Много Леди, не их Кот

Честно говоря, Адриан очень любил свою работу. Ему нравилось фотографироваться, он обожал грим, а из-за профессии отца знал толк в хорошей, качественной одежде. Носить красивые вещи, позировать, получать всеобщее восхищение — что вообще может быть лучше для подростка? Так за это ещё и платили. Очень хорошо платили! Были, естественно, и минусы. Куда без них? Адриану всё-таки нужно было выходить из дома лишний раз и работать. Деньги сами в его карман не текли, приходилось для этого шевелиться. Плагг смеялся, что Адриан окончательно разленился, и в каком-то смысле Агрест-младший был с котёнком согласен. — В принципе, ты можешь уже не работать, — заметил Плагг, когда они с Адрианом смотрели выписку со счетов последнего. Агрест пощёлкал мышкой, выделяя на экране приятную глазу сумму. Сколько-сколько нулей? Откуда только? Отец, конечно, заключал договоры с Китаем, но неужели Поднебесная настолько полюбила Адриана и его фотографии? — А сколько это будет в камамберах? — заинтересовался Плагг, подлетая поближе к экрану. Адриан выделил сумму, открыл калькулятор, вставил. Затем нашёл в интернете среднюю цену за круг камамбера. Поделил одно на другое. Взгрустнул. Увиденная цифра оказалась намного меньше ожидаемой. — Ну, пять лет ты меня кормить сможешь, — «утешил» носителя Плагг. — А дальше что-нибудь придумаем. — Учитывая, насколько ты мне дорог, Плагг, я всё-таки лучше продолжу работать. — Дорог? — Во всех смыслах. Так что приходилось выходить из дома, заключать договора с агентствами, позировать, ходить по подиуму и присматриваться к инвестициям. В последних Адриан не смыслил ровным счётом ничего, но ведь рядом была Натали. Та самая Натали, которая получала чуть ли не больше денег ежемесячно, чем Габриэль. Просто потому, что любила цифры и ценные бумаги. Но это всё Адриан оставлял на потом. Сейчас же его ждал небольшой показ одежды в честь открытия сотого магазина FENDI. Хорошо, что не CHANEL, потому что у первых бывали интересные цветовые решения в мужской линии, а вторые не могли даже в женских коллекциях разбавить себя чем-то ярким. После Маринетт у Адриана было плюшево-розовое настроение, которое хотелось удержать всеми способами. В магазине его уже ждали. До пункта назначения Адриану пришлось бежать как Нуару; в другом случае он бы ни за что не успел вовремя. Визажист, увидев на лице Агреста-младшего остатки сахарной пудры, только всплеснул руками и пообещал ничего не говорить Габриэлю про нарушение диеты. Вот ещё один минус жизни модели: поддержание фигуры. Здесь Адриан, конечно, читерил по страшному, просто договорясь с Плаггом, чтобы тело Агреста не раздавалось вширь или ввысь хотя бы пару лет. Котёнок клятвенно заверил своего носителя, что ради него и потенциального камамбера он сделает что угодно, а потому Адриану не стоило волноваться из-за возможной утраты модельных параметров. Но речь не шла про акне, сыпь и шелушение кожи. Так что сладкое всё равно было под запретом. Он, конечно, частенько нарушался, однако здесь Адриана спасал быстрый метаболизм и немножечко припрятанной на крайний случай удачи. Выбранные FENDI наряды радовали. Мягкие свитера для будущей зимы, яркие акценты на бежевом и сером, кардиганы, штаны. Увидев среди вещей женскую юбку едва ли до колена, Адриан подзавис и решил уточнить, не перепутали ли модельеры элементы гардероба. — Нет-нет, сладкий, — махнул кисточкой визажист, крася модель-азиатку. — Всё твоё. — Это же женская юбка! Стрелки вышли идеальными, и мужчина сомнительной ориентации зацокал языком от удовольствия. — Эту юбку наденешь ты, дорогуша. Ты же мужчина, — он осмотрел Адриана таким нежным взглядом, что Агресту моментально захотелось прикрыться. — Так что это определённо мужская юбка. — Для тебя проблема надеть юбку, Адриан? Помнится, ты упрашивал меня дать тебе померить мою. «Как у настоящей японской школьницы!» Услышав знакомый голос, Агрест уставился на модель. Из зеркального отражения на него насмешливо взглянули знакомые светло-ореховые глаза. Стрелки визуально удлиняли веко, делая его слишком уж азиатским, а контуринг изменил черты лица практически до неузнаваемости. Но он её всё равно узнал. И чуть не завизжал от восторга, как щенок. Тем не менее именно перед этой девушкой следовало держать лицо, так что Адриан шутливо щёлкнул отсутствующими каблуками, как франт, выпрямился и приложил одну руку, — с юбкой, — к груди. — А ты сказала, что юбку не дашь, потому что тогда яоя в мире станет слишком много. Рад видеть, Кагами. — Аккуратнее, ты виляешь задницей от радости. Адриан обернулся, чтобы проверить, — с этими кошачье-звериными инстинктами всякое было возможно, — но ничего не было. Зато Кагами, его лучшая подруга-иностранка, тихо засмеялась. — Когда ты приехала? — спросил Адриан, не сдерживая улыбку. — Я… — Нет-нет-нет, мои сладкие, все разговорчики после открытия магазина и афтепати! Кыш отсюда, красавчик, кыш! Кагами помахала Адриану ладонью, словно выгоняя. Агрест показал подруге язык и послушно вышел, так и не решив юбочного вопроса. Вообще, Кагами не была моделью, ни в коем случае. По крайней мере в их четырнадцать, когда они только познакомились. Кагами Цуруги приехала во Францию для улучшения языкового навыка и умения фехтовать. В коллеже Франсуа Дюпон преподавал нынешний мировой чемпион, так что причина была очень даже весомой. Кагами была настоящим эталоном японской сдержанности. Строгая, холодная, с вечно расслабленным лицом и точными движениями. Она проявляла преступно мало эмоций и даже не умела нормально улыбаться. К сожалению, Цуруги не повезло с родителями: мать оказалась излишне авторитарной и давила на неё, отчитывая за любое отклонение от идеала. Для такой замороженной японской принцессы встреча со взбалмошным Адрианом и его друзьями была подобна цунами для рыбацкой лодки. Как сама Кагами признавалась: их компания перевернула её жизнь с ног до головы, установив новые ориентиры. И пусть мать Кагами быстро просекла, что дочь свернула в сторону от пути идеального самурая, процесс был запущен. Не помогли ни ограничения в общении, ни спешный призыв Кагами обратно, на родину. Теперь она была здесь, в Париже. И почему-то в модельной сфере. У Адриана просто живот разрывало от вопросов, — или всё ещё от всей той еды, которую он съел у Маринетт, он не был уверен, — и ему не терпелось как можно скорее поговорить с подругой. И никакая юбка не станет для этого преградой! Показ тянулся, как жвачка. Во время ожидания своего выхода Адриан перемигивался с Кагами; на большее, увы, не хватало времени. Юбка вызвала всеобщий фурор, но сам Адриан едва удерживался от фейспалма. Отца на показе не было. Вернее, он был поначалу, ругался с местными дизайнерами и тряс копией той самой юбки, напирая на агрессивно настроенных работников FENDI. Но к концу Габриэль куда-то пропал. В принципе, это было даже хорошо. Адриан и думать не хотел, как отец мог его затроллить из-за выгулянной по подиуму юбки. Хотя ощущения от её носки были такие… свободные. Ему даже немного понравилось. Пока все нахваливали сотый магазин, — то ли в стране, то ли в городе, Адриан так и не понял; наверное, всё-таки в стране, — Агрест и Цуруги уединились в гримёрке. Ну, почти уединились. Компанию им составлял тот самый визажист, довольный позитивными отзывами насчёт макияжа. Мужчина просто стоял в углу комнаты около раковины и мыл кисти, напевая что-то очень знакомое. — Ты во Франции, — улыбался Адриан, держа подругу за руки. Кагами довольно щурилась и тоже улыбалась. Не как раньше, — словно робот, — а по-настоящему, широко, не стесняясь немного кривых зубов и тонкой светло-розовой полоски дёсен из-под верхней губы. Что бы ни происходило с ней за эти полтора года, оно пошло девушке на пользу. — А ты всё так же комментируешь очевидное. — Но как? Я думал, твоя мать… — Мы договорились. Я делаю кое-что ради блага семьи, она отстаёт от меня и занимается младшим братом. Ему вся эта японская муть с честью и традициями очень нравится. «Японская муть». Адриан хмыкнул. — Удивительно. У меня столько новостей для тебя!.. — Сначала главное: вы с Маринетт встречаетесь? Не будь на лице Адриана огромного количества тональника, Кагами увидела бы винный красный. Однако Цуруги поступила хитрее: протянула руку и отодвинула прядь волос от продолжающего улыбаться Агреста. Уши-то ему никто не скрывал за косметикой. — Как всегда палишься. Ну, судя по цвету, вы или встречаетесь и творите что-то совсем уж неприличное, или только идёте к своему долго и счастливо. — Мы идём. Там всё сложно, знаешь… Кагами, прерывая его, схватила Ариана за руку и дёрнула за себя. Выражение её лица изменилось в одно мгновение: только что оно было располагающим, дружеским, с очень приятной улыбкой, а вот в следующий момент больше напоминало о Цуруги-старшей. Тот же холод, сосредоточенность и нахмуренные брови. Кагами задвинула Адриана за себя и подняла руки, вставая в боевую стойку. Агрест обернулся, с удивлением увидев изменившегося визажиста. Теперь рядом с раковиной стоял не знакомый сладкий мужчинка, а один из Воинов Бражника. — Вот никогда бы не подумал, что он принадлежит к его армии, — пробормотал Адриан, кладя руку Кагами на плечо. — Расслабься, Воины на стороне добра. Гм, как-то пафосно прозвучало. — Как по мне, они опасны в любом случае. — Розетки тоже опасны, но ты же не засовываешь в них иголки? Визажист теперь выглядел внушительно. Высокий, худой, с нежно-фиолетовой кожей, и тёмно-синими волосами. Одет мужчина был в ярко-белый костюм-тройку, словно обесцвеченный. Лицо Воина освещалось голограммой бабочки. Адриан прикусил язык, пытаясь понять, что же такого произошло, раз Бражник решил связаться со своей армией таким способом. Обычно-то Воины сами применяли свои силы, подобные вызовы были редкостью. Только если Арлекин или Жук что-то учудили… Воин встал на одно колено и склонил голову. Губы его беззвучно двинулись, складываясь в знакомое «Да, Мастер». Кагами пихнула Адриана плечом, не сводя взгляда с коленопреклонённого мужчины. — Меня здесь не было очень долго, но кое-какие новости я всё же смотрела. Необычная ситуация. От одного до десяти. Насколько всё может быть плохо? — Сто? Бражник не призывает своих Воинов без по-настоящему важной причины. — Дерьмо. Воин встал с колен, отряхнул костюм и посмотрел в сторону подростков. Адриан мимоходом отметил, что лицо бывшего визажиста было маской, нарисованной при помощи косметики. Приклеенные ресницы, прекрасный макияж, абсолютно плоский блин без намёка на форму носа, губ или подбородка. — Жутковато он выглядит для хорошего парня, — заметила Кагами. — Не нагнетай. Он обошёл подругу и приблизился к Воину. — Что случилось? — спросил Адриан. — Мы как-то можем помочь героям? Визажист не ответил, — да ему было и нечем, нарисованные губы оставались всего лишь слоем помады. Двигающимся, но безмолвным. Адриан ощутил, как на его лицо словно положили влажную салфетку. Мышцы начали произвольно сокращаться, лицо двигалось само по себе, копируя эти же движения краски на голове Воина. Однако Адриан так ничего и не сказал, хотя ощущал, что Воин пытался использовать его губы. Адриан ненавидел помаду, на нём её никогда не было. Зато на Кагами — была. Поняв, что с одним человеком не вышло, визажист переключился на другого. — Бражник ищет Кота Нуара, — сказала Кагами, испуганно схватившись за своё горло. — Прошу прощения за такой способ коммуникации, мадмуазель. Я, увы, говорить не могу. — Зачем ему Кот? Акума? — Жук, — сказала Кагами, уже немного успокоившаяся. — Нужна помощь в зачистке. Ты знаешь, где найти Кота? — Нет. — Жаль. Я пойду. Нужно выполнить приказ Мастера. Не ходите в парк Свободы, Жук был там, — Кагами закашлялась; Воин превратился в лужу краски и впитался в пол, исчезая. — Ужас какой, и часто у вас так? — Ну… периодически. — Пиздец. Что? Да, я ругаюсь. — Тебе на удивление идёт. Кагами усмехнулась. — Спасибо, ага. Но сейчас я хочу домой, принять душ, смыть всю косметику и больше никогда не наносить на своё лицо ничего постороннего. Даже гигиеническую помаду. — Тебя проводить? — спросил Адриан, внутренне надеясь на отказ. — Нет, — подтвердила его ожидания Кагами. — Но ты можешь зайти ко мне в гости, как будет свободное время. Звони, номер у меня старый. Теперь не заблокированный. Ты же его не удалил? Адриан покачал головой. Не удалил. Он надеялся, что однажды Кагами станет достаточно свободной и независимой от гнёта материнской опеки, чтобы снова болтать с ним по телефону часами. Они разошлись: Кагами села на потрясающий чёрный байк и, отсалютовав завидующему Адриану, сорвалась с места. — Если тебя это успокоит, то в виде Кота Нуара ты быстрее, чем её мотоцикл, — подал голос Плагг. Хмыкнув, Адриан кивнул. — Я тебя не променяю на все байки мира, друг. Ты что, мурчишь? — Тебе кажется. И вообще, вперёд, в парк Свободы! Перевоплотившись в ближайшем безопасном месте, Кот Нуар сразу побежал к указанному парку. В Париже было много парков Свободы, если честно, но только к одному из них не добавляли нечто вроде «ну тот, который возле улицы N, понимаешь?» Так сказать, центральный парк Свободы. Кот сразу понял, что место он выбрал правильно: вокруг парка раскинулся тёмно-фиолетовый пузырь, вдоль границы которого стояли любопытные зеваки, полиция и несколько Воинов. Хозяин этого пузыря, — Нино в облике Воина с именем Бабблер, — летал вокруг на розовом шарике надутой жвачки, выискивая защитников или Нуара. Заметив Кота, Бабблер спустился к нему и приветственно махнул рукой. — Отстойное зрелище, чувак! — сказал Нино, не изменяя своей привычной манере речи. — Папаня-Бражник рвёт и мечет, Жук опять извозил всё сам понимаешь в чём. Я не смотрел, — признался он. — Стрёмно капец. — Ты не должен. — Ну, я же типа крутой супермен, всё такое. Но есть вещи, которые сильнее меня. Ладно, давай я тебя внутрь перекину. Кстати, я уже запихнул за преграду Ниндзя. — Чего? А ей здесь что надо? — Ей?.. ладно, типа, неважно. Я подумал, что вдруг типа поможет. Ну а если нет, то я её схвачу, и дело с концом. Смогу похвастаться девушке. Как думаешь, она обрадуется, что я помог схватить опасную преступницу? Кот закатил глаза и протянул руку. Бабблер схватил Нуара за запястье и по-варварски зашвырнул внутрь фиолетового пузыря. Внутри из-за искажения света было мрачно и неприятно. Словно готовились съёмки низкобюджетного ужастика. Кот приземлился на ветвь одного из деревьев и огляделся. Чуткий нос уловил кровяной дух, и Адриан сразу скривился. Ну конечно. Чего ещё он мог ожидать от Жука? Только трупов. Хорошо ещё, что Бабблер не пускал сюда зевак, кроме Ниндзя. Та, кстати, стояла не так уж далеко, рассматривая что-то под ногами. Нуар прыгнул к ней, особенно не скрываясь, и спросил: — Что мне мешает сейчас взять и арестовать тебя? Ниндзя обернулась. Под ногами у неё была трава — обычная, зелёная. Но от неё так несло кровью… — У тебя нет на это полномочий, — сказала Ниндзя, снова отворачиваясь; Адриан хотел было посмотреть этой злодейке-не злодейке в глаза, но не вышло; он верил, что по глазам он мог определить, хороший ли перед ним человек. — Ты не полиция. — Но я работаю с ними. — Без меня ты не найдёшь Жука. И уж точно не сможешь его победить, — она хмыкнула. — Ты даже не поймёшь, когда он начнёт тебя переваривать, котёнок. Адриан заворчал, как большой недовольный кот, но всё-таки признал правоту Ниндзя. Он так уже попадался несколько раз, и вытаскивали котёнка Нуара из жвал, — были ли у Жука жвалы? — или защитники, или та же Ниндзя. Сам Кот с Жуком справиться не мог, как бы ни пытался. Как вообще можно победить то, что твой мозг просто не видит? — Тебе какой резон его искать? — Мне нужны… неважно. Личное. — Тоже собираешь серьги? Ниндзя обернулась так резко, что ленточки, удерживающую маску, взметнулись в воздух. На Кота Нуара смотрели светлые ореховые глаза с золотыми прожилками. Слишком знакомые, чтобы он мог ошибиться. — Кагами? — одними губами спросил он. Зрачки Ниндзя сузились от шока, показывая всю красоту необычной радужки. Адриан обожал этот узор, чисто эстетически. Он даже уговорил Кагами на фотографию её глаза, просто чтобы запечатлеть эту красоту в ленте истории. Он не мог ошибиться. Рисунок линий её радужки он разглядывал так же часто, как фотографии Маринетт. — Что? Но как, ты… ты! Она тоже его узнала. Кагами всегда была умной, с ярко выраженной способностью к анализу; осколок Талисмана Созидания защищал её от морока Плагга, который мешал узнать личность героя обычным людям. В голове Адриана мелькнули все их с Ниндзя сражения. Каждый удар, пропущенный им. И каждый удар, нанесённый. Он ведь совсем не осторожничал. Бил со всей силы, да ещё и шестом. Кагами, судя по ярости в глазах, думала о том же. — Ты хоть знаешь, как это было больно? — зашипела она. — Я не ты, у меня нет способности к самоисцелению! — Эй-эй, я понятия не имел, что это ты! И вообще! Если мы с тобой махаемся уже столько времени, то почему ты не выходила на связь?! — Я… — Стоп-стоп-стоп. Выходит, что ты и из Парижа не выезжала?! Оставалась здесь, отговорилась, что в Японии, а сама… — Да всё потому, что это могло быть опасно прежде всего для тебя! Я просто не могла рисковать своими друзьями! Адриан закрыл рот. Зубы щёлкнули, как будто захлопнулась шкатулка. Он ведь пользовался теми же причинами, когда пытался прекратить общаться со своими друзьями и семьёй. Ещё и радовался, что Кагами далеко, и с ней не надо обрывать связь. И так была оборвана. — Прости. Кагами отвернулась и обхватила локти руками. — Я здесь уже всё осмотрела, — глухо сказала она. — Можешь убирать, если нужно. Всё равно ничего не увидишь. — Да, сейчас. Отмена. Серая хмарь, сорвавшаяся с его рук, заполнила туманом всё пространство внутри пузыря. Статуе вернули отломанный меч, восстановились скамейки, газон снова был ровным и свежим. Никаких пятен крови. Никакого запаха. Никаких воскрешений. После Жука никто не возвращался. — Ты говорил, что собираешь серьги, — сказала Кагами, вернув голосу силу. — Сколько у тебя уже? — Пять, кажется. — Пять?! — Вроде бы, — опешил от её напора Кот. — Уже не уверен. — Моя семья столько времени их искала, а ты собрал пять пар за каких-то два года?! Поправлять её было просто неловко, но Адриану пришлось это сделать. — Не за два. — А за сколько? Один? — За неделю, выходит. Поток японской ругани звучал так, словно кто-то на лавочке неподалёку включил аниме без перевода. — Неделя! — вернулась к французскому Кагами. — Боги не любят мою семью, Агрест, так и знай! — Будто есть их за что любить. Цуруги фыркнула и потёрла ладони. — Ты же отдашь их мне, котёнок? Верно? — Эм, тут небольшая проблемка… — Вы там закончили? — прервал их Бабблер. — Я чувствовал твою стиралку, котяра. Можно уже заслон убирать? Или звать полицию? — Не пузырись раньше времени, — хмыкнул Нуар. — Убирай заслон, никаких копов. — О, так вы договорились? Шик и блеск. Ну, раз не вышло с задержанием Ниндзя, то дашь моей девушке интервью? Она обожает героев. — В другой раз. Фиолетовый пузырь лопнул с громким чпоканьем. Адриан посмотрел на небо без какого-либо признака облаков и потёр шею. Кагами рядом терпеливо ждала, пока он соберётся с мыслями. — Мне сейчас надо к Бражнику, — сказал он, искоса посмотрев на подругу. — Пойдёшь со мной? — Я теперь от тебя ни на шаг, котёнок. Те пять пар серёг — мой прямой билет на свободу, так и знай. — Ты их не получишь. Но мы придумаем что-нибудь другое. Давай, вперёд. Бабблер опустился к Коту на расстояние прыжка и расширил пузырь, на котором прежде летел. Когда на него запрыгнул не только Кот, но и Ниндзя, пузырь слегка покосился, но устоял. — Безбилетники, — проворчал Бабблер, поднимая пассажиров в воздух. — Вот вечно так, вся работа на несчастного Пузырика. Никто не приголубит, никто не утешит, никто не пригласит на вечеринку. Только работа и работа. А разве это жизнь? Кот хмыкнул, ни секунды не веря в стенания Нино. Его друг словил бабочку Бражника из-за «слишком усердной» учёбы: просто пересилил себя и вместо зависания с Альей выбрал пару часов над учебниками. Удивительно, что такое небольшое волевое решение привело к подобному нервному срыву; Адриан думал, что дело не только в учёбе, но и просто в накопившейся нервозности. Момент срыва как раз совпал с отстранённостью Адриана и стрессом из-за влюблённости в Сезер. Которой Нино на тот момент ещё даже не признался. Так что не учебники были корнем всех зол. Пузырь дотащил Кота и Ниндзя до неприметного дома старой постройки. Кагами спокойно следовала за Нуаром, прыгнув в открытое окно. Бабблер крикнул на прощание что-то ободряющее, прежде чем лопнуть, как большой пузырь — так Нино возвращался в своё тело в ту точку, откуда началась его деятельность в виде Воина. Очень удобно, как считал Адриан. В квартире Бражника он уже был. Вообще, мотылёк стерпел огромное количество шуток насчёт своего кошелька: жилплощадь в выбранном районе стоила баснословных денег. Когда Бражник впервые привёл Нуара в своё не очень тайное логово, первым, что спросил Кот, было: — А туалет золотой? Бражник, приготовивший пафосную речь насчёт «мой дом — твой дом», поперхнулся воздухом. Кисло посмотрев на воодушевлённого Нуара, он сказал: — Нет. Ты вообще как это представляешь? Это не гигиенично. — Ну, ты купил такую дорогущую квартирку в таком дорогущем районе. Я думал, что ты предпочитаешь, как бы, — он прокашлялся, чтобы хорошо протянуть следующие слова, — жить в блеске-е. Всё такое. — Клозет фаянсовый, — сказал Бражник с застывшим лицом. — Можешь приходить в эту квартиру в любое время. Но имей в виду, что в этом случае мы можем случайно друг другу раскрыться. — Что, ходишь здесь без маски? Или проветриваешься после душа голеньким? Снова нечитаемый взгляд. — Ты-то, видать, про душ даже не вспоминаешь, — сказал Бражник. — Что? Почему это?! — Коты ведь не любят воду. Предпочитаешь альтернативные способы чистки шёрстки, сынок? Да, весело было. Потом Кот Нуар был в этой квартире ещё раз пять или шесть — всё из-за ранений и того, что Адриан не мог в своём состоянии пойти домой. Тем удивительнее для него было, когда в последний раз он добрался до балкона Маринетт, а не до более или менее привычной лёжки. Квартира встретила его привычным запахом апельсинов; Адриан незамедлительно расчихался. К этому яркому аромату примешивалась корица, яблоки и печенье. И кровь. На диване сидела Маринетт. Девушка вцепилась пальцами в волосы, сгорбилась и смотрела вперёд абсолютно безумными глазами. Бражник, стоящий перед ней на коленях, лишь немного облегчал ситуацию, не давая Дюпэн-Чэн навредить себе. — Она встретилась с Жуком, — сказал мужчина. — Поэтому я тебя и позвал. Нуар подошёл к подруге и тоже опустился рядом с ней на колени. Кагами отошла от окна в сторону, обеспокоенно посматривая в сторону Дюпэн-Чэн. Маринетт и Цуруги были хорошими подругами, прежде чем последняя пропала. Вообще, увидев свой же поступок со стороны и оказавшись на месте брошенного друга, Адриан понял, насколько это неприятно. Он бы даже извинился, вот только никто из его компании не знал, что он отстранялся; все думали, что у него был просто сложный подростковый период. А вот рассказывать про геройство Адриан до сих пор никому не хотел. Не в тот момент, когда происходит чёрт пойми что с Талисманом Созидания. — Маринетт, — позвал Кот девушку. — Моя бедная маленькая храбрая Леди… Та не отреагировала, но хотя бы перестала дрожать. Нуар продолжил звать подругу, начиная медленно поглаживать ту по коленям, по рукам, по щекам. Он мог бы просто усыпить её сразу, но лучше было обратить внимание Дюпэн-Чэн на себя до этого: так снижался риск задеть в голове что-то лишнее. Да, у неё были серёжки и Тикки. Но Адриан слишком привык осторожничать со своей силой. Плагг приучил. Убедившись, что Маринетт обратила на него внимание, Адриан мягко усыпил девушку. И сразу же, пока её мозг находился в состоянии между сном и бодрствованием, приглушил воспоминания. Уничтожил яркую эмоциональную реакцию. Встреча с Жуком — это не то, что ты хочешь помнить всю свою жизнь. Уложив Маринетт на диван, он погладил девушку по волосам. На сердце у Адриана было тяжело, но, как облегчить ношу своей подруги, он не знал. Не имел никакого понятия, говоря откровенно. Только если попытаться решить весь этот вопрос с серьгами и Талисманом блицкригом, тайфуном уничтожив всех злодеев. Но были ли у него для этого силы? — Почему вы не рассказали мне про серёжки? — спросил Бражник. Нуар кисло улыбнулся. — А ты как всегда всё знаешь. — Не всё. Маринетт была не в том состоянии, чтобы я понял ситуацию полностью. Бражник взял конец пледа, лежащий на спинке дивана, и накрыл Дюпэн-Чэн. От вида чужой заботы у Адриана внутри поднялась волна нерациональной злобы и, немного — обиды. С удивлением Агрест понял, что заревновал. — Остынь, — Бражник это тоже заметил, — герой-любовник. — Это не то, что легко контролируется, — огрызнулся Адриан. — Ну-ну. Эта девушка мне в дочери годится. Ещё раз подумаешь что-то в том духе — я надеру твои кошачьи уши. Кагами откашлялась, привлекая внимание. Нуар взял руку Дюпэн-Чэн и мягко поцеловал тыльную сторону ладони. Бражник встал, бросил на Маринетт ещё один нечитаемый взгляд и повернулся к Ниндзя. — А теперь, дети — рассказывайте.