Я хочу любить весь мир!

Восторг струился по венам, согревая всё тело, а в особенности что-то такое трепетное в животе. Происходило что-то из ряда вон – никто не спорил, и это, безусловно, было одной из самых поразительных вещей, с которыми Дирк сталкивался на протяжении жизни. Это было просто волшебно, и природа происходящего уже не так волновала, как волновали переполняющие холистического детектива чувства. Вокруг происходил какой-то весёлый шабаш, и Дирк едва ли смог осознать, что вдруг перенёсся с компанией (изрядно увеличившейся за счёт одурманенной магией молодёжи) обратно в полицейский участок. Атмосфера осталась похожей на клубную: ребята где-то плясали, а где-то уже обжимались, страстно вгрызаясь друг другу в губы и раскидываясь бельём, откуда-то играла музыка, и немножко пахло пивом. Было очень хорошо и весело, однако постепенно стало как-то экстремально тесно, и  Дирка Джентли безбожно вытеснили в заметно более тихое и мирное помещение для временного содержания. Розоволосый Панто Трост спал как убитый, несмотря на посторонние шумы буквально за стенкой – прямо настоящий богатырь. В свою очередь его соседка бодрствовала: Барт сидела в позе лотоса на полу с пачкой печенья в руках, странно поглядывая на Дирка. Тот же посчитал хорошей идеей подойти ближе и, чуть опёршись рукой об один из прутьев решётки, начать разговор: - Знаешь, Барт… Я ведь раньше никогда не задумывался о натуре твоего убойного характера… Барт так и сидела с очень сложным и заинтересованным лицом, непонимающе глядя на детектива. После же, немного обработав сказанное неожиданным собеседником, холистический убийца изрекла: - Какую-то хрень сказал… - Нет, я имею в виду… Мы ведь после того случая так и не поговорили должным образом? А это серьёзное упущение, ведь мы явно ближе, чем может показаться на первый взгляд. Барт поднялась, начиная испытывать интерес к разговору. - Типо… После того раза, как та баба меня ножом пырнула? – в голове Кёрлиш произошла небольшая мыслительная цепочка, после чего она совсем оживилась – А вы нашли ту тётку? Блондинистую? Ну, которая палкой в меня махала? - Ммм… - с чувством и с расстановкой начал детектив, затем сильно огорчив собеседницу своим ответом – Нет… Но мы искали её сына, мальчика, после чего произошло что-то просто невообразимое… И тогда я всё понял! - И че ты понял? – Барт усмехнулась, начиная подмечать странную особенность: Дирк теперь совершенно её не боялся. До этого она замечала, что, даже когда она находилась в запертой клетке, он избегал даже посмотреть в её сторону, на всякий случай – вдруг даже взглядом можно было порезаться об острие её опасного орудия? А сейчас же он смотрел смело, прямо в глаза холистического киллера, его собственные были какими-то странными. Они казались темнее из-за увеличившихся зрачков, как если бы он смотрел на что-то очень для себя приятное, но не как у обдолбанного. Барт точно знала, потому что ей приходилось убивать наркоманов, и их расширившиеся зрачки выглядели по-другому. - Я понял, какое восхищение было скрыто за моим страхом, и тогда перестал бояться – Дирк тронул дверь и она, на удивление поддалась. Детектив вошёл и тоже опустился на пол с одухотворённым видом, пока Барт несколько удивлённо смотрела на него – Потому что… Ты тоже одна из тех удивительных вещей, что происходят со мной, вернее… Одна из составляющих этих вещей. Ты и сама удивительна! Барт медленно кивнула, решительно не понимая суть его рассуждений. Её сильно занимала дверь в камеру, которая некоторое время безвольно пошатывалась, а затем решила захлопнуться сама собой, словно движимая сквозняком. Да, вполне надёжно запертая дверь, которая до этого ломалась только от прикосновений самой узницы, когда она была в нужде отлучиться поесть или в уборную. Выходит, судьба от чего-то тоже посчитала визит Дирка в камеру хорошей идеей. А тот, тем временем, продолжал: - На самом деле я был знаком с немногими… Такими, как я. Только в детстве, в чёрном крыле… А потом меня кошмарила «Буйная тройка»… И, если честно, когда мы вот так вот спокойно беседуем, и ты не преследуешь меня с ножом в руке, я должен признать: я… Очень восхищён. - И… Че типа? Чем? – холистический киллер немного наклонила голову, вновь глядя в очарованные обликом в долгожданном близком рассмотрении глаза – Ну, в смысле ты так много и заумно говорил, а к чему вёл то? - Я веду к тому, что то, что произошло с нами в клубе – нечто удивительное, нечто… Невообразимое, поражающее разум… И я хочу поделиться этим чувством, чтобы оно объяло весь мир, такой… Такой чудесный и любимый мир… - Дирк медленно развёл руками, словно с нежностью стараясь обхватить ими весь этот любимый им мир -  И тебя, - руки детектива мягко взяли немного запачканную пылью, несмотря на неплохую попытку привести себя в порядок после нападения ведьмочки, руку Барт – твёрдую и уверенную, идеально подходящую, чтобы держать в ней оружие – Создание этого удивительного мира… Руки Дирка же были мягкими и тёплыми, и Барт начала как-то машинально поглаживать их пальцами. Это успокаивало. В целом, это прикосновение сотворило с Кёрлиш что-то странное и нетипичное даже для её холистического склада ума: ей вдруг стало уютно, легко и весело, как до этого в компании Панто. При этом некое ощущение как-то странно стиснуло грудь (она ещё не знала, чем отличаются тревога и приятный трепет, но начинала понимать, что сейчас испытывает именно незнакомое ранее чувство). Под пристальным, добрым взглядом хотелось греться, как под солнышком в один из особенно щедрых на хорошую погоду дней. От чего-то захотелось, чтобы эти мягкие, почти бархатные руки продолжили её касаться. - Ой… - Барт озадаченно сжала тёплые мужские ладони – А можешь… Ну… Ещё провернуть что-то похожее? - В плане? - Да… С руками, типа – Барт выпустила руки Дирка их своих и затем, взяв одну из них за запястье, немного медленно опустила на свою голову – Чето такое… Мне понравилось… Кудрявые волосы, обычно спутанные и собирающие в себя трёхмесячную пыль, сейчас были очень мягкими и немного щекотали ладонь. Дирк зацепился за это ощущение и провёл пару раз по росту волос, от чего Барт тихонько закряхтела. Так забавно было теперь видеть эту… Убийственную персону в таком милом амплуа. Ведь ещё каких-то три месяца назад она горела желанием убить его - по-настоящему, даже не оглядываясь на прозрачные намёки судьбы на неверность пути. Просто шла и не останавливалась, даже не спеша, будучи полностью уверенной в своих действиях – с такой же уверенностью кошка не спеша преследует мышь, которую загоняет в тупик. Потому что в тот момент это было больше, чем желание самой Барт, больше инстинкта хищника, коих полно в облике обычных людей. Это было словно некое чувство, которое роднило её и с самим Дирком – нужно, вот и всё тут. Суждено. Суждено убить, суждено заниматься расследованием. Это и очаровало, должно быть. Пусть это чувство было застелено ужасом перед буквально проверенной на собственной шкуре физической угрозой, но холистического детектива манило чувство чего-то общего с этой девушкой. При том общая черта была не каким-то там хобби, особенностью характера – они делили этот божественный замысел, с которым были созданы (если, конечно, допустить существование неких высших сил, что за нами наблюдают и управляют нами). Они делили эту запрятанную в глубине неопределённость и потерянность среди всех этих, обычных окружающих, что не задумываются о своей сути и назначении, а лишь живут. Живут эту сложную жизнь, даже не думая о том, что этой самой жизни от тебя что-то нужно. - Тебе нравится, когда кто-то трогает твои волосы? – тихо удивляется Джентли, хотя, конечно, уже больше интересуется. Он слишком очарован моментом, чтобы удивляться. Его сейчас окружал такой уютный маленький мирок: мирок этой камеры, мирок полумрака и мирок прикосновений. - Да, просто не часто выпадает – Барт подходит ближе и немного прижимается к Дирку, кладёт голову на его плечо. Она немного растеряна, чтобы сообразить обняться, но тоже стремится продолжать физический контакт – Я поняла это, когда Кен был рядом. И, знаешь? Пока его рядом нет, я типа... Скучаю по такому? Бережные руки детектива, словно обосновывающие его фамилию, слегка приобнимают женственные, но достаточно крепкие плечи. Девушка повторяет движение за Дирком и слегка обхватывает его спину, чуть покачиваясь. - На самом деле большинство людей тянется к телесному контакту – Джентли улыбается, чуть поглаживая плечи и вызывая у их владелицы ещё немного забавных звуков – Тем более, когда в их жизни преобладает одиночество. - Наверное – Барт чуть потирается носом о шею детектива, щекоча дыханием. Тот слегка вздрагивает от лёгкой щекотки – Просто, когда я была одна, я не знала. Я долго была одна. Дыхание Барт кажется горячим, когда она находится так близко к довольно нежной кожице. В купе с его посапывающей прерывистостью (возможно, был виноват разбитый в трёхмесячных приключениях нос, а может и умиротворённость его владелицы) оно ощущается очень трепетно, больше, чем щекотка. Дирк сначала поджимается, втягивая уязвимую шею, но воздействие после этого не прекращается, что заставляет его и самого издавать смешные тихие звуки. - Ты чего? – Барт недоумённо отдаляется от шеи, чтобы определить по лицу причину звуков распада «Чёрного крыла». К её удивлению, щёки Джентли порозовели. - Кхь… Не надо там трогать – детектив смущённо улыбается, но тут же охает: как водится, если один просит чего-то не делать, то второму обязательно хочется возобновить запретное действие с удвоенным энтузиазмом. Кёрлиш устремила пальцы к шее, начав слегка почёсывать, словно котёнка. - Нежное место что ли? – она усмехается, когда реакция жертвы подтверждает догадку. Любовная магия обостряет ощущение приятного покалывания в животе, которое постепенно сгущается ниже, по мере продолжения неожиданной ласки. Пальцы не ограничиваются шеей: захватывают ещё уши и даже немного перебирают по мягким щекам. Барт увлечена изучением реакции детектива на свои прикосновения, а тот не то чтобы против, хотя достаточно смущён. На душе хорошо и легко, теперь заметно более интимно, когда он полностью открыт для девушки. Разум успевает уловить, к тому же, и более специфическое тактильное ощущение: Дирк чувствует теперь, как плотно к нему прилегает небольшая грудь, пускай её от его тела отделяет несколько слоёв одежды. От мыслей о таком близком соприкосновении детектив немного плывёт. - Я смотрю, тебя ноги уже совсем плохо держат – Барт тихо смеётся и усаживает Дирка на кровать. От чего-то она посчитала хорошим решением разместиться сверху, прямо на нём (что, в принципе, логично: кровать в участке была не очень то и просторной, будучи рассчитанной только на одного человека). И теперь, в том полумраке, когда Джентли видел холистического киллера снизу вверх, она казалась необыкновенно очаровательной, от чего-то немножко похожей на ангела – Постой, че это… Дирк вновь слегка вздрагивает от очень внезапного прикосновения к очень внезапным местам. В этот раз неожиданно бережная для убийцы рука любопытствующе касается его промежности. Понадобилось буквально мгновение, чтобы с новой волной колющего, но не разрушающего из-за магии смущения понять, что организм молодого мужчины выдал естественную реакцию на ласки и  присутствие приятной дамы. - Выходит… У меня эрекция – слышится вполне логичный вывод, по совместительству ответ на недоумевающее выражение лица собеседницы (или уже партнёра?) и на её же вопрос. Лицо девушки становится только ещё более сложным и задумчивым, похоже, слово ей не было знакомо до этого – Ну… Эрекция? Сексуальное возбуждение, готовность к половому акту? - А… Типа… Эта штука сейчас рада меня видеть? - Ну… Можно и так сказать – Дирк слегка улыбается, понимая, насколько Барт может быть наивна в вопросах полового воспитания – Хотя это непроизвольная реакция, которую не всегда можно расценивать как комплимент. - А сейчас? – рука вновь погладила уже четко оформившуюся выпуклость. Дирк вновь поёжился, уже чётко ощущая, что чувство пляшущего в животе трепета определённо было сладким. - Кхмх… А сейчас, похоже… Он весьма рад обрушившейся на него пятипалой незнакомке… С губ детектива сорвался тихий стон, который не удалось сдержать – Барт продолжала взаимодействовать с удивительным для себя открытием и теперь слегка сжала предполагаемое основание члена. Движение было несколько грубым, с неумеренной силой, но Дирк был слишком очарован моментом, чтобы прерывать Кёрлиш и убирать её руку от себя. Лишь чтобы она ненароком не лишила его мужской силы, холистический детектив предупредил девушку: - Не стоит так усердствовать, правда… Это больно… - А… Извини – Кёрлиш отдёрнула руку, как от горячей кастрюли – И че с ним делать? - Смотря лишь, насколько тебя действительно интересует с ним взаимодействовать? Или ты просто смущена, напугана и хочешь, чтобы он вернулся к прежнему состоянию? – Дирк вновь слегка улыбнулся, интересуясь, в сущности, самочувствием Барт. Та выглядела уверенной и вполне увлечённой, но детектив хотел и сам исключить все сомнения в её желании. - Не, мы же хорошо время проводим – она посмеялась, вновь глядя на открывшееся перед собой чудо – Он забавный такой, а ещё… - её лицо вдруг приобрело более спокойное и серьёзное выражение, в котором смешались отклик похожего на Дирка восхищения и умиротворения, доверие и отклик на интимность самого момента – А ещё с тобой правда тепло. Как тогда. Дирк не очень понял, как это - «как тогда», но ответ его довольно обрадовал и развеял опасения. - Тогда ты можешь достать его и трогать более нежно, чем ты делала до этого. Желательно держать его всей рукой… - Как нож. - Как нож? – Дирк на мгновение задумывается и соглашается – Как нож. И двигаться вверх-вниз в комфортном тебе темпе. - Ну, я разберусь – Кёрлиш смело обнажает член холистического детектива, который будто и ждал оказаться в мягких руках напрямую. Барт окидывает беглым взглядом покачивающийся, налитый силой половой орган, уже готовый сочиться первичным соком любви, и выносит убойный вердикт – Страшненький он, конечно… Тем не менее, смелая ладонь проводит по всей длине, от чего Дирк прикрывает глаза. Пальцы поглаживают скрытую тонкой кожей и лишь робко выглядывающую розовую головку, обводят раздвоенную напухшую венку и спускаются к мешочку мошонки. Прикосновения теперь осторожные и ласковые, пока совсем невинные и чисто ознакомительные, но забота, с которой они совершались, выбивает из холистического детектива пару сладких вздохов. Барт следует инструкции и немного обхватывает пенис пальцами, начинает такие же мягкие и неспешные движения. Минут десять они проводят в тишине, сосредоточив чувства на прикосновениях. Барт быстро понимает, как действовать так, чтобы у Дирка всё поджималось, а с его уст слетали звуки поинтереснее тех, что активировала шея. Ласка не стремится привести к какому-то ощутимому пику, она служит лишь продлению приятного уединения и чувства, которое дарит одурманенное магией тело (кажется, уже не только магией). В один момент Барт останавливается, вновь заинтересовавшись шеей Дирка: она зарывается в неё носом и слегка прикусывает, не прокусывая и причиняя боль, а лишь вновь посягая на эрогенную зону. Отлипнув от шеи, она и сама начинает несколько более тяжело и прерывисто дышать, словно заклинание начало охватывать и её, просочившись через кожу Дирка вместе с потом на её губы. - Знаешь… Я не хочу чувствовать себя в долгу после этого, вроде как – Дирк улыбается немного ошалело: трепет совсем разгорелся, теперь не только под сердцем, но и под животом – Ты столько всего сделала, а я просто лежу, как подушечный принц… Я хочу и тебя немного… Одарить… Язык не слушается от возбуждения и ощущения влюблённости. Да, теперь это чувство удалось хоть немного упорядочить в известную категорию, более точно, чем «восторг». Это весёлое, возможно временное лёгкое помешательство, наполненное нежностью и желанием, манившее касаться ставшего столь прелестным человека – это не могло быть ни чем иным, чем влюблённость. Она наполняла энергией, жизнью, продолжая окрашивать яркими теплыми оттенками всё, чего достигал взгляд. А если говорить о языке – он сейчас больше подходил для чего-то намного интереснее разговоров. Дирк удобно уложил Барт, несмотря на отсутствие хорошего знания дела – она просто устроилась в комфортное положение, а сам детектив подстроился под сложившуюся позицию. Ноги холистического киллера быстро оказались на его плечах, пока он по-джентльменски, снова обосновывая фамилию, освобождал партнёра от штанов. Барт доверяла, хотя решительно не понимала смысла происходящего, что и выражал заинтересованный, немного недоумевающий в ожидании взгляд. - Ты теперь на мою киску решил посмотреть? Будто там есть что-то удивительное… - В каждом человеке всегда есть что-то удивительное – Дирк улыбается, не торопясь снимать с Барт довольно заношенное бельё. Он немного удивился, вероятно, ожидая услышать для обозначения половых органов «штука», «хрень» или ещё что-нибудь, вместо такого распространённого слова. Но позже его посетила мысль, что Барт «долго была одна», но вполне могла наблюдать за не всегда деловыми разговорами учёных в «чёрном крыле», разговорами своих целей, да и просто, будучи в городе, услышать по телевизору и запомнить слово. Это позабавило Джентли, в купе с реакцией Барт на то, что он всё-таки оголил и слегка погладил её вульву: - Нет, серьёзно, там нечего делать – пыльная рука как машинально потянулась прикрыть наготу, а на щеках вспыхнул лёгкий румянец – Или что ты собрался? - Просто подарить тебе ласку, как ты мне – нежная улыбка теперь заметно смущала Кёрлиш. Стало интересно, что вдруг на самом деле вызвало такую неловкость – А почему ты так волнуешься? - Нечего глаза пузырить на мои пакости… - Пакости? – Дирк не сумел сдержаться и рассыпался тихим смехом, видимо смущая и раздражая этим Барт ещё сильнее – Почему же пакости? У всех представительниц твоего пола есть эти органы. - Ну да, у всех есть сиськи-письки, но я же оттуда писаю – она чуть зажала бёдра в новом порыве закрыться, а между ними и шею Дирка – Оттуда ещё и похлеще гадости выходят, лучше не надо. - Но не стоит принимать к сведению исключительно эти процессы – невозмутимо ответил детектив, не обращая внимания на плотно сбитые вместе с шеей бёдрами Барт щёки – Знаешь, на самом деле это место может подарить тебе много необычных ощущений, особенно, если знать к нему подход. Барт недоверчиво разводит бёдра в стороны, высвобождая партнёра из своеобразной ловушки, но всё же затем вовсе убирает руку с причинного места – ей любопытно, что это ещё за подход. Дирк же вновь ласково улыбается и, склонившись над одним из бёдер, оставляет пару поцелуев – очень мягких и почти целомудренных, подготовительных. Он не спешит тревожить так смущающее Барт место и просто сосредотачивает усилия на том, чтобы создать комфортную атмосферу, и это заметно помогает: бёдра постепенно напрягаются всё меньше, немного расходятся в сторону, ещё больше открывая вид. Холистический детектив продолжает не спеша опускаться к промежности, немного поглаживая неожиданно нежную и более-менее чистую кожу. Поцелуй, наконец, ложится и на само лоно – аккурат в немного поросшие мягким пушком и так робко держащиеся вместе половые губы. Барт охает от внезапного щекочущего ощущения уже у себя в районе низа, но не успевает опомниться, как чувствует тёплое влажное движение в святая святых. Её бёдра вздрагивают от ярких чувств, которые дарит не тронутая ранее, на протяжении жизни, вульва. Барт не издаёт именно стонов, что забавно: она ёжится и тихо кряхтит или мурлычет, если этот звук можно было сравнить с кошачьим голосом. Быть может, дело было в непривычности самой ситуации и ощущений, а также следующем из этого смущении? Это отчасти было так, но в основном тело лишь непроизвольно реагировало на ласку, откликаясь её своеобразной диковатой натуре. Хотя это было именно милым: Барт была собой даже в совсем нестандартном положении, совсем далёкой от идеала грации, но неуловимо притягательной в своей непосредственности, живости. Её мало тревожило, как она выглядит сейчас и как звучит – Кёрлиш прислушивалась к ощущениям, что давало ей возможность отдать всю себя этому слиянию, интимному моменту. Язык Дирка оказался сейчас намного проворнее в ласках, чем в говорении. При этом он не спешил, чтобы не причинять дискомфорт и не нагружать чувствительную Барт, которую он, похоже, касался первым в её жизни. Он будто чувствовал, что стоит делать, и, движимый этим самым чувством, с каждым манёвром убеждался в верности предчувствия. Движения языка снаружи чередовались с поцелуями и осторожными посягательствами на внутренность лона, иногда присоединялись и пальцы, но лишь, чтобы помочь достичь какой-то стратегически важной для удовольствия точки. Весь процесс продлился около пяти минут чистого погружения в страсть с головой, пока Барт, всё это время придерживавшая голову детектива одной рукой (даже не пытаясь контролировать положение дел – она плыла по течению – а выражая ещё один импульс от ласки) не начала сжимать его волосы, немного оттягивая от вагины. - Ох… А ты это к месту – детектив горячо дышал, словно это не он усердствовал, ублажая партнёра всё это время, а сам получал чувственную оральную ласку – Я совсем заигрался, чуть было не позабыв о главном аспекте… - А там ещё чето надо делать?! – выпаливает Барт, пытаясь совладать с дыханием и даже больше не пряча поблёскивающую от естественной смазки и слюны вульву – Я тебя оттаскивать же начала, потому что, походу, уже уссаться могу… - Не беспокойся, в этом деле нет каких-то обязательных ритуалов, если ты уже не чувствуешь достаточно сил – спешит успокоить Дирк – Просто я хотел показать тебе ещё один яркий этап полового акта, который принято считать основным. - А, вот как… - холистический киллер немного успокаивается, да и дыхание возвращается в норму – Не, вообще я не против, это приятно было, просто странно… А чего там? - Я покажу, только вот… - Джентли вдруг оживляется, начиная шарить по несуществующим карманам шубы, в которой он пришёл – Вот же незадача… У нас нет очень важного элемента… - М? – Барт с любопытством смотрит на детектива, пытаясь сообразить, что мешает им продолжить хорошо проводить время. Дирк же беспомощно разводит руками. - У нас недостаёт презерватива… И это большая беда, потому что он очень важен в таких делах! - В смысле… Какой-то важной штуки не хватает? - Да, эта «штука» очень важна, если ты не планируешь возможный визит к врачу после нашего соития или связать себя со мной узами общего ребёнка. И нам нужно раздобыть его поскорее, если мы хотим продолжить в том духе, в котором я предлагал… Дирк поспешил к двери камеры и начал дёргать ручку, но в этот раз дверь не поддалась. Кажется, вселенная начала намекать на узы общего ребёнка, но Барт не спешила растеряться и сама подошла к двери. - Это… Если судьба тебя не выпускает, может я схожу, спрошу у ребят? Я же всё равно в туалет хотела. - Ну… Попробуй? На удивление дверь поддалась крепкой руке Барт, и она без проблем покинула партнёра, покорно оставшегося дожидаться её в камере. Они лишь обменялись необходимым уточнением: - Как, говоришь, эта штука называется? - Презервативы, Барт, презервативы. Это очень важно – Джентли улыбнулся и проводил взглядом уходящую девушку, что поспешила натянуть свободные штаны обратно. Барт выходит в шумную полуголую толпу, как-то сразу удачно натыкаясь на Тину, дуркующую с Тоддом в перерыве между весёлыми непотребствами, о чём говорила болтающаяся на плечах расстёгнутая полицейская рубашка, а также ненароком просочившаяся за границы бюстгальтера одна из грудей. Барт невозмутимо подошла, довольно учтиво тронув девушку за плечо, дабы привлечь её внимание, что, безусловно, удалось: - Ой, кудряха, а ты ведь… Слушай, тебе бы по-хорошему вернуться на место, а то не положено как-то – Тина сейчас явно не могла звучать по-полицейски серьёзно: её улыбка была полна какой-то необычайной нежности и хорошего расположения. Это было схоже, скорее, с растерянной просьбой немного подвыпившей молодой няни к ребёнку, чтобы он всё же прилёг, пусть и немного позже указанного родителем времени. Барт же, с максимальной терпимостью этого самого ребёнка, оставленного с подвыпившей няней, изъяснила причину беспокойства. - Не, я вернусь в камеру, мне только надо эти… Как их там… Дезертиры всякие, в участке есть такое? - Чего? – не теряя улыбки, переспросила помощница шерифа, пока диалогом заинтересовался уже и её почему-то усыпанный глитером партнёр. - Ну… Ко мне этот ваш Дирк зашёл, обжимается со мной и какие-то там просортиры просит. Говорит, очень важная и нужная штука. - А, резинки что ли? – Тина смеётся и тянется в карман, на глазах недоумевающего холистического киллера, и почему-то протягивает её что-то похожее на две сияющие пачки роскошного чая. Барт едва задумывается, почему это вдруг какой-то чай называют «резинками», и причем он здесь, когда речь шла о просьбе Дирка о каких-то странных важных безделушках. - Вроде… Это же оно, так? Чтобы болячек не было всяких там, малявки не лезли… - Да, чтобы повеселиться вам с… - до помощницы шерифа только сейчас доходит степень поразительности того союза, что она только что проспонсировала средствами контрацепции – Абалдеть, то есть Дирк с тобою тоже времени не теряет? - Ну, вроде того – Барт неловко улыбается, предприняв попытку удалиться: ведь дело сделано, и особого смысла оставаться среди хаотичной шумной и оголяющейся на глазах толпы не было, а было странно и неприятно от происходящего бардака. Но Кёрлиш, кажется, слишком уж завладела вниманием Теветино. Девушка сделала два шага на встречу и, взяв холистического киллера за щёки, притянула к себе и поцеловала в губы, делясь переизбытком нежных чувств. Барт, в прочем, не особо понравилось, и терпеть посягательство на личное пространство она не стала: крепкая рука отпихнула от владелицы Тину, а затем принялась за попытки оттереть рот и щёки от чужих слюней и блёсток. Услужливая помощница шерифа лишь вновь посмеялась, потрепав отплёвывающуюся Барт по волосам: - Кудряшка, хорошо проведи время! Потом расскажешь! Весёлый смех провожал озадаченную и потрёпанную Барт до камеры, где её с совиной улыбкой поджидал Дирк. - Как прошло? Ты раздобыла контрацептивы? - Чего… - Барт совсем запуталась в сложных словах и махнула рукой, вручив Дирку злополучные «пайные чакетики». На её удивление, Джентли оказался рад подношению, дав понять своей реакцией, что Тина не пыталась просто впарить нуждавшейся угощение. - Ты смогла принести то, что нам так с тобой нужно! Кстати, ты выглядишь немного помятой, всё хорошо? - Меня трогали губами… В  губы… Зачем-то… - Барт высунула язык, вспомнив о его порочности, и попыталась что-то стряхнуть с него пальцами. Дирк же с улыбкой подошёл ближе, убирая её руки от лица. Лицо детектива оказалось вдруг по-странному близко. - Что-то… Вроде такого? На сухие, немного обкусанные губы вновь легли чьи-то чужие, но теперь уже медленно и бережно, изучающе. В этот раз не было противно, потому что не было так внезапно и нагло (ну, и, возможно, дело было в самом Дирке. Барт не понимала, почему он стал вдруг таким особенным, но его руки, его язык и его глаза заставляли её сейчас ощущать в глубине нутра мурашки, трепетно приобнимающие само сердце). Девушка закрыла глаза, отдаваясь процессу и принимая чувства, которыми с ней так мягко и уважительно делились. Когда поцелуй завершился, холистический детектив поинтересовался: - И как тебе сейчас? На что последовал незамедлительный ответ: - Я думаю… Мне по душе… Руки холистического детектива вновь бережно гладят женские плечи – с трепетом и любовью, закрепляя комфорт этой связи. Они же, спускаясь ниже, пока поцелуи продолжаются, помогают Барт избавиться от штанов (благо, после кунилингуса нижнее бельё не препятствовало страсти). Пара перемещается на кровать вновь, пока оба не перестают касаться друг друга – никто никуда не спешит. Слишком печально будет прервать эту волшебную ночь. Барт быстро соображает, что нужно делать с презервативом, как только видит, что он тянется, приобретая характерную форму. Она осторожно надевает его, пока Дирк корректирует её движения, мягко держа свои большие тёплые руки на её руках. Наверное, он бы хотел вполголоса со своей лёгкой улыбкой сейчас объяснять ей все тонкости того, как контрацепция работает и как происходит столь нежелательное в данной ситуации оплодотворение яйцеклетки и как передаётся ЗППП, но мозг начал окончательно блаженно таять от возбуждения и нежности. В сущности, даже не хотелось особо шевелиться, да и, по сути, как-то не пришлось: Барт, словно чувствуя, что должно произойти дальше, переползла на детектива, встав на матрасе на коленки. Чуть покачиваясь, она довольно стремительно, но до странного мягко опустилась аккурат на половой орган, сразу вбирая его полностью без боли и повреждений: её тело будто максимально точно подстроилось, чтобы физический аспект был близок к идеалу. Хотя их пара и не напоминала вылизанную картинку из порно-видео. Происходящее было пропитано нежностью и неким интимным таинством, а также в происходящем большую роль играл значительный физический контакт. Казалось, оба холистика – убийца и детектив – слились в единую сущность, в само воплощение теплоты и близости, один раз обхватив друг друга руками в объятиях, чтобы не разнимать их более. Дирк мягко обхватил талию Барт, где обнажённая кожа немного высовывалась из-под задравшейся кофты. В основном это Кёрлиш, слегка покачиваясь, двигалась, управляя процессом, но, когда ей завладевало наслаждение и силы немного покидали тело вместе с соками любви, делу помогали руки Джентли, бережно насаживая партнёра на пенис. Это не было трудно, учитывая довольно компактную фигуру Барт. Ведь она всегда ела очень произвольно и нерегулярно, доверяясь воле судьбы, что не позволяло ей набирать вес. К тому же, погони за целью как раз характеризовали её образ жизни как очень активный. Он подмечал такие мысли о её внешнем виде обрывочно, когда приоткрывал влюблённые глаза и смотрел на неё: на её покачивающееся полуобнажённое тело, на мягкие пряди лохматых кудрей, свисающие из-за близости на его лицо, когда Барт наклонялась ближе, и немного щекочущие шею, на её сложное лицо. Барт не стонала открыто, но шумно вздыхала в ритм движений. Иногда немного громче, когда удавалось задеть клитор широкой венкой или, так уж сложилось, довольно мягкой растительностью Дирка, когда лоно поглощало член до основания. Её лицо… Казалось сосредоточенным, немного смущённым и, в то же время, полным доверия. Она непроизвольно смотрела куда-то вниз, на грудь и плечи Джентли, в сущности не обращаясь к зрительному восприятию мира. Но иногда, кажется, в особенно трепетные моменты, девушка резко «просыпалась» и смотрела на партнёра, встречалась взглядом голубых глаз – таким же влюблённым и тёмным от расширившихся в блаженстве зрачков. Эта связь казалась больше удовлетворения двух сплетающихся тел, когда Барт прижималась к детективу, и они оба могли чувствовать глубокое и ритмичное сердцебиение. Ощущалось единение, близость, комфорт… Казалось, прошла не одна странная, пьяная неизведанными чарами ночь, а целая эпоха, полная внезапной чистой, тёплой любви. … Сон был определённо приятным и тёплым, пусть и совершенно невнятным. Дирк лишь продолжал нежиться в лучах ласкового солнышка, что пробивались через какое-то препятствие, но это мало волновало. Кажется, этот день лучше всего провести в постели, просто наслаждаясь каким-то послевкусием благодати. Слегка пощурившись и прячась от пробуждающего света, Дирк невольно приоткрывает глаза и встречается взглядом с ещё одним «солнышком», с которым нахождение на такой рискованно короткой дистанции может привести к летальному исходу. - Привет! Джентли вскрикивает от неожиданности и порывается отпрянуть от неожиданного соседа. Его окружают три стены из прутьев и одна бетонная, к которой он жмётся, не справляясь с пониманием, как он здесь оказался. Барт усмехается и перемещается на одну с ним кровать с задорной улыбкой. - Вчера ты и твоя компашка все там вопили… - улыбка кажется как-то повышенно благосклонной, даже задорной – И целовались… И хватали друг друга за попы, и комплименты друг другу делали… - перечисляя весёлые бесчинства, происходившие вчера в, казалось бы, максимально подчинённом закону месте, Барт замечает скованность соседа, всё же признавая – Ну и дурдом… Дирк неловко улыбается, совершенно не помня ничего из описываемого с таким весёлым восторгом. Кёрлиш замечает это, что вгоняет её в замешательство. Люди такие странные иногда: позавчера этот кадр от страха перед ней не увидел столб под носом, в который благополучно вписался; вчера он со всей любовью прижимал объект своего страха к груди и горячо дышал почти на ухо; а сегодня снова, сбившись в один хомячий комочек сидит в ступоре с такими смешными напуганными глазами. - Ты что… Опять меня боишься? Почему? ~~~