Criminal

— Насколько стабильны твои отношения с Феликсом? — спросил Джисон. Чанбин растерянно посмотрел на него с другой стороны дивана. Они собрались у Ли, и в данный момент смотрели телевизор, пока сами братья готовили ужин. Агентство предоставило Феликсу пару выходных перед тем, как он приступит к своему первому большому проекту, пока что у него было несколько фотосессий для брендов одежды и косметики, а на следующей неделе будет сниматься его первый рекламный ролик. Сейчас, когда появилось несколько свободных дней, он хотел потусоваться с Чанбином, а также, он давно не видел ни своего брата, ни Джисона, поэтому, идея устроить двойное свидание показалась ему блестящей. И совершенно неважно, что таковой она показалась только ему. В любом случае, никто не мог отказать Феликсу, если тот хотел что-то заполучить. Поэтому теперь они собрались у Минхо, готовили, шутили и старались не устраивать слишком много беспорядка (хоть и клятвенно обещали после все убрать). Джисон и Чанбин болтали у телевизора, приглушенные его шумом. — К чему вопрос? — уточнил Чанбин. -Просто любопытно, знаешь ли, — пожал плечами Джисон, всеми силами изображая безразличие. Чанбин прищурился, переведя на него взгляд, догадываясь, что за этим вопросом скрывалось определенно нечто большее, чем просто праздное любопытство. Потому что, если быть совсем честным, Джисон никогда не умел что-либо скрывать. — Ладно, возможно, есть еще кое-что, — продолжил он, чувствуя на себе пронзительный взгляд. — Как часто вы занимаетесь сексом? Если бы Чанбин в этот момент что-нибудь пил, он непременно бы подавился. — Что… Джисон нахмурился, покраснев от смущения. Он тоже не мог поверить в то, что озвучил свой вопрос вслух, но и отступать он тоже был не намерен. Прошло почти три месяца с тех пор, как Джисон и Минхо съехались. Это вышло стихийно. Джисон тусовался в квартире Минхо и иногда (очень часто) оставался на ночь. Сначала он оставлял свою зубную щетку (так было удобней, потом сменную одежду, потом ночную одежду, а потом, он сам не заметил, как Минхо стал покупать его любимые хлопья и привычный кондиционер для белья. В конечном итоге они решили, что так обоим будет удобней. Джисон решил бросить свою подработку в кафе, помогая Минхо в цветочном, так как понимал, что теперь, когда Минхо поступил в универ, ему было трудно делать сто дел одновременно. Да и у Феликса был загруженный график, так что, почему нет? *** Несколько месяцев назад Хан с самого начала ясно выразил свои намерения. — Это вовсе необязательно, — сказал Минхо. — У тебя у самого стажировка, а после того, как ты продал дом матери, тебе даже не нужна никакая подработка. К тому же, у меня нет столько денег, чтобы позволить себе наемного работника. — А мне и не нужно, чтобы ты платил, — возразил Джисон. — Я делаю это только потому, что хочу помочь. Я хочу заботиться о тебе и проводить с тобой больше времени. Минхо, казалось, не тронули эти слова. Джисон ненавидел тот факт, что его было так трудно прочитать. Минхо ничего не сказал, просто смерив его хмурым взглядом и кивнув. И каким образом можно было интерпретировать ответ? Он рад? Он злился? Он обижался? Непонятно. Но через неделю Хана «приняли» на работу, и он работал столько, сколько никогда за всю свою жизнь. Минхо, казалось, поставил себе цель заставить его забрать свои слова назад. В течение всей следующей недели он давал ему самую тяжелую работу. Кто вообще мог бы подумать, что работа в цветочном может быть такой утомительной? Нужно было делать столько всего! Что-то заказать, что-то разгрузить, что-то убрать, что-то добавить. А клиенты! Их было так много! Джисон не имел ни малейшего понятия о работе в сфере флористики, поэтому ему доставалось за любую, даже малейшую ошибку. Как бы сильно он ни старался, как бы он ни наряжался, как бы он хорошо не делал свою работу, Минхо, казалось, отказывался даже смотреть в его сторону. Тем не менее, он продолжал заботиться, как и раньше. Забирал со стажировки, иногда они оставались вместе в библиотеке или ходили попить кофе, чтобы после вернуться обратно в цветочный. В конце дня он обязательно отвозил его домой. Их прощание постоянно было неловким. Было столько вещей, о которых хотел сказать Джисон, но не мог, в то время как Минхо всегда просто напряженно смотрел на него. Хан никак не мог понять, что же он делал не так. И когда Джисон, наконец, начал пересиливать себя, чтобы начать говорить — Минхо обрывал его и уходил, оставляя с огромной дырой в душе наедине. В понедельник, незадолго до закрытия, Джисон закончил с заказом на завтра и сложил его на прилавок, начиная убираться. В этот момент в магазин зашел Минхо, начиная (снова) на него кричать, потому что: — Я же говорил тебе «белая», ты что, слепой? — воскликнул он, поднимая вазу, отчего Джисон занервничал, потому что, если Минхо грохнул бы ее на пол — ему пришлось бы убирать. — А это устричная, ты что, не видишь разницы?! — Нет, не вижу, извини, — как можно спокойней ответил Джисон. — Давай я все исправлю. — Забудь, я сам все исправлю, — к его облегчению, Минхо поставил вазу на прилавок. — Иди домой, не знаю, зачем вообще ты здесь, если не собираешься делать элементарного. — Да это же просто ваза! — Обычно, на все упреки Джисон отвечал с покорным молчанием, но его так все это достало. Минхо весь день орал на него из-за какой-нибудь мелочи. — Если у тебя хреновое настроение, необязательно срываться на других, — пробормотал он, поворачиваясь спиной, продолжая уборку. — Попробуй вытащить палку из задницы, может быть, тебе полегчает. Тишина. Он не слышал, как Минхо подошел, но буквально почувствовал его присутствие спиной. По коже тут же пробежал холодок. — Что ты сказал? — мягким, опасно-сладким голосом спросил он. Он был… зол? Джисону не нужно было видеть лицо Минхо, чтобы понять это. Он почувствовал, как его колени на мгновение подогнулись. Господи, ему было всего двадцать три года, он не был тем задохликом что раньше, он больше не боялся Минхо, как каким-то образом тот все еще мог поставить его на место одним только взглядом. — Н-нет, ничего… — Повтори еще раз, — приказал Минхо, и его теплое дыхание защекотало затылок. Джисон медленно повернулся, избегая его взгляда, пока комок нервов в желудке медленно не рассеялся. — Я думаю, что тебе нужно расслабиться, — сказал он, поднимая взгляд и встречаясь с затуманенными глазами Минхо, тяжело сглатывая. — Вот чего ты хочешь этим добиться? Думаешь, что я уйду? Нет. Сколько бы ты на меня ни кричал, не пытался давить и быть со мной злым, у тебя просто ничего не выйдет. Минхо молча смотрел на него, и Джисон усилием воли подавил желание сделать шаг назад. Они молчали, казалось, вечность. Затем, Минхо сделал шаг вперед, смешивая их дыхание, их носы практически соприкасались друг с другом, а сердце Джисона билось с неистовой силой. Буря миновала. Наконец, их губы встретились. Минхо поцеловал его, и Джисон был так потрясен, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы включиться в поцелуй. Его голова так онемела, что он не мог угнаться за жестким, требовательным ритмом Минхо. Это было даже не близко к тому, о чем он фантазировал каждый день. То, как Минхо держал его… сцепив ладони на его талии, твердо сжимая кожу, словно боявшись причинить боль, то, как он целовал — это был чистый восторг. Это было властно, это было навязчиво, это было не так, как осмеливался представить Джисон. Казалось, что все напряжение той недели наконец-то улетучилось, вскоре Хан перестал думать о чем-то другом, прижимаясь к Минхо, опираясь на его плечи. Наслаждаясь ощущением прикосновением и лаской. Самой желанной лаской. Когда поцелуй (к сожалению) закончился, Джисон испугался, наполовину ожидая, что Минхо взбесится и прогонит его навсегда. Но его было сложно читать, помните? Вместо этого, он упал на стул рядом с прилавком, сжимая руками голову и вздыхая. — Прости, — тихо сказал он. — За что? — раздраженно рявкнул Джисон. Если сейчас Минхо скажет, что поцелуй — это ошибка, то он его ударит. — За… за все это! — воскликнул Минхо, рыча от разочарования, не в силах подобрать нужных слов. — Не смей говорить мне, что ты не хотел меня поцеловать, потому что если это так, то, я клянусь, я… — Я хочу сделать это снова, — перебил он, бросив на Джисона такой обжигающий взгляд, что тому захотелось съежится. — Потому что, черт возьми, это все, что я хотел сделать с тех пор, как ты зашел в мою дверь в самый первый день. — Ой. Джисон не мог собрать мысли воедино. Это казалось невозможным. — Я думал… что все, что я чувствую к тебе — своего рода защитный механизм от чувства вины, — признался Минхо. — Когда я был в тюрьме… — тут он замолчал, и Джисон сел рядом с ним. Конечно, он не ожидал, что сейчас они будут говорить серьезно, но, с другой стороны, этот разговор был нужен. Минхо вел себя в последние два с половиной года как полное дерьмо и это нужно было прояснить. — Терапевт объяснил мне, что ты стал своего рода якорем для того, что я считал своей лучшей частью себя, понимаешь? Но, когда я увидел тебя снова… — он тяжело вздохнул. — Я почувствовал, словно все это время я только притворялся. — Нет, — пробормотал Джисон, неуверенно кладя руку на плечо Минхо, и, увидев, что тот не реагировал, продолжил уже смелее. — Не бывает только черного и белого, понимаешь? У каждого из нас есть понемногу с обеих сторон. Хорошего, плохого, разного. Я знаю, кто ты, я знаю, что ты не притворяешься. Я знаю, что ты хороший человек, Минхо. Я знаю это, потому что, если бы ты не был таким, я бы никогда не влюбился в тебя. Один уголок губ Минхо вздернулся, словно он был не в силах поверить в то, что услышал. — Ты все еще чувствуешь это? — спросил он, смотря сквозь пальцы. — Ты все еще любишь меня, несмотря на… все? — Да, я все еще люблю тебя. Тишина. Минхо закрыл глаза, обдумывая слова. — Я не уверен, что достаточно хорош для тебя, — наконец сказал он, смотря в пол. — Ну, я хорош для тебя, а ты хорош, когда ты со мной и не ведешь себя как жопа, — улыбнулся Джисон. — И это все, что имеет значение. Минхо наконец посмотрел на него, он был все такой же напряженный, как и всегда, но на этот раз к его взгляду добавилось что-то мягкое. Он ничего не сказал, просто обнял, спрятав лицо в изгибе его шеи. Идеально. Джисон наконец-то почувствовал себя дома. *** — … и с того момента мы вместе, но он все еще… отказывается идти дальше, — закончив свой рассказ, Джисон расстроенно вздохнул. — Думаю, он все еще чувствует себя неспособным развратить тебя, — заметил Чанбин, едва сдерживая улыбку под маской серьезности. — Но я же сам хочу этого! — возмущенно воскликнул он. — Мне же не пятнадцать лет, я взрослый мужчина со своими потребностями. Чанбин искоса взглянул на него, слегка усмехаясь, заметив, как взрослый мужчина со своими потребностями надулся, скрещивая руки на груди. — Попробуй сказать ему об этом? — предложил он. — Думаешь, я не пробовал? — раздраженно спросил Джисон. — Я перепробовал, кажется, вообще все, плюс, мы несколько раз были достаточно близки ко второй базе, но у него все еще есть эта чертова сила воли. — Попробуй выяснить его границы, — Чанбин неловко откашлялся. Черт, это был самый неловкий и неприятный разговор из всех, что у него когда-либо был. Ему правда не хотелось представлять, как его почти зять занимался сексом. Плохо. Очень плохо. — Попробуй узнать… что его заводит. — О чем ты? Джисон выглядел, словно любопытный котенок, склонив голову на бок. Чанбин бросил взгляд назад, убедившись, что ни один из братьев не знал, что происходило в комнате. Те были всецело увлечены готовкой, поэтому, Чанбин продолжил. — У каждого человека есть что-то, что его заводит. Как фетиш, понимаешь? Это не обязательно будет напрямую относиться к сексу, но, может быть, определенный аромат, или обстановка. Прелюдия, грязные разговоры, ролевые игры, что угодно. Джисон кивнул, собираясь спросить что-то еще, но их позвали накрывать на стол. Что ж. ему было о чем подумать. *** Несколько дней спустя. Это был вечер пятницы, Минхо задерживался в университете допоздна, так как они проводили инсценировку суда, и это открыло Джисону прекрасный запас времени к тому, чтобы подготовиться к этой ночи. Он приготовил ужин. Да, Джисон, возможно, не был великим поваром, но он тренировался всю неделю. Бросив взгляд в зеркало в последний раз, он подправил макияж и повязку на голове, возвращаясь в гостиную. Минхо звонил пятнадцать минут назад, сообщая, что едет домой. Бросив взгляд на часы, Джисон принялся наворачивать нетерпеливые круги по комнате, пока щелчок автоматического замка не возвестил его о прибытии. Переведя дух в последний раз, Джисон сделал шаг вперед. — Добро пожаловать домой, хозяин, — мило улыбаясь, сказал он. Минхо сделал ровно два шага от двери, замирая как вкопанный. Джисон поклонился, забирая из рук его рюкзак, ставя его на пол, а затем помог снять обувь и ослабил галстук. Минхо не возражал, потому что был в замешательстве. Он бросил взгляд вглубь квартиры, нахмурившись. Его плечи были заметно напряжены, а кулаки сжаты с такой силой, что, казалось, это оставило бы следы. — Я приготовил для тебя ужин, — продолжил Джисон, беря его за руку и ведя к столу. — Что… что происходит, и что, черт возьми, ты несешь? — спросил Минхо, когда его вели к столу, украшенному цветами и свечами. Джисон остановился, и развернулся перед ним, демонстрируя свою объемную черную юбку, с пушистым хвостом, выглядывающим из-за спины. — Тебе нравится мое платье? Я купил его специально для тебя. — Прекрати это, — нахмурившись, сказал Минхо. Он стиснул зубы, и покраснел, и Джисон видел, что тот был растерян и немного расстроен. — Я еще даже не начинал, — заверил Джисон, надувшись. Он выдвинул стул и заставил Минхо сесть на него, а позже встал к нему ближе, беря в руки палочки, чтобы начать кормить. Минхо пытался отвести от него взгляд, все его мышцы напряглись, а кулаки были по-прежнему сжаты. — Скажи: «А-а-а», — сказал Джисон, протягивая еду. Минхо по инерции открыл рот, и схватил губами пасту. На удивление, ее вкус был великолепен. Также, он позволил напоить себя вином. Джисон придвинулся ближе, довольный ответной реакцией, принимаясь нарезать мясо. — Джисон? — Минхо снова нахмурился, чуть откашлявшись. — Да, любовь моя? — Ты без нижнего белья? — челюсти Минхо опасно сжались. С блестящих губ Хана сорвалось игривое хихиканье. — Возможно… хочешь проверить? Нахмурившись еще больше, Минхо чуть отдалился, смотря вниз. На Джисоне были белые чулки с бантиками по бокам, маленькое черное платье и белый фартук, который туго затягивался на его тонкой талии. На голове была повязка с парой белых ушек. Джисон заметил взгляд, блуждающий по его телу, отметил потяжелевшее дыхание и понял, что это идеальный момент для атаки. Он встал только для того, чтобы оседлать колени Минхо. На этот раз, находясь лицом к нему, сцепив руки за его шеей, начиная покрывать поцелуями линию его челюсти, уголки рта, медленно, но уверенно соблазняя, пока Минхо, наконец, не смог сдержаться. Он грубо взял Джисона за подбородок, одной рукой притягивая к себе для нормального поцелуя. Тот сразу откликнулся на действие, зарываясь рукой в волосы, прижимаясь ближе к груди. Они целовались уже много раз, но для Джисона это все еще было таким невероятным и таким же обжигающим. Его пульс учащался, а кожа, сверхчувствительная к прикосновениям, буквально горела. Бабочки порхали в животе каждый раз, когда они прикасались друг другу. В ногах была невероятная слабость, заставляющая крепче сжимать плечи Минхо в своих ладонях. Джисон застонал, делая поцелуй еще глубже и грязнее. Они боролись языками, облизывали друг друга, так, словно от этого зависела их жизнь. Джисон целовал Минхо, словно он был путником, застрявшим в пустыне и это была единственная возможность наконец-то насытиться. Ему было практически физически больно, но он просто не мог остановиться. Не мог этим насытиться. Но затем Минхо отстранился, хватая Хана за плечи, буквально оттаскивая от себя. Джисон смотрел, находясь в нескольких сантиметрах от его лица, смотрел на его раскрасневшиеся щеки, сбитое дыхание, расширенные зрачки и припухшие и влажные губы. Хан впервые видел его таким, и это так ново. Словно какая-то неведомая доселе эмоция шевельнулась в его груди. Конечно, сам он вряд ли выглядел лучше, даже не смотрясь в зеркало он чувствовал, как сильно билось его сердце и как горело лицо. Но Минхо, он… … в данный момент пытался скинуть Джисона с колен, который, зашипев, вцепился в его плечи, придвигаясь ближе, чтобы сократить расстояние между ними до невозможного. — Джисон, блять, Джисон, перестань, — пробормотал Минхо, отчетливо ощущая чужое возбуждение? — И почему же? — спросил Хан с фальшивой невинностью. — Похоже, вам это тоже нравится, мой господин, — он пошел на осознанный риск, пытаясь засунуть руку под пояс штанов Минхо, но у того была быстрая реакция, и он крепко схватил Джисона за запястье до того, как пальцы настигли бы цели. — Черт возьми, Хан Джисон! — воскликнул он, резко отпуская его руку. — Я не хочу, чтобы наш первый раз был вот таким. Джисон сделал глубокий вдох. Он не хотел плакать, но и притворяться, что очередной отказ не причинил ему боли — тоже не входило в его планы. — И почему нет? — опасно-хрипло спросил он. Минхо вздохнул, успокаиваясь. Он покачал головой, притягивая Джисона ближе к себе. Тот позволил это сделать, несмотря на эмоции, прижимаясь щекой к груди, чувствуя, как сильно колотилось сердце Минхо, что шло в явный противовес его спокойному голосу. — Я хочу, чтобы это было особенным, — сказал он, поглаживая Джисона по волосам. — Так оно и будет особенным, — пробормотал он, скрипя от того, что звучал несколько капризно. — Неважно, где и как это произойдет. Если это произойдет с тобой — это уже особенно. Минхо улыбнулся, пальцем убирая челку с его глаз. — Правда? И что бы ты хотел? — спросил он, не пытаясь скрыть своего удовлетворения. Джисон зарычал, не сильно ударяя кулаком Минхо в грудь, заставляя его улыбнуться. Хан сейчас очень сильно напоминал рассерженного котенка. — Ты же знаешь мой ответ, — сказал он, приглушенным голосом, уткнувшись ему в грудь. — К тому же, что может быть романтичней этого? — Джисон снова выпрямился, обводя рукой пространство. — Цветы, свечи, романтический ужин, все на месте. Я всю неделю ел сраные макароны, пытаясь усовершенствовать рецепт. Я ел макароны даже во сне, если тебе интересно. Я ношу это дурацкое платье, и ты просто представить себе не можешь, насколько нелепо я себя чувствую, и я… Минхо, не давая ему говорить, впился в его губы своими. — Мне нравится твое платье, — сказал он, улыбнувшись. Джисон нахмурился, избегая зрительного контакта, чувствуя знакомое тепло, разливающееся по груди, шее и согревающее щеки. Минхо больше ничего не говорил, после нескольких напряженных секунд молчания. Он просто встал, сталкивая Хана с колен, и дергая его на себя, перекидывая через плечо. Джисон ахнул, его сердце екнуло от осознания того факта, что, чтобы понести его, Минхо не нужно было даже особо напрягаться. — Что ты делаешь?! Отпусти меня! — воскликнул он. — Ш-ш, — Минхо ударил его по заднице. — Где твои манеры, котенок? Зайдя в спальню, Минхо практически швырнул Джисона на кровать. С этого привилегированного ракурса, Хан мог с удивлением наблюдать за тем, как Минхо, с завидной скоростью и грацией, проворно расстегнул рубашку. И его пальцы, в отличие от неуверенно-сжимающих простынь рук Джисона, совершенно не дрожали. Тяжелое и горячее тело придавило его к матрасу, и Хан почувствовал, как его душа покинула его тело через рот. Господи, неужели это все-таки происходит? Как не сойти с ума от теплых прикосновений, которые наполняли его тело? Как же сильно и долго он этого жаждал. Минхо яростно поцеловал его и Джисон приоткрыл рот, позволяя делать все, что заблагорассудится. Несмотря на некоторую грубость, на то, что поцелуи были словно бы карающие, прикосновения Минхо оставались нежными и внимательными. Его ладони ласкали всю длину рук Джисона, прежде чем остановиться на ладонях, сплетая пальцы. Джисон застонал, стоило поцелуям переместиться на шею. Он почувствовал себя все жарче с каждой минутой, хотелось снять с себя все, чтобы чувствовать друг друга на максимальном уровне. — Г-господин, н-не мог бы т-ты избавиться от моего платья? — спросил он, дрожащим от желания голосом. — Я весь горю. — Если ты продолжишь называть меня так, то я… — Минхо ворчал, пытаясь расстегнуть застежку. — Поднимайся, — приказал он, подтягивая Джисона к себе. Они оба стояли на коленях друг перед другом, Джисон поднял руки, позволяя раздеть себя до конца. Стянув платье, Минхо бросил его куда-то за себя, оставляя на Джисоне только чулки, ушки и хвост. Стоп. Хвост. — Господи, Боже, Джисон! — Минхо выругался, обращая внимания на пушистый белый хвост, свисающий между ног. Он был искренне уверен, что он цеплялся к подолу платья, а не… — Черт возьми, что это? Джисон подавил стон, когда Минхо слегка потянул за конец хвоста. Он дрожал под пристальным взглядом, оглаживающим каждую часть его тело. Возможно, отказ от нижнего белья и вся эта идея была не самой гениальной. Потому что сейчас Джисон задумался, а нравилось ли вообще это Минхо? Может быть, для подобных демонстраций нужно было немного подкачаться? Может быть, он был слишком худым? Тон его кожи был не слишком идеальным? — Мм… гм, это… плаг? — прошептал он, избегая взгляда. Минхо громко рассмеялся, качая головой. — Ты определенно хочешь свести меня с ума, — сказал он, пожирая его взглядом. — Такой красивый… От его улыбки, Джисон почувствовал невероятное тепло, рой бабочек, оживающих в его животе. Впервые жизни он почувствовал себя действительно красивым, любимым и желанным. Вся его неуверенность утекала сквозь пальцы в этот момент. Минхо сел на край кровати, утягивая Джисона на свои колени. Тот вздрогнул, слегка прогибаясь, чувствуя, как нетерпеливые пальцы Минхо исследовали его тело. Пробегали по его торсу, плечам, ключицам. Он чувствовал его руки, спускающиеся к спине, сжимающие талию. Каждое прикосновение словно бы обжигало. Мало-помалу, напряжение, скопленное в мышцах отступало, и Джисон, растворяясь во всем этом, кусал губы, пытаясь сдержаться от звуков, которые хотелось издавать. — Мяукни, — приказал Минхо, ловя его взгляд. — Ч-что? — кровь кипела внутри, приливая к щекам. — Ты что, не мой котенок? Скажи мяу, — прошептал Минхо, склоняясь к его уху, опаляя горячим дыханием и покрывая поцелуями шею. Джисон почувствовал боль в груди, словно его сердце и вот-вот просто вырвется. С каждым словом, жестом, прикосновением Минхо, оно билось все сильнее. — М-мяу, ааах, — звук быстро сорвался в стон, когда пальцы Минхо с силой сжались на талии, а губы стали покрывать поцелуями каждый сантиметр тела. Минхо то облизывал, то целовал, то прикусывал кожу, смакуя каждую деталь, оставляя свои следы, отмечая, наслаждаясь этим. Джисон чувствовал на своей коже озорную улыбку Минхо, и это буквально разрушало. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким уязвимым перед кем-то, и это мало его заботило. Он позволил уложить себя на кровать, наблюдая за тем, как Минхо раздевался, ни на секунду не теряя с ним зрительного контакта. Джисон сглотнул ком в горле, внимательно рассматривая своего парня. Не хотелось делать это настолько очевидным, но оторваться было словно просто невозможно. Он просто не мог оторвать взгляда от лоснящегося, красивого члена, красиво контрастирующего с загорелой коже. От того, как блестела головка, он почувствовал, как его рот наполнился слюной. Все это было словно за пределами воображения Джисона. Минхо приблизился, крепко сжимая его бедра, устраиваясь между ног, и Джисон сам не заметил, как застонал, чувствуя губы внизу живота. Он сейчас был словно в огне, ловя каждое ощущение. Минхо изучал его тело, покрывал поцелуями пах и член Джисона. Пробуя его на вкус, ведя по стволу языком, останавливаясь на головке. Они только начали, а Джисон уже чувствовал себя на пределе. — Ладно, котенок, — теплое дыхание легло на его промежность, заставляя извиваться. — Просто расслабься. Джисон издал пронзительный вопль, когда Минхо полностью взял член в рот, а его пальцы медленно массировали ягодицы. Он сжимал руками простыни, упираясь пятками в кровать, и чувствуя-чувствуя-чувствуя. Словно на каком-то другом уровне. Минхо то сжимал щеки, то поднимался выше, прижимая головку прямо к небу и медленно вытягивал плаг из тела. Раздался влажный хлопок, когда игрушка полностью покинула тело, заставляя Джисона всхлипнуть от ощущения пустоты. Сфинктер пульсировал, сжимаясь, словно бы жадно требуя быть заполненным снова. Открыв глаза, он посмотрел вниз и просто вид Минхо, медленно ласкающего его член, между ног, с таким рвением и жадностью, ощущение его влажных от смазки пальцев, медленно ласкающих ободок мышц и проникающих внутрь, это… это все было слишком. Джисон застонал, выгибаясь, без предупреждения кончая Минхо в рот, выстанывая его имя. Джисон попытался закрыть лицо непослушными, дрожащими руками. Он точно был в беспорядке и ужасно смущенный, весь раскрасневшийся, взмокший от оргазма. Но Минхо, отстранившись, поймал его запястья, фиксируя над головой, и целуя, так крепко и так сладко — что у Джисона закоротил мозг. Минхо улыбался, облизывая губы, поглаживая свой собственный член свободной рукой. И кто еще кого соблазнял? — Я… я хочу почувствовать тебя там… — отойдя от оргазма, но все еще ошалело, задыхаясь попросил Джисон. — Прям там? — издевательски спросил Минхо, отчего Джисон слегка нахмурился. — Если ты хочешь этого, то должен вспомнить о своих манерах. — П-пожалуйста, господин Ли? — всхлипнул Хан. Довольный его ответом, Минхо перестроился, сильнее раздвигая его ноги, а затем медленно, плавно вошел в него, все еще растянутого и трепещущего, не встречая почти никакого сопротивления. Взгляд Джисона затуманился от слез, из-за одновременного удовлетворения от долгожданной наполненности и легкой боли из-за все еще сильной чувствительности. — Ах… это… — захныкал Хан. — Разве это не то, чего ты так хотел? — низким голосом спросил Минхо прямо на ухо, заставляя дрожать. Он не двигался, давая привыкнуть, пережить это ощущение, медленно целуя лицо и шею Хана. И затем, получив невербальное согласие, медленно и очень мягко начал двигаться. Джисон подхватил его движения, подаваясь навстречу, выгибаясь и прося еще, пока в какой-то момент Минхо не сменил угол, вырывая особенно-громкий вскрик. И после все превратилось в сплошную мешанину стонов, полуслов, эмоций и звуков их тел. Джисону снова было мучительно тяжело, жар сковывал тело, а возбуждение не просто копилось, оно нарастало, оседая внизу живота. Он обхватил трясущимися ногами талию Минхо, крепко цепляясь за его плечи. И его слегка длинные, хорошо наманикюренные ногти впивались в кожу Минхо каждый раз, когда тот делал особенно резкий толчок, попадая прямо по простате. Минхо ускорился, крепко держа его за бедра и второй оргазм не заставил себя ждать. Джисон кончил, даже не коснувшись члена. Минхо чувствовал его оргазм каждой клеткой своего тела. Он сам чувствовал, как удовольствие все нарастало, особенно от того, как пульсировал сам Джисон. Минхо, не выдержав, кончил практически следом, рыча его имя в свои губы. Джисон застонал в последний раз, почувствовав, как тяжело отстранился Минхо, перекатываясь с него на бок и притягивая к себе. Он тяжело дышал, закрывая глаза, прижимаясь щекой к широкой теплой груди. Чувствуя бешеное биение чужого сердца и успокаивая свое дыхание. Они были идеальными. Как в жизни, так и в постели, обхватывая друг друга на манер ложечек. Джисон прикрыл глаза, ощущая ласковые пальцы, вырисовывающие узоры у него на спине, подозрительно напоминающие признание в любви. Джисон хотел ответить, что он тоже его любит, но, вздохнув, приподнялся, седлая бедра Минхо, осыпая его лицо серией бесконечных легких поцелуев. Минхо под ним смеялся, пытаясь поймать его губы, пока у него это не получилось и они не растворились в сладком поцелуе, которое им обоим привнесло ощущение дома. Но даже два пережитых оргазма казались недостаточными. Потому что следующие несколько часов они провели тут же, целуясь, лаская друг друга, пока Минхо не решил, что нужно уже спать. Джисон на это только прижался ближе, невинно заглядывая в глаза. — Господин Ли… что на счет еще одного раунда? Минхо громко рассмеялся. Это будет длинная ночь.