Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Кисаки навсегда запомнил эти два дня. День, когда его жизнь обрела новый смысл и день, когда она его потеряла. Случайно образовавшийся временный союз привёл его к тому, что теперь он и сам не может понять, что он чувствует, и это медленно, но верно поглощает его. Ему остаётся лишь пытаться надеяться на то, что всё вернётся в норму, но это лишь попытка обмануть себя.
Глава 6. Плохие сны.
18 марта 2023, 04:52
***
— Твоим родителям вообще всё равно на то, что ты отсиживаешься у меня? — Давай не начинай. Радуйся, что я вообще пришёл. Что там у тебя? Несмотря на то, что для Дракена школа и в принципе учёба весьма важна, из-за обязанностей заместителя главы Тосвы он достаточно съехал по успеваемости. Как раз из-за стечения обстоятельств он попросил Кисаки объяснить ему несколько тем, раз уж они стали хоть немного доверять друг другу. Ну, точнее, начали пытаться начать доверять. — Теперь более понятно? — Ну, вроде бы да. — почесывая затылок, Кен вздохнул. Прошло чуть больше часа, а Тетта уже расположился в его комнате, окружив парней кучей записей и необходимым материалом, — Ты ведь младше меня, но при этом знаешь программу лучше меня. Не поделишься ли секретом, как так выходит? — «Вроде» — не ответ. Дело в том, что я действительно занимаюсь, а не трачу время на драки. — Кто бы говорил, Кисаки-не-член-Токийской-свастики. — Не смешно. Так продолжалось ещё несколько дней, а то и недель, пока Кисаки уже по привычке мог оставаться на ночь у Рюгуджи, но засыпая подальше от его кровати. И даже несмотря на это он не воспринимал всё происходящее всерьёз. Дракен был лишь инструментом для исполнения ещё одного шага, приближающего Тетту к цели, не более. Но всё чаще очкастый мог проводить параллели с Кеном, задумываясь, как именно он отнёсся бы к какой-то ситуации?«Всё из-за того, что мы стали больше общаться. Как только наши пути разойдутся, это мигом пройдёт.»
Именно пройдёт, будто это какая-то болезнь. До боли надоедливая и мешающая жить болезнь. И они оба были больны. Кен переживал не меньше, хоть он и послужил тем, что предложил Тетте стать «приятелями». Остаток недоверия преследовал, словно слился с тенью Рюгуджи, стал частью его самого. И именно это чувство было словно комом в горле, когда он разговаривал с Кисаки, и ему каждый раз приходилось не подавать виду. Лгать, говоря, что всё в порядке, когда Тетта находится рядом, ведь это вряд-ли продлится долго. Кисаки — не тот, кто будет привязываться к такому, как Кен, от этого было хоть чуть немного легче.***
Каждый раз, когда Кисаки ночует у Рюгуджи, ему снится один и тот же сон.— «Кисаки, всё будет в норме. Я буду рядом, если ты сам этого пожелаешь.» — тихий и чужой, но всё равно будто знакомый голос успокаивающе уверяет Тетту в чём-то, но белобрысому же было не до этого. Выстрел разносится по заброшенному зданию и Кисаки просыпается.
И всё. Больше ничего. Обычно ему либо ничего не снится, либо снится представление совместного с Хинатой будущего, но никак не нечто подобное. Но ясно одно, либо застрелили самого Тетту, либо он кого-то. Парню становилось каждый раз не по себе, словно это самый худший кошмар в его жизни. — Эй, всё в порядке? Не выспался? И только Рюгуджи спрашивал об этом, хоть и пытаясь просто быть вежливым, но из-за этого он и раздражал. — И как тебе удаётся вообще это заметить? — уставши вздыхая, Тетта даже не смотрел на собеседника. Глаза сами по себе слипались. — Если я помру, то буду приходить к тебе во снах, пока ты не научишься нормально спать. Хотя, с таким режимом ты явно сделаешь это раньше. — усмехаясь, Дракен хотел растрепать чужие волосы, но быстро убрал руку. Не то, что передумал, просто сам Тетта явно будет не в восторге от такого. — Давай без твоих глупых шуток. — тема смерти было совсем не тем, о чём Кисаки был бы не против поговорить, уж точно не сейчас.***
Ханму часто можно заметить неподалёку от жилого дома, где проживал Кисаки. Что он там делал? В нескольких магазинчиках неподалёку ему могли продать сигареты или алкоголь даже Шуджи «по старой дружбе», поэтому он вечно ошивался неподалёку. Тетта же мог изредка разговориться с Ханмой, так что они периодически всё же могли спонтанно прогуляться по давно выученным улицам. — Слушай, а, Ханма. А что ты будешь делать, если я умру? — сон всё никак не выходил из головы, очкастый сам толком не заметил, как начал об этом говорить. — Не переоценивай себя, Киса. Забыл, что я с тобой, пока мне весело? Вероятно, я даже не вспомню о тебе, если тебя и вправду не станет. — тихо хмыкая, Шуджи особо не задумывался о том, что будет с ним после кончины Кисаки. Да и зачем? С его-то планами, Тетта точно не пропадёт. — Да ладно тебе, прям не вспомнишь? — А разве должен? Боишься, что после смерти все забудут тебя? — А я и не умру. По крайней мере, не планирую. Просто спросил. — Спланировать даже смерть? Забавно, но я не удивлён. Кстати о планах, зачем тебе вообще всё это? — Ещё не время раскрывать все карты. Если я скажу сейчас, то тебе будет не так будет интересно.***
В этот раз Тетта ночует у себя дома. В давно знакомой и комфортной комнате, в мягкой кровати, без каких-либо кошмаров… Почти без кошмаров. В этот раз всё было даже куда детальнее обычного. Тёмный вечер, заброшенное здание, а в самом здании несколько человек, включая самого Кисаки. Руки очкастого дрожат, а ноги чуть подкашиваются. Он видит размытый силуэт напротив, который истекает кровью. Но ведь Кисаки не пугает кровь, верно? Он не отрицал, что готов убить хоть с сотню людей ради цели, так что с ним сейчас? Тетта понимает, что его готовы будто испепелить чужим взглядом личности, стоящей за спиной, но он не всё никак решался посмотреть, кто же на него пялится. Ещё один выстрел быстро разносится по помещению и даже когда парень проснулся, он был уверен, что отголоски звука всё ещё звенят в его ушах. И снова он понимает, что не может дышать. Тошнота медленно подступала к горлу. Обычный сон заставляет впасть Кисаки в истерику, но сейчас всё куда лучше. Ему не нужно волноваться, что он разбудит Кена, не нужно волноваться о том, что его вообще кто-либо увидит таким. Но в то же время он устал. Устал казаться идеальным, устал доказывать, что он и вправду чего-то стоит, устал держать всё в себе. Кому он вообще мог высказаться? Ханме, которому, должно быть, дела до этого нет? Хинате, которой, как бы он не старался, плевать на Тетту? — Прости, я должно быть, разбудил тебя. Почему именно он? Почему Кисаки не мог как обычно попытаться игнорировать это? — Что-то случилось? Обычно ты никогда не звонишь без особой причины. Очкастый не мог сказать ни слова. Он просто молчал. — Как я понимаю, ты не настроен на разговор. Мне приехать? —… Да.