Золотой Оскар

За каждое новое неизведанное ощущение не жаль заплатить чем угодно. Оскар Уайльд

Драматург прибыл в Париж на рассвете. Легкий туман скрадывал недостатки города в глазах Оскара, солнечные лучи окрашивали дома в нежные тона, воздух был свеж и улицы пустынны. Уайльда переполняло ожидание чуда. Бывают такие утра, когда кажется, что самая заветная мечта может осуществиться без малейшего усилия с вашей стороны. Неспешно прогуливаясь по площади Пигаль, Оскар услышал звуки рояля, несущиеся из, казалось бы, закрытого кабаре. С любопытством бывалого туриста он осмотрел эффектную вывеску и огромные буквы «Moulin Rouge». «В Париже несколько лет назад проходила Всемирная выставка, – вспомнил автор, – нужно будет найти эту спорную конструкцию из металлических палочек, посмотреть, стоит ли она всех разговоров». В раздумьях дойдя до кабаре Оскар остановился, сомневаясь, ведь заглянуть было очень интересно, но до открытия оставалось еще несколько часов, а ломиться в закрытую дверь – как-то неприлично. Как по заказу, дверь приоткрылась и из нее выпорхнула условно одетая девушка, на ходу сворачивая сигаретку и оглядывая пустую улицу. – Не будет ли у достопочтенного мессира огоньку? У этой чертовой богемы даже спичек нет, масляные краски, видите ли, портятся, если рядом курить! Оскар достал спички и помог танцовщице прикурить, сложив ладони лодочкой. – Вы заслужили исполнение одного желания, мессир, только подождите, пока сигарета не закончится. – Даже проведете меня внутрь? – Только зря желание потратили, не на что там смотреть. Приходите лучше вечером, когда все выспятся и начнут куролесить с новыми силами. – Очень любопытно прямо сейчас, я ведь только приехал. Будет рекламное пробное посещение. – Ну как хотите, я предупредила, на этих сонных мух любоваться, только время тратить. Оскар Уайльд тихонько зашел вслед за безымянной девушкой внутрь и тут же выкинул ее из головы. Да и она упорхнула к подружкам, забыв о странном мессире. Здание внутри ничем не уступало фасаду – оно было слегка вульгарным, но определенно своеобразным и запоминающимся, на взгляд драматурга. Но замереть на месте и забыть, как дышать, Оскара заставила музыка, которая звучала от подиума с роялем. Эту щемящую, нежную и трагическую мелодию ему довелось уже однажды услышать. Воспоминания нахлынули на Уайльда, грозя утопить в смеси из надежды и разрывающей душу боли. «Майлз сидит за роялем, демонстрируя идеальную осанку и свет свечи создает ореол вокруг его головы». В ту ночь он хотя бы попрощался. Сидящего за роялем мужчину узнать смогли бы только несколько человек во всем мире – люди, которые любили Майлза всем сердцем – леди Мейтленд, Агата и сам Оскар. Юноша возмужал, превратившись в статного умопомрачительно красивого мужчину, кудри отросли до плеч и легкая небритость создала тень на подбородке, подчеркнув скулы и овал лица. Майлз выглядел как картина, нарисованная маслом в сравнении с акварелью, которой был в молодости – ни нежности, ни полупрозрачности не осталось, портрет поражал глубиной цвета, четкостью теней и проработанностью деталей. Даже слегка расстегнутый воротник рубашки выглядел более откровенно, чем когда-то абсолютная нагота. Только руки не изменились, хоть мастерство игры тоже явно возросло. Оскар очнулся от созерцания только после того, как крышка рояля захлопнулась и родной баритон с легкой хрипотцой объявил: – Концерт окончен, деньги в шляпу, сами спать, и чтобы к вечеру были свежи и готовы к новым подвигам. Со всех сторон донеслись причитания о жестокости "мсье Миля", а из самого темного угла еще и предположения, что Миль – вампир, раз спит днём и к вечеру полон сил. – Даже если и вампир, то очень сексуальный! - Танцовщицы хихикали и строили глазки. "Мсье Миль" с высокомерием, достойным наследного принца небольшого королевства, проигнорировал все выпады и заигрывания, и встал из-за рояля. Развернувшись у двери и увидев там Оскара Уайльда, Майлз наморщил нос и пробурчал негромко: «Уже и в реальности глюки начались. Пора завязывать с "озорной солью"». Только вот акустика в зале была шикарная и Оскар разобрал каждое слово. Но пока драматург подбирал слова, чтобы доказать реальность своего присутствия здесь, Майлз, грациозно потянувшись и послав "глюку" воздушный поцелуй, просто ушел вглубь здания, за портьеры. Оскар не стал гоняться за Майлзом в лабиринте незнакомых коридоров. Он нашел своего мальчика и не может все испортить, а значит, у него есть времени до вечера, чтобы обустроиться, привести себя в порядок, и, что самое важное, собраться с мыслями.