Суперлига Б

В квартире стояла мертвая тишина, если бы только громкий храп все не портил. Шастун уже час как не спал: он крутился, вертелся, пытался сосредоточиться на тишине, пытался закрыть уши подушкой. Илья храпел очень громко иногда, а иногда вовсе не храпел. Вчера Илья остался у Антона на ночь. И даже пусть он в три раза громче храпит, Шастун будет просить его остаться снова и снова. – Илюш, – мягко позвал Антон и повернулся к парню, когда сил заставлять себя спать, совсем не осталось. Тренировку назначили ближе к вечеру, так что у них был целый день, чтобы провести его вместе. Илья любил такие дни, как в принципе и Антон. Но Макар был сентиментальнее, нежнее. Несмотря на его внешний вид, грозное впечатление, которое он создавал, он был соплей в отношениях. В их отношениях с Антоном. Он всегда уступал, если Шастун начинал не довольствовать, всегда брал вину на себя, если возникали ссоры по пустякам, – он просто не хотел злиться или, чтобы Антон злился на него. Шастун увидел, как вздрагивают ресницы Ильи, – просыпался. – Ты сильно храпишь. – Антон говорил без претензий и возмущений, просто констатировал факт, будто бы Илья сможет с этим что-то сделать. Будто бы он скажет организму «не храпеть» и тот его послушает. – А я не слышал, – ответил Макаров хриплым голосом и уткнулся носом в подушку. – Тебе не понравилось? – А кому нравится храп? – усмехнулся Антон, уже поглаживая талию своего парня. – Я знаю, что тебе все во мне нравится. – Макар открыл глаза, довольно улыбнувшись. – Какие мы самоуверенные, – Антон засмеялся и продолжил гладить бок Ильи. – Это не я так придумал, это ты мне сам так говорил, – подметил Илья и засмеялся вместе с ним. Антон еще минуту смотрел на этот задорный смех, на эту улыбку. Ну вот Шастуна полностью разрывало от любви и счастья, когда он смотрел на своего парня. Когда он смотрел на его улыбку; в его глаза, полностью отображавшие настроение, в которых можно прочитать Илью, как открытую книгу. Шастун потянулся вперед и поцеловал своего мужчину. – Хочу целовать тебя везде, – сквозь поцелуй шепнул Антон. – …когда захочу. – Антон целовал и целовал, а Илья лишь поддавался и отвечал взаимностью. – При всех. – Шаст оторвался от мягких розовых губ. Глаза Ильи были полузакрыты, но даже так можно было заметить расфокусированный взгляд. Ресницы слегка подрагивали, а губы тянулись за новым поцелуем. – Давай попробуем, никто нам ничего не скажет, все итак уже в курсе, – продолжил разговор Шастун. Обычно они это не обсуждали, но сегодня Антон понял, что хочет всем показать, какой у него прекрасный парень. Хочет открыто им гордиться (с любовью гордиться). Хочет целовать в раздевалке после побед. Хочет всего и только с ним. – Антон. – Макаров с большим трудом сосредоточил мысли на разговоре, а не на губах Антона. – Ну что? Разве тебе этого не хочется? – Шастун уже слышал нотку скептицизма в его голосе. – Послушай, – Илья положил ладонь на шею Шастуна, большим пальцем поглаживая его подбородок и скулу. – Ты говоришь, что все в курсе, но в курсе только наша команда. А команда – это не весь мир, Антон. Существуют другие люди, которые точно нас не поддержат. Антон разочарованно вздохнул и лег на спину, тем самым скинув руку Ильи с себя. – Я не меньше тебя хочу, чтобы все было хорошо. И чтобы мы могли открыто ходить по улицам за руку, чтобы я мог тебя целовать при всех. – Макар неотрывно смотрел на Антона. Он точно не хотел ссориться. Но Илья уже видел это обиженное лицо, и ему было жаль, что он не может ничего сделать. – И в чем проблема? – Антон продолжал лежать на спине, даже не переводя взгляд на Илью. Почему-то именно сейчас думалось, что Макаров не испытывает таких же чувств, что и он сам. Разве когда человек по-настоящему любит, он обращает внимание на чужое мнение? Разве ему не плевать? Антон услышал тяжелый вздох Макара и все же посмотрел на него. Илья поджимал и облизывал губы, Шастун точно знал, что сейчас он подбирает правильные слова, и волнуется, как Антон на них отреагирует. – У нас контактный вид спорта. Я не хочу, чтобы тебя без причины поломали, только из-за того, что ты где-то как-то посмотришь на меня не тем взглядом. Поверь, люди, которые будут знать, что у нас отношения, будут уже по-другому смотреть на нас. Они не будут видеть простых дружеских объятий после победы, они будут видеть противные гейские обжимания. Я очень волнуюсь, Антон. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Шастун переваривал слова Макара секунд тридцать, потом он просто закатил глаза и сел на кровати. Ну какой же бред. Он что, не мог постоять за себя? Макаров что, видит в нем хрупкую принцессу? Макар говорил правильные вещи, которые его беспокоят, а Шастун слышал лишь нелепые оправдания. – Меня может собака укусить, и я умру от бешенства, или я могу поскользнуться на мокром полу и голову себе разбить. Илья, со мной что угодно может случиться. При чем здесь это? С твоей стороны это выглядит, будто бы ты боишься осуждения, или стесняешься меня, или своих чувств, – высказался Антон. Они не говорили на повышенных тонах, это не нужно было. Просто каждый высказывал свои мысли и переживания. Илья искренне волновался за Антона – он был для него всем. И если с Шастуном что-то случится, Макар порвет любого. Но в первую очередь он разорвет себя, что не уберег. А Антону нужно было чувствовать отдачу сейчас, в этот момент. Он чувствовал любовь, его переполняли чувства и он хотел открыться всем, показать это. Он хотел делиться своим счастьем и эмоциями со всеми. – Ты не понимаешь. Одно дело, когда это случайность, а другое, когда тебе намеренно, со злобой и ненавистью, хотят причинить вред. – Макаров также сел, чтобы их глаза были на одном уровне. – С чего ты взял, что так будет? Ты так уверенно об этом говоришь, будто бы уже знаешь это наверняка. Даже если предположить, что ты прав и так действительно будет, ну и что? Ну толкнут меня пару раз, забуду и побегу дальше. И вообще, ты говоришь исключительно обо мне. Ты думаешь, я не смогу постоять за себя? – возмущенно говорил Шастун, хотя знал, что Илья прав в том, что к ним сразу же поменяется отношение. Спорить не перестал лишь из-за того, что хотел наконец-то поменять что-то в их жизни. Илье нужно было решать: либо соглашаться открыться всем и сделать Антона счастливым в эту минуту, либо стоять на своем и уберечь своего парня от всех возможных опасностей. Но тогда возможно он уже не будет его парнем, потому что не захочет скрываться всю жизнь. – А если не просто толкнут? Если покалечат, и ты не сможешь больше играть. – Макар надеялся, что если не собственная безопасность, то хотя бы перспектива расстаться с баскетболом его убедит. – Если то, если это. Ты точно ищешь сто тысяч оправданий, лишь бы не светиться рядом со мной. – Шастун психанул и встал с кровати полностью. – Это не так. Ты знаешь мои чувства к тебе. Знаешь, что люблю, – как-то уже грустно говорил Макаров. Илья очень долго шел к тому, чтобы сказать Шастуну о своих чувствах, о своей любви. Он очень трепетно к этому относился, а также очень боялся открыться и не услышать взаимности. Но когда это произошло, Антон сразу же ответил признанием на признание. И сейчас, говоря, что Илья ищет оправдания, что не хочет давать отношениям огласки – это делало ему больно. Это означало, что Антон сомневался в его искренности чувств, слов и эмоций. – Это я тебя люблю, поэтому хочу встречаться как все, на свидание хочу в общественное место, а не только в стенах этой квартиры, – сказал Антон то, что добило Макара окончательно. Значит он еще и недоволен их свиданиями в этой квартире. Макаров отвечал за романтику в их паре. Однажды он не спал всю ночь, ковыряя в коробке из-под холодильника дырки, чтобы вставить туда фонарик и сымитировать звездное небо. Он даже выдумал несуществующее созвездие в форме буквы «Ш», говоря, что если бы смог, то наковырял бы это созвездие в небе. И тогда у них было свидание в этом домашнем планетарии. Илья понимал, что это не самое романтичное, что может быть, понимал, что Шастун хочет, а главное, достоин, большего. Но Илья старался. Старался, как мог, сделать что-то новое и удивительное. Ни для кого другого он подобного не делал. Поток грустных мыслей прервал телефон Шастуна – ему кто-то звонил. Антон смотрел на Илью в ожидании хоть какого-нибудь ответа, но тот только уныло кивнул на телефон. – Возьми или сбрось. Шастун хотел закончить разговор с Ильей, но звонящий настойчиво добивался ответа. Антон взял телефон и увидел незнакомый номер. Неизвестные номера он брал всегда, вдруг это мама, у которой что-то случилось. – Алло? – более спокойно ответил Антон, ведь звонящий точно не виноват в его настроении. – Привет, Антон. Это Арсений, помнишь? Журналист вашего клуба. – Арсений говорил так громко, что даже Илья его слышал. Антону нечего было скрывать, но он непроизвольно сделал звук динамика тише, что напрягло Илью еще больше, особенно после такого разговора. – Да, привет. Помню, конечно. – Как у тебя дела? Мы же там договаривались встретиться, нам нужно закончить начатое. – Арсений был в хорошем расположении духа, говорил он с улыбкой. – Я помню, когда ты хочешь встретиться? – Антон направился в ванную. Илья провел его взглядом и нахмурил брови. Ему это все не нравилось. Не нравился их разговор. Не нравилось, что Антон делает звук динамика тише, не нравилось, что он уходит. И Арсений ему тоже не нравился.