avoiding

      Приглашение на свадьбу Коли и Леры вертится в руках Дани, словно это какой то загадочный предмет, а не просто бумажка. Осторожно прикасается к бумаге подушечками пальцев, будто это что-то хрупкое, что от прикосновения сразу же превратится в пыль. Он вновь и вновь рассматривает его, не веря в то, что это не шутка, что это происходит на самом деле.       С Колей они общались то довольно хорошо, просто ну… Не ожидал он, что будет тем, кого пригласят на свадьбу. С другой стороны, зная Колю, там должна быть огромная часть его знакомых, коих не мало, ибо круг его друзей просто огромен и всё ещё стремительно расширяется. Даже те, с кем он в последнее время связь утерял. Ему, честно говоря, вообще трудновато представить, как на этом мероприятии смогут ужиться люди из абсолютно разных миров.       Кашин, разглаживая на себе футболку, на которую была небрежно накинута белая рубашка, а сверху ещё и расстёгнутая куртка, с удивлением смотрит на величественную вывеску ресторана, что выбирала, видимо, Лера. Коля, как и сам Даня, честно говоря далёк от таких роскошей, сам лучше бы предпочёл отпраздновать в каком-нибудь простом баре, где атмосфера не так навязчива и деньги не господствуют над всем остальным. Даня чувствовал себя не на своём месте в этой ультра-элегантной обстановке, будто на фоне ресторана он выглядит крайне нелепо и его и вовсе здесь быть не должно. В прочем, это всё равно это всё не должно затмевать его радость за их пару.       И всё равно, в случае с Давидом, он мог понять, почему чувствовал обиду, когда узнал, что его не позвали. Здесь же наоборот, он не совсем понимает, зачем он здесь. Чувствует себя чужим. Куча незнакомых лиц, один только Илья стоял рядом и вселял какую-никакую каплю уверенности. Этого всё равно мало, но хотя бы что-то.       Атмосферы праздника в этот вечер для Дани не было как таковой, и на самом деле по нему было видно, что он чувствует себя случайным наблюдателем, а не ожидаемым гостем. И то, что он сильно нервничает тоже. Внезапные волнения вызывают дрожь рук и мышц, а сам он находится в постоянном напряжении. Дыхание его нельзя назвать ровным от слова совсем, эмоции на лице превращаются в нелепую и непонятную картину беспокойства и тревожности, что скрывать не получается вовсе. Ему находиться в таком состоянии непривычно совсем, он редко так переживает по поводу чего-либо настолько сильно, и это вгоняет его в растерянность.       Нет, бывало и хуже, но он в основном очень мало показывает то что он нервничает, переживает или беспокоится, что бы там ни было.       Коряков кладёт руку ему на плечо, заставляя Даню выйти из потока своих мыслей. Он поворачивает голову, засматриваясь на вход в это таинственное заведение, пока такси позади медленно уезжает.       Февраль — месяц переходов и ожиданий, когда всё вокруг начинает пробуждаться. В конце этого месяца уже не хочется так сильно ненавидеть эту жизнь и проклинать всё вокруг. Сквозь холод и мрак начинают проглядывать признаки перемен. Это, конечно, не весна всё ещё, но уже чувствуется, как зимняя мерзлота постепенно сменяется теплом.       Даня быстро пишет Лизе, что всё в порядке, что они с Ильёй наконец доехали, и убирает телефон в карман брюк. Не зря, всё-таки, он год назад согласился встретиться. Они хоть и видятся реже стали, да и общение приобрело новые формы и очень изменилось с тех пор, зато теперь он не держит на неё никаких обид и никакого раздражения к ней не чувствует, и в целом рад этому. Ненавидеть людей тоже оказывается сложно.       А ещё сложно делать вид, что он не видит машину Руслана рядом с домом, в котором находится их старая квартира, когда Кашин едет в гости к Лизе.       Главной целью снова становится вход в ресторан, он медленно плетётся следом за Ильёй, выслушивая, как тот рад такому событию и как долго ждал этого. И он не может не улыбнуться другу, понимая, что для него это в самом деле тоже важно. По мере того как они проходили сквозь темные коридоры, наступая на мягкие красные ковры, атмосфера вокруг становилась ещё более давящей. Все эти белые двери с золотыми узорами выглядели как произведение искусства и параллельно с этим ужасно пугали, а особенно та, за ручку которой прямо сейчас держится Илья, видимо найдя нужный зал.       Самую важную часть оба парня успешно пропустили, но они говорили сразу, что приехать смогут только на банкет, ибо дела по работе никуда не деваются и работа всё равно у Дани оставалась на первом плане. По той же причине Давид говорил, что тоже подъедет позже. На самом деле, пока они сидели в студии и Кашин доделывал очередной заказ, у Ильи рот не закрывался, всё говорил с невероятным восторгом о том, что же их вечером ожидает и насколько это будет круто. Все его слова были полны энтузиазма и предвкушения. Кашин же кивал, иногда поддакивал, но не более. Всё таки умел себя иногда вести сдержанно.       Коля замечает их сразу и машет им из-за своего стола, и идёт встречать. Воздух пропитан запахами свежих цветов, по всей видимости из-за тех букетов, что красиво расставлены на столах. Музыка играет слишком громко, а различить что-либо в темноте, лишь под светом светодиодных прожекторов, становится по-настоящему трудной задачей. В целом, видно, что всем весело. Кто-то безудержно двигается под ритмы музыки на танцполе, кто-то громко спорит, кто ест а кто просто разговаривает обо всякой ерунде. Страх и тревожность исчезают, вечер обещает быть незабываемым.       — Наконец-то увиделись, я очень рад за вас! — произносит Илья, вручая свой подарок только что подошедшему Коле, что радостно благодарит его. Кашин обнимает его, тоже поздравляет и вручает свой подарок, что правда подбирал как можно тщательнее, с интересом замечая с каким трепетом каждый раз Ромадов оборачивается к столу, где сидит его невеста. Каждый раз его глаза светятся яркими огоньками, и Даня действительно рад за них, и наблюдая за этим он понемногу успокаивается. Он так счастлив, что может разделять такие важные моменты со своими друзьями.       — Вы, короче, сидите вон за теми столиками, — указывает он на столы, что расположены недалеко от своего стола. — Если что, все вопросы потом к Лере, списки она составляла. Ладно, веселитесь, — добавляет он в конце, замечая, что девушка машет ему рукой, подзывая к себе, а затем спешно уходит к ней, теряясь в потоке гостей и персонала. Даня в растерянности идёт за Ильёй, случайно задевая кого то из официантов, что чуть не уронил из-за этого поднос с грязной посудой. Быстро извиняется, и наконец оказывается рядом со своим столом. Кажется, он понимает, к чему была брошена фраза о том, что списки составляла Лера, и что она имела куда больший вес, чем ему сначала показалось.       Руслан поправляет очки, что придают его облику невероятный шарм и свою чёрную рубашку, с не меньшим удивлением рассматривая Даню. Два свободных места за круглым столом остаётся прямо напротив него, словно специально созданные что бы они смотрели только друг на друга, и оба не понимают, в чём вообще дело. Кажется, Кашин понял, откуда взялось это странное предчувствие чего-то плохого. И понял, откуда исходит это навязчивое ощущение напряжения.       Сердце словно остановилось на мгновение, будто его сильно встряхнуло землетрясением, когда он совершенно не был готов к этому. При виде того, кто раньше его только вдохновлял, и кем он восхищался, теперь внутри бушевали самые тёмные волны, которые можно себе представить, шторм в самом разгаре — не меньше. Внутри него возникло множество самых неопределённых чувств, такое разнообразие эмоций, его мир словно переворачивали с ног на голову.       Его глаза, в коих он раньше видел только нежность и влечение, в них хотелось только тонуть, сейчас были холодными и безжалостными. Лицо выражало только полное безразличие к его присутствию, и это огорчало больше всего. То есть, правда он больше не вызывает никаких эмоций, кроме удивления? Даня чувствует от этого такую горечь, потому что раньше он у Руслана вызывал невероятно огромный спектр эмоций. Сейчас же полное отсутствие какой либо реакции, и он чувствует, как пустота захлестнула его. Да это, блять, хуже, чем ненависть.       — Если это твой дурацкий план, что бы помирить нас, — слова проникают сквозь громкую музыку, Даня произносит их достаточно тихо, но с уверенностью, зная точно, что Руслан его слышит. Он наблюдает за каждым движением Руслана, изучая его реакцию, жаждет увидеть, как человек перед ним будет реагировать на его слова. Он же тоже внимательно изучает каждое его действие, смотрит за тем, как Даня отодвигает стул, сажаясь рядом с Ильёй, и то что он тоже взгляд совсем не отводит. Дане казалось это поединком, в котором каждый из них пытался прочитать внутренний мир другого. Затем и вовсе Руслан наклоняется вперёд, чуть ближе, что бы точно был услышанным, перебивает его, первым прекращая эту игру в гляделки.       — Да мне вообще похуй, — говорит он, откидываясь обратно на спинку стула и забирая обратно свой бокал с каким-то алкоголем.       Вообще похуй? Ну ладно, хорошо. Он молчит и почти физически может ощутить, как невидимая стена вздымается между ними. Руслан продолжает, он не собирается проявлять ни малейшего интереса к тому, что происходит, давая Дане остаться один на один со своими мыслями. Что ж, хорошо, если это его игра, то Даня соглашается на её правила. Если хочет абсолютный игнор — без проблем. Он тоже может быть холодным и безразличным, если это требуется. Они же оба друг для друга ничего не значат. Друг для друга они теперь не более, чем просто загадка, две точки, которые в одну линию соединиться не пытаются. Пускай их и связывает история, полная самых разных чувств и воспоминаний, всё равно оба друг друга больше знать не хотят, только назад друг от друга как можно дальше шагают.       Даня понимает, как сильно на самом деле ненавидит этого человека. Может, он и правда скучал и волновался за него. И действительно радовался за его успехи, когда узнавал что-то, и правда рад, что с ним всё хорошо, но всё равно ненавидит. Тушенцов по прежнему выглядит прекрасно, даже в каком-то смысле лучше. Как бы он там ненавидел его, отрицать это глупо. Даню это даже начинает раздражать ещё больше.       Кашин решает, что переключаться на разговоры со всеми подряд будет лучшей идеей. Лучшим способом справиться с нарастающим напряжением и неловкостью. Говорит с кем-то про музыку, спрашивает у Ильи появились ли у него новые идеи для своих треков, рассказывает про то, что хочет с ним попробовать ещё кое что, какие-то проекты, и тот только рад. Делает вид, что не замечает, как Руслан упорно и настойчиво прожигает в нём дыру своим взглядом, что с каждой секундой становится всё более холодным. Руслан, будто хочет забыть обо всём происходящем здесь, поглощает всё больше и больше алкоголя, и Даня считает, что он просто пытается подавить собственные эмоции в данный момент. Невыносимое зрелище настолько, что в какой то момент Дане даже смешно становится.       Кашин поправляет свои очки с жёлтыми линзами, поворачиваясь теперь в другую сторону, в попытке уйти от своих мыслей и завязать разговор с кем то ещё. В конце концов, не один же Руслан за этим столом существует. Кто-то заинтересовался тем, чем он занимается. Кашин пользуется случаем, не теряет шанса привлечь к себе как можно больше чужого внимания, говорит о своей роли в музыкальной индустрии. Рассказывает про то, что он помогает многим известным исполнителям превращать свои треки в шедевры, а в конце с гордостью добавляет, что и сам пишет свои треки. Руслана, всё-таки, позлить хочется. Слова Кашина вызывают интерес и любопытство у многих, честно говоря. Даня особо не светил в интернете своим лицом, просто сидел в тени, время от времени выпускал треки, которые и набирали не особо много прослушиваний первое время. Он знает, что в интернете был не особо яркой фигурой, но точно уверен в том, что это в скором времени изменится, и в это верят так же многие, кто уже слушал его треки.       Когда ему предлагают поучаствовать в различных фитах и когда просят помочь с различными проектами, Руслан наблюдает за происходящим с неподдельным интересом, его взгляд словно оживает. Однако наиболее ярким моментом становится вопрос о псевдониме, под которым Кашин создает свои музыкальные произведения. Когда ему задают этот вопрос, он, будучи под влиянием атмосферы вечера и чувства того, что забрался на две головы выше, чем сам Руслан, начинает смотреть только в глаза Тушенцову, нагло и самодовольно улыбаясь. Значит, Руслану не плевать всё-таки.       Две буквы, и Кашин отчётливо читает всю глубину зависти в его глазах, что он так отчаянно пытается скрыть, от чего усмехается. Слава богу, хоть какую то эмоцию за этот вечер на его лице он получил, это приносит настоящее удовлетворение, словно выполнил одновременно несколько целей на этом мероприятии. Он думает, что не важно какая эмоция, будь то зависть или ещё что-то, это просто не важно, главное, что вывел его на это. Вечер даже ещё лучше становится, приобретает новые краски.       С течением времени пьяные гости начинают активнее собираться на танцполе, потеряв интерес к различным разговорам и более открыто выражая своё желание выражать радость. Коля вновь творит непонятную хрень, на пару с Ильёй. Сколько Даня не видел их вместе, они дурковали всё время, придумывая каждый раз что-то новое. Зато им всегда было весело. Внимание гостей так сильно ушло к музыке и танцам, что за столом Дани и Руслана остались лишь они сами. По сравнению с шумным танцполом, их столик стал оазисом спокойствия и тишины, и они, словно островки в этой морской волне веселья, остались сгрудившимися вдвоем, упиваясь моментом тишины, который казался быстро исчезающим в этой ночи, когда эмоции и энергия достигли пика.       На протяжении всего вечера, словно играя в игру с простым названием «кто кого перепьёт», разрушали все грани выпивая слишком много. И при этом оба знают, что оба к алкоголю устойчивы, из-за чего они обычно вместе — да и по отдельности тоже — всегда пили слишком много. Сейчас уже просто в горло не лезло, не было место даже для ещё одного глотка. Даня постепенно начал чувствовать себя хорошо, его организм приходит в себя, а мир вокруг начинает восприниматься более ярко. Даже позволял себе улыбаться Руслану, хотя тот всё ещё сидел с абсолютно каменным лицом, что помимо безразличия не выражало абсолютно ничего.       — Покурим? — в какой то момент спрашивает он, вставая из-за стола, и замечая, что Руслан поднимается за ним, чуть пошатываясь.       Коля смотрит обеспокоенно, но оба жестами показывают тому, что всё будет хорошо.       На улице спокойно, царит тишина, громкая музыка слышна лишь издалека отголосками веселья, а ветер ласково обдувает кожу, принося в воздух свежести и умиротворения. После духоты зала самое то. Даня чувствует себя спокойно, и он безумно этому рад. Возле входа он замечает Корякова, и тот так же спрашивает, всё ли нормально. Рядом замечает Давида, который так же обещал приехать немного позже. Ну, видимо, приехал. С тем же волнением в глазах, он смотрит на него, не понимая, в чём дело. Даня, неведомым образом, убеждает их в том, что всё вообще замечательно, что чувствует он себя прекрасно и ничего не произойдёт, пока Руслан молча ожидает его. Кашин кивает куда то вниз, указывая на лестницу, и они спускаются, чуть не запнувшись.       Что бы он не чувствовал по отношению к Тушенцову, он не может отрицать того факта, что с ним он ощущает себя невероятно спокойно. Прямо сейчас, вытаскивая пачку сигарет и делясь ими, понимает, что давно такого не чувствовал. Всё время в каком то напряжении, даже дома особо отдохнуть никогда не получается. А тут полное спокойствие, нерушимое, и ему кажется, что Руслан тоже чувствует это. Разделяет этот момент какого никакого мира и спокойствия.       — Поговорить хотел? — спрашивает он, пока Даня подносит спичку к его лицу, накрывая сверху ладонью, дабы та не затухла.       — Не разобрался ещё, — отвечает, выбросив спичку, наблюдает, как та медленно гаснет в снегу. Его слова наполнили вечернюю тишину и чуть ли не растворились в воздухе. В этот момент внутри него бушует множество эмоций, и он понимает, что попытка описать свое отношение к Руслану — это попытка описать целый мир внутри себя. — Вроде, с тобой менее противно и мерзко, если сравнивать с тем сборищем, — кивает головой в сторону ресторана. Возможно, немного лицемерно с его стороны, мило общаться с людьми, а потом говорить то, что говорит Руслану. Зато с ним он честен. — Но всё ещё отвратительно. И мне мерзко от себя же за то, что с тобой мне просто спокойнее.       — Ауч, — произносит он, чуть скривившись в лице и сделав новую затяжку.       — Ты заслужил это, — «это» — имеется ввиду вообще всё, что происходит с Русланом, охватывая все аспекты его жизни. Естественно он в курсе, что его студия не заработала должным образом, что сейчас тот крутится как может, в то время как у Дани получается вообще всё. Музыка не оправдала надежд и не принесла ничего, кроме выгорания. О желаемом успехе и речи идти не может. Да и всё ещё неприятно от того, как Руслан обошёлся с ним.       — Ты тоже много чего заслуживаешь, знаешь ли. Я весь вечер терплю, что бы тебя не начать хуями крыть, — выплёвывает эти слова, в надежде, что сможет Даню хоть как-то задеть и выискивая малейшую точку слабости. Только вот, не учитывает того факта, что Даня за последние полтора года так много всего наслушался и так много всего перенёс. Вообще за всю свою жизнь он столько оскорблений наслушался, что в этом плане он был уже просто сделан из стали, его не возьмёт это. Он улыбается только, не ведясь на такие простые провокации.       — А стоило бы.       И молчание. Теперь, чувствуя напряжение со стороны Руслана, и это напряжение начинает нарушать и его собственный покой. И когда он знает, что на самом деле безразличие оказалось всего лишь маской, за которой скрывается такая же глубокая ненависть, становится не так весело выводить его на эмоции.       Руки мёрзнут, всё вокруг окутывает этой прохладой и тишиной. Холод проникает в каждую щель, невидимым духом заставляя сердце биться чуть быстрее а тело дрожать. Воздух полностью наполняется запахом мороза. Музыка, которую он слышал раньше отчетливо, теперь словно растворяется в этой зимней атмосфере. Звуки стихают в его мозгу, утрачивая свою реальность, и разобрать мелодии становится все сложнее. В этот момент ощущение одиночества и холода усиливается.       Звёзды на небе сверкают бриллиантами на чёрной ткани, и месяц, словно монета, расцветает в этой небесной симфонии. Кашин чувствовал, как холодный ветер нежно играет в его волосах. От неба взгляд оторвать невозможно, и в это же время он замечает, что Тушенцов смотрит куда угодно, только старается смотреть не на Даню. Забавно, учитывая то, что всё время до этого, Кашин был единственным объектом, на который Руслан обращал своё внимание. Даня не понимает, стало настолько холодно из-за того, что уже поздний вечер, или же из-за того холода, что сейчас излучает Руслан.       Они будто взяли паузу во времени, и это так сильно не нравится ему. Докурив до фильтра, Даня выкидывает окурок, поворачиваясь к тому лицом.       — Коле скажи, что я уехал. Не хочу больше находиться здесь. Не с тобой, — он и правда просто не смог бы. При всём желании, поговорить нормально у них не получится, кажется, никогда. Обиды слишком сильно закрывают им глаза, что бы разговор сложился более-менее нормально.       — Ну да, проще ведь опять к мамке в Казань съебать, мудак, — произносит фразу, после которой у Кашина, кажется, весь воздух из лёгких пропадает.       Ненависть, которую он чувствовал, была кислотной жидкостью, что разъедала его изнутри, и каждый взгляд, после этих слов, брошенный в сторону Руслана, становился ядовитым раствором. Он не может смотреть на этого человека, не выражая во взгляде всю ту ярость, которую он на самом деле вызывает. А раньше, как будто в совершенно другой жизни, казалось, ещё можно было взирать на него с уважением и нежностью. Он не мог нормально видеть в нём человека, а не объект своей ненависти.       Да о чём вообще речь, когда он позволяет себе ну слишком много? Чувство предательства и обиды заполняло его душу чёрной мглой, словно плотный туман, что медленно и мучительно проникал в него полностью, заставляя кулаки чесаться.       В своей голове он никогда не видел сценарии, в которых он как либо мстил ему, да и вообще кому угодно, но сейчас их процветает огромное количество.       И единственное, что он предпринимает, разворачивается, и Руслану в лицо прилетает его кулак.       Даня перестаёт уже видеть огромный красный знак «стоп» в своей голове, хотя внутренний голос упрямо кричит остановиться. Потерял контроль, словно корабль, плывущий на водопад. Только видит, как пошатывается Руслан, и как под его носом растекается кровь, и это как гипноз засасывает его, и он не может оторвать на это взгляда, тяжело дыша. Даже не представляет, насколько больно Руслану, ибо рука у Дани в самом деле тяжёлая. А ещё видит его ухмылку, и это работает как красная тряпка для быка, его это ещё больше раздразнило. Руслан нашёл его слабое место, и провоцирует намеренно, играя в опасную игру. Пока тот пытается стереть кровь, Даня замахивается для очередного удара.       Однако ударить он не успевает, его за руку ловит Давид, пытаясь удержать.       — Пусти меня нахуй, сука! — кричит тот, желая вытворить с Русланом вообще всё, что ему вздумается. И он знает, что сможет это сделать, просто потому что прилив энергии вперемешку с ненавистью невероятно огромен сейчас. — Ты, блять, слышал, что он говорил?! Уёбок, блять! Пусти, я сейчас ещё раз въебу ему! — этот бесконечный поток матов и агрессии Деймур старается пропускать мимо ушей, понимая, в каком состоянии он находится сейчас. Руслану же всё весело, и это больше всего Даню раздражает.       — Даня, он мудак, хули возьмёшь с него, успокойся, — говорит он твёрдо, всё ещё пытаясь удержать, но уже понимая, что силы на исходе. Он поворачивается в сторону Тушенцова, обращаясь уже к нему. — Хули ты встал? Я держать его долго не смогу, так что съеби отсюда.       Грубо, но иначе сейчас просто не получится. Руслан в самом деле уходит, и Даня понимает, что теперь затеряться в толпе ему ничего не стоит, и сегодня он уже вряд ли найдёт его.       За Давида было обидно. Он только приехал, а Даня уже смог испортить ему вечер. И сейчас он Кашина просто так не оставит, домой его, быть может, отвезёт, или куда-нибудь в другое место — но отходить не будет ни на шаг.       — Успокоился? — спрашивает тот, когда Даня всё-таки вырывается из его хватки.       — Да я, блять, и так в полном порядке! — достаёт ещё одну сигарету, тут же поджигая её, поворачиваясь спиной ко всем и просто начиная уходить. Давид только шумно выдыхает, начиная идти за ним.