Малиновый фейерверк и рождественское утро

      Мир вокруг Гермионы закрутился в воронку, а затем всё вернулось на свои места. Великий Годрик, как же она ненавидела перемещаться с помощью портключа. Придя в себя после такого путешествия, девушка сунула портключ (брелок в виде молнии. Ну и чувство юмора у Гарри Поттера!) в карман и направилась в атриум бразильского Министерства Магии. Она огляделась вокруг, тщетно пытаясь найти рыжую шевелюру — отличительный признак члена семьи Уизли. Рона здесь не было. Может, он забыл? Как-то неловко. Гермиона уж было смирилась с мыслью, что придётся поймать такси и самостоятельно найти дом Рона, но краем глаза заметила какую-то шумиху в стороне.       Там сквозь охранников пыталась прорваться квиддичная команда «Пушки Педдл» в полном составе. И все они шли по направлению к ней. Один из игроков, всё ещё потный после тренировки, показался Гермионе странно знакомым, но она так и не смогла понять, кто же это. Девушка оглядела толпу перед собой, но так и не увидела Рона.       — Эм… здравствуйте… джентльмены… — поприветствовала их она, чувствуя охватившую всё тело неловкость.       — Торжественно клянёмся, что он не забыл о вашей встрече, — как один объявили члены команды, положив руку на сердце и ухмыляясь, будто нашкодившие школьники.       Игрок, который показался девушке знакомым, сделал шаг вперёд и протянул ей руку.       — Привет, Гермиона. Не думаю, что ты помнишь меня. Я…       — Оливер Вуд! — воскликнула она, узнав шотландский акцент. — Как поживаешь?!       Рассмеявшись, Оливер продолжил уже с улыбкой:       — Просто прекрасно. Выглядишь прелестно, лучше, чем когда-либо.       На этих словах другой член команды прокашлялся и толкнул Оливера локтем.       — Да, да. Уизли послал нас за тобой, чтобы успеть принять душ — он не хотел пугать тебя своим запашком после тренировки. Сказал, что его эмоциональный диапазон больше, чем у зубочистки… что-то такое.       Гермиона не смогла сдержать смешок. Спасибо Мерлину за Рона Уизли. Он всегда понимал, что ей нужно. Взяв Оливера под руку, она бодро произнесла:       — Хорошо, джентльмены, показывайте дорогу!

***

      Рон Уизли вбежал в свою квартиру с такой скоростью, что впору было бы сломать шею. Нет, он, конечно, не забыл, что Гермиона приезжает именно сегодня. Он просто думал, что у него больше времени. Прибираясь в своей квартирке, он благодарил Мерлина, Моргану и всех основателей за квиддичные тренировки, иначе он в первые же минуты запыхался бы от такой беготни по комнатам. Он едва успел поправить покрывало на кровати, как вспыхнуло пламя в камине.       — Уизли! — рявкнул голосе на другом конце провода, а затем послышался смущённый смех. — Приятель, если ты думаешь, что покажешь ей свою веснушчатую задницу, а она сразу прыгнет к тебе в постель, лучше придумай что-нибудь другое.       Закатив глаза, Рон повернулся и поприветствовал улыбающуюся голову Драко Малфоя, высунувшуюся из камина.       — А Миона считает мои веснушки милыми, — протянул он. — Что тебе нужно? Надеюсь, не ещё одно ЧП?       Рон и Драко неплохо ладили. Но лишь благодаря Гарри — каким же он был бы другом, если бы прекратил общение с другом детства только из-за какого-то глупого Малфоя. Хотя, честно говоря, на уровне приятелей их отношения и приостановились.       — Нет, нет, ничего важного. Только тот факт, что Грейнджер всё ещё замужем за Тео.       — ЧТО?!       Рон плюнул на попытки натянуть брюки и бросился к камину, уперев руки в бока.       — Он там? Мне плевать, что вы друзья, я убью его!       На заднем плане был слышен голос Теодора, перекрываемый смешками Гарри.       — Да пожалуйста, только оденься сначала, Уизел!

***

      Если бы Рон Уизли признался, что то, что он делает, — не жуть жуткая, что он вовсе не ревнует, он бы соврал. Он мысленно пожал плечами и подумал, что со своими жизненными ориентирами лучше разобраться чуть позже. А сейчас он прижимался ухом к двери библиотеки дома под номером двенадцать на площади Гриммо и слушал голоса двух людей, в отношениях которых, как он полагал, сквозила взаимная ненависть. И в данный момент они выстанывали имена друг друга, перекрываемые скрипом стола в углу. И дело не в том, что Рон — плохая партия. Он лучший стратег Ордена Феникса и настоящий жеребец, как он говорил сам про себя. И даже не в том, что он коротал длинные ночи в одиночестве. Иногда к нему в комнату приходили девушки (а пару раз и Симус, перебравший с огневиски), которые просто хотели побыть в его компании или хоть на некоторое время спастись от того ужаса, в который превратились их жизни благодаря войне. Но он всегда будто что-то упускал. Даже быстрый секс, в который перерастали обычные дружеские беседы, часто не помогал. Рон скучал по всепоглощающему чувству эйфории, когда прижимаешься к этому человеку в темноте ночи и вы оба ощущаете одно и то же. Он не чувствовал подобного целую вечность, с того момента, как… нет, он не будет думать о ней. Воспоминания о том, что она променяла его на кого-то более «опытного», как она сама и сказала, причиняли боль.       Слишком погружённый в собственные мысли, Рон не сразу заметил хихиканья у себя за спиной, а позже и подпрыгнул, когда прямо над ухом раздался слишком знакомый голос:       — Святой крикет, какие они шумные! Набираешься опыта, Рональд?       Рон резко обернулся, столкнувшись лицом к лицу с Гермионой Нотт — урождённой Грейнджер, — чьё лицо приобрело цвет его волос от продолжительного смеха.       — Миона! Клянусь, я здесь не дольше минуты!       — Ой, да брось, Уизли, мы стоим здесь по меньшей мере пятнадцать минут.       Только сейчас Рон заметил мужа Гермионы, стоящего за ней и ухмыляющегося так же, как и его супруга.       — Тогда давайте я просто извинюсь и уйду как ни в чём не бывало… — смущённо начал Рон.       — Да что ты, Рональд! Мы и мечтать об этом не смели, — усмехнулась Гермиона, проходя мимо лучшего друга. — Какой же Драко голосистый.

***

      — Нет.       Гермиона сидела на полу в спальне Рона, опустив голову в камин и пытаясь отплеваться от волос, лезущих в рот.       — Гермиона, ты перебарщиваешь, — пыталась урезонить её Пэнси. — Ну не можешь же ты обидеться сразу на всех нас.       — И, кроме того, — вмешалась Джинни, — тебе понадобится наша помощь, когда ты услышишь то, что он хочет тебе сказать.       — Да чёрт возьми, не нужна мне ваша помощь! — воскликнула Гермиона. — Мне не нужна помощь людей, которых я считала своими друзьями и которые пытаются помирить меня с человеком, РАЗБИВШИМ мне сердце. Скажите ещё, что примените ко мне Обливиэйт.       — Ну хотя бы впусти Рона обратно в его собственную спальню, Грейнджер, — протянула Пэнси, закатывая глаза.       Гермиона фыркнула. Она понимала, что повела себя глупо, выгнав Рона из комнаты. Но девушка была не в настроении разговаривать с ним, потому что первыми его словами при их встрече были: «Нотт сейчас с Малфоем, позвони им по каминной сети». Тогда она уточнила, все ли живы, и, получив утвердительный ответ, направилась прямо в его спальню, по дороге ругаясь: «Что, даже не «Привет, Миона, как добралась?» Ты НЕВЫНОСИМ!». И захлопнула дверь прямо у него перед носом.       — Послушай, Гермиона, мы все сейчас созваниваемся по чёртовому камину и пытаемся убедить тебя поговорить с твоим мужем после пяти лет, прошедших с вашего расставания. Половина из нас ненавидит его всем сердцем, а вторая половина готова ударить его хоть прямо сейчас за то, что тот сделал с тобой. Лучше не руби с плеча и не обрывай связь со своими друзьями. Ты, Гермиона Грейнджер, не должна поддаваться эмоциям.       Гермиона фыркнула. Джинни Уизли — идеал лучшей подруги, но только тогда, когда она встаёт на вашу защиту. Она преданна и готова сражаться хоть против целого мира, чтобы защитить своих любимых. Но если уж вы начали с ней спорить — сразу знайте: проиграете. Джинни всегда знала, в чём вы сомневаетесь, а затем просто давила на больное место. А ещё она умела ткнуть человека носом в то, в чём он ошибается. Она наслаждалась самим процессом, будто дорогим вином, особенно когда спорила с Гермионой, которая, к слову, довольно редко была не права.       — Эх, — выдохнула Гермиона, сжимая пальцами переносицу и молясь, чтобы ни одна слеза не стекла по щеке. — Он мой бывший муж.       — Гермиона, ты ошибаешься.       Внезапно в камине между двумя девушками появилась голова Гарри. Он провёл ладонью по растрёпанным тёмным волосам.       — Лучше не шути со мной, Гарри Поттер. Я не в настроении. И ещё… — начала Гермиона, уперев руки в бока.       — Грейнджер, ты всё ещё замужем.       Из камина вышли Драко, Пэнси, Джинни и Гарри. Рон, должно быть, снял охранные чары. Предатель.       Гермиона в ужасе уставилась на Драко. Самая неудачная шутка в мире. Или это просто сон. Да, точно, это просто сон. Пока Гермиона пребывала в своих размышлениях, четверка уже успела впустить в спальню Рона, который тут же подбежал к девушке и отнял её руку от запястья — она пыталась ущипнуть себя и пробудиться ото сна.       — Давай, милая, дыши.       Рон притянул Гермиону в свои объятия, ожидая, что та начнёт извергаться словно Везувий. Она вся дрожала и была бледнее жертвы Авады. Девушка качала головой и шевелила губами, не издавая и звука. Взгляд невидяще метался по помещению, игнорирую кучку собравшихся друзей.       Мысли Гермионы проносились в голове со скоростью километра в минуту. Она пыталась разложить по полочкам полученную информацию, вспомнить, что она знала о браках, контрактах и «Малфой Энтерпрайзис», которая вела дело о их разводе.       — Я не подписывала документы о разводе.       Во рту пересохло.       — Что такое?       Драко присел перед ней на корточки.       — Я не подписывала документы о разводе. Никогда. Как, во имя Годрика, я могла так сглупить?! Я думала, что наш брак расторгнут, когда он женился… но всё не так… документы… он и я… брачные контракты не отличаются от любых других… я убью Люциуса Малфоя.       Она говорила бессвязно, но можно было понять, что Гермиона готова была расчленить своего бывшего или, скорее, нынешнего адвоката своего тестя за подделку контрактов.       Гермиона встретилась взглядом с Драко и удивилась, услышав его смех.       — Люциус уже мёртв, солнце.       Гермиона знала это, просто в тот момент ей нужно было хоть на ком-то выместить злость.       — Тебя опередила печёночная недостаточность. Но она же и спасла от срока в Азкабане.       Гермиона выпучила глаза, а Драко продолжал смеяться. Вскоре девушка подхватила смех, который перерос во всхлипы, а затем и в рыдания. Она прижалась к торсу Малфоя, пытающегося отцепить плачущую подругу от себя.       — Эм… нам… ну… уйти?       Гарри не знал, что делать в такой ситуации: когда ты сообщил кому-то, что он всё ещё замужем за человеком, которого тот ненавидит всей душой.       — Ос-стан-ньтесь, — заикалась Гермиона. — Я сегодня с-собираюсь нап-питься, и это только ваша вина. И в-вы ост-танетесь и оплатите сч-чёт.       Она слабо улыбнулась Гарри и икнула. Это давно укоренившаяся традиция: когда один из троицы приносил остальным плохие новости, он платил за первые семь, восемь или семнадцать порций алкоголя, пока остальные не примут или не забудут эту новость — в зависимости от того, что наступит раньше.       Ухмыльнувшись Гермионе, Гарри подмигнул ей и произнёс, хватая палочку девушки и выбегая из комнаты:       — Это, всё-таки, праздник. Моя лучшая подруга выходит замуж.       Послышался смех и визг Гермионы, когда парень выбежал с обеими палочками.

***

      Сидя в одиночестве в своём кабинете, Теодор наблюдал за янтарной жидкостью, омывающей стенки гранённого стакана. Он надеялся, что поступил правильно, заручившись помощью её друзей. Ему нужно вернуть Гермиону, и он вернёт, даже если это займёт всю его оставшуюся жизнь. Она снова станет его. Теодор обещал ей вечность и один день, но важность этого обещания понял не так давно.

***

      — Обещай, что не уйдёшь, — зевнула Гермиона, свернувшись калачиком под боком Теодора. — Даже если мы разведёмся, просто не… оставляй меня. Как Луна оставила Рональда. Она разбила ему сердце.       Девушка усмехнулась и ближе прижалась к мужу.       В такие моменты Тео, казалось, любил её ещё больше. Она обладала достаточной самостоятельностью, но рядом с любимыми людьми цвела и пахла.       — Даже табун диких фестралов меня не остановит, любимая. Ты и я, навсегда, и ты это знаешь, — прошептал он, поглаживая её волосы.       — М-м-м… навсегда, — пробормотала она, засыпая.