субином еще в начале, вот тащится на учебу вместе с каем, наконец узнав, что тот учится с ним в одном универе, вот ёнджун снова мелькает размытыми пятнами, а потом зимняя сессия, после которой вспоминается только вновь наступившее лето. учеба не кажется сложной, не занимает так много сил как у того же субина и кая, а потому бомгю может по вечерам готовить ужины, если успевает до подработки, а утром, стараясь не разбудить никого, возится с духовкой — пытается отплатить старшим чем-то, что умеет делать, пусть и с натяжкой. казуха забегает к ним на выходных, когда время позволяет, и хвастается тем, что остается лучшей на потоке к концу учебного года. ближе к летним каникулам влетает в квартиру с громким «у меня будет машина, bitches!». субин нежно треплет ее по голове, обнимая, а кай, знакомый с ней не так давно, просто улыбается — здорово, что у нее дела обстоят именно так. бомгю успевает отрастить волосы до плеч, успешно заинтересовав всех однокурсниц, продолжающих не очень интересные действия в его сторону. они, кажется, хотят ему понравиться. становится немного совестно, когда на собранной в кругу знакомых попойке бомгю уверенно целуется с чонином, утягивая того в небольшую ванную комнату. тот плывет под его ладонями, цепляется за плечи, но вызывает слишком мало чувств, не считая только физического возбуждения. бомгю может легко сказать, что он гей. дрочить чонину в ванной, включив кран, чтобы он заглушал издаваемые охрипшим горлом звуки, гораздо интереснее, чем девчонки в целом. .

EMPTY - chase atlantic

— и что? стало тебе легче? — субин хмурится, подпирая стол копчиком, и смотрит на растрепанного бомгю с неприязнью, граничащей с жалостью по отношению к животному. тот пытается подтянуть уголки губ в улыбке, но получается скверно — ему плохо, жарко, а ещё тошнит из-за самого себя. он уже сейчас осознает то, как сильно проебался по всем фронтам, подводя не только остальных, но и себя. правда не хотелось чувствовать себя грязным, испорченным и привычно пустым. у него то ли ничего не задерживается надолго, вытесняясь летним выгоранием из-за учебы, то ли он просто конченный мудак. наверное, поэтому у него ничего не клеится ни с кем? как в какой-то песне, звучащей сегодня в квартире джейка: «tell me why the fuck I feel so empty. this might be the reason that she left me?» только нет никакой she и никто его не бросал — бомгю оказывается не готов встречаться, выдавив из себя уморительно-знакомое в порыве эмоций «давай забудем?». он поджимает губы, ощущая жгучесть субинова взгляда. субин не его родитель, который контролирует каждый шаг и отчитывает за неверное действие, но пьяная тушка, не желающая заботиться о себе сама, а еще воняющая перегаром, ему нравится на жирный ноль. это первый раз, когда бомгю приходит в настолько плачевном состоянии, обычно предпочитая зависать на работе в кафе со знакомой ынче, а потом ложиться спать. ему отвратителен вид младшего и его самоощущение, вновь вызванное ёнджуновыми словами. что-то вроде «я занят, бомгю, ты разве не можешь найти себе другое развлечение? найди себе кого-нибудь уже» — бомгю вылетает из квартиры с кое-как высушенными волосами, ключами и телефоном, под чехлом которого всегда лежит карта. о, и бомгю находит себе развлечение на задницу, нервируя субина, на котором оказывается вся ответственность за здоровье моральное и физическое. не на ёнджуне. потому что ёнджуну глубоко поебать, что там случится с бомгю. — нет, вообще нет, — хрипит бомгю сорванным голосом, скидывая кожаную куртку куда-то в ноги. июньский воздух был холодным, тучным и неприятно кусачим — приходилось накидывать верхнюю одежду чуть ли не каждый день, — я позвонил ёнджуну ночью, а он послал меня. сказал, что занят, а я буквально слышал, как какая-то сука стонет в трубку. и я вот думаю, а чем я хуже? не смог бы составить ему настолько хорошую компанию? не ублажил бы его ебаный член? он едко ухмыляется, прожигая дырку в полу слезящимися глазами, и субин поджимает губы, слыша неприятное открытие — бомгю зависит от ёнджуна так сильно, что любая его выходка заканчивается чем-то подобным. всё это не казалось таким уж новым, но лучше от этого не становилось. то, что бомгю заходит в своих мыслях дальше — не красило картину никак. хочется сказать «это же ёнджун. чего ты ожидал?», но субин так, кажется, уже говорил. и не раз, и не два. бомгю просто вновь колется о правду, ожидая чего-то нового — ёнджун крутит хвостом, тянется шелковой лентой вокруг шеи, и в один момент затягивается. давит на горло острыми краями, оставляет красные следы и мерзостно-сладко целует куда-то в терновый венец. — что ты вообще в нем нашел, гю? — шепчет субин, сбрасывая с себя всю спесь. он обещал себе, что не будет помогать и вытягивать бомгю, но ему физически больно наблюдать за рвущимся четырехкамерным в груди бомгю. бомгю держится, чтобы не заплакать от стыда и отвращения, граничащего с чертовой жалостью к себе. на губе застывает металлическая корочка. — не знаю, хён, не знаю, — он закрывает лицо ладонями, глубоко дыша, — мне казалось, что он делает для меня так много, но в итоге что? пара встреч в месяц, короткие ответы в какаотоке и нескончаемые обещания. неужели я так плох, что меня нельзя любить? что нельзя сдерживать, блять, ёбаные обещания? и это трагедия, разверзающаяся в груди бомгю лавовым огнем, тянет субина на дно вместе с ним. он совсем не сопротивляется, подтягивая младшего к себе и обнимая того за острые плечи, когда чувствует собственное падение на глубину. всё кажется глупым — кто будет так убиваться из-за какого-то парня, занимающего в жизни парочку ярких моментов? но бомгю рвет четырехкамерное, сдерживая горючие слезы в себе так долго, что они не останавливаются мучительный час, и субину остается прижать его ближе, надеясь, что грабли перестанут утягивать того в танец из раза в раз.