Юность

*** – Оля, просыпайся, Аринка стоит. – Чего? А не рановато? Ей только восемь месяцев. Наступил октябрь, и уже начало заметно холодать. Оля отложила своё поступление на год, Аришу в ясли ещё не брали. Паша учился на первом курсе медицинского, скорее из чувства вины пред отцом, которое он яростно отрицал. – Ариша, ну-ка пойдём на ручки. – Оля подняла дочку на руки, и поняла, что та горячая. – Паш, позвони маме, пожалуйста. Аринка горячая как самовар. – Так, понятно. Термометр давай, и дочь тоже. Оля передала малышку Паше и та канючила. Паша крепко держал дочь, и градусник показал — 38.5. – Малыш, папе нужно в институт, остаёшься с мамочкой. Ну-ка давай раскутаемся и попьём водички. Паша оставил Арину лежать на кровати, а сам звонил маме. – Мам, у Аринки температура. Сможешь приехать? –... – Понятно. Жаль. До связи. *** – Оля, вы справитесь? Мама не сможет приехать, Вову оставить не с кем, Кирилл на смене. – Попробуем. Паш, а..? – Что? – Ничего, всё в порядке, иди. – Оля чмокнула Пашку в щеку и захлопнула дверь. От произошедшего она была растеряна, и не придумала ничего лучше, чем позвонить отцу Паши, который, к утреннему часу ещё не успел напиться. – Здравствуйте, Дмитрий. Это Оля, Пашина жена. У Ариши температура 38.5. Паша в институте, а я совершенно растеряна. – Вы у Марины? – Да. – Выезжаю. Давай ей воду, чтобы обезвоживания не было, у таких малышей оно быстро наступает. Она ела что-нибудь? – Нет, отказывается. – Понял. На всякий случай приготовь вещи, полис и свидетельство о рождении. – Зачем? – спросила она удивлённо. – На всякий случай, надеюсь, до этого не дойдёт. Через пятнадцать минут вмыленный Дмитрий стоял на пороге квартиры. – Здравствуйте, спасибо большое! – Доброе утро! Оль, я руки сейчас помою, приготовь мне ложку, я горло посмотрю. – Хорошо. *** Дмитрий прошёл в комнату, и осмотрел внучку. – Оль, животик мягкий, горло розовое. Зубов новых не предвидится. Фонендоскоп есть дома? – Да, сейчас. Дмитрий прослушал Аришу и заключил: – Хрипы в бронхах, в лёгких пока нет. Кашель был? – Пару раз вчера вечером, сухой. Это очень плохо? – По-хорошему, ей бы ингаляции поделать. Есть чем? – У отца небулайзер дома, от мамы остался, у неё астма была. – при воспоминаниях о матери, Оля загрустила ещё больше. – А пока температуру сбить нужно, а то словит обезвоживание, и судороги начнутся. – Как я ей таблетку дам? – Растолочь нужно с сахаром и водичкой, иных вариантов нет. – Лучше в бутылочку или из ложки? – Как тебе удобнее. Оля дала дочке лекарство, Аринка уворачивалась от бутылочки, и нервы Оли были на пределе. Девушка раздела дочь, оставив в лёгкой распашонке и ползунках. – Всё, смотри, как тебе с дедушкой повезло! Доктор Ай болит. Вот папа скоро придёт и будет лечить тебя. – Пашка в медицинский поступил? – Да. Я думаю, что это из любви к Вам. По крайней мере, из благодарности. – Оль, а ты куда пойдёшь учиться? – Не думала даже. Некогда. – Ариша, не болей! Пока-пока, Оль, звони, если что. – Спасибо большое! – Оля выжохнула и почувствовала облегчение. Аришку она не спускала с рук, и та успокаивалась в маминых объятиях. *** – Олюшка, как вы? – Паш, – Оля обвила руками его шею, – только не обижайся, я папе твоему звонила, он помог очень. Я чуть на стену не залезла. – Испугалась? Папа что сказал? – Сказал, что нужны ингаляции, съездишь ко мне, заберёшь небулайзер? – Есть, босс! – Паша накинул куртку и поехал за ингалятором.