Герои Энвелла: Next Generation

Поскольку квартира у Киры была двухкомнатная, заселить Женьку труда не составило. Вообще Кира собиралась покупать однокомнатную квартиру, но её отговорила мама, мол, должна иметься комната для гостей. Кто же знал, что она окажется права. Комнатушка из себя не особо что представляла: окно, встроенный в стену шкаф, письменный стол и чёрное кресло без подлокотников. Не богато, но на первое время сойдёт. — Спать будешь здесь, — сказала Кира стоящей и оглядывающей комнату Жене. Девочка недоуменно осмотрелась. Эта комната не была похожа на ту, что в детдоме: та была больше, но постоянно казалась маленькой из-за спящих в ней детей. А тут было всего мало и чистенько. И даже уютненько. Вот только… — А где кровать? — неуверенно спросила она. — А вот она, — Кира показала на кресло. Женя посмотрела на Сменкину и уточнила: — Но это же кресло. — Верно, и кровать тоже, — ответила Кира и подошла к сидению. — Смотри. Пара быстрых маневров — и перед Женей теперь стояла кровать. Судя по выпученным глазам, ребёнок был в шоке. — Это называется раскладное кресло, — объяснила Кира, — или просто кресло-кровать. Сейчас я тебе постелю, и ты сможешь на нём спать. Кира повернулась к шкафу и отодвинула в сторону дверь. — А что со шкафчиком? — поинтересовалась Женя, выглядывая из-за спины Киры. — Его стенка съела? Кира фыркнула и решила позабавиться: — Ну, типа того. Она у меня прожорливая. Женя посмотрела на стену, но, как ни странно, не отошла от неё. То есть, перспектива быть съеденной пугает её меньше, чем перспектива получить по жопе? Где логика? — Что, не боишься, что стена тебя тоже съест? — усмехнулась Кира. — Нет, — ответила с улыбочкой Женя. — Если стенка меня съест, я к ней через горлышко в сердце заползу, и тогда ей придётся меня выплюнуть. Кира чуть слюнями не поперхнулась, когда услышала такое заявленьице. Да уж, детская логика похлеще женской будет. Когда Кира застелила кресло-кровать белой простыней и одеялом и положила у изголовья подушку, она повернулась к Жене, которая тем временем пыталась исследовать тумбочку, и позвала: — Жень. Девочка повернулась и вопросительно уставилась на Киру. — Раз уж ты будешь жить со мной, то тебе понадобится, думаю, где-то два комплекта одежды — домашняя и уличная. А поскольку одежды у меня только на меня саму, мы сейчас пойдём и купим тебе новую. Идёт? — Новую? — с любопытством наклонила головку Женя. — А зачем? У меня есть. — Твоя не считается, — возразила Кира. — Она грязная и вся в рванинах. — А её помыть нельзя? — не сдалась Женя. — Одежду не моют, а стирают, и нет. Твоя для ношения уже не пригодна, от слова вообще. Её остаётся только выбросить. Тут Кира, к своей растерянности, обнаружила, что Женя смотрит на неё жалобным взглядом пнутого щенка. Только она собралась спросить в чем дело, как Женя очень тихо попросила: — Не надо выбрасывать. Пожалуйста. Да, может, она немножко испачкала свою одежду и кое-где порвала её, пока на деревья лазила и по лесу бродила, но это не меняет того факта, что она, ну… её! И… только она у неё и осталась, когда мама бросала Женю в детдоме. Кира попыталась пояснить: — Но ведь ты её всё равно не сможешь носить, её уже попросту не спасёшь. — Это моя одежда, — на удивление тихо, но твёрдо заявила Женя, сжав руки в кулачки. У неё в глазах уже блестели слёзы. Кира, которая не очень хотела иметь дело с плачущим ребёнком, поспешила заверить: — Ну хорошо-хорошо, не буду. Тогда сделаем так: можешь оставить старую одежду. Но только оставить, на улицу ты будешь надевать только новую. Договорились? Женя задумалась и в конце концов кивнула. Кира в ответ приулыбнулась. — Вот и отлично. Не бойся, думаю, тебе понравится выбирать одежду. Плюс ты сможешь найти то, что сама хочешь. Женя, хоть и со слабой ноткой нерешительности, кивнула. Именно в этот момент Кира спохватилась: а как они, собственно, пойдут в магазин, если единственная пригодная для ношения одёжка Жени — это трусы, футболка и пара шорт, которые вообще принадлежат Кире? Блин, вот ещё напасть. Кира Женю в таком виде в магазин отвести не может, если не хочет, чтобы её обвинили в издевательстве над детьми. Это значит, что ей придётся переться туда самой и прикупить Жене что-нибудь на глаз. А это значит, что Женю нужно будет оставить дома. Одну. Просто прекрасно… Хотя нет, стоп, почему же одну? Кира ведь не в одиночку живёт, а с Крипом. А у него уровень интеллекта не ниже человеческого, ему такое дело доверить можно. Оно ему, конечно же, не понравится, но если подумать, то живёт он тут припеваючи, даже аренду не платит, так что пришло время отрабатывать! Потерпит, ничего ему не сделается.

***

— Крип, — категорически заявил фамильяр, как только услышал просьбу. — А если не вредничать? — Крип, — ещё категоричней ответил фамильяр. — А если вспомнить, что я у тебя единственная и неповторимая и, главное, любимая хозяйка? — Крип! — Да блин! — начала уже злиться Кира. — Меня минут двадцать не будет, может, тридцать! Просто последи, чтобы она ничего не сломала — ни себе, ни мне. И всё! Крип очень выразительно посмотрел на Киру и принялся вылизываться. Сменкина аж вознегодовала от такого наглежа. Но поскольку это был её любимый Крип и запереть его в шкафу на несколько часов она не могла, Кира вздохнула и сказала: — Если приглядишь за ней, я тебе сосисок с сырной начинкой куплю. Кира их совершенно случайно купила. У неё выдался тяжёлый день на работе, а потом ещё нужно было в магазин сходить. Кира так умаялась, что схватила первую попавшуюся упаковку, сунула её в корзину и лишь дома осознала свою оплошность. Нет, сосиски она, конечно, попробовала, но те оказались для неё слишком жирными. А Крип их полюбил с первой пробы, так что Кирыно деловое предложение помогло. Крип немедленно повернулся мордой к хозяйке и охотно закивал. Дожили, блять. Приходится собственного фамильяра жратвой подкупать. Хотя… Крип и так уже один раз умер, должны же у него быть хоть какие-то радости в жизни. Пока Кира обувалась, она объясняла стоящей перед ней Женьке: — Жень, мне нужно ненадолго уйти. Я быстренько сбегаю в ближайший магазин одежды и вернусь, хорошо? А пока меня нет, за тобой присмотрит Крип. — А можно я с тобой? — с надеждой попросила Женя. — Я уже одета! — Нет, нельзя, — покачала головой Кира и набросила на плечи куртку. — И эта одежда, во-первых, моя, а во-вторых, не уличная. Это просто… временное решение проблемы. А я тебе возьму что-нибудь годное, чтобы мы могли потом вместе сходить в магазин. — Но я хочу с тобой! — заныла Женя. — Жень, ты замёрзнешь. — Я очень быстро дойду! — уже со слезой в голосе воскликнула Женя. — Женя, нет, — уже чуть твёрже ответила Кира. Девочка патетически шмыгнула носом, надеясь, что это разжалобит взрослую. Но Кира была непреклонна. — Женя, если я тебя в таком виде выведу на улицу, меня злые дяди-тёти полицейские заберут в тюрьму за пренебрежительное обращение с ребёнком, и тогда плохо уже будет всем. Оно тебе надо? Женя и половины из сказанного не поняла, но вот слова «злые», «тёти», «заберут» и «плохо» ей были слишком хорошо известны. Поэтому девочка немедленно загнала приготовленные слёзы внутрь и сказала: — Хорошо… но ты только вернись, ладно? — Конечно, — ответила Кира с ноткой недоумения. Она ожидала, что Женя попросит её вернуться скорее, но никак не просто вернуться. Неужели её уже оставляли одну? Надолго? Блин, а Кира сейчас собирается сделать то же самое… Кира опустилась на одно колено и положила руку на Женино плечо. Надо её хотя бы заверить, что ли. — Женя, я обязательно вернусь. Меня не будет совсем чуть-чуть, ты моего отсутствия даже не заметишь. Женя внимательно посмотрела Кире в глаза и лишь через несколько секунд кивнула. Видимо, ответ, который она в них увидела, её удовлетворил. — Хорошо, — сказала девочка, отошла к сидящему на полу Крипу и встала рядом с ним. Удовлетворённая ответом Кира попросила их вести себя хорошо, чтобы Женя слушалась Крипа и вышла за дверь. Крип немедленно перевёл глаза на Женю и на всякий случай отодвинулся от неё на безопасное расстояние. Раз Киры теперь не было рядом, она вполне могла переключиться на него и затискать уже насмерть. Но девочка, как ни странно, на него даже не смотрела. Её взгляд был прикован ко входной двери, за которой исчезла Кира. Затем детёныш сделал нечто странное. Нет, он не пошёл громить дом. Он подошёл к двери и сел перед ней на коврик. Крип удивлённо чирикнул, склонив голову. Она что, собиралась ждать Киру под дверью? Похоже на то… А, собственно, ему же лучше. Не придётся улепетывать от этого бешеного существа по всей квартире, особенно если учитывать то, что детёныш умудрился поймать его в воздухе. Раз уж детёныш сейчас спокоен, то можно и прикорнуть на минут с десяток, решил Крип. Затем взобрался на коридорную тумбу и, свернувшись на ней калачиком, задремал. А вот Жене было не до отдыха. Потому что всё это уж слишком напоминало тот раз, когда мама завела её в незнакомое ей место и оставила там. Но… Кира же пообещала, что вернётся. А мама не обещала. Может, бояться нечего? Но… Мама сказала, что любит её. И всё равно ушла. Но… А как же эти непонятные штаны с торчащими из них железными штучками, которые понатыкала Кира? А как же вкусная каша овсянка? Должно же это что-то да значить! Но… Мама Женю тоже кормила. И Женина одежда тоже от неё. И всё равно она ушла. Так откуда Жене знать, что новая мама не уйдёт тоже? Крип дёрнул ушком и открыл глаза, когда до него долетели чьи-то всхлипы. Монстрик раздраженно взмахнул хвостом, недовольный прерванным сном, и сел. Детёныш смотрел на дверь и жалобно поскуливал, прямо как щенок. Крипу тут же вспомнился приют и собаки. Да, фамильяр этих существ не особо жаловал, потому что, во-первых, они были слишком для него непредсказуемы и кусачи, и во-вторых, он немного ревновал к ним Киру, но сочувствовать он им мог. Он, как и его хозяйка, тоже видел собак, которых били, морили голодом, не стригли, не лечили, и так далее. Особенно Крипу было жаль щенков. Им-то это за что? Они же ещё пожить даже толком не успели, а им уже приходится жить с таким чудовищным опытом… Один из таких щенков однажды поступил в приют. Крипу он хорошо запомнился тем, что у него было только три ноги, а не четыре. Он был очень тихий, даже слишком, и от собаки, с которой жил в одной клетке, не отходил ни на шаг. А потом та собака скончалась. Не из-за болезни или повреждений, она просто была очень старая. После этого щенок сидел под дверью клетки и скулил не переставая. Словно звал кого-то, кто никогда уже не придёт. Женя сейчас была очень похожа на этого щенка. Крип ничего не знал про Женю, кроме того, что она бесцеремонно его поймала и чуть не задушила обнимашками. Но что-то внутри ему подсказывало, что её бросили. А Крип знал, какого чувствовать себя брошенным. Он до сих пор помнил, как сидел на том пыльном чердаке и снова и снова пересматривал видео с Кирой на телефоне Ильи. Помнил, как пытался удрать от Чупакабра и его ошейника и не мог. Помнил, как валялся в кузове затрюханного грузовика и думал, что вот и настал ему конец. Помнил, как мир изменился и как он повсюду искал Киру, прежде чем та призвала его флейтой. Чувствовать себя брошенным не заслуживает никто. Особенно детёныш. Такой простой вывод мог сделать даже он, компьютерный монстр. Поэтому Крип слетел с тумбы и, приземлившись рядом с Женей, боднул её головой в руку. Девочка перевела на него полные слёз глаза. Крип ласково чирикнул и, пересилив свой страх быть задушенным, залез Жене прямо на руки. Детёныш этого явно не ожидал. Женя моргнула несколько раз, а потом аккуратно погладила Крипа. Так, как показывала Кира. Крип одобрительно муркнул и подсунул голову Жене под ладонь. Девочка хихикнула и почесала его за ухом. А потом вытерла слёзы и прижала фамильяра к себе. На этот раз Крип почти мог дышать, а это уже был прогресс. Фамильяр всё ещё не был в восторге от этого мелкого раздражителя, но одно он знал точно — Кира нужна Жене. Возможно, даже не меньше, чем ему самому.

***

На свой этаж Кира не поднялась — взлетела. Воображение уже успело намалевать ей разгромленную квартиру, травмированного Крипа, прячущегося под кроватью, и висящую на люстре Женьку. Нет, ну серьёзно. Дети же совершенно непредсказуемые существа, кто знает, что Жене могло со скуки взбрести в голову, пока её не было? Ведь Киру же тоже пришлось однажды вытаскивать из дачного колодца, в который она чуть не свалилась… Но нет, квартира была не только цела, в ней ещё и царила тишина. Что совсем не привычно для домов с детьми, уж это Кира познала на собственной шкуре, когда навещала Вика с Валей и своих племянниц. Кира занесла магазинный пакет на кухню и сбросила в коридоре обувь. Ей начинать волноваться или же всё-таки нет? — Крип, ты где? — на всякий случай понизив голос, позвала Кира. Фамильяр отозвался сразу же — он выглянул из теперь Жениной комнаты и тихонько чирикнул. Кира подошла ближе и уже хотела спросить, всё ли в порядке, но увидела причину затишья. Женя свернулась в комочек под одеялом на кресле-кровати и мирно спала. Кира внутренне облегчённо вздохнула и подняла Крипа с пола. — Спасибо, — шепнула она. — Твоя плата уже ждёт тебя на кухне. Крип лизнул хозяйку в щеку и ускакал на кухню. Кира бросила последний взгляд на Женю, бесшумно закрыла дверь и отправилась вслед за Крипом. Пусть спит, никуда магазин не денется.

***

Кира сидела на кухне, подперев голову рукой, и задумчиво смотрела в экран компьютера, пока Крип чавкал на заднем фоне своей скромной платой за труд. Она буквально совсем недавно включила гаджет, забила в поисковик вопрос «Что делать, если появились подозрения в жестоком обращении с ребенком?» и кликнула на первую попавшуюся ссылку. Сайт, на который она попала, предлагал, ясное дело, звонить в правоохранительные органы и органы опеки и попечительства по месту жительства, но преподнёс это как совет номер два. Совет номер один звучал так: «Если человеку кажется, что с ребёнком или детьми жестоко обращаются, в первую очередь ему нужно попытаться лично узнать ситуацию семьи и предложить помощь». Гениальный, мать его, совет, и в её ситуации он ей очень помог. Кира пренебрежительно фыркнула и перешла на другой сайт. Этим, похоже, заправляли более практичные люди. Автор статьи настоятельно рекомендовал не выяснять обстоятельства самостоятельно, а сразу звонить в социальную службу. Да Кира бы позвонила, если бы Женя ей сразу всё рассказала… Надо будет с ней ещё поговорить. Деликатненько так, чтобы Женя чувствовала, что может ей рассказать свою историю. Чтобы Кира наконец поняла, что ей делать. Чтобы они могли побыстрее покончить с этим. Но… Кира задумчиво побарабанила пальцами по столу. Её напряг определённый отрывок статьи. «…В 80-90% случаев жестокое обращение родственников с детьми становится следствием употребления алкоголя или наркотиков. Но даже такие случаи не повод сразу забирать ребёнка. Сначала социальные службы пытаются найти более гуманные способы решить проблему…» Ситуация упорно отказывалась развязываться как можно быстрее. Оказалось, даже если Кира выпытает у Жени всю нужную информацию, звонок в органы опеки может ничего и не решить. Они могут отреагировать не сразу или отреагировать, но при этом не предпринять никаких мер. Женя тогда вернётся в плохое место, куда её отправила сама Кира, или отправится в детдом, а Сменкиной с таким грузом на душе жить не хотелось. У неё и своего предостаточно. Ох, ребёнок… устроила же ты Кире подлянку. Из-за неё она ломалась, как баба, из-за неё ей опять начало казаться, что она теряет контроль над своей жизнью. Вот на кой хрен она этим занимается? Это вообще не её проблемы! Нет, сейчас она пойдёт, поможет Жене одеть комбинезон, который она ей купила, и отвезёт в участок! Никаких длительных проживаний, никаких разбирательств, никакой жалости! И никакой угрозы потерять контроль над жизнью, даже маленькой. Кира поднялась со стула и уже хотела выйти из кухни, как вдруг услышала звук открывающейся двери. Затем раздались негромкие, слегка шлёпающие по полу шаги, и на кухню заглянула Женя. Как только она окончательно протёрла сонные глазки и увидела Киру, её лицо озарила такая яркая улыбка, что могла бы осветить половину Питера. Девочка счастливо, вот именно что счастливо воскликнула: — Ты вернулась! Кира, не ожидавшая услышать подобное, опешила. — Ну да? — неуверенно ответила она. — Я же тебе пообещала, что вернусь, и вот… Женя радостно выкрикнула «Ура!». Затем подбежала к Кире и обняла её за ногу. Так Сменкина там и застыла с лишним грузом на ноге. Вот тебе и никакой жалости, блин.