Бабочки не видят насколько прекрасны их крылья

      Дэвид Ваймак ненавидел мероприятия, на которых необходимо надевать любой костюм, кроме спортивного. А ещё он не любил полёты на самолёте, потому что (ни одна живая душа этого никогда не узнает) почти до белых кругов перед глазами боялся высоты.       А если это всё совместить, то мы получим взрывоопасную смесь, коктейль, имеющий грандиозно высокий коэффициент поражения, и если дёрнуть за верёвочку, то никакое ПВО не остановит его вселенский гнев.       Не имея возможности закурить, мужчина откинулся на сиденье, даже не косясь в иллюминатор самолёта. Что толку, он взрослый дядька, а желание смотреть на вечно хмурое лондонское небо нету. Самолёт скоро сядет на посадку, и Дэвид привстал, чтобы по привычке пересчитать всех Лисов.       Кевин раз, Аарон два, Дэн три, Рене четыре, Мэтт пять, Эндрю шесть, Элисон семь, Ники восемь, Нил дев-       Все на месте.       Эбби вежливо поинтересовалась у стюардессы, может ли она сходить в уборную, на что женщину заверили, что если это не займёт много времени, то можно. Проходя по салону, она легонько касается плеча Кевина, который сидит и просто смотри в окно, не обращая никакого внимания на рядом находящуюся Элисон.       Впрочем, Рейнольдс тоже молчала. Как и все остальные Лисы.       Не удивительно. Два месяца прошло, а они вздумали позволить им встретиться только сейчас.       От участия в чемпионате их отстранили за неимением игроков, и, если быть честным, то последнее, что всех сейчас волновало, это победа над Мориямовским эго в финале. Они едва совладали с эмоциями, когда после роковой игры против Троянцев нагрянули ФБР во главе с мужчиной, именующим себя родным дядей Нила, но если верить языку тела и повадкам Джостена, то с семьёй у него были проблемы, поэтому Хэтфорду потребовалось несколько недель, чтобы Лисы наконец-то признали в нём родича своего сокомандника. Когда после длинного допроса и последующих объяснений выяснилось, кто такой Нил Джостен, как он связан с Морияма и почему его нет сейчас в этой комнате, у каждого не нашлось слов. Даже Эндрю выглядел встревоженным.       Кевин не выглядел удивлённым во время зачитывания биографии некоего Натаниэля Веснински. Куда более сильнее его интересовали последствия "семейного воссоединения".       Когда им предоставили медицинскую карту Нила длинною в десять исписанных с двух сторон листов А4, Ваймак обречённо хлопнул себя по лбу, выкурив за компанию с Эндрю пачку сигарет.       Кевин не разговаривал с тех пор, как получил на руки спортивную сумку Нила. Все Лисы знали, что Дэй спрятал вещицу надёжнее, чем её бы сокрыли в швейцарском банке, но не родился ещё на свете смельчак, который подойдёт к нему с этими разговорами.       Он закрылся в своей комнате в общежитии на несколько недель, пропуская тренировки и учёбу, и судя по звукам и запаху, пил он не просыхая.       Остальные Монстры дали ему побыть одному, переехав на время к Эбби, но когда однажды Эндрю вышел из себя особенно сильно, то пришлось вскрывать замки. Миньярд просидел несколько часов с ним в комнате, разговаривая на немецком о чём-то, о чём даже Ники говорить им не стал. Вышел Эндрю, однако, с полуживым Кевином на руках.       Когда Эбби вернулась, пилот учтиво проинформировал, что они заходят на посадку. Вся лисья ручная кладь уместилась в одну спортивную сумку тренера — никто не взял с собой почти ничего.       Лондон встретил их после дождя, и Дэвид поблагодарил бога (если он есть) за то, что им не пришлось мокнуть под бесконечными ливнями. Элисон сказала, что ей нужно купить цветы для Нила и ушла, прихватив с собой остальных девочек, а парни, во главе с тренером, двинулись в сторону стоянки такси.       Поместье Хэтфордов и поместьем-то назвать нельзя было — это чёртово мини графство.       Ухоженные сады, поля, прилегающая к территориям река и дом, роскошный настолько, насколько вообще можно умножить слово «роскошь». Миновав массивные ворота с кованой «Хэтфорд Хилл», они въехали на тропу, отделяющую мощенную дорогу от садов живой изгородью.       Встретили их холодно. А ровно в полдень пригласили к чаю.       Девушки, прибывшие часом позже, не проявили абсолютно никакого интереса к окружающему их богатству. Что уж говорить, если Элисон выглядела так, будто была создана для подобных мест, Дэн же наоборот, казалось, была лишней среди света диамантов и золота, а Рене предпочла слиться с бежевой стеной.       Стюарт Хэтфорд был мужчиной не высокого роста, но очень величавого вида. И без представлений можно было понять, кто хозяин в этом доме.       Гостей собралось немного. Стюарт, прислуга, Лисы и матушка мистера Хэтфорда — миссис Одри Хэтфорд, бабушка Нила.       К несчастью, ясность неба не продлилась долго, а к семи часам снова начал моросить дождь, поэтому каждому выдали по зонтику, и под шум бьющихся капель они покинули дом, марая туфли о мокрый газон.       Нила Джостена похоронили в семейном склепе Хэтфордов под именем Натаниэля Веснински, опустив его изуродованное тело в закрытом гробу рядом с пустой домовиной его матери.       Лисам было позволено проводить его в последний путь, однако они не изъявили желания остаться после похорон на семейный ужин четы Хэтфордов.       А их и не ждали. Дом и все его обитатели облачились в траур. Даже складывалось впечатление, что им было не всё равно на бедного парня, брошенного на произвол судьбы на долгие девятнадцать лет.       Николас Хэммик и Аарон Миньярд оставили подле статуи святой Марии маленькое полароидное фото и брелок с белой лисьей лапкой. Рене Уокер и Эндрю Миньярда отдали два ножа из-под собственных повязок, рукояти которых были обвязаны фенечками. Элисон Рейнольдс преподнесла букет розовых гвоздик. Даниэль Уайльдс и Мэттью Бойд оставили на гробу аккуратно сложенную оранжевую форму.       Кевин Дэй оставил здесь своё сердце и блокнот с заметками, в котором, открой его, можно было не сосчитать одного листа, исписанного красивым витиеватым почерком.       И так как Нил ненавидел чёрный цвет, на похороны его Лисы пришли, все как один, в белом.

***

      Эндрю стоял в пустом холодном склепе, вертя в руках пачку сигарет, но закурить не решался хотя бы из уважения к Мэри. В конце концов, это был единственный адекватный человек в этой семейке, хотя по мерками нормальных людей она и отдалённо не напоминала адекватную.       Он сделал несмелый шаг вперёд, останавливаясь прямо перед гробом Нила. Пару раз постукав указательным пальцем по дорогому дереву, Эндрю обратился к нему: — Джостен.       Ответом ему послужила тишина. — М-м-м, молчишь.       Он присел на холодный бетонный пол, теребя пальцем бумажную коробочку сигарет. — Ты патологический лжец, кролик. Я, значит, ворота защищал, помог игру выиграть, а ты умер. Это чтобы долг не возвращать?       Эндрю усмехнулся собственной неудачной шутке. Кладя руку на сердце, он не мог объяснить, почему вообще пришёл сюда. Лучше бы он уже хлебнул того зловонного чаю в столовой, или лучше яду. Хотя если подумать, то лучше провести время с телом, чем слушать стук вилок о фарфоровую посуду, а в воздухе бы витала зловонная фальшь. — Знаешь, о чём я хотел тебя просить? — ветер снаружи слабо колыхнул зелёные кусты, и он принял это за знак продолжить. — Кевин. Я хотел просить о Кевине. Точнее, даже не просить… я был твёрдо намерен приставить тебе нож к горлу и угрожать чем-то на подобии: «если ты не сделаешь его счастливым»… и бла-бла-бла, Джостен.       Миньярд вытащил одну сигарету, суя её во внутренний карман пиджака, а остальную пачку кладёт на гроб, находя ей место между цветов и венков. «Любимому внуку, племяннику, другу...» — Это тебе. Чтобы не так скучно было..       Ощутив едва уловимое прикосновения сзади он обернулся так резко, что чуть не прихлопнул белую бабочку, порхающую над его макушкой. — Джостен, не подкрадывайся со спины.       Он проследил за тем, как белый мотылёк опустился на соседний гроб, хлопая крылышками. — Скучал по маме?       Тишина.       Эндрю поднялся с бетона, даже не отряхнув штаны, и привычным движением отсалютовал двумя пальцами от виска. — Ну, бывай. Вряд ли меня когда-нибудь ещё сюда пустят, так что постарайся растянуть эту пачку как можно дольше.

***

      Она нашла его в одном из коридоров, склонившего под семейным гобеленом Хэтфордов. Это был огромный плетёный ковёр во всю стену, где самым искусным образом были выплетены имена и портреты всей семьи, начиная с далёкого тысяча восемьсот двадцать пятого.       Кевин спрятал голову в поджатых коленях, сидя совершенно неподвижно. Элисон, не переживая за судьбу белого костюма и наплевав на приличия, опустилась рядом. Ни шум, ни присутствие другого человека никак не привлекли его внимания, и лишь когда она нежно погладила его волосы, Дэй подал признаки жизни — поднял и повернул голову.       В полумраке коридора можно было и не увидеть впалые щёки, лишённые живого блеска, глаза и круги под ними. Слабое мерцание свечей отражалось в его бесконечных зелёных глазах, делая явными мокрые дорожки слёз и закусанные до крови губы. Это был не Кевин Дэй.       Кевину Дэю было плохо.       Элисон потянула его на себя, и парень, абсолютно лишённый какого-либо желания сопротивляться и моральных сил, просто упал головой ей на колени. Девушка запустила пятерню в густые чёрные волосы, массируя кожу головы и желая принести хоть немного расслабления, хотя знала, что не выйдет. Она сжимала и разжимала пальцы, натягивала и отпускала жёсткие пряди. Сжимала их пучками, дёргала на себя и снова гладила. — Мне больно, Элисон.       И лучше бы это касалось её грубого обращения с его шевелюрой. — Я знаю. Мне тоже было, — когда в коридоре повисла тишина, она продолжила. — Когда Сет умер.       Кевин под её руками напрягся, порываясь встать, но лишь обессиленно валился на тёплые коленки вновь и вновь. — Боль не уйдет. Заживёт, утихнет — называй как хочешь. Но для этого нужно время. А пока будет больно. И ничего ты с этим, увы, не сделаешь.       Она почувствовала как что-то тёплое скатилось по её ноге вниз, слишком громко капнув на пол, и сама едва не расплакалась, когда в тишине раздался первый хриплый всхлип. — А сколько тебе времени понадобилось? — дрожащим голосом спросил Кевин. — Ещё не зажило, Кевин, — она ткнула себя пальцем в грудь. — Больно до сих пор. Но уже не так сильно.              Он позволил голосу сорваться, переходя на истеричные рыдания, катаясь по полу под блядским семейным древом.

***

      Рейнольдс вытянула его на воздух почти насильно, таща за лацканы пиджака.       В саду было тихо.       Летали светлячки.       Они нашли себе место на скамье под фонарём, молча созерцая ночную небесную гладь. Кевин ничего не смыслил в звёздах, но ему бы очень хотелось. А потом рассказать обо всём что узнал Нилу, но он, наверное, и так бы это знал. Хотя бы ради приличия тогда пусть делает вид, что нет, чтобы Дэй не чувствовал себя таким идиотом.       Цок-цок…       Они подняли свои головы, глядя, как маленький белый мотылёк бьётся о фонарь. Маленькое глупое создание хотело к свету. — Красивая, — заметила Элисон.       Бабочка, будто услышав комплимент, спустилась на розу, растущую прямо позади. Они обернулись, смотря на раскрытые белые крылышки. На фоне кроваво-красного цветка она была маленьким мятежным пятнышком. — Да, — согласился Кевин. — Жаль, что она об этом не узнает.