About last night

      — Столп Насекомых, Томиока Шинобу.       Гию не смог сдержать улыбки, когда его жена объявила о себе. Её быстрый взгляд напомнил ему, что он тоже должен что-то сказать. Он прочистил горло.       — Столп Воды, Томиока Гию, — представился он, как обычно, последним.       Девять Хашира стояли в очереди лицом вперед, ожидая, что скажет Мастер. С их последней встречи прошло всего около полутора месяцев. Собрания Хаширы обычно проводятся два раза в год, так что эта встреча была очень преждевременной. Это вызвало у большинства из них лёгкое раздражение. По какому поводу?       — Спасибо вам всем, что пришли, — сказал Убуяшики Кагая своим обычным безмятежным голосом. — Я прошу прощения за то, что вызвал вас так рано, я знаю, что вы все были очень заняты.       — Не беспокойтесь о нас! — сказал Кëджуро.       Следующим заговорил Санеми:       — Ояката-сама, пожалуйста, простите меня, но у меня есть вопрос.       — Говори откровенно, Санеми, — сказал Кагая.       — Почему на собрании Хашир присутствует Цугуко?       Цуюри Канао, сидевшая на краю двора, сразу почувствовала себя неловко. Её окликнули так быстро.       — Ах, да, — Кагая посмотрел в ее сторону. Он не мог её видеть, но этот жест заставил всех остальных тоже посмотреть на неё. — Это имеет отношение к нашей встрече. У нас кадровые перестановки.       — Кадровые перестановки? — спросил Игуро Обанай. Смена обычно означала, что кто-то погиб в бою, но здесь явно присутствовали все.       Канроджи Мицури помахала девушке.       — Привет!       Канао, выглядевшая неуверенно, посмотрела на своего учителя. Шинобу мягко кивнула. Канао улыбнулась и помахала в ответ.       — Здравствуйте, — приветливо сказала она.       — Шинобу, — начал Кагая. — Ты бы хотела сделать это объявление?       Шинобу улыбнулась.       — Ояката-сама, спасибо за оказанную честь, но я должна настоять, чтобы вы позаботились об этом! Вы наш уважаемый Мастер, и Вы всегда объявляли о появлении нового Столпа.       Большинство присутствующих выглядели шокированными. Мицури просияла, бормоча что-то о женской силе. Гëмей сложил руки вместе и заплакал, произнося молитву. Санеми выглядел на грани отвращения, а Кëджуро и Тенген улыбнулись.       Тенген не смог сдержаться.       — Она убила Младшую Луну? Какую?! — Шинобу покачала головой. Волнение Тенгена улеглось. — Нет? Я как раз собирался сказать, что её Цугуко более яркая, чем ты, Томиока, но не бери в голову.       — Она убила пятьдесят демонов? — Следующим задал вопрос Обанай. Шинобу покачала головой. — Тогда я не понимаю, насколько она квалифицирована.       — Если Ояката-сама считает, что она квалифицирована, я приму её! — прогремел голос Кëджуро.       Кагая приложил палец к губам, и болтовня стихла. Удовлетворённый тишиной, он начал:       — Цуюри Канао, пожалуйста, выйди вперёд.       Канао встала и медленно подошла. Она встала перед строем, лицом к Мастеру. Затем опустилась на колени и склонила голову.       — Я здесь, Ояката-сама, — сказала она тихим голосом, всë ещё не поднимая головы.       — Опишите мне её, — тихо попросил Кагая. Его дочери, сидевшие по бокам от него, кивнули.       — Канао — юная девушка, её черные волосы собраны сбоку и заколоты розово-зелëной заколкой в виде бабочки, — сказала Ничика.       Хинаки продолжила:       — Она стоит на коленях и смущённо смотрит вниз.       — Встань с гордостью, дитя, — сказал Кагая. Канао подняла глаза, но не сдвинулась с места.       Санеми цокнул языком.       — Ояката-сама сказал «встань». Ты глухая, что ли?       — Шинадзугава, — предупредительно произнесла Шинобу. Мужчина проигнорировал её. Канао быстро встала после того, как Кагая снова приложил палец к губам.       — С этого дня ты — Столп Цветка, — сказал Кагая. — Я с нетерпением жду того, чего ты добьёшься. — Канао кивнула и снова отошла в сторону внутреннего двора. — Шинобу, пожалуйста, выйди.       Шинобу встала и прошла в начало очереди. Она сияла.       — Я здесь, Ояката-сама.       — Томиока Шинобу, спасибо тебе за твою службу, — сказал он.       — Это было честью для меня, Ояката-са…       — ТЫ УХОДИШЬ В ОТСТАВКУ?! — выпалила Мицури. Она быстро прикрыла рот руками.       Обанай закатил глаза.       — Значит, это её так называемая квалификация. Наследование.       — Томиока, ты этого хотела? — спросил Кëджуро. Шинобу повернулась к нему и кивнула. Она довольно хорошо научилась различать, когда обращаются к ней, а когда — к её мужу.       — В отставку? Ты вышла замуж и решила внезапно уйти в отставку? — Санеми выглядел рассерженным. — А как же твоя сестра? Я думал, ты собираешься отомстить за нее. Это всë было ложью?       — Шинадзугава, ты ничего не знаешь, — сказала Шинобу. — Последним желанием моей сестры было, чтобы я вышла замуж за мужчину, которого я люблю, и родила детей. — Она положила обе руки на живот.       Наступила тишина, пока все переваривали её слова. На лице Гию появилась лёгкая улыбка.       — ТЫ БЕРЕМЕННА?! — выпалила Мицури. Она снова быстро прикрыла рот руками. Шинобу кивнула в знак подтверждения.       Гëмей снова сложил руки вместе.       — Боги, благословите этого ребёнка, — сказал он, и слëзы потекли по его лицу.       Тенген наклонился вперед, улыбаясь Гию.       — Чувак, ты был серьезен! Это чертовски ярко!       — Подождите, подождите, — Обанай в замешательстве поднял руки. — Ты уходишь в отставку, потому что забеременела? Это ещё хуже. Видишь, насколько это плохо?       Шинобу сердито посмотрела на него.       — Игуро-сан, пожалуйста, придержите своё женоненавистничество при себе. Мне бы не хотелось, чтобы ребенок это услышал.       Муичиро смотрел в небо.       — Я так и знал, что это облако…похоже на ребенка, — пробормотал он.       — Поздравляю, Гию и Шинобу, — сказал Кагая. — Следующий вопрос на повестке дня…       — Нет! — перебил его Санеми. — Простите меня, Ояката-сама, но мы не можем просто замять и оставить эту тему. — Он посмотрел на Гию сверху вниз. — Как, черт возьми, она забеременела от тебя? Вы женаты лишь около двух недель!       — Пятьдесят четыре дня, — быстро поправил Гию.       — Как?!       — У нас был секс.       Санеми заорал:       — Я ЗНАЮ, КАК ДЕЛАЮТСЯ ДЕТИ!       — Я тоже знаю, — сказал Муичиро. Он часто вспоминал, как Столп Камня объяснял ему, что такое половой акт.       Гию, наконец, взглянул на него сверху вниз.       — Если ты знаешь, как делаются дети, почему продолжаешь спрашивать, как это происходит?       — Потому что, как, черт возьми, она могла забеременеть так быстро?!       Тенген сказал:       — Томиока, ты можешь с таким же успехом объяснить, как она забеременела от тебя. Этот парень этого так просто не оставит.       — Хорошо, — сказал Гию. Шинобу снова оказалась рядом с ним. — Из-за патрулирования и заданий мы не часто видимся. Я переехал в особняк Бабочки, когда мы решили, что моё поместье слишком далеко. Мы…       — Боже, чувак, ближе к делу.       — Мы занимаемся сексом всякий раз, когда видим друг друга. Я не уверен, что можно сказать, от какой встречи произошло зачатие…       Мицури прервала его, разразившись смехом. Она прикрыла рот рукой и опустила взгляд. Тенген шикнул на неё.       — Продолжай, — сказал он Гию.       Гию почувствовал себя немного неуютно.       — Что еще ты хочешь узнать? — он спросил. Тенген пожал плечами и посмотрел вперёд.       — У кого-нибудь ещё есть вопросы? — спросил Кагая. Очевидно, они не могли двигаться дальше.       Кëджуро поднял руку и посмотрел на Гию сверху вниз.       — Это было спланировано заранее?       — Нет, — ответил Гию. Шинобу толкнула его локтем. — То есть, да?       Тенген начал:       — Когда вы, ребята, — он обвел рукой круг и ткнул пальцем туда-сюда, — в какой позе вы находитесь?       — Серьёзно? — спросила Шинобу. У неё на лбу вздулась вена.       — Я хочу когда-нибудь завести детей! Мне нужны эти советы!       Гию решил ответить, посчитав это довольно здравой логикой.       — Обычно я сверху, — сказал он.       Глаза Обаная забегали из стороны в сторону. Любопытство взяло верх.       — Как правило?       — Иногда Шинобу сверху.       — В каком проценте случаев? — спросил Тенген. Теперь он ухмылялся.       Гию пожал плечами.       — Двадцать?       — Вы, ребята, когда-нибудь занимались этим по-собачьи?       Санеми скривился от отвращения.       — Буквально никто не хочет этого знать! — закричал он.       — Я был бы не прочь узнать, — сказал Кëджуро. Мицури кивнула рядом с ним. Очередь посмотрела на Гию.       — Эм… — начал Гию. — Я предпочитаю видеть её лицо.       — О-о-о, — выдохнула Мицури. Она переплела руки и посмотрела на них, краснея.       Тенген снова шикнул на неё, прежде чем посмотреть на Гию.       — Сколько раз за последний месяц вы, ребята, это делали?       — Узуй-сан, это вряд ли уместно…       — Двенадцать раз, — ответил Гию, перебивая Шинобу. Тенген удовлетворённо кивнул.       Шинобу теперь таращилась на него.       — Ты вёл счёт?       — Нет… я просто вспомнил.       — Ох…       После этого наступила тишина.       — …Все довольны? — спросил Кагая. Послышалось бормотание.       Мицури подняла руку.       — Ояката-сама, я хотела бы узнать, как назовут ребёнка!       Кагая кивнул.       — Шинобу? Гию?       — Сабито, — сказал Гию, не теряя ни секунды. Шинобу закатила глаза.       — А что, если это девочка? — спросил Муитиро. Несмотря на этот вопрос, он выглядел совершенно незаинтересованным.       — …Сабитоко.       Шинобу повернулась к нему.       — В твоих мечтах!       — Это имя чертовски уродливое, — сказал Санеми, глядя вперед.       — Боги, благословите Сабитоко-чан, — сказал Гëмей, сжимая четки.       — О-о-о! У меня есть ещё один вопрос! — Взволнованно воскликнул Тенген. — Она когда-нибудь сосала член?       — А-а-а! — Санеми закрыл уши. Он и слышать не хотел о том, что младшая сестра Канаэ что-то сосет.       Гию посмотрел на Шинобу, не зная, отвечать ему или нет. Женщина пробормотала, что ей все равно, и он посмотрел на Узуя.       — Это вредит размножению.       — РАЗМНОЖЕНИЮ?! — завопил Санеми. Он не мог поверить в это дерьмо. Посреди собрания Хашир?!       — Эм, Гию, — начала Шинобу. — Пожалуйста, никогда больше не употребляй это слово. — Гию тут же извинился.       — Томиока с врожденными наклонностями, — сказал Тенген, одобрительно кивая головой. — Блестяще.       В очереди снова воцарилась тишина. Санеми всë ещё переживал нервный срыв, и Обанай теперь похлопывал его по спине. Мицури шептала себе под нос, что тоже хочет ребенка, что заставило Обаная задуматься. Гëмей всë ещё молился, а Муичиро смотрел в небо, считая многочисленных младенцев.       — Все довольны? — спросил Кагая.       В очереди послышались и были замечены перешептывания и кивки. Кëджуро выступил от имени группы, сказав:       — Да, Ояката-сама!       Кагая кивнул.       — Итак, двигаемся дальше.       Больше никаких упоминаний о размножении не было.

***

      — Я так рада за вас двоих! — Мицури завизжала. Она обняла их обоих. Шинобу улыбалась, в то время как Гию выглядел раздражённым.       — Томиока, дружище, мне всë ещё нужны от тебя кое-какие объяснения, — сказал Тенген. — В конце концов, у меня есть три жены.       Было слышно, как Санеми подавился слюной и закашлялся.       — Вы всë ещё будете лечить мою потерю памяти? — спросил Муичиро у Шинобу.       Шинобу кивнула.       — Я планирую продолжить свои обязанности в поместье Бабочки, не волнуйся. — Она взглянула на Канао. — Канао-чан, тебе стоит познакомиться со всеми Столпами. — Канао покорно кивнула.       Гëмей заплакал ещё сильнее.       — Я никогда не думал, что в своей жизни буду служить рядом с ещё одним Столпом Цветка.       Кëджуро посмотрел на Канао.       — Столп Цветка! Давай тренироваться вместе! — сказал он, широко улыбаясь.       — Эм, — Канао выглядела неуверенной. Она вытащила монету из кармана и подбросила её, взглянула на результат, прежде чем снова поднять взгляд на Кëджуро. — Хорошо!       Все уставились на неё в замешательстве, за исключением Гëмея, который был слишком занят, молясь за сохранность нового Столпа Цветка. Обанай открыл рот, но Шинобу быстро вмешалась.       — Иногда ей нужна небольшая помощь в принятии решений, — сказала Шинобу, положив руку на плечо Канао. — Мы работаем над этим.       Санеми выхватил монету из рук Канао и бросил её так далеко, как только смог.       — Это твоё решение, — сказал он, прежде чем бросить на неё свирепый взгляд. — Не дай себя убить. — Он быстро ушёл.       — Шинадзугава, найди эту монету! — крикнула Шинобу, всë больше раздражаясь. У неё снова вздулась вена.       — Клянусь, я…       — Шинобу, — перебил её Гию. — Никакого стресса.       — …Никакого стресса, — повторила она, вздохнув. Временами ее муж проявлял чрезмерную заботу, но она не возражала.       Гию поцеловал её в лоб, затем улыбнулся, прикоснувшись к её животу. Мицури соответственно вскрикнула, а Обанай скорчил гримасу отвращения.       — Я ухожу, — сказал Обанай, разворачиваясь. Он коротко оглянулся. — Поздравляю.       — Я навещу вас, когда ты поправишься, — сказал Тенген, прежде чем тоже уйти. Кëджуро последовал за ним, помахав Канао на прощание.       Муичиро посмотрел на Гëмея.       — Как появляется на свет ребёнок? — медленно спросил он.       — Следуй за мной, дитя, — сказал Гëмей, направляясь прочь. Муичиро пожал плечами и последовал за мужчиной. Ему ещё многому предстояло научиться. Мицури осталась, чтобы ещё немного поболтать, прежде чем тоже попрощаться.       — И ещё кое-что, — сказала Шинобу, снимая своё хаори. Она накинула его на плечи Канао. — Вот.       Канао ухватилась за ткань и улыбнулась своему учителю. Словно по сигналу, с неба слетела ворона и карканьем приказала Канао поспешить в поместье Бабочки на встречу с мастером меча.       — Они собираются выгравировать тебе меч, — объяснил ей Гию. Канао кивнула и ушла.       — Пойдём домой, — наконец сказала Шинобу. Она начала идти, но была застигнута врасплох, когда Гию подхватил её на руки, как невесту. — Гию!       — Это слишком далеко, — сказал он, неся её.       — Я в состоянии ходить!       — Ты беременна.       — Но не немощная!       Гию остановился и посмотрел на неё сверху вниз. Она смотрела ему в глаза, полностью привыкнув к его пристальному взгляду.       — Я люблю тебя, — наконец сказал он.       — …Ты такой глупый.       «Я тоже тебя люблю», — говорили её глаза.       Гию продолжил прогулку со своей женой на руках. Пройдёт ещё шесть месяцев, прежде чем Хаширы соберутся снова. Шинобу среди них не будет. Дни, когда она была Столпом, официально остались позади, и на смену им пришло нечто новое.       Материнство.